***
— …кун… Коске-кун! Вихрастый большеглазый мальчик вздрогнул и обернулся. На коленях у него лежал пушистый рыже-белый комочек — совсем крошечная кошечка по кличке Мару-тян. — Коске-кун, — пожилая женщина стояла около калитки. — Я отойду в магазин, скоро вернусь. Побудешь дома один? — Холосё, бабуль, — Коске светло улыбнулся, продолжая поглаживать мурчащего котенка. — Сясливо! — Никуда не уходи, будь с Мару-тян. — Лааадно! Бабушка махнула внуку и скрылась за невысоким забором. Коске еще пару минут посидел спокойно, но потом ему надоело. Ему всегда было трудно усидеть на месте, как бы сильно он ни старался. Поэтому он аккуратно снял Мару-тян со своих коленей, а потом спрыгнул с террасы на траву. Тут же перед его глазами мелькнула черная точка — жук-носорог. — Я тебя поймаю! — выпалил Коске и азартно схватился за сачок, лежащий на террасе. Жук, словно почувствовав опасность, стал резко улетать прочь от дома. — Стой! — Коске метнулся следом, совершенно забыв об обещании, данном бабушке. Размахивая сачком, он миновал заднюю калитку, а спустя пару минут оказался в густом подлеске. Жук успел скрыться, но Коске уже и думать про него забыл — его вниманием завладел лес и его тайны. Раньше бабушка водила его здесь, показывала полезные растения и предупреждала насчет опасных грибов. И рассказывала про кодама — лесных духов, которые стерегут деревья от человека. Сердить их никак нельзя, иначе они могут завести путника в чащу, и он никогда не найдет дорогу. Увидев дерево, перевязанное священной веревкой, нужно обязательно оставить подношение, не шуметь и не ломать ветки. Коске сунул руку в карман шорт и нашел там несколько слипшихся конфеток-монпасье. Решив, что они станут хорошим угощением для кодама, он решительно направился в лес. Тропа к волшебным деревьям была протоптана, и уже через несколько минут Коске оказался рядом с могучей сосной, поросшей изумрудным мхом. На стволе белела веревка, а у корней расположился небольшой деревянный алтарь. Коске положил туда сладкий подарок, а потом соединил ладони, как учила бабушка и пробормотал: — Вот, угосяйтесь. Я не буду ломать лес, обесяю! Коске уже собрался идти обратно, но тут среди деревьев мелькнул темный силуэт. — Кодама? — просиял он, думая, что это хранители леса вышли поздороваться. Однако это оказался высокий человек в черном костюме. Он шел медленно, прижав ладонь к уху, но, заметив Коске, остановился. Темные очки скрывали его глаза, а лицо оставалось совершенно безэмоциональным. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом Коске внезапно воскликнул: — Сми-сан! Мужчина в черном выглядел озадаченным, но Коске кинулся к нему, продолжая кричать: — Да-да! Я знал! Знал, что я тоже Лептилейндзел! Коске буквально вцепился в борт его костюма. — Какая у меня сила, Сми-сан?! Я зе клутой?! — Хм… — голос у Сми был в точности как в сериале Коске — глубокий и холодный. — А как тебя зовут, герой? — Коске! — просиял он. — Из делевни! — Оно и понятно, — Сми слегка улыбнулся. — Если уж ты такой солнечный, то и сила света тебе подойдет отлично. — Клуто! — Коске аж подпрыгнул. — Я победю всех монстлов! Лепти-тлансфолмасия! Вне себя от восторга он отпрыгнул от Сми и начал выписывать в воздухе странные па, мутузя воображаемого врага. Сми понаблюдал за этой вакханалией пару минут, а потом позвал: — Коске-кун. — А? — раскрасневшийся и совершенно счастливый Коске обернулся. — Нам пора. Мир ждет своего спасителя. — Да! — Коске кинулся к нему, но потом остановился. Улыбка слезла с его лица. — Но… как же бабуля? Она меня потеляет. Надо сказать, что я Лептилейндзел и… — Увы, Коске-кун, — Сми присел на колено перед ним. — Другие Рептирейнджеры нуждаются в тебе. Если ты уйдешь, то потеряешь свою силу. — Плавда? — Коске погрустнел. — Совсем-совсем? — Прости, но это так. Он поджал губы, но потом голубые глаза загорелись привычным огнем. — А там есть другие Лептилейнзелы? — Да, там, куда мы отправимся, много таких как ты. Вы подружитесь, я уверен. — Лааадно, — Коске вновь улыбнулся. — Впелёд! Спасать мил! С этими словами он ухватился за протянутую ладонь, следуя за человеком в черном костюме.***
Рукав кофты уже покрылся уродливыми бурыми пятнами, но кровь все никак не останавливалась. Угрюмый мальчик лет четырех шмыгнул разбитым носом и снова провел по нему рукавом, лишь размазывая кровь сильнее. — Привет, Икари-кун. Снова отец? — на лавочку подсел странный субъект в черном костюме. Он протянул мальчику белый носовой платок. — Нет, — Икари схватил ткань и поспешно прижал к носу. Разговаривать ему не хотелось. — Мама? Икари снова нахмурился и отвернулся. Да, мама. Хотя для него это слово уже давно потеряло первоначальный, сакральный смысл. Сначала он выкрикивал его, когда пьяный в дымину отец лупил её всем, что попадалось под руку. Потом начал кричать, когда она лупила уже его. А теперь и вовсе перестал лишний раз открывать рот. — За что? — а черный костюм все никак не хотел отвалить. — Ни за что, — буркнул Икари и отнял платок от лица. Кровь остановилась, но в носу все еще премерзко саднило. Сегодня он схлопотал за то, что оставил на тарелке морковь. Он ненавидел морковь. Ненавидел готовые обеды, которые ел каждый день вместо вкусной домашней еды. — Икари-кун, — мужчина вздохнул. — Ты ведь помнишь наш с тобой разговор? О том, что я мог бы помочь тебе. Я знаю место, где ты можешь стать сильнее. И тогда никто больше не посмеет тебя обидеть. — Вы врете, — просто ответил Икари и сунул ему испачканный платок. — Спасибо, я пойду. Он встал со скамейки, но тут на плечо ему опустилась ладонь. Икари тут же шарахнулся прочь. — Не трогайте! — выпалил он, прожигая странного типа гневным взглядом. Маленькие кулачки были плотно сжаты. — Прости, — человек миролюбиво поднял ладони. — Я не хотел тебя напугать. — Я не боюсь, понятно?! — Икари затрясся как осиновый лист. — И мне не нужна ваша помощь! В следующий миг он ринулся прочь, подальше от парка и этого доброго дяди. Нет, в свои четыре Икари не был наивным ребенком. Не бывает никаких добрых дядей. Домой он вернулся уже затемно, в надежде, что отец будет достаточно пьян, чтобы не обратить на него внимания. Судя по свету в кухонном окне, дома был только он. Икари бесшумно отодвинул входную дверь, снял ботинки и прижав их к груди, прошел в дом. Ему нужно было миновать кухню, подняться на второй этаж и он будет в относительной безопасности. Старательно отводя взгляд, Икари уже хотел прошмыгнуть мимо, но потом испуганно дернулся — темный силуэт замер прямо посреди дверного проема. Икари привычно съежился, ожидая окрика или удара, но отец молчал. Медленно, едва скрывая страх, Икари поднял взгляд, а потом ошарашенно моргнул — отец не стоял на ногах, а висел в воздухе, будто бы призрак. Судорожно сглотнув, Икари приблизился и увидел, что на странно распухшей шее белеет бельевая веревка. Темные злые глаза остекленели, а из приоткрытого рта тянется вязкая дорожка слюны. Лицо было некрасивого синюшного оттенка. Это было похоже на то, каким отец был, когда не пил, но ставил себе какие-то странные уколы. В такое время Икари чувствовал себя в безопасности. Вот и сейчас он пожал плечами и уже хотел пройти мимо, но тут что-то его остановило. Он давно думал об этом, и сейчас момент был идеальным. Икари поставил ботинки у стены и сжал кулаки. Неуверенно ударил. Рука спружинила о выпирающий живот. Тогда он снова нанес удар, но теперь увереннее. Бах. Бах. Бах. Он дрался в детском саду, сколько себя помнил. Все мальчишки из его и соседних групп ходили в синяках и с расквашенными носами. Ему тоже доставалось, обычно, когда они набрасывались скопом. Однако это было ничто по сравнению с кулаками отца. Левой и правой, отступ и снова. Дыхание сбилось, но Икари вдруг понял, что улыбается. Впервые за долгое время. Удар. Удар. Снова удар — тело смешно закачалось в петле, резко запахло как в общественном туалете, но тут дверь за спиной Икари открылась. Он резко обернулся, так и не опустив кулаки. Это наверняка мама. Она спросит, что случилось. А потом ударит. Икари стиснул зубы, готовый ответить ей, однако через порог ступила вовсе не она. Это был все тот же человек в черном костюме. Он окинул висящее тело равнодушным взглядом и произнес. — Ну что, Икари-кун? Теперь ты готов идти?***
— Увааааа! Увааааа! — Да заткнись ты уже! Коске заголосил еще громче. — Уваааа! Я хосю домоооой! — Замолкни, я сказал! — Икари вновь врезал по клетке — Коске испуганно дернулся прочь. — Эй! — Сион кинулся к прутьям. — Хватит его задирать! — Тогда пусть он заткнется, — Икари смерил его злым взглядом. — Я оглохну от него. — Он маленький и боится, — Сион вздохнул. — Ты ведь тоже хочешь домой? Тоже боишься? — Нет, — отрезал Икари, а потом схватил Сиона за край кофты через решетку. — И ничего я не боюсь, понял, девчонка? Серые глаза Сиона потемнели, но тут вмешался Тамаки. — Эй, ребята, хватит. Ссорами делу не поможешь. Думаю, что мы должны попросить Бишопа-сана и… — Пфе, — Икари оттолкнул Сиона, и тот неловко упал на пол клетки. — Еще один дурак. Этому типу плевать на нас. — А ты тут самый умный, да? — Сион поднялся на ноги. — Тогда почему ты здесь? Как он обманул тебя? Икари открыл было рот, но потом мотнул головой и повернулся спиной к нему, ссутулив плечи. Тамаки же тем временем подсел к соседней клетке, где сидел Коске. Он уже не кричал, но что-то тихонько бормотал, раскачиваясь туда-сюда. — Эй, — Тамаки слегка улыбнулся. — Ты как? — Хосю домой, — шмыгнул носом Коске. — К бабуле. — Мы все хотели бы выбраться отсюда, — Тамаки вздохнул. — Даже Икари, хоть он и вредный. — Да, — Коске хихикнул. — Он вледина. — Но теперь он наш друг, — Сион тоже подсел к прутьям. — Мы должны быть заодно и тогда точно выберемся. Братец что-нибудь придумает, да? — Ну, я постараюсь, — Тамаки смущенно почесал щеку. — Он жутко умный, — поделился Сион, и в глазах Коске появились былые искорки. — Как фиолетовый лептилейнзел? — Может быть, даже лучше, — Сион рассмеялся. — Как клуто! Вы тозе новые лептилейнзелы! — Коске подпрыгнул от радости. — Тамаки — фиолетовый умник. А Сион — синий лидер! А ты… — Сказал же — отвали! — прикрикнул Икари, но Коске больше не испугался. — Красный силач! Икари фыркнул, но, кажется, слово «силач» ему понравилось. — А ты у нас тогда кто? — Сион улыбнулся, довольный, что младший наконец-то отвлекся от тоски по дому. — Апельсиновый плыгун! — выпалил Коске и в подтверждение своих слов подпрыгнул на месте. — Наверное, не апельсиновый, а оранжевый, — поправил Тамаки, но Коске уже не слышал, продолжая носиться по клетке, сражаясь с воображаемыми монстрами.***
Бах-бах-бах! — Б-больно… больно… — Коске сжался в комочек в углу своей клетки. Его тело била мелкая дрожь, а на лбу выступила испарина. В соседней клетке Сион и Тамаки бессильно привалились к прутьям. Казалось, что еще немного, и они смогут протиснуться сквозь них, настолько они исхудали. Однако сил на это уже не было. Бах-бах-бах! Икари продолжил молотить по прутьям своей клетки. Сбитые в кровь костяшки саднило, но он упрямо продолжал наносить удары, словно верил, что следующий удар сломает металлическую решетку. — Больно… — снова простонал Коске, и тут дверь в камеру с шорохом отъехала в сторону. — Так-так, ну и что у нас тут за шум? — Бишоп окинул взглядом своих подопытных. — Вас ведь накормили. — Пошел ты! — выпалил Икари, хотя ему, четырехлетнему ребенку, не следовало знать таких слов. — Коске больно! Нам всем больно! Выпусти нас отсюда! Сейчас же! — Боюсь, придется еще немного потерпеть, — Бишоп притворно вздохнул. — Вы показали отличные результаты, и, если через пару дней все будет на том же уровне, вас заберут отсюда. — Куда? — слабо произнес Тамаки. — В место, где из вас сделают совершенное оружие, — Бишоп улыбнулся. — Все, как я и обещал, вам. Близнецов не разделили, Коске нашел новых друзей, а ты, Икари… Он снова улыбнулся. — Получил силу, о которой так мечтал. Икари стиснул зубы и снова врезал по клетке, жалея, что не может сделать того же с лицом этого ушлого типа. Бишоп просто рассмеялся и вышел из камеры. Тамаки протянул руку, пытаясь коснуться потерявшего сознание Коске. Икари опустил голову и зарычал в бессильной ярости. — Эй, — Сион с трудом подполз к краю своей клетки. — Остынь. — Отвали, — бросил Икари. — Если ты сдался, то я нет. — Я не сдался, — Сион упрямо поджал губы. — Но сейчас мы ничего не можем. Подождем, когда нас заберут отсюда. И сбежим. А для этого нам нужны твои кулаки. — Дурак, что ли? — Икари смерил его недоверчивым взглядом. — Кулаками бьют и бьют больно. — Но можно ведь побить плохих людей, — Сион слабо улыбнулся. — И вытащить нас отсюда. Защитить всех нас. Икари удивленно моргнул, а потом нервно потер костяшки, которые уже начали заживать. — Правда? Ты правда считаешь, что я могу… спасти вас? — Да, мы спасемся, — уверено ответил Сион и протянул ему ладонь. — Если ты будешь с нами. Неуверенно, будто ожидая подвоха, он протянул руку и коснулся хрупкой руки. Тут поверх их сцепленных ладоней легла рука Тамаки, а потом и Коске. — Лепти… лейндзелы… — пробормотал он. — Никогда не сдаются.***
Тихое шипение — дверь в камеру отворилась, и мальчики встрепенулись. Близнецы жались друг к другу еще сильнее. Коске сидел посреди клетки и удивленно хлопал глазами, и даже Икари молчал, забившись в свой угол. — Ну, как вы сегодня, мои дорогие крысята? — Бишоп взял в руки планшет, чтобы отметить динамику сегодняшнего дня, но дети молчали. Он нахмурился и подошел к клеткам. Уж не потеряли ли они голос? Крысята смотрели на него с несвойственным им любопытством и боязнью. — Это что, такой бунт против меня? — он слегка наклонил голову. — Ладно, пусть будет по-плохому. В следующий миг он подошел к клетке Коске и открыл её своим ключом картой. Мальчик испуганно дернулся прочь, но Бишоп сгреб его за шкирку и встряхнул. Он тут же заревел так, что заложило уши. Значит, голос они не потеряли, тогда что же… — Нет! Нет! Нет! — Коске извивался как уж на сковороде. — Не хосю! В следующий миг он умудрился извернуться, и острые маленькие зубы вонзились в руку Бишопа. — Мелкое отродье! — выругался он и отшвырнул мальчишку прочь. Он зажал кровоточащий укус и обернулся к остальным, ожидая бурной реакции. Но они испугано молчали и таращились, никак не пытаясь защитить младшего. И тут Бишоп понял. — Вы потеряли память? — произнес он с плохо скрываемым восторгом. Ответом ему было молчание — Бишоп рассмеялся. Третья фаза нанитов завершена. Пора вызывать Шреддера. — Что ж, — он ткнул на планшете в графу «Завершение эксперимента — успех». — Приятно было иметь с вами дело. Все же я не ошибся, выбрав вас в качестве первого поколения. Думаю, что с остальными стоит поступить точно также. Бишоп вновь довольно улыбнулся и покинул камеру.