Месть

Рихард протянул руку и коснулся кончиками пальцев имени, нацарапанного гвоздём на стене. В этот момент он как никогда жалел о том, что не обладает экстрасенсорными способностями Тилля и сейчас чувствует только прохладную шершавую поверхность. Никаких тебе вспышек и видений, дающих подсказку о том, что происходит в посёлке. Этим утром он проснулся в препоганейшем настроении. Засыпая после того, как они с Оливером проверили весь дом и тщательно заперли двери и окна, он даже не предполагал, что ночное происшествие так выбьет его из колеи. Кто-то невидимый бродил по их дому, открывал двери, ронял предметы. Это напомнило ему о произошедшем с ним полгода назад, что вызвало воспоминания, которые он изо всех сил пытался забыть, прекрасно понимая, что ему не удастся это сделать, пока он носит кулон своих прабабок. Он оставил включённой настольную лампу, но стоило ему закрыть глаза, как он снова слышал какие-то шорохи, а едва проваливаясь в неглубокий сон, опять стоял на балконе десятого этажа, глядя вниз, и чувствовал, как медленно разжимаются пальцы. Тилль тянулся к нему, но на этот раз не успевал поймать, и он падал вниз. Проснулся он с твёрдым, но совершенно невыполнимым обещанием самому себе записаться к психотерапевту. Когда он спустился вниз, все уже сидели в столовой, тихо обсуждая ночное происшествие и при этом старательно улыбаясь. Сквозь незанавешенное окно он видел, что у своего забора стоит Ангела, о чем-то болтая с Мией и женой старосты посёлка. Все трое периодически бросали заинтересованные взгляды на их дом. Скорей всего, обсуждали тоже их. У Рихарда не было никакого желания изображать из себя счастливого брата хозяина дома на радость трём сплетницам, поэтому он молча махнул рукой друзьям, налил себе кофе в чашку и вышел на улицу, спрятавшись от любопытных глаз на террасе. Он не успел допить кофе даже до половины, как услышал в кустах сирени уже знакомые шорохи. Эмилия, наверное, проводила там всё свободное время, которого у него, благодаря Марьяне, было неприлично много. На этот раз девочка поила куклу «чаем» из маленькой фарфоровой чашки, которую наверняка утащила из дорогого сервиза без ведома матери. «Так тебе и надо», — злорадно подумал Рихард, понимая, что этим утром его радуют чужие мелкие неприятности как никогда раньше. Белая чашка в детских руках ещё больше подчеркивала неопрятный потрёпанный вид куклы. Её бы отмыть, постирать одежду, поправить в некоторых местах — и вышла бы вполне приличная игрушка для пятилетней девочки. Рихард в очередной раз подумал о странном совпадении имен куклы, которое та «сама написала» ребёнку, и ведьмы, якобы жившей в убитой Жнецом семье. Никто другой этим совпадением не заинтересовался, но ему оно не давало покоя. Он и сам не понимал, почему это кажется ему важным. Даже если эта кукла действительно принадлежала той самой Катарине, а Эмилия теперь его нашла, что с того? И тем не менее это поганое утро показалось ему подходящим для того, чтобы выяснить хотя бы, где Эмилия её нашла. — Ты обещал показать мне, где живет Катарина, — напомнил он, когда весь «чай» был выпит. Эмилия с готовностью поднялась на ноги и подхватила куклу. — Мне как раз нужно отвести её домой, — кивнула она. Вместо того, чтобы выйти со двора, Эмилия направилась в другой его конец, за дом. Оказалось, что там в заборе есть хитрый ход, если немного отодвинуть одну доску. Ребёнок в образовавшуюся брешь пролез легко, а вот Рихарду уже пришлось поднапрячься, хотя он обладал далеко не самыми крупными параметрами. И тем не менее ценой поцарапанного плеча он оказался за пределами их участка. Эмилия шустро шла вперёд, и Круспе то и дело приходилось догонять её и пытаться не упустить из виду: девочка совершенно терялась в высокой траве, которую между дворами никто не косил. Последний двор, давно остался позади, а Эмилия и не думала останавливаться. Рихард уже даже не удивлялся тому, что ей разрешали одной гулять в соседнем дворе. Если Марьяна отпускает её так далеко, то соседний двор — это почти её собственная комната. Впрочем, едва ли Марьяна в курсе, что она выходит за пределы посёлка. Когда они вышли на старую, давно заброшенную и заросшую дорогу, которая уже почти превратилась в едва различимую тропинку, Рихард увидел впереди очертания тёмных развалин. В них легко угадывалась бывшая усадьба с полуразрушенным домом и какими-то хозяйственными постройками. Так значит, Эмилия нашла куклу в том самом сгоревшем доме? До этого момента Рихард был почти уверен, что Эмилия приведет его в дом «ведьмы», хотя сам не мог сказать, почему он так решил. Он обернулся и с удивлением обнаружил, что посёлок остался не так далеко позади, как он думал. Видимо, высокая трава, по которой с трудом удавалось переставлять ноги, создавал иллюзию длинного пути. Вблизи усадьба оказалась ещё больше, чем выглядел с дороги. Большой двухэтажный деревянный дом, почерневший от огня и времени, в некоторых местах сохранил не только стены, но и потолок первого этажа. Стёкол в окнах, конечно же, не осталось, как и крыши, однако в него определённо можно было зайти. Рихард даже представить не мог, чтобы пятилетний ребёнок гулял здесь в одиночестве. Однако Эмилия не стала заходить в дом, а сразу же отправилась к гораздо меньшему строению, в котором Рихард предположил сарай или хлев. В нём совсем не было окон, а большая деревянная дверь висела на одной петле, огонь до него так и не добрался в тот злосчастный день. Там-то в углу Рихард и обнаружил выцарапанное на стене имя. — Значит, так ты и узнал, что её зовут Катарина? — спросил он у Эмилии, присаживаясь на корточки у надписи: та находилась на уровне глаз сидящего на земле человека. Эмилия кивнула. — Я нашла её здесь. Она здесь живёт. Только сейчас Рихард заметил, что на почерневших остатках соломы заботливо расстелена тёмно-красная ткань, разложены какие-то небольшие игрушки, чашки, тарелки и даже в маленькой вазе стоит завядшая ветка сирени. — Я хотел, чтобы у её в домике было красиво, — пояснила Эмилия, заметив, что Рихард разглядывает плоды её стараний. — Мама говорит, что девочки должны всегда украшать свой дом. — У тебя превосходно получилось, — похвалил Рихард, снова возвращаясь к имени на стене. Едва ли кукла принадлежал самой Катарине, всё же ей на момент трагедии было уже около пятнадцати лет. Скорей, её оставил кто-то из младших детей, но вот свое имя на стене нацарапала она сама. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы представить, как она часами сидела на этом месте и от скуки развлекалась, как могла. Она рассказала Алексу, что в ту ночь пряталась в сарае. Наверняка делала так и раньше. Рихард оглянулся на дверь. С этого места он хорошо просматривался, а вот в темноте сарая девочку могли и не увидеть. Прекрасное место, чтобы спрятаться от ненавистных приёмных родителей, заставляющих мыть посуду. Они вышли на улицу, оставив куклу лежать в её «домике». Рихард даже не стал спрашивать, почему Эмилия не заберёт её домой, это и так было очевидно. Он ещё раз посмотрел на останки сгоревшего двадцать лет назад дома. Любопытство, заложенное в ним скорей самим дьяволом, чем просто природой, требовало зайти туда и хотя бы поверхностно осмотреться. — Ты когда-нибудь заходила туда? — поинтересовался Рихард у девочки. — Там страшно. Всё сгорело. «Тилль тебя убьёт», — предупредил внутренний голос. «Тилль слишком сильно меня опекает», — огрызнулся Рихард. «И у него есть на это все основания, — не сдавался внутренний голос, — ты ведёшь себя так же неосмотрительно, как Эмилия, но ей пять лет и ей можно. Ты вечно суёшь свой нос, куда не следует, будь то заброшенный дом или чужая жизнь, и нарываешься на неприятности. Ты…» Чтобы заткнуть его, Рихард вытащил из кармана мобильный телефон и нашёл в списке контактов Тилля. Позвонить ему едва ли удастся, поскольку покрытия сети почти не было, но вот на смс его вполне хватит. Быстро написав ему о том, где находится и, проклиная внутренний голос, о том, что собирается делать, он отправил сообщение, но прятать телефон не стал: его фонарик вполне мог пригодиться в доме. — Подождёшь меня здесь? Эмилия послушно кивнула. Внутри дом выглядел ещё хуже, чем снаружи. Время убило даже то, что пожалел огонь. Чёрные обугленные стены покрылись какими-то серо-зелёными пятнами, ноги почти по щиколотку проваливались в грязь и мох. Чтобы не удариться головой об обрушившиеся перекрытия, приходилось внимательно оглядываться вокруг. Подниматься по шаткой лестнице на второй этаж Рихард всё же не рискнул, уж слишком велик был риск сломать себе шею, поэтому ограничился только осмотром первого этажа. Впрочем, осматривать оказалось особо нечего, поскольку все комнаты походили друг на друга как близнецы: чёрные, обугленные, с кучей мусора под ногами. Различались только размером и наличием или отсутствием окон. В одной из комнат, размером с небольшую кладовку, Рихард внезапно обнаружил дыру в полу. Он присел на корточки, разглядывая её внимательнее. При ближайшем осмотре дыра оказалась не в полу, а в небольшой деревянной двери, которая почти сливалась с полом. Наверное, в лучшие времена она была совсем незаметной, и лишь обрушившиеся перекрытия пробили в ней дыру. Рихард попытался открыть её, но она держалась слишком крепко. Попрощавшись с новыми джинсами, которые купил за несколько дней до отъезда, Рихард встал на колени и засунул мобильный телефон в дыру, чтобы лучше осмотреть то, что скрывалось за дверью. Фонарик осветил каменную лестницу, ведущую вниз, но до дна луч света не доставал. Рихард уже почти лёг на пол и просунул телефон ещё дальше, но внезапно вторая рука, которой он опирался о дверь, потеряла точку опоры и скользнула вниз. Рихард больно ударился подбородком о пол и машинально разжал пальцы. Телефон выскользнул из его ладони и с тихим стуком покатился вниз по лестнице. — Твою мать, — выругался Рихард, снова принимая вертикальное положение. Оказалось, доска, о которую он опирался рукой, совсем прогнила, не выдержала его веса и сломалась. С другой стороны, это проделало в двери отверстие, достаточное для того, чтобы в него мог пролезть довольно крупный мужчина. — В конце концов, мне нужен мой телефон, — вслух сказал Рихард, залезая в дыру. — Это подарок на Новый год. Каменная лестница сохранилась не в пример лучше своего деревянного собрата, поэтому вниз Рихард добрался без приключений. Телефону повезло меньше: для него падение закончилось трещиной во весь экран, но он всё ещё работал. Рихард поднял его с пола и огляделся. Он находился в большом пустом помещении без окон и дверей, зато с уходящим куда-то вглубь тёмным коридором. В нескольких местах на стене кто-то вбил большие проржавевшие крюки, а к ним привязал толстые верёвки, от которых теперь остались только обрывки. На стене напротив вместо верёвок к крюкам были приделаны железные цепи. — Что это за хрень? — пробормотал Цвен, со страхом оглядываясь по сторонам. Внутренний голос снова завопил, что нужно поскорее убираться отсюда, но он напомнил ему, что если здесь что-то и происходило, то не вчера. Ржавые цепи и пыль под ногами красноречиво говорили о том, что здесь давно не ступала нога человека. Рихард включил камеру в телефоне и сделал несколько снимков, а затем решительно направился в тёмный коридор. Тот оказался достаточно коротким и уже через два метра закончился тупиком, зато из него выходило две двери по обе стороны. Одна оказалась заперта на большой амбарный замок, а вторая открылась от первого же толчка. Рихард вошёл внутрь, снова ожидая увидеть цепи, но в маленькой комнатке, напоминающей размерами чулан Гарри Поттера, кроме почти истлевшего матраса на полу, ничего не было. Сфотографировав и его, он вернулся к лестнице. Нужно вернуться домой и показать снимки друзьям. Впрочем, Рихард подозревал, что, получив его смс, Тилль и остальные уже явились в усадьбу. Однако на улице не оказалось ни Тилля, ни, что самое страшное, ребёнка. — Эмилия? — позвал Рихард, оглядываясь по сторонам. — Эмилия! Девочка не отзывалась. Решив, что она могла вернуться к кукле, Рихард направился к сараю, но тот оказался пуст, только Катарина лежала на том же месте, где её оставила хозяйка. Снова выйдя на улицу, Рихард остановился и огляделся, пытаясь представить, куда мог деться ребёнок. По всей видимости, куда угодно. Эмилия наверняка знает усадьбу гораздо лучше него. Внезапно где-то за домом он услышал шорохи. Не тратя времени, Рихард бросился туда, но уже через два метра что-то произошло: земля внезапно ушла из-под ног, по затылку что-то больно ударило, а свет исчез, как будто наступила ночь. Рихард пришёл в себя буквально через несколько секунд от страшной вони. Он поднял голову и где-то далеко над головой рассмотрел кружок голубого неба без единого облачка. Он лежал в затхлой ледяной воде, которая и издавала этот противный запах. Кажется, он провалился в заброшенный колодец. — Прекрасно, — проворчал Рихард, поднимаясь на ноги и с радостью отмечая, что умудрился их не сломать, упав примерно на пятиметровую глубину. Видимо, Бог бережёт не только бережёных, но и идиотов. Всё остальное выглядело уже не так радужно: наверх ему было не выбраться, а водонепроницаемый телефон, получив трещину в экране десятью минутами раньше, стал самым обычным телефоном, пришедшим в негодность от падения в воду. Он не успел подумать, что теперь делать, как в круге синего неба показалось лицо девочки. — Ты упал? — спросила она. «Нет, блин, я тут купаюсь», — мысленно огрызнулся Рихард. — Да, и боюсь, тебе придётся мне помочь, — вслух сказал он. — Как? — Сможешь сходить ко мне домой и привести сюда моих друзей? Эмилия кивнула. — Отлично, и скажи им, чтобы взяли веревку. Эмилия опять кивнула и скрылась из виду. «Тилль тебя убьёт», — злорадно напомнил внутренний голос. «А может это и к лучшему», — махнул рукой Рихард, прислоняясь спиной к холодной стене.