***
Округ Гумбольдт, Калифорния. Через 2 месяца после событий в Бивер-Крик. Даниэль просыпается первым, кривясь от неприятного ощущения сухости в носоглотке. Палатка успела нагреться под солнцем в таком раннему часу, он нарекает себе заняться этим вопросом и переставить её в более удачное место, иначе ещё несколько таких ранних подъемов с риском словить тепловой удар — и он отправится к отцу, чья фотография любезно приклеена Шоном к внутренней стороне палатки. "Чего он тут только не видел..." он с некоторой грустью улыбается, вспоминая об отце, но гонит болезненные мысли прочь и всё-таки вылезает из спальника, решая не будить Шона. Вдруг тому повезёт и он поспит на час больше. Натягивает шорты и выходит из палатки, не закрывая её плотно для поступающих потоков воздуха внутрь. Братская забота во всей красе. "Кажется, все ещё спят." он пожимает плечами и идёт сразу к озеру, желая поскорее ополоснуться после сна, и, быть может, устроить себе короткую тренировку. Шон ведь перестал составлять ему компанию с недавних пор, а значит, ждать его пробуждения нет никакого смысла. Он выходит на тёплый песок, вдыхая утренний воздух полной грудью. Приятное чувство обволакивает его, невольно заставляя заулыбаться новому дню, пусть он и будет наполнен рутинной работой на ферме. До этого у него есть где-то часа два. Ну, может чуть меньше. Он смотрит на водяную гладь, что так и манит его окунуться, и он не видит причин сопротивляться соблазну. Скидывая с себя всю одежду, вместе с нижним бельём, он медленно заходит в прохладную воду, чувствуя приятные покалывания во всём теле. — Это что за ранняя пташка тут приземлилась? — откуда-то слева — Даниэль сам ни черта не понял — выходит Финн, крутя ножичек в руках и смотря на младшего Диаса, что по пояс стоит в воде перед ним. Даниэль, само собой, смущается такому спонтанному визиту, что заставляет Финна заулыбаться, — Буду крайне польщён, если предложишь присоединиться. — Рискни. — "Что же, с тренировкой придётся повременить." подытоживает тот, отплывая чуть подальше от берега. Финну дважды повторять приглашение не нужно. Охотно скидывая на ходу свои шорты, заплатанные вдоль и поперёк, он бежит в воду, ни капли не смущаясь своей наготы. Даниэль, конечно же, пытается отвести взгляд от его тела, но как-то в пол силы, если честно. Подплывая ближе, Финн накрывает Даниэля волной холодной воды, хитро посмеиваясь. — Эй! — Даниэль подхватывает это озорство, обливая Финна в ответ. Они плещутся, словно дети, позабыв обо всех сложностях их привычной жизни. — А где твой братец-красавец? — устав от баловства, спрашивает Финн, размеренно плавая где-то рядом. — Спит. — резко отрезает Даниэль. Он знает, что парень напротив неровно дышит к его Шону, однако Финн самый адекватный в этой тусовке, поэтому портить дружбу своей необузданной ревностью он ой как не хочет, стараясь каждый раз переводить тему в другое русло, — Сам то чего не спишь в такую рань? — Тащусь от раннего утра. Всё ощущается совсем иначе. — подмигивая, отвечает Финн, закидывая голову вверх и засматриваясь на проплывающие над ними облака, — Кстати об этом. Хочешь пометать ножечки? — С удовольствием. Шона встречает пустая палатка и старый пёс в ногах, что нагло облизывает ступню парня уже чёрт знает сколько времени. "Бывали утра поприятнее, конечно." он вылезает из палатки, не тратя время на долгие сборы. Лагерь оживает, что ощущается по шуму вокруг: по разговорам где-то неподалёку, звуку бегущей воды в душевой и тихой мелодии из старого радиоприёмника Джейкоба. Завершает всю картину тонкий аромат кофе, в котором Шон так нуждается прямо сейчас. ПрошлоГлушь
23 июня 2022 г. в 23:27
Сиэтл.
За 3 месяца до трагедии.
Комната старшего близнеца заливается утренним солнечным светом сквозь прозрачные шторы, вещи на столе разбросаны в хаотичном порядке без каких-либо гарантий быть собранными и убранными обратно в шкафчики. В воздухе стоит сладковатый аромат любимого парфюма старшего близнеца, домашнее задание не сделано, в проигрывателе один и тот же плейлист идёт по третьему кругу, а смс от Лайлы по поводу завтрашней прогулки висит уже час без ответа. Всё это отходит на задний план, пока братья Диас наслаждаются своими долгожданными выходными.
Расположившись на неширокой кровати, Даниэль, оседлав бёдра близнеца, держит размеренный темп движений, насаживаясь на член и упираясь в его грудь. Шон закидывает голову назад от накатывающих волн удовольствия, но Даниэль хватает его за подбородок и дёргает вниз, тихо прорычав:
— Смотри на меня. Только на меня.
Шон улыбается и кивает головой, повинуясь этому желанию.
— Всегда, родной.
Удовлетворённый таким ответом, Даниэль чуть наклоняется вперёд, беря руку близнеца и кладя её на свой член, подстраиваясь под темп движений. Шон послушно повторяет, размазывая сочащийся предэлякулят и поглаживая большим пальцем чувствительную головку. Губы Даниэля размыкаются и с них срываются тихие стоны удовольствия, лаская слух Шона.
Растворяясь в моменте, они совершенно забывают, что дома вообще-то не одни. В дверь раздаётся стук. Благо они додумались закрыть её на защёлку.
— Шон? Ты там? — слышится отцовское с той стороны. Даниэль даже не думает остановиться.
— Да. — стараясь отвечать как можно ровнее, выкрикивает Шон, не сводя взгляд со своего близнеца, которого опасная ситуация возбуждает ещё больше.
— Ты не знаешь, где Даниэль? — услышав своё имя, младший усмехается, насаживаясь на член до самого основания и двигая бёдрами вперёд-назад. Шону приходится закрыть себе рот рукой, чтобы случайно не выдать происходящее в комнате. Отец иначе не переживет. (Ох, ах, спойлер)
— Нет... наверное со своими дружками гуляет. — тем временем Даниэль ласкает губами чувствительные соски брата, проверяя его выдержку и заставляя того изгибаться под ним. Ему нравится контролировать ситуацию, особенно такую опасную, как эта. Он всегда ходит по грани, ловя экстаз от риска быть пойманным с поличным.
— Если он тебе позвонит, скажи, что я его ищу.
— Всенепременно. — как только шаги за дверью удаляются, Даниэль заливается глухим смехом, приподнимаясь и целуя Шона в губы.
— Дружок.
— Иди-ка ты на хуй.
— Так я уже. — он хитро улыбается, ускоряя движения и желая получить долгожданную разрядку. Шон следует за ним, подстраиваясь под ритм. Даниэль наклоняется к уху Шона, опаляя нежную кожу горячим дыханием. Хитрый манёвр, который срабатывает. Шон сходит с ума от стонов своего близнеца. Удовольствие скапливается внизу живота, не в силах больше оттягивать кульминационный момент, они кончают друг за другом, дрожа от накатившей волны сладкой неги. Даниэль без сил укладывается на грудь к Шону, утыкаясь носом в изгиб шеи. У них не хватает сил даже дотянуться до салфеток на прикроватной тумбочке. Отмахиваются, всё потом.
— Однажды мы будем не осторожны и спалимся. — зарываясь ладонью в чёрные локоны близнеца, произносит Шон.
— Тогда сбежим.
— Я серьёзно.
— И я. — поднимая голову и встречаясь взглядами, отвечает Даниэль, — Я от тебя ни за что не откажусь.
В ответ Шон мягко улыбается, чувствуя, как внутри разливается волна тепла. Любовь переполняет его, отчего ему чертовски хорошо и ровно столько же страшно. Они уже второй год так живут, играясь с огнём и ходя по крайне тонкому льду. Неизвестно, что случится, если отец обо всём узнает. Имеют ли они право на такую ошибку?
— Так, любовничек, мне пора. — произносит Даниэль, поднимаясь с кровати и хватая с пола свои разбросанные вещи. Под пристальным взглядом Шона он натягивает джинсы, щёлкая пряжкой ремня.
— Как обычно: выходи через окно. — отвечает Шон, развалившись в своей кровати. Он бы никогда не подумал, что они будут действовать по самому клишированному сценарию из фильмов. Спасибо хоть дом одноэтажный, риск упасть и переломать ноги минимален... но, зная Диасов, он никогда не равен нулю. Даниэль, закончив с одеждой, наклоняется и оставляет на губах Шона короткий поцелуй. Поцелуй, которым они очерчивают границы своих отношений.
— Через час буду дома. — проходя мимо стола, Даниэль задерживается, хватая пальцами с деревянной поверхности наручные часы и крутя их под лучами солнца. Эти синие часы он приметил ещё очень давно, когда Шон носил их не снимая буквально днями и ночами, однако теперь они валяются без дела уже как несколько месяцев. У Даниэля появилась возможность их забрать себе без малейшего зазрения совести, — Я, пожалуй, одолжу. — даже не спрашивая, а ставя перед фактом, произносит младший близнец, убирая их в карман джинсов и выскальзывая на улицу через открытое окно.
Старший не успевает возразить... да он и не собирался вообще-то. Шон знает, как сильно Даниэль любит носить его вещи, будь то тёплый бомбер или браслет с кольцами. Даже такие мелочи для него что-то значат. Проводив своего enano влюблённым взглядом, Шон встаёт с кровати и оценивает масштабы бедствия, а точнее масштабы предстоящей для него уборки. "Однажды в порыве страсти мы разгромим эту бедную комнату." тяжело вздыхает, поднимая свою чёрную футболку с пола и натягивая её на себя.
В доме семьи Диас начинается очередное воскресенье, наполненное рутиной и отложенными на выходные делами, долгими разговорами с отцом по учёбе и многозначительными переглядками братьев-близнецов за поздним ужином.
всего уже два месяца, а кажется, что Бивер-Крик остался в прошлой жизни. Они прониклись беззаботной жизнью хиппи: ночные посиделки у костра с банкой пива в руках, сопровождаемые игрой на гитаре Кэссиди, или же дневные походы где-то по округе со спальными мешками за плечами; тёплые объятия после двух выкуренных косяков травы и бодрящие утренние приёмы душа остывшей за ночь воды. Эта новая жизнь кажется им почти идеальной, но как бы ни была приятна компания этих молодых людей, рано или поздно Диасам придётся уходить. Они здесь лишь гости, которых ждёт отцовский дом и своя собственная история по ту сторону границы.
Но всё это потом, пока лишь наступает очередной день в лесной глуши под палящим солнцем и рабочая смена на конопляной ферме Мерилла. Что же, пусть всё идёт своим чередом.
Следуя за шлейфом манящего аромата свежесваренного напитка, Шон доходит до разбитой в лагере кухни, наливая себе кружку кофе, обязательно заварив после себя ещё, для остальных. Ему неохота тратить драгоценное время перед работой на пустую болтовню Пенни, что только-только словил отходняк от травки, поэтому он сразу задаёт интересующий вопрос Ингрид:
— Даниэля не видели?
— Кажется, он у озера с Финном.
— Благодарю. — Шон мягко улыбается, допивая утренний кофе и отставляя кружку к горе остальной грязной посуды, мытьё которой явно свалится на чьи-то хрупкие плечи после рабочего дня.
Обнаруживает он своего близнеца в компании ровно такого же взбалмошного парня, как и его брат. А тот, на секундочку, лидер их... семьи? Отряда? Общины?.. Шон сам затрудняется ответить, да и в этом нет какой-то необходимости, на самом деле. Он знает одно точно — эти двое быстро нашли общий язык и славно ладят. Опуская вспышки ревности Даниэля, так и вовсе кажется, что всё складывается просто идеально.
— Доброе утро. — мягко произносит он, подходя ближе к парням. Яркое солнце едва пробивается через кроны деревьев, но ему то и дело приходится щуриться, страдая от своей чувствительности к солнечному свету. Ребята обращают на подошедшего Шона внимание, и лица обоих озаряются лёгкой улыбкой.
— Доброе, соня. — приветствует его Финн, очередной раз метая ножик в дерево. Шон в это время подходит к своему близнецу, наблюдая за поразительной меткостью хиппи.
— Не больше, чем Кэсс. До сих пор спит.
— Мы снова о ней, серьёзно? — болезненно реагирует Даниэль, проговорив так тихо, чтобы это возмущение услышал только нужный адресат. Шон осторожно касается его талии, успокаивающе поглаживая пальцами, пока Финн занят вытаскиванием ножа из коры дерева.
— Покажешь, как надо? — стараясь как можно скорее перевести тему, обращается старший к младшему, на что второй равнодушно пожимает плечами в знак согласия, забирая колющий предмет из рук Финна.
Пока Даниэль целится в мишень на дереве, Шон замечает часы на его запястье. Те самые синие часы, которые тот умыкнул из его комнаты в Сиэтле несколько месяцев назад. До всех этих трагических событий. Тёплые воспоминания вспыхивают в его сознании и он невольно улыбается, находя приятным то, что Даниэль всё ещё их носит. Зная, через какие испытания проходят их отношения в данный момент, этот мелочь успокаивает Шона. Младший метает нож, попадая точно в цель.
— Да ты чёртов ниндзя! — вскрикивает Финн.
— Вау, Даниэль! — Шон также восхищается его меткостью, ласково приобнимая за плечи, но, в то же время, стараясь сохранять осторожность при постороннем. Этот скромный жест почему-то срабатывает в обратную сторону, и Даниэль лишь заметно напрягается под его руками. Финн чувствует растущую неловкость между ними, поэтому решает оставить братьев одних, ссылаясь на дела в лагере.
— Что такое? — когда они остаются наедине, Шон чуть смелее обнимает Даниэля, обеспокоенно спрашивая.
— Просто так мне надоело скрываться...
— Опять ты за своё.
— Шон... — обречённо вздыхает Даниэль, но всё равно обнимает брата в ответ, изголодавшись по близости. Словно это не они проспали почти всю ночь в обнимку, пока утром не стало уж слишком жарко.
— Ты же осознаешь всю неправильность природы наших отношений, и что людьми принято такое порицать? В конце концов это, блять, незаконно.
— Этим хиппарям глубоко плевать на общественные нормы и правила, именно поэтому я тогда пошёл за ними. Думал такие, как они, поймут нас, но ты зарубил всё на корню.
— Ну прости, что спас нас от очередных проблем. — раздражённо выдыхает Шон, выпутываясь из объятий и отходя немного в сторону. Опять. Опять утро начинается с разборок. "Да сколько можно?"
— Почему ты один опять всё решаешь? Я вообще-то тоже в этих отношениях состою. — обиженно всхлипывает младший близнец.
— Потому что нам сейчас нужно быть нормальными, enano. Нам просто нужно заработать денег и свалить отсюда к чертям. Этим ребятам не нужно ничего о нас знать, поверь. Не все такие понимающие, как ты наивно полагаешь. — надеясь достучаться весомыми доводами, объясняется Шон, смотря на жутко недовольного Даниэля перед собой.
— На хуй. — младший психует, не желая продолжать разговор.
— Чудно. — также резко отрезает Шон. Они молча сверлят друг друга взглядом, ситуацию спасает раздавшийся сигнал джипа, на котором подъехал Большой Джо. — Нам пора. Договорим вечером.
— У меня тренировка. — разворачиваясь и шагая по направлению к лагерю, обороняет Даниэль. Шон спешит за ним.
— Могу ли я составить тебе компанию?
— Ну, если у тебя нет дел поинтереснее.
— Сегодняшний вечер я хочу провести с тобой. — стараясь сгладить и без того острую ситуацию, произносит Шон, догоняя свою ходячую тучку. Как бы не дулся Даниэль, он позволяет тому взять себя за руку и переплести пальцы. Так они и идут до тех пор, пока на горизонте не появятся люди, то и дело переглядываясь.
Запрыгивая в джип Джо, они со всеми остальными хиппи отправляются на очередную рабочую смену к Мериллу, где будут зарабатывать новые мозоли, обрезая с десяток шишек конопли, и солнечные ожоги, находясь постоянно под палящим солнцем. Мало приятного, конечно, в такой работе, но она приносит деньги. Неплохие деньги, на которые они смогут наконец отправиться домой. В Мексику.
Спустя десять мучительно тянувшихся рабочих часов они возвращаются в пустой лагерь, быстро наполняя его жизнью. Все разбредаются кто куда: большая часть тусовки занимается приготовлением ужина, усаживаясь в центре лагеря с нечищеной картошкой в руках, Кэссиди уходит к своей палатке отрепетировать несколько аккордов на своей гитаре, а Даниэль тут же исчезает из поля зрения Шона.
— Как прошёл твой день, милый? — выводит Шона из своих мыслей появившийся сзади Финн, пока они последними идут от джипа Джо до лагеря.
— Иду выяснять.
— Даниэль?
— Он самый. — они честно пытаются сохранять серьёзность на своих лицах, но в миг терпят поражение, расплываясь в улыбках, — Ждёт меня у озера.
— Не смеем отвлекать от семейной драмы. — весело подмечает Финн, но эта фраза режет без ножа слух Шону, — Что между вами происходит?
— Самый обычный кризис женатой пары. — то ли с горечью, то ли с иронией отвечает Шон, — Всё будет нормально, мы справимся.
— Я в вас не сомневаюсь. Вы же Диасы. — на это старший близнец лишь одобрительно кивает головой, принимая такой аргумент.
Они идут медленно, смакуя темы личной жизни. Финн делится историями своего пути до того, как создал эту "семью", а Шон внимает каждому слову, ведь ему нравится Финн, и он хочет узнать его получше... нет, не так. Финн нравится ему как человек, личность, не более. Так уж вышло, что Шон, будучи по уши влюблённым в Даниэля, даже не обращает внимание на других. Ему просто это не нужно. Не хочется. Но Даниэль всё равно находит поводы для ревности, ведь если Шон не обращает внимание на других, то это не значит, что все эти другие на него не смотрят. Замечая каждый раз то, как Кэсси бесстыдно любуется Шоном в любое время дня и ночи, ему хочется узнать максимум своих разрушающих сил. Очень хочется, но Шон успевает его успокоить раньше, чем случится трагедия. Финн же, также явно положив глаз на Шона, находится немного поодаль, быстро найдя общий язык с Даниэлем и предпочитая проводить время в компании него, а тот и не против такого расклада. Ему же спокойнее.
— Знаешь, вы так похожи, но, в то же время, абсолютно разные. — резко прерывает затянувшуюся паузу Финн, в то время, как они всё ближе подходят к лагерю. Шон в ответ улыбается, слыша подобный комментарий даже не в первый или второй раз.
— Меня у озера ждёт лучший из нас двоих. — останавливаясь, произносит Шон, намекая, что его уже явно заждались и пора бы прерывать беседу.
— Возможно, но именно его старший брат-близнец покорил моё сердце. — подмигивая, открыто флиртует с ним Финн, не дожидаясь какой-либо реакции и удаляясь в сторону своей палатки. Быть может, если бы Шон был свободен, то его бы впечатлил такой комплимент, но всё, что он испытывает после этой брошенной фразы — тревогу где-то в области солнечного сплетения. Неприятно. Пытаясь на ходу избавиться от этого чувства, он спешит к озеру, где его ждёт "тайный любовничек", по совместительству, родной братец.
Как только Шон выходит на нагретый за весь день песок, Даниэль оборачивается, отрываясь от созерцания природными красотами. На губах младшего Диаса скользит добрая улыбка, а терзающая старшего тревога медленно отступает.
Даниэль — лучшее лекарство от всех невзгод Шона.
— Привет, enano.
— Привет. — мягко отвечает Даниэль, протягивая руки вперёд для объятий. "А как же утренние обиды?" Как бы то ни было, старший старается гнать эти мысли и ныряет в кольцо рук, растворяясь в нежности под мягкими лучами закатного солнца.
— Готов к тренировке?
— Ещё как, но нам бы следовало перейти на ту сторону пляжа, чтобы нас точно никто не заметил. — выпутываясь из объятий брата, буднично произносит Даниэль, указывая на скрывающуюся за большим поваленным деревом часть пляжа, — Я обычно там занимаюсь.
— Веди меня. — Шон улыбается и следует за Даниэлем, что в одно мгновение поднимает ствол дерева и пропускает брата вперёд.
Закрывшись от всех лишних глаз, они явно чувствуют себя чуточку расслабленнее. Прежде чем они перейдут к тренировке, Шон ловит подходящий момент для разговора, крутящийся весь день у него в голове и не дающий покоя.
— Даниэль, я хочу поговорить о том, что было утром. — не дожидаясь какого-либо ответа, продолжает Шон, — Ты правда думаешь, что у меня может быть что-то важнее тебя?
— Ты перестал ходить со мной на тренировки, предпочитая мне компанию этих хиппи. — обиженно отвечает тот.
— Да, я провожу время с ними. Потому что, честно, чёрт знает, что ждёт нас там, за границей... будет ли у нас такое спокойное время, как сейчас?
— Я понимаю, просто я... скучаю по нашему заброшенному домику и всему тому, что у нас было. Лишь мы вдвоём. — опуская голову, произносит Даниэль. Шон аккуратно касается пальцами его подбородка, поднимая лицо и обращая внимание на себя.
— Я тоже, родной. А ещё я скучаю по Грибочку, но мы должны добраться до Пуэрто-Лобоса, а для этого нам нужно стать хотя бы ненадолго частью этой хипперской тусовки и заработать достаточно денег.
— Знаешь, мне не нравится, что твои доводы всегда звучат слишком убедительно.
Шон смеётся, наклоняясь и оставляя на губах Даниэля короткий поцелуй.
— Всё у нас будет хорошо, просто потерпи ещё немного и позволь себе расслабиться. Хотя бы на этот вечер. — Даниэль одобрительно кивает головой, на душе обоих становится чуть легче после всех порядком надоевших ссор, — И запомни: у меня никогда не будет ничего и никого важнее тебя. Ясно?
— Ясно. — Даниэль снова кивает в знак согласия, получая за это ещё один нежный поцелуй от близнеца.
— А теперь время тренировки. Покажи чему ты научился.
— Ха. Смотри внимательно!
Ни одна ночная посиделка у тусовки хиппи не обходится без пива, бонга и пения Кэссиди под гитару у костра. Растянутая над головами молодых людей жёлтая гирлянда освещает те места, до куда не достаёт свет от костра. Ночи в Калифорнии бывают прохладными, поэтому тепло от разведённого огня в совокупности с некрепким алкоголем согревают компанию на "ура". Покручивая банку хмельного напитка в руке, Даниэль завороженно смотрит как потрескивают брёвна в костре. "И ведь не соврали, что на горящий огонь можно смотреть бесконечно." улыбается, делая глоток алкоголя. Шон отказывается от идущего по кругу косяка, Даниэль следует его примеру, ограничиваясь одним пивом. Финн пожимает плечами и передаёт травку Пении, который с радостью принимает такие дары. Кэссиди завершает песню, наслаждаясь бурными овациями от своей несменяемой и горячо любимой публики.
— Ну что, сыграем в правду или действие? — выдаёт гениальную идею Финн с пьяной ухмылкой на губах. Все остальные в этой компании переглядываются, не находя причин ему возразить, — Отлично, тогда я начну! Шон...
— Ну кто бы сомневался. — комментирует Ханна.
— Цыц! — шикает парень, обращаясь к одному из близнецов Диас, — Так вот, Шон. Дорогой. Правда или действие?
— Действие. — отвечает Шон, поскольку прекрасно знает какой вопрос тот задаст. Да все присутствующие это знают. Финн же недовольно хмыкает, но тут же придумывает задание.
— Я тебя подстригу. Нет сил моих больше смотреть на эту причёску!
— Эй! Нормальная причёска.
— Это кто тебе такой бред сказал? — Макнамара ехидно смеётся на недовольный прищур Шона и хлебает пиво из своей банки, передавая тому право выбора в этой игре.
— Хм, Даниэль. — близнецы переглядываются, — Правда или действие?
— Правда.
— Нравится ли тебе сейчас кто-то?
— Возмо-о-ожно. — тянет Даниэль, смотря тому прямо в глаза. Шон включает весьма посредственного актёра, изображая на своём лице удивление.
— И кто же это?
— А тебе всё скажи. Вдруг ревновать начнёшь?
— Ни в коем случае, да кто я такой вообще? — в глазах напротив вспыхивает опасный огонёк.
"Ах ты сукин сын, Шон" они продолжают испепелять друг друга взглядом под малость затянувшуюся паузу. Все, затаив дыхание, наблюдают за ними.
— Ну вы только посмотрите на них. Если бы я не знала, что они братья, то точно подумала, что втайне спят друг с другом. — пьяная Ханна весьма сомнительно разбавляет обстановку, привлекая к себе внимание всех рядом сидящих, — Что? Скажите ещё, что я одна вижу эту странную... химию между ними.
— У близнецов особая связь, слышала о таком? — Даниэль тут же подхватывает настроение и ловко парирует её грубое заявление. Ханна молча кивает ему головой в ответ. Стало ли ей неловко за свои слова?
Шон чувствует тревожные покалывания в районе груди, хватая с земли банку с пивом и пытаясь заглушить их алкоголем. Иногда помогает. Даниэль видит состояние близнеца и ему это ой как не нравится. После случившегося в Сиэтле у Шона начались серьёзные проблемы с тревожностью, которые лишь усиливаются с каждым новым днём в этом безумной приключении. Даниэль всегда старается облегчить его приступы, вовремя оказываясь рядом. Как и сейчас.
— Продолжайте игру без нас. Мы пойдём отдыхать. — подытоживает Даниэль, вставая с бревна и ощущая, как расслабленно тело после выпитого алкоголя. Его слегка покачивает вправо, но он удерживается на ногах, помогая встать Шону.
— Эй! А как же причёска Шона? — возмущённо реагирует Финн. Шон даже не смотрит на него.
— У вас есть ещё время для этого, а сейчас мы уходим, простите, друзья. — с неким раздражением отвечает Даниэль. Финн видит изменившееся настроение старшего близнеца и успокаивается, воздерживаясь от дальнейших комментариев.
— Хэй, парни, если вы из-за меня, то извините. Я не хотела вас обидеть. — всё-таки испытывая чувство вины за свои слова, произносит Ханна. Даниэль ей кивает головой, выдавая некое подобие улыбки на своих губах.
— Всё хорошо, Ханна. Увидимся завтра.
— Добрых снов. — мягко произносит Кэссиди. Как только Диасы отворачиваются, направляясь к своей палатке, она впивается взглядом в подругу, недовольно шипя, — Хоть раз попридержи язык за зубами.
— Да поняла я, поняла. — девушка отпивает из банки пиво, коря себя за неосторожность. Ей как бы наплевать на всё и вся, но обидеть этих пареньков она точно не хотела, — К чёрту. Передайте косяк.
Парни доходят до своей палатки, когда голоса хиппи оказываются так далеко, что они еле различают слова в потоке звуков. Шон первым залезает в палатку, располагаясь на своём спальном мешке. Даниэль же садится рядом с ним на свой спальник, закрывая за собой палатку и обращая всё своё внимание на поникшего близнеца.
Когда одному из них плохо — второй тоже страдает.
— Как ты, любовь моя? — заботливо спрашивает Даниэль, беря ладонь близнеца в свою.
— Могло бы быть и лучше. — горько хмыкает Шон и аккуратно сжимает руку Даниэля.
— Это из-за Ханны?
— Возможно... нет?.. да?.. не знаю. У этих приступов в последнее время даже причин нет. — грустно произносит Шон в полумраке палатки, освещаемой тусклым фонарём, и смотрит на Даниэля, сидящего напротив него.
— Вспомнил. Нам однажды на уроке рассказали, что в такие моменты необходимо сосредоточиться на ощущениях вокруг... кто бы мог подумать, что школьные знания пригодятся всё-таки, правда? — они мягко улыбаются друг другу, — Думай лишь о моих прикосновениях, договорились?
— Договорились. — вторит Шон, делая глубокий вдох и выдох. Закрывает глаза, позволяя близнецу творить свою "терапию".
Даниэль медленно ведёт подушечками пальцев по огрубевшей коже ладони Шона, стараясь считывать с того реакцию на каждое движение. Старший глубоко дышит, стараясь выровнять своё дыхание, младший непроизвольно зеркалит эти действия, словно создавая единую композицию из них двоих в темноте палатки.
— Мои касания какие? — губы Шона дёргаются в улыбке от такого серьёзного, но, в то же время, заботливого тона Даниэля. Глаза закрыты, старший прислушивается лишь к своим ощущениям, а после отвечает.
— Нежные.
Даниэль вполне удовлетворён таким ответом, продолжая свои ненавязчивые ласки. Он берёт ладонь близнеца и подносит к своим губам, оставляя на тыльной стороне лёгкий поцелуй.
— Мои губы какие?
— Мягкие. — голос Шона постепенно выравнивается, приобретая оттенок спокойствия. Даниэль подносит ладонь близнеца к своей шее, кладя пальцы на сонную артерию.
— Мой пульс какой?
— Учащённый... ты волнуешься? — озадаченно спрашивает Шон, хмуря брови.
— Всегда рядом с тобой.
— Ой заткнись.
Они тихо смеются, разряжая обстановку. Даниэль осторожно кладёт свою ладонь на щёку близнеца, поглаживая по выпирающей скуле большим пальцем. Он наблюдает за тем, как Шон ластится к ладони и понимает, что ради этого парня напротив будет готов перевернуть весь мир верх дном.
Ему так сильно хочется защитить Шона от жестокой реальности.
— А сейчас? Мои прикосновения...
— Любящие. — перебивает ответом Шон, одаривая Даниэля тёплой улыбкой. Последний практически плавится от той нежности, что переполняет его сейчас. Он наклоняется оставить на губах близнеца поцелуй, пытаясь выразить весь трепет своих чувств.
— Мой поцелуй какой?
— Сладкий... и я хочу ещё. — Шон наконец открывает глаза, покрываясь румянцем от своей же собственной смелости.
— Ты уверен, что в порядке для этого? — младший наклоняет голову, рассматривая старшего.
— Да... пожалуйста. — в полумраке Даниэль различает огонёк в глазах Шона и не видит причин ему отказывать в желаниях, которые, конечно же, абсолютно случайно у них совпадают.
— Кто я такой тебе отказывать. — Даниэль отсаживается немного в сторону, наблюдая, как Шон стягивает с себя любимое худи, аккуратно убирая его в сторону и оставаясь в одной майке. Рано или поздно и она станет лишней, это лишь вопрос времени. Шон укладывается на спину, позволяя Даниэлю расположиться между его ног и нависнуть сверху.
Младший упирается одной рукой в спальный мешок, чтобы не упасть на близнеца, а второй свободной рукой ведёт по талии старшего, забираясь под край майки и поглаживая горячую кожу низа живота холодной ладонью, на что Шон реагирует, покрываясь мурашками. Они не сводят глаз друг с друга, в темноте палатки ловя искры возбуждения в одинаково карих глазах. Даниэль наклоняется поцеловать Шона, покусывая нижнюю губу близнеца и прижимаясь всем своим телом к его. Играясь с языком Шона, он пьянеет от поцелуя, забывая на несколько секунд просто дышать. Отстраняется, чтобы набраться воздуха и опускается губами на шею, посасывая особенно чувствительные места на нежной коже. Ключицы, грудь и снова любимые губы, изголодавшиеся по сладким поцелуям после всех этих дней нескончаемых ссор.
Касаясь своим членом члена брата сквозь несколько слоёв ткани, он слышит, как Шон глухо постанывает в поцелуй, сжимая ноги вокруг бёдер младшего, прижимая ещё больше к себе. Даниэль делает несколько фрикций бёдрами вперёд-назад, заставляя сгорать от нетерпения близнеца под ним, который вот-вот начнёт хныкать в губы от сильного желания. Шон сжимает руками ткань футболки Даниэля, двигая бёдрами и создавая ещё больше манящего трения.
— Если ты сейчас не... — сквозь поцелуй хрипит Шон, на что Даниэль его тут же перебивает.
— Понял.
Парни отрываются от тел друг друга, чтобы избавиться от мешающей одежды, насквозь пропахшей костром и марихуаной. Даниэль возвращается в позицию между ног Шона, дразняще ведя руками по внутренней стороне бедра и наблюдая за реакцией извивающегося брата под ним. Его так сильно завораживает чувствительность близнеца: как тот выгибается в спине и сжимает в руках шуршащую ткань спального мешка, умоляюще смотря из под приоткрытых век на него самого. Он готов ласкать тело старшего, получая удовольствие лишь от одного вида такого разгоряченного и возбуждённого Шона. Даниэль ведёт по особенно чувствительным местам на коже близнеца, доставляя тому мучительное, ставшее практически болезненным удовольствие. Даниэль кладёт ладонь на вставший член близнеца, массируя большим пальцем головку и смотря, как Шону приходится прикусить костяшку левой руки, насколько это действие отзывается во всём его теле.
— Правильно. Ты же не хочешь, чтобы нас кто-то услышал. — Даниэль несколько раз водит пальцами верх-вниз по всему основанию, а Шон непроизвольно двигает бёдрами за ним. Даниэль наклоняется к своему рюкзаку, вытаскивая оттуда тюбик смазки. "Как удачно, что, закупаясь со всеми, не нужно было ничего объяснять."
Он выдавливает на свои пальцы немного жидкости, вводя их в Шона и давая несколько секунд привыкнуть, стандартная процедура для комфорта обоих партнёров. Достаточно смазав, он вытаскивает пальцы, устраиваясь поудобнее и приставляя свой член к узкому входу своего старшего близнеца. Толкаясь в Шона, он наклоняется над ним и упирается руками по обе стороны от него в спальный мешок. Шон цепляется за плечи Даниэля, с каждым новым толчком ловя темп и двигая бёдрами навстречу.
Даниэль отчётливо помнит их первый секс, когда он впервые увидел обнажённого и дрожащего от возбуждения Шона под ним. Его худощавое тело, покрывшееся испариной от летней жары; его медовая загоревшая кожа под лучами солнца, которая стала любимым наркотиком Даниэля. Когда Шон впервые доверился ему, оставив наконец свой стыд и нравственность где-то позади, отдаваясь страсти и желанию с любимым человеком, с которым он связан кровными узами. Даниэль сходит с ума, наслаждаясь каждой секундой моментов их близости.
Они вновь сливаются в единое целое, не позволяя никому нарушить целостность их маленького мира. Смотря на младшего близнеца, Шон раскрывает губы в немом стоне, изредка облизывая пересохшие губы. Он хочет, чтобы этот момент не заканчивался.
— Прости меня, Шон. Ты прав, эти хиппи вряд ли бы нас поняли.
— Если бы ты всегда так извинялся. — усмехается Шон, смахивая отросшую чёлку, что нагло прилипает в его вспотевшему лбу, в сторону.
Они наращивают темп своих движений, сминая спальный мешок под собой, цепляясь друг за друга и наслаждаясь запретной близостью. Каждый дюйм разгорячённой кожи, каждый вдох, каждый неосторожно сорвавшийся стон с губ — всё это бесконечная, безумная любовь братьев-близнецов Диас.
Приближаясь к пику удовольствия, они вдруг слышат хруст палки где-то совсем рядом с палаткой. Этот шум привлекает их внимание и они в миг замирают, задерживая дыхание и испуганно смотря друг на друга. Адреналин всегда привносил в их секс больше страсти, но сейчас тот ли случай? Они боятся пошевелиться, косясь то друг на друга, то на тот угол палатки, откуда снаружи раздался треск. Спустя несколько мучительно тянущихся секунд они слышат движения у самого края тканевой занавески, а после тихий лай.
Это собака. Это всего лишь чёртова собака.
Сердце отмирает, они заливаются нервным смехом, возвращаясь в свой маленький мир и вспоминая на чём же они остановились. Шон кладёт руку на свой требующий внимания член, доставляя себе удовольствие и не сводя глаз с брата.
— Кого бы хотел видеть на месте собаки?
— Кэссиди. — на выдохе произносит Даниэль, понижая тембр голоса и продолжая шёпотом над ухом близнеца, — Хотел бы я увидеть её лицо, когда она узнает, что только я могу трахнуть тебя. И никто больше.
— Ты грёбанный собственник. — заливаясь румянцем от ласкающих его слух слов, тихо произносит Шон, чувствуя, что ещё вот-вот и он кончит.
— Только когда дело касается тебя.
Испытывая острую чувствительность от каждого движения, они ловят волну сладкой неги, утопая в ней по очереди. Даниэль выходит из Шона, заваливаясь рядом. Они молча смотрят на купол своей палатки, слушая треск насекомых снаружи. Постепенно они возвращаются в реальный мир, что всё ещё болезненно держит их в своих тисках.
— Я так сильно люблю тебя. — мечтательно произносит Шон, поворачивая голову к рядом лежащему близнецу, что еле фокусирует взгляд на том из-за навалившейся усталости и сонливости.
— И я люблю тебя. Навсегда.
— Братья Диас. Навсегда.
— Тут бы стоило дать наш волчий клич, но я слишком затрахался для этого. Буквально.
Они смеются, мимолётно ощущая то самое спокойствие, что они разделяли на двоих в стенах дома. Быть может, они смогут пронести это мгновение через все сложности и заложить в фундамент их новой жизни в Мексике. Приведя себя в порядок, они, уставшие и довольные, укладываются спать, надеясь, что вместе с собакой действительно не было никаких нежелательных гостей.
Следующий день не должен отличаться от предыдущих... кроме выдачи долгожданной зарплаты, конечно же. Утро начинается ровно также, как и предыдущее, разве что Диасы чуть не просыпают работу, но и это уже вполне привычный расклад. День продолжается в таком же размеренном темпе, будучи насыщенным громкой музыкой, раздающейся из динамиков по всей ферме, и долгими разговорами работничков за обрезанием шишек конопли, что периодически разминают свои затёкшие плечи. Чем ближе заветный момент получки, тем выше становится настроение уставших от монотонной работы хиппи. Ребята ответственно выполняли свою работу весь этот месяц и заслуживают за неё достойной оплаты.
После полудня все собираются у дома Меррила, внутри которого уже получают свои заветные пару сотен долларов Ингрид и Андерс. Шон, расположившись справа от Даниэля на земле, окидывает взглядом всех присутствующих. Финн с своей манере предаётся мечтам о доме домике на берегу Коста-Рики, а Кэссиди каждый раз опускает его с небес на землю. Он в ответ ей лишь молча улыбается, но стоит девушке отвернуться, так Финн показывает гримасой на своём лице всю боль несбыточности своих мечт. Даниэль посмеивается, наблюдая за этой пантомимой.
— А вы, двое. — Кэсси обращается к Диасам, чья очередь подошла делиться своими планами, — На что спустите зарплату? Может купите себе хорошей травки, закажите шлюх, побалуете вкусным пивом своих друзей?
— Мы отложим деньги на поездку. — резко отвечает Даниэль, Шон же даже ничего сказать не успевает, только открыв рот.
— И что, вообще никаких радостей для себя? — не унимается девушка.
— В дороге деньги лишними не будут. — завершает диалог младший близнец. Шон немного удивлённо смотрит на него, не привычно видеть его настолько серьёзным. Видимо вчерашний инцидент сыграл свою роль.
— Поняла вас. — девушка улыбается, но в этот раз стреляет глазами в Шона и посвящает эту улыбку ему. Тот же принимает её и вежливо улыбается в ответ.
Они ещё немного поговорят о планах на ближайшее будущее, пока Джейкоб, стоящий в стороне, будет в неловкости цепляться пальцами за край своей рубашки при каждом упоминании шлюшек, что так рьяно советует заказать всем Кэссиди, а Финн лишь раздражённо вздыхать, не понимая, кому это в действительности больше нужно.
Близнецы лишь молча переглядываются, подавляя смешки от абсурдности ситуации и стараясь не принимать участия в данном разговоре. Пачку шок-о-хруста и билеты до Мексики, пожалуйста. Такой расклад их более чем устроит.
Наконец дверь открывается и пара путешественников из далёкой Швеции с сильным акцентом в своей речи выходят из домика, одаривая стоящих снаружи "коллег" довольными улыбками и жестами больших пальцев вверх. Может ли это значить, что Меррил в хорошем расположении духа, и что это возможно сыграет только на руку нашим хиппи?
Вслед за ними выглядывает Джо, подзывая следующих ребят войти. Он косо смотрит на Диасов, что неприятно отзывается в этих двоих. Почему-то именно Шона и Даниэля Джо так сильно невзлюбил, как только они появились на этой ферме. Вернее, когда Финн пришёл устраивать их на работу.
Среди ребят ходили слухи, что Джо на дух не переносит мексиканцев, потому что когда-то кто-то из представителей этой национальности перешёл ему дорогу и нехило попортил жизнь. И всё же хиппи старались в эти слухи не верить и надеялись, что это никак не аукнется для наших беженцев из Сиэтла. Но, как говорится, надежда умирает последней. И это как раз тот самый случай. Всё это время Джо частенько донимал их на работе по поводу и без, выплёвывал вслед расистские высказывания, которые доказать Меррилу близнецы никак не могли, поэтому терпели, проглатывая всё вышесказанное. Деньги нужнее, да и с расизмом сталкивались уже далеко не впервые, делов-то.
Вот только сегодня у Большого Джо прищур уж совсем недобрый. Он не раз заикался о том, что не хотел бы видеть этих двоих на ферме, вот только братья исправно выполняют свою работу и покидать это место из-за одной лишь прихоти мужчины не собираются. Какая жалость.
Близнецы последними входят в дом, вслед за впередиидущими друзьями. Шон замыкает эту цепочку, хватая своё худи с вешалки, что иногда оставляет в доме Меррила. Так уж исторически сложилось, что в Калифорнии бывают настолько жаркие дни, что выдержать их в тёплой осенней одежде просто нереально. В такие дни Шон обычно работает в одной лишь майке, оставляя кофту под присмотром Меррила, хотя он, на самом деле, не видит никакой проблемы носить худи с собой во время работы, но босс сам настоял на этом. Как он говорит: "Так я буду знать, что ты точно ничего с фермы не утащишь с собой." Что же, как угодно, Шону не принципиально где будет болтаться его худи весь рабочий день, лишь бы не забыть забрать его в лагерь по окончании рабочей смены.
Выстраиваясь в ряд, молодые люди взглядом прожигают стопку денег, что крутит в руках Меррил перед ними. Пытаются слушать его речь, но как-то в пол уха. Босс хвалит братьев за хорошую работу и отмечает отсутствие усердности у Кэссиди, на что девушка опускает голову вниз подобно провинившемуся котёнку. Как и обычно, отмечает ответственность Финна, после чего тот крайне неловко намекает на надбавку, но Меррил мастерски игнорирует эту брошенную фразу.
Как только босс раскрывает пачку денег, чтобы отсчитать каждому заработанное, Джо выходит вперёд, привлекая к себе внимание всех присутствующих.
— Не спеши, начальник. Проверь-ка лучше их карманы. — Меррил останавливается и поднимает взгляд сначала на своего помощника, а потом пробегается по всем молодым людям.
— А и правда. Займись этим.
Двухметровый мужик начинает свой осмотр с Джейкоба. Ничего подозрительного не найдя у того, движется дальше к Кэссиди, что в растерянности обнажает карманы своих джинсовых шорт. Следующий на очереди Финн, которому явно нечего скрывать, что он гордо и демонстрирует под недовольным взглядом ищейки. Близнецы тем временем в замешательстве переглядываются, чувствуя колючее неприятное предчувствие в районе солнечного сплетения, которое, к сожалению, оказывается пророческим. Шон опускает руку в карман своего худи и с ужасом обнаруживает платок с завёрнутыми внутрь шишками конопли. Нет. Это точно не его. Его подставили... их. В конце концов, они ведь не такие идиоты, чтобы обворовать своего же босса... Даниэль видит вспыхнувший страх в глазах Шона и всё понимает. Старший поднимает глаза на Меррила и встречается с его презрительным прищуром. Становится ясно, что от шишек незаметно не избавиться, да и пытаться просто бессмысленно. Сердце бешено стучит, перед глазами всё плывёт, Шон осознаёт, что из-за этой наглой подставы сейчас всё и закончится для них двоих на этой ферме. Как жаль, что он не умеет поворачивать время вспять, чтобы всё исправить. Слишком поздно рыпаться.
Как только Джо заканчивает с Даниэлем, он подходит к Шону, хлопая того по карманам кофты. Ему достаточно двух секунд, чтобы найти то, что он сам же и подсунул парню.
— Босс. — с еле скрываемой самодовольной ухмылкой произносит Джо, доставая из кармана платок и разворачиваясь к Меррилу с находкой в руках, — Диасы.
— Меррил, клянусь, мы не брали ничего у тебя. Худи весь день висело здесь. — начинает оправдываться Шон, на что начальник лишь поднимает раскрытую ладонь вверх, приказывая замолчать. Финн и Кэсс бросают изумлённые взгляды в близнецов, которые те даже не замечают из-за зашкаливающего адреналина в крови.
— Вы меня разочаровали. Мне необходимо вас проучить. — он тычет в ребят пачкой денег, вспоминая об остальных присутствующих здесь, — Всех вас. Никакой зарплаты вы не получите.
— Что?! — возмущённо вскрикивает Финн, следя глазами за исчезающей кипой денег со стола. Он честно заработал эти деньги, какое право тот имеет так поступать? — Но, Босс!
— Займись ими, Джо.
Меррил закрывает за собой дверь в офис, оставляя Большого Джо наедине с перепуганными молодыми людьми. Мужчина с два метра ростом грубо хватает близнецов, волоча их в центр комнаты. Кэссиди пытается ухватиться за руку Даниэля и оттащить обратно, но Джо тут же её отпихивает назад.
— Пожалуйста, не надо! — умоляет девушка, боясь представить, что может сделать этот бугай с юношами.
— Заткнись!
Не успевают парни прийти в себя или сделать хоть что-то, чтобы защититься, как в глаз Шону прилетает кулак, отчего он валится на пол без сознания. В горле Кэссиди застревает немой крик от ужаса. Как только Джо разворачивается "преподать урок" второму, Даниэль за мгновение набирается сил и вбрасывает руку вверх, срывая с места стоящую на столе вазу и направляя прямо в голову Джо. Это срабатывает. Ваза попадает прямо в висок, рассыпаясь на тысячу осколков и оглушая мужчину. С недовольным рыком он валится назад, теряясь в пространстве. Пока тот пытается совладать с собой, ощупывая деревянный пол под собой, Даниэль на чистом адреналине подхватывает Шона, срывающимся голосом обращаясь к застывшим и перепуганным хиппи.
— Бежим отсюда! Быстрее!
Добираются они до лагеря на своих двоих, Шон приходит в себя практически сразу, не доставляя никому лишних неудобств. Дорога занимает у них пару часов, к тому времени уже и солнце уходит в закат. Левый глаз старшего болезненно пульсирует после удара, но это малая их проблем, навалившихся на близнецов. Они потеряли неплохую работу и, более того, появились свидетели той самой супер-секретной силы Даниэля.
Компания ненадолго задерживается в лесу, не доходя до палаток со всеми остальными хиппи. Без лишних объяснений, Даниэль демонстрирует свою силу всем присутствующим с помощью сосновой шишки, которую он без труда заставляет парить в воздухе. Финн в изумлении открывает рот, не веря в происходящее, Кэссиди протягивает ладонь, чтобы коснуться летающего объекта и убедиться, что это действительно чёртова сосновая шишка, а не галлюцинация или вовсе просто дурной сон. Джейкоб в полнейшем шоке отшатывается назад, боясь как-то прокомментировать увиденное. Шон, скрестив руки на груди, с нескрываемым недовольством наблюдает за этим цирковым представлением. У них была лишь одна задача. Одна. Он закатывает глаза, будучи разочарованным в самом себе.
— Это началось в Сиэтле.
— Чёрт, я знал, что вы необычные ребята! — с нотками восторга в голосе комментирует Финн. Словно это не он сейчас потерял несколько сотен заработанных долларов для проживания на ближайший месяц.
— Но никто, повторюсь, никто не должен больше об этом узнать. — устало произносит Шон, окидывая взглядом хиппи. Те вскидывают руки и клянутся молчать. Как бы то ни было, они не знают, на что ещё способен Даниэль и как это "волшебство" может обернуться против них самих, если они проболтаются.
— Я, пожалуй, пойду отдыхать. Доброй ночи. — Джейкоб практически сразу ретируется, желая переварить всё увиденное и услышанное в одиночестве. Никто из ребят его не останавливает.
Над оставшейся компанией повисает облако напряжения. Они переглядываются, ловя вопросы в глазах друг друга, но даже не знают, с какого бы стоило начать. Кэссиди решает задать самый важный вопрос этого вечера. Всё-таки из-за этой ситуации они лишились зарплаты. Все они.
— Шон, ты можешь объяснить, откуда у тебя появились эти шишки конопли?
— Нас подставили. Я уверен, это Джо. — отвечает старший близнец. Он тянется потереть ушибленный глаз под пристальным взглядом остальных, — Камон, ребята, мы не настолько глупы, чтобы так облажаться и лишиться единственного источника заработка.
— А вот Джо достаточно глуп, чтобы навлечь на себя такие неприятности. — выпаливает Даниэль, ощущая прожигающую насквозь ярость в районе сердца, что только тяжелеет с каждым сказанным словом. Шон осторожно касается его плеча, поглаживая.
— Даниэль, он того не стоит.
— Согласна. — подтверждает за Шоном Кэссиди.
— А мне кажется, что Джо заслуживает мести. — уверенно произносит Финн, прочистив перед этим горло. Они с Даниэлем встречаются глазами и видят в них опасное взаимное одобрение.
— Парни, не надо... — пытается осторожно продавить благую мысль Кэссиди, но тут её грубо перебивает младший близнец, стреляя в девушку ледяным взглядом.
— Я тебя не спрашивал.
— Всё хорошо, дайте нам поговорить наедине, пожалуйста. Мы вас догоним в лагере. — пытаясь сгладить и без того острую ситуацию, которая вот-вот выйдет из под контроля, Шон просит друзей уйти. Те понимающе кивают головой и тут же удаляются в сторону разбитых палаток, оставляя близнецов одних.
— Даниэль, посмотри на меня. — Даниэль, ослеплённый злостью, сначала брыкается в руках близнеца, но мягкое прикосновение заставляет его успокоиться и следовать просьбе. Он поднимает глаза, встречаясь с самым любящим и нежным взглядом, что он когда-либо встречал или мог встретить, — Зачем тебе это?
— Он причинил тебе боль, а я за такое готов убить любого. — Шон прячет улыбку, понимая, что если сейчас хоть на секунду выдаст на своём лице одобрение, Даниэля будет не остановить.
— Я в порядке, а глаз скоро пройдёт.
— Шон. — чётко произносит Даниэль, добавляя в свой голос хладнокровности, — Он нас подставил. У нас больше нет работы, нет денег добраться до Мексики. Почему это должно сойти ему с рук?
— Потому что мы выше этого? Ну же. — Шон прислоняется своим лбом к его, продолжая держать лицо Даниэля в своих руках, — Мы найдём деньги и без этой грёбанной фермы, мы доберёмся до дома также, как добрались и до сюда, не марая руки об чужую жизнь. А этого ублюдка жизнь уже достаточно наказала.
Даниэль прикусывает нижнюю губу, несогласно кивая головой. Шон шёпотом напоминает, что они не должны опускаться до уровня преступников, коими их считает практически вся Америка. А жестокая месть и пролитая кровь стоят того, чтобы все слухи и жёлтые заголовки о них вмиг стали правдой? Шон осторожно пытается вселить в Даниэля здравый смысл, который явно покинул того ещё несколько часов назад. Младший под сладкими речами старшего всё же смягчается, обнимая близнеца за талию и притягивая к себе. Он требовательно целует Шона в губы, находя в нём свой смысл держаться дальше, не опускать руки. К чёрту, меньше всего он хочет упасть в глазах своего близнеца.
— Хорошо, сделаем по-твоему. — разрывая поцелуй, подытоживает Даниэль. Пусть он и сам не до конца согласен с этой мыслью, но если так будет лучше...
— Спасибо. — мягко улыбается Шон, оставляя ещё один невесомый поцелуй на губах того в знак благодарности.
Как на самом деле хотел бы поступить Шон? Он бы хотел отомстить этому уроду, что в миг из-за своих личных неприязней отнял у них всё то, к чему они так долго и упорно шли эти месяцы? В глубине души да, хотел бы. Очень. Он ведь и сам далеко не самый высокоморальный человек, но голос разума в этот раз одерживает победу. Весьма шаткую победу, основанную на общепринятом "так надо", не более.
По пути в лагерь они встречают сидящего на бревне поникшего Финна с банкой пива в руках, немного в стороне от всех остальных. Даниэль решает остаться и поговорить с ним, привести в чувства товарища, отпуская Шона дальше в лагерь одного. Старший пожимает плечами и уходит к остальным, где звучит весёлая музыка, заканчивается чёрт знает какая по счёту упаковка хмельного и отовсюду слышатся громкие пьяные разговоры. Проталкиваясь сквозь всех, он доходит до Кэссиди, что увлечённо о чём-то общается с Ингрид. Как только он подходит ближе, разговоры девушек смолкают и они обращают всё своё внимание на юношу, пробегаясь по нему изучающим взглядом сверху-вниз.
— Помешал?
— Ни в коем случае. Тем более мне пора, Андерс уже меня дождался. — Ингрид касается предплечья Кэссиди и с лёгкой улыбкой на губах покидает их, оставляя наедине.
— Так, значит, вы уходите? — начинает непринуждённый разговор Кэсс. Настолько непринуждённый, насколько это вообще возможно в их реалиях.
— Получается так. — с тоской в голосе подтверждает её мысль Шон.
— Хотела бы я, чтобы вы остались с нами... но рано или поздно нам бы всё равно пришлось попрощаться.
— И вновь ты права.
— А знаешь, какой самый лучший способ запомнить человека? — Кэссиди подходит практически вплотную к Шону, отчего тому приходится неловко отшатнуться назад, чтобы сохранить хоть какую-то минимальную дистанцию, — Тату!
— Ты хочешь, чтобы я...
— Ага. — довольно произносит Кэсс, кивая на стол позади себя со всеми необходимыми инструментами, — Ну же.
— А к чёрту. Давай.
— Есть!
Они усаживаются за стол, Кэссиди достаёт чернила и нечто, похожее на машинку. Обрабатывает всё спиртом, тем временем интересуясь у Шона, что же они будут ему набивать.
— Волка.
Девушка в ответ лишь одобрительно кивает головой, приступая к работе. Первое время Шону даже не больно, он спокойно наблюдает, как Кэсс забивает чернила иглой под кожу. Но спустя некоторое время кожа становится более воспалённой, отчего каждое движение машинки причиняет больше боли. Когда Шон совсем теряет счёт прошедшего времени, девушка торжественно объявляет о завершении своей кропотливой работы. У Шона на предплечье теперь красуется такой упоротый волк, похожих он рисовал в самом детстве, эдак лет в шесть-семь, но и в этом он видит некое очарование.
— Спасибо, Кэсс. — он улыбается, пока Кэссиди аккуратно покрывает свежее тату плёнкой.
— Всё для тебя, дорогой. — закончив со всей вознёй, она поднимает на него горящие глаза, — А теперь мне очень хочется поплавать в озере. Идём!
Даже не спрашивая, а ставя перед фактом, Кэссиди хватает Шона за руку и ведёт к озеру, а тот лишь озадаченно крутит головой в поисках своего близнеца в числе отдыхающих хиппи, но не находит. Значит всё ещё с Финном. Он всей душой надеется, что Даниэль не совершит глупость.
Ночное озеро встречает их идеальной водной гладью, в которой так чётко отражается полная луна, что поначалу даже не хочется портить эту красоту. Под треск стрекоз они стягивают с себя одежду, скидывая её на остывший песок пляжа. Шон поначалу немного смущается оставаться полностью голым перед девушкой, которой он явно нравится. Но и это длится недолго, желание искупаться, к сожалению или счастью, оказывается сильнее. Сбросив с себя нижнее бельё, парень медленно погружается в воду, чувствуя приятную покалывающую прохладу, которая словно проникает под кожу и отрезвляет после невыносимо тяжёлого дня. Кэссиди плавает совсем рядом, возобновляя прерванный на суше диалог:
— Ты смог вразумить Даниэля?
— Надеюсь. — несмело отвечает Шон, поднимает голову вверх и замирает, рассматривая на рассыпанные по ночному полотну звёзды, — Он сейчас с Финном.
— Странно, что Финн с ним, а не с тобой.
— М-м? — удивлённо переспрашивает Шон.
— Будешь делать вид, что не замечаешь его чувства к тебе? — Кэссиди усмехается, подплывая ближе. Шон обращает на это внимание и опускает голову, сосредотачиваясь на подруге, — Или он просто тебе не нравится?
— Нет... то есть, нет. Ох. — Шон встряхивает головой, чтобы собрать все свои мысли воедино, — Финн потрясающий парень, но...
— Но? — девушка смелеет, подплывая совсем вплотную и закидывая руки на плечи парня.
— Я влюблён в другого человека, Кэссиди. Давно и безвозвратно. — выпаливает Шон, чувствуя, как стучит кровь в висках от нахлынувшего волнения.
Кэссиди улыбается, как кажется Шону, даже с некоторым облегчением. Она наклоняется и осторожно целует Шона в уголок губ. Лёгкий поцелуй, который не длится дольше секунды. Поцелуй, ни к чему не обязывающий их обоих. Поцелуй, наполненный благодарностью.
— Спасибо, Шон, что честен со мной. Я это ценю.
Они одаривают друг друга улыбкой, которая ставит точку в витающей недосказанности между ними все эти месяцы. Девушка освобождает парня из своих объятий, отплывая немного в сторону и закидывая голову к небу.
— Скажешь мне кто он?
— Оставим это в секрете.
Она в ответ лишь кивает головой. Шон и Кэсс прекрасно понимают, что прямо сейчас думают про одного и того же человека. Произнести это имя вслух они не осмелятся.
Даниэль Диас.
Как бы то ни было, именно этот самый человек сейчас стоит на песке пляжа чуть поодаль, вряд ли эти двое вообще его видят. Жаль, что он не умеет читать по губам. Всё, что он видит — это тот самый короткий поцелуй, которому он сам придаёт совсем иное значение.
Ненависть, ревность и обида рвут его душу на части. Подростковый максимализм рисует в его голове своё представление о ситуации, с которой он точно не готов мириться. Поцелуй отравляет каждый участок его тела и разума, наполняя жгучей злостью. Он не решается выйти из тени, словно врастая в зыбучий песок, продолжает несколько секунд так и стоять на одном месте, сжимая кулаки и пытаясь не придушить Кэссиди своей силой прямо здесь и сейчас.
Что же, раз он не может проучить её на глазах Шона, значит ему нужно найти другой способ выместить свою злость. Он возвращается в лагерь, хватает Финна под руку и озвучивает свою готовность перемолоть кости ублюдку Большому Джо, а заодно взять те деньги из сейфа Меррила, что им причитаются. Финн расплывается в довольной улыбке, но не рискует выяснить причины столь резкой перемены настроения. Опасный огонь в глазах Даниэля почти ощутимо обжигает того.
Шон и Кэссиди наконец выходят из холодной воды, натягивая на мокрое тело сухую одежду. Песок неприятно колется под майкой, но и на это можно закрыть глаза, такими мелочами отнюдь не хочется портить вечер. Возвращаясь в лагерь, Шон опять же не находит в лицах знакомых своего близнеца, и это начинает настораживать его.
— Ханна, ты не видела Даниэля?
— Видела. Минут десять назад куда-то умчались с Финном. — равнодушно пожимает плечами проходящая мимо девушка с пустой банкой пива в руках. Шон с Кэссиди переглядываются, прекрасно понимая, куда направились эти двое. Неприятный холодок пробегает по спине от предчувствия того, во что они вот-вот вляпаются.
Добираются они до дома Меррила буквально по следам этих двух безбашенных мстителей. Почему не до дома Джо? Как только они доходят до хижинки того, они обнаруживают, что ни виновника торжества, ни Финна с Даниэлем там не было и нет. Значит все дороги ведут в дом главного босса фермы. Буквально все дороги. Они угоняют последнюю оставшуюся машину со стоянки и жмут на газ, надеясь, что они успеют добраться раньше, чем случится непоправимое.
Смесь странных чувств одолевают душу Шона. С одной стороны он абсолютно точно против этого жестокого акта мести, ему претит мысль об ещё одном убийстве, в этот раз умышленном, за которое их будут преследовать до тех пор, пока они не сбегут из страны. С другой же... ему до садистского удовольствия нравится мысль о том, что Даниэль готов уничтожить всё и всех вокруг, если Шона кто-то обидит. Он не понимает, какое из этих чувств в нём преобладает в данный момент, но знает точно — необходимо забрать Даниэля, живыми убраться отсюда и продолжить свой путь до Мексики. Всё случившееся до — лишь пройденная глава, которую пора оставить позади и не окрашивать последнюю страницу в кровавую жестокость.
На негнущихся ногах они спешат попасть внутрь здания, обходя его по кругу. Камеры слежения по всей территории отключены, Шону даже гадать не приходится кто этому причина. Как только они отворяют главную дверь, они видят ужасающую картину, развернувшуюся перед ними: Даниэль, ослеплённый своей злостью и желанием мести, стоит посреди слабоосвещённой комнаты, обездвиженный Большой Джо лежит у его ног, а Финн крутится у сейфа с деньгами, оставив этот кошмар позади себя и лишний раз стараясь не оборачиваться. Даниэль поднимает глаза и фокусируется на двух фигурах в дверях перед ним. Его второй волной сковывает рвущая на части злость и обида.
— Вы пришли.
— Даниэль, что же ты наделал... — Шон бросается вперёд, пытаясь трясущимися руками перевернуть Джо с живота на спину, но он прекрасно понимает наперёд — мужчина мёртв. Даниэль раздробил все кости внутри его тела. Старшего охватывает ужас и его вот-вот вырвет. Он отшатывается назад, жалобно смотря на своего возлюбленного, что ни капли не сожалеет о содеянном, — Почему ты меня не послушал?
— Какая тебе разница, ты ведь был с ней. — Даниэль вскидывает руку и невидимые силы хватают Кэссиди в тиски, поднимая её тело над землей, — Это всё она. Каждый раз она. Я видел вас у озера.
— Enano, отпусти её. Она ничего не сделала со мной. — Шон пытается говорить с Даниэлем ровно, спокойно, надеясь достучаться до своего близнеца адекватными доводами. Это множество раз срабатывало, должно и сейчас... должно ведь?
— Ты совсем за идиота меня держишь? — недовольно кривится Даниэль, смотря Шону прямо в глаза, — И поцелуя, скажешь, не было.
— Был, но это был поцелуй благодарности за то, что я сказал ей правду. О нас. — Шон, должно быть, полагает, что рядом крутящийся Финн оглох.
— И я должен в это поверить? — видение ситуации в глазах Даниэля могло бы стать на мгновение яснее, если бы он перестал слепо следовать за своей злобой. Адский коктейль из подростковых гормонов, нечеловеческой силы и просто невыносимого характера. Всё это не отрицает того факта, что она посмела поцеловать его Шона. Нет-нет, такое просто так не прощается.
— Прошу, отпусти её. — умоляюще повторяет старший близнец, осторожно касаясь плеча Даниэля, на что тот реагирует в точности наоборот ожидаемому, силой отбрасывая Шона от себя. Он отпускает Кэсс из своих тисков, отшвыривая её ещё дальше. Девушка врезается в стену позади себя, теряя сознание. Бедная... бедная Кэссиди, влюбившаяся не в того человека.
Даниэль молча разворачивается и подходит к порядком надоевшему своей вознёй Финну, одним взмахом ломая дверь сейфа. Они хватают оттуда столько денег, сколько смогут унести на себе.
Поднимаясь с земли, обессиленный Шон подходит к этим двум, молча сверля взглядом спину Даниэля и подбирая слова. В голове стоит туман, застилающий любую правильную или неправильную мысль. Всё, что он сейчас скажет, заведомо сыграет против него.
— А дальше что? — тихо спрашивает старший, обращаясь лишь к своему младшему.
— А дальше мы отправимся в Мексику. Где будем только ты и я. — не оборачиваясь раздражённо отвечает Даниэль, закидывая очередную стопку денег в свою сумку. Шон хватается за ноющий бок, не желая признавать, что эту боль причинил ему самый дорогой и любимый человек. Он ведь никогда не боялся Даниэля. До этого дня. "Вместе мы справимся со всем. Только вместе... Даниэль, что ты делаешь..." неприятно пульсирует в голове Шона.
Как только они обчищают сейф ровно на половину, в полной тишине, воцарившейся в этой комнате, наполненной кровью и болью, они слышат щелчок ружья. Застыв в банкнотами в руках, они медленно разворачиваются на источник звука и встречаются с дулом оружия в руках Меррила. Шон нервно усмехается, думая, насколько же ещё хуже может стать эта ситуация. И чем же это всё закончится в итоге?
— Вы же не думали, что сможете безнаказанно ограбить меня и сбежать? К стене, быстро!
— Делайте так, как он говорит. — советует еле держащий себя в руках Шон, дёргая за рукав рубашки своё ходячее несчастье назад. Юноши пятятся, вставая в линию вдоль стены. Разозлённый Меррил окидывает взглядом комнату, обнаруживая своего мёртвого помощника и неподалёку тело девушки, которой явно здесь не должно было быть.
— Что же вы за монстры такие. — проглатывая подкатывающий ком, с душащим омерзением ко всем присутствующим произносит бывший начальник Диасов.
— Меррил, дай нам уйти. Прошу тебя. — произносит Шон, цепляясь пальцами за руку рядом стоящего близнеца из последних сил. Даниэль только сейчас замечает состояние Шона и его обжигает осознание того, кто тому виной.
Он хотел защитить Шона от всех бед мира, но сам стал одной из них.
— После всего, что вы сделали? Нет, вы ответите за всё. — мужчина угрожающе движется вдоль парней, тыча дулом в каждого.
— Мы пришли за тем, что мы заслужили. — Финн, стоящий чуть поодаль от всех остальных, переминается с ноги на ногу, но не желает уходить без заработанных денег. Шон на это заявление громко усмехается, не понимая, как к этому моменту у него не начали дёргаться оба глаза.
— Заткнись, иначе вовсе отсюда не уйдешь. — мужчина поднимает на Финна ружьё, готовый в любой момент спустить курок.
— Даниэль, действуй. — подначивает Финн.
— Даниэль, нет. — чуть громче шипит Шон на этих двоих, желая собственноручно свернуть им шеи за то, что вообще явились сюда.
Даниэль выходит чуть вперёд на Меррила, угрожающе поднимая на того правую руку. Мужчина озадаченно смотрит на странный жест, восхищаясь бессмысленной смелостью и отчаянным желанием получить пулю в лоб.
— Пропусти нас. — требует теряющий контроль над своим рассудком Даниэль. В его голосе сквозит холод, такой интонации Шон в жизни не слышал от своего близнеца.
— Стой на месте. Не смей приближаться.
Шон ничего не говорит, не находя в себе сил на то, чтобы хоть как-то завершить этот затянувшийся кошмар.
— Даниэль, давай! — выкрикивает Финн, но Меррил действует на опережение, выстреливая из ружья. Никто в этой комнате так и не узнает, по какой причине прицел был сбит: то ли от волнения, то ли от неожиданности, но пуля не убивает впередистоящего Даниэля, лишь задевает худое плечо, пролетая мимо. Именно эта "царапина" становится последней каплей в нервном срыве парня. Он хватает в свои тиски Меррила, словно тряпичную куклу, и откидывает куда-то в сторону, чудом подавив в себе желание свернуть тому шею.
Ненависть, желание отомстить, тёплые руки Шона на своём лице, Кэссиди, озеро, поцелуй, смерть. Каждое действие имеет свои последствия, которые Даниэль вкусил в полной мере.
Вокруг Даниэля сгущается силовое поле, заставляющее все вещи в комнате подниматься в воздух и кружить вокруг вышедшего из себя парня. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Становится слишком поздно предотвращать грядущий хаос. Волна неконтролируемой силы вырывается из груди младшего близнеца, разрушая дом.
На рассвете Даниэль первым приходит в себя. Он в ужасе осматривается, видя то, что он сотворил ночью. Тела, деньги, оружие, разруха и кровь. Много-много крови. За окном щебечут птицы, с издёвкой встречая новым днём всех: и тех, кто смог пережить эту ночь, и тех, кто погиб от рук человека, который не смог совладать со своей силой и удушающим чувством ревности. Коктейль Молотова, разорвавшийся в этом бедном домишке.
Даниэль ощущает такую пугающую пустоту во всём теле, лишь ноющая боль в руке напоминает о том, что он вообще ещё жив. Медленно поднимается на ноги, ища глазами своего близнеца и, к своему несчастью, находит его обездвиженное тело под грудой обломков некогда деревянного шкафа. Осторожно убирая завалы, он падает на колени перед Шоном, с трудом осознавая что он сотворил с братом. С родным человеком. С самым, чёрт возьми, любимым человеком.
— Шон, ты меня слышишь? Шон... боже!
Всё лицо подростка залито кровью, а в левом глазу торчит огромный кусок стекла, разрезавший глазное яблоко пополам. Даниэль боится дотронуться до обезображенного лица. Стараясь унять дрожь в руках, он касается сонной артерии и, словно в кошмарном сне, пытается прощупать пульс на шее близнеца, проклиная себя каждую секунду этого ужаса. "Пульс есть, но очень слабый. Он жив."
Он закидывает голову назад, позволяя слезам стекать по его щекам вниз, смешиваясь с грязью и пылью на его коже, оставшейся после взрыва. Он смотрит в никуда, боясь опустить взгляд вниз на брата, потому что понимает, что как бы ни хотел, он не может его спасти. Здесь нужна серьёзная медицинская помощь, которую в лесной глуши он не сможет оказать, даже если сейчас они сбегут отсюда вместе. "Я такой идиот!"
Даниэль даже не надеется, что после пробуждения Шон простит его, но продолжает неустанно повторять про себя "Прости меня, Шон. Прости, прости, прости...".
Спустя несколько минут непрекращающегося самосожжения, он наконец приходит в себя и поднимается на ноги, подходя к стене и нажимая на располагающуюся там кнопку вызовы экстренной помощи. Не оборачиваясь, он покидает дом Меррила, вернее лишь то, что от него осталось.
И он, только он тому виной.
В лагере ещё все спят. Он ломится к Джейкобу, в истерике сообщая, что им нужно убегать отсюда прочь. Сейчас же. Пока ошарашенный хиппи в суматохе комкает вещи в свой походный рюкзак, Даниэль бросается в их с Шоном палатку, сгребая в рюкзак всё, что он сможет унести с собой. Он смотрит на приклеенную фотографию отца и ему хочется рыдать навзрыд.
"Я всё испортил. Я опять всё испортил, пап. Я монстр, которого Шон вряд ли когда-то простит."
Даниэль презирает себя за то, что ему придётся покинуть любимого, но он чётко понимает, что не сможет оказать ему ту помощь, в которой тот нуждается с такими серьёзными травмами. В голове вспыхивают яркими кровавыми кадрами изувеченный глаз Шона. И всё это случилось из-за него. Эти мысли идут по кругу, застилая собой все остальные, что лишь шум на фоне случившейся трагедии, о которой обязательно напишут в следующем выпуске газеты.
Вдалеке слышится громкая сирена. В последний момент он задерживается в палатке и оставляет короткую запись на последних страницах дневника Шона о том, куда они с Джейкобом направляются. Быть может Шон всё-таки найдет в себе силы простить и последовать за ним.
Даниэль будет молиться об этом.