Кровной нитью связаны

— Здесь так красиво. — худощавый брюнет стоит у края обрыва, заглядывая вниз. Мягкие лучи закатного солнца согревают юношу. Он, как и наяву, восхищается красотой залитого золотыми красками осеннего леса в Маунт-Рейнире. Словно всё так, как должно быть... если бы не одно "но". Всё это лишь сон. — Шон... — несколько секунд он молчит, прежде чем спросить, — почему ты не остановил меня? — Эй, отойди оттуда. Ты можешь упасть. — Шон игнорирует вопрос. — Ты не ответил. — и это молчание не осталось незамеченным, — Ты теперь ненавидишь меня? — голос Даниэля спокоен, он не спешит поворачиваться лицом к своему собеседнику. — Даниэль, пожалуйста. Но после этой просьбы ничего не происходит. Даниэль продолжает крутится у самого края обрыва, где земля осыпается с каждым его неаккуратным движением. — Почему ты не пришёл за мной?.. Ты не можешь простить меня? — со смешком произносит Даниэль, наконец разворачиваясь к Шону. Тому приходится жмуриться под прямыми лучами солнца, чтобы разглядеть своего возлюбленного. — Enano. — лишь шепчет в ответ старший близнец. Шон правда не знает, готов ли он простить младшего за случившееся. — Мне здесь так плохо, забери меня, пожалуйста. — лицо Даниэля искажается в гримасе боли, а тело содрогается словно от ледяного ветра. Такая резкая смена поведения Даниэля ничуть не беспокоит Шона. — Я скоро приду за тобой. — Обещаешь? — шёпотом спрашивает Даниэль, переминаясь с ноги на ногу. — Обещаю. — Шон пытается улыбнуться, но его лицо не слушается, ведь это всего лишь сон, а он тут бесправный зритель. Он пытается совладать со своим телом и протягивает руку вперёд, призывая брата отойти от опасного обрыва и окунуться в свои объятия, где тому всегда было хорошо и спокойно. Но Даниэль лишь закрывает глаза, расплывается в неестественной и даже пугающей улыбке и откидывается назад, летя с высокого обрыва вниз. Шон в мгновение обретает контроль над своим телом, срывается со своего места и бросается к обрыву, прокричав в отчаянии: — Даниэль! Но вместо заветного спасения его встречают больничные стены одиночной палаты. Он ловит себя на очередном болезненном кошмаре, что мучает его уже второй месяц. Прошло так много времени в разлуке, кажется, что всё произошедшее было вовсе в другой жизни и произошло уж точно не с нашими главными героями. Шон ёрзает на койке, не находя себе места после слов Даниэля, пусть они и были сказаны лишь в бреду тяжёлого сна. Он ведь и правда всё ещё не может простить своего младшего, сколько бы не пытался убедить себя в обратном. Ужасно, но именно случившееся на ферме посеяло зерно сомнения в безопасности его отношений с Даниэлем. Шон каждый раз закрывает глаза и вспоминает полный ненависти взгляд Даниэля, что он видел тогда, на ферме, в ту злополучную ночь. От этого сердце бьётся быстрее, в груди становится тесно, а кожу покрывает мурашками. Нет, он всё ещё любит Даниэля. Любит и будет любить всем сердцем, что бы ни случилось. Он всё ещё готов пойти за ним на край света, даже если на самом деле боится приблизиться к любимому. Этот конфликт чувств заполняет его мысли до краёв, не давая покоя больному ни на секунду. Кстати об этом. В палату входит молодой дежурный медбрат, среагировавший на сигнал индикатора измерения пульса пациента. — Проснулся. — не то спрашивая, не то констатируя факт, произносит Джоуи, закрывая за собой дверь и проходя ближе к койке. — К сожалению. — невесело отвечает юноша, усаживаясь поудобнее. Джоуи улыбается привычному настрою своего любимого пациента и присаживается напротив, поднимая со своего железного подноса шариковую ручку. — Итак, пришло время проверить твоё восприятие глубины. За первой неудачной попыткой попасть ручкой в колпачок следуют вторая и третья. Шон пытается, но каждый раз промазывает, останавливаясь буквально в одном-двух сантиметрах от заветной цели. — Ничего, у тебя ещё будет время привыкнуть. — ободряюще произносит медицинский работник, забирая ручку и откладывая её обратно на поднос. — Да уж. — разочарованно подытоживает Шон и переводит взгляд на окно, ведущее прямо к свободе. Ему так мало нужно сделать, чтобы... — Хэй, а знаешь что у меня есть? — Джоуи добродушно улыбается, доставая любимое шоколадное лакомство Шона и привлекая внимание того к себе. — Ты знаешь подход ко мне. — только Шон протягивает руку, как медбрат отводит её назад, намекая на условие их сделки. Шон сначала в смятении смотрит на нового друга, а после, быстро пораскинув мозгами, расплывается в улыбке. — То-то же. — наконец заслуженное печенье оказывается в руках Шона, — Нам пора обработать твой глаз, если ты не против. Обеззараживание открытой раны не занимает много времени. Только Джоуи наносит заживляющий крем и наклеивает чистую марлевую повязку на глаз, как в палату без спроса врывается агент Флорес. Шон недовольно фыркает от одного её появления, каждый раз забавляя медбрата таким откровенным отвращением к этой женщине. — Оставь, пожалуйста, нас наедине. — обращается детектив к Джоуи. Тот послушно забирает железный поднос и покидает палату, напоследок подмигнув Шону. Парень улыбается, на секунду повеселев перед грядущим разговором, — Итак, Шон Диас. Давай поговорим. — А я могу отказаться? — Я бы тебе не советовала. — отвечает женщина и присаживается на стул возле больничной койки. В руках у неё толстая папка с бумагами и фотографиями, что она поочерёдно вытаскивает и протягивает Шону, — Кому принадлежала идея ограбления и убийства? Шон переводит взгляд с фотографии Финна на Даниэля и обратно, предпочитая вместо этого начать свою любимую игру: «Какая отмазка у Флоренс в этот раз?». — Где мой брат? — Мы ищем его. — Ну конечно. — горько усмехается Шон. — Мы напали на его след. — Где? — вот тут сердце старшего близнеца пропускает пару ударов. — Ответишь мне на вопрос и я тебе расскажу. — хитро увиливает агент, кивая головой на фотографии. — Идея принадлежала Даниэлю. — горький привкус на языке, но Шон понимает — они сбегут, а Финну жить с этим. Пусть МакНамара и наворотил проблем, но ломать ему жизнь Шон точно не станет. — Отлично, благодарю. — агент не успевает убрать фотографии в папку, как её догоняют повторяющимся вопросом. — Где мой брат? — Возможно его видели в Неваде. Мы проверим эту наводку. После начались любимые оды Шона о том, что ему нужно сознаться во всём содеянном. Подросток в очередной раз закатывает оставшийся здоровый глаз и откидывается на спинку кровати, слушая детектива вполуха. — Шон, я правда хочу тебе помочь. — Я почти вам поверил. Женщина поджимает губы, понимая, что этот спектакль одного актёра к большему не приведёт. Собирает разложенные на кровати документы и покидает палату, не желая больше распинаться перед самым опасным подростком во всей Америке. В палате стало тихо — то что нужно, чтобы сосредоточиться. Шон быстро расписывает дальнейший план действий в своей голове. "Невада. Что же..." Весь план упирается в одну главную задачу: ему всего-то нужно сбежать отсюда... и угнать машину, да. На своих двоих и без денег в кармане он далеко не уйдёт, и дело даже не в расстоянии от одного штата до другого. Парень ругается себе под нос и крутится по сторонам, не зная, с чего начать. Вдруг рукой он задевает принесенное Джоуи сложенное вчетверо полотенце. "Слишком твёрдое для обычного куска ткани" проносится в голове у подростка, и он тут же хватает полотенце, обнаруживая спрятанный в складках ткани свой дневник. — Ох, Джоуи. — Шон улыбается и открывает потрепанные временем и дорогой страницы блокнота. Скользит глазами по своим же рисункам в надежде снова начать рисовать хотя бы в половину так же хорошо, как было до трагедии. Страница за страницей, и вот его уносит в поток совсем недавних воспоминаний. Одёргивает он себя лишь в тот момент, когда видит неровный почерк Даниэля в углу страницы. Он точно помнит, что не давал Даниэлю ничего писать в своём дневнике, а это значит... — Enano. — мягко произносит Шон, проводя подушечками пальцев по шершавой поверхности страницы, где написан неизвестный ему адрес, — Я скоро приду за тобой. Под покровом ночи, пока старший из близнецов Диас совершает побег из больничной палаты, младший крепко спит под действием сильных успокоительных. Серые стены дома Лисбет сводят с ума подростка, но благодаря сладким пилюлям он всё ещё держится. Растянувшись на широкой кровати, спящий Даниэль и не подозревает, что дверь в его комнату открывается. Хозяйка дома, по совместительству, предводительница культа в честь её временного гостя, входит в неосвещённую комнату, проходя ближе к кровати. Присаживается на её край, осторожно кладя ладонь на предплечье спящего подростка, проверяя реакцию того. — Мой ангел. — шепчет женщина, поглаживая открытый участок кожи руки Диаса, — Как же долго я тебя ждала. — она искренне восхищается Даниэлем, рассматривая его умиротворённое лицо: пухлые обкусанные губы, покрасневшие нос и щеки из-за палящего солнца в обед, острые скулы и подрагивающие ресницы. — Ты прекрасен... — после нескольких минут безобидного созерцания, улыбка сползает с её губ. Она смело ныряет рукой под одеяло, нащупывая край спальных штанов парня. Тот не просыпается, но реагирует на прикосновения, недовольно сопя себе под нос, — И я вылечу тебя. Женщина, искренне верящая в правильность своих действий, забирается ладонью в нижнее бельё парня, делая несколько поглаживающих движений по члену. Тело Даниэля повинуется этим действиям, слабо извиваясь под женщиной. — Шон?.. — шепчет Даниэль сквозь сон. Лисбет не понимает, проснулся ли парень от её действий, но не останавливается даже на секунду проверить это. — Господи, спаси его грешную душу. — маленькая комнатка наполняется влажными звуками и молитвами к Богу, абсолютно противоречащими тому, что происходит в этих стенах. Прокрадываясь по пожарной лестнице мимо одиночных палат больницы, Шон неожиданно встречает в одной из них Финна. Финна МакНамара, чёрт возьми, собственной персоной. Этот засранец всё это время был всего на этаж ниже него самого. Шон не понимает, какие эмоции он испытывает от этой встречи, но всё же аккуратно стучит в окно, привлекая внимание молодого человека. — Шон? — глаза Финна увеличиваются вдвое, что даже веселит Диаса, — Ты чего здесь? — Да вот, заглядывал на огонёк. — иронично отвечает Шон, указывая на свой заклеенный глаз, а вернее место, где он был. — Чё-ё-ёрт, совсем всё плохо? — Ну, теперь я больше похожу на пирата. — Мне жаль, чувак. — печально произносит Финн, рассматривая своего приятеля через стекло. — Мне тоже. — прямо отвечает Шон. — Ты нашёл Даниэля? — Надеюсь, что скоро найду. И кажется, что этот разговор ни к чему не приведёт, но Финн решает разбавить затянувшееся молчание. — Прости меня, Шон. Я просто хотел как лучше для всех, и для вас в первую очередь. — Ты просто хотел. — с нервным смешком повторяет Шон, чувствуя покалывание в пустой глазнице, — А теперь что? В Шоне нет столько доброты и прощения, чтобы раздавать его всем, кто об этом попросит. Финн смотрит молча, пока его глаза наполняются непрошенными слезами. — Ты мне нравишься. Чёрт, я не хотел так облажаться перед тобой... — Достаточно. — останавливает его монолог Шон, кладя ладонь на стекло, разделяющее их, — Я прощаю тебя. — "Если тебе от этого будет спокойнее жить." — Но ты будешь мне должен. — Да, конечно. — вновь повисшее молчание, которое могло бы продлиться целую вечность, они заменяют на прощание, — Тебе пора двигаться дальше. — Верно. — на лицах обоих появляется лёгкая улыбка, — До встречи, Финн МакНамара. — А она обязательно состоится. Угнать машину оказалось совсем легко. Первая же попавшаяся была открытой. "Какие же люди всё-таки беспечные." Причитает Шон, закидывает рюкзак на соседнее сидение и заводит двигатель, покидая парковку больницы города, название которого он даже не запомнил. Дорога до Невады состоит из череды остановок на заправках и где-то на окраинах городков. Остывший утренний кофе, сэндвич за пару баксов, удачно найденных в кармане рюкзака и несколько пустых бутыльков хлоргексидина. К вечеру третьего дня он так устает, что позволяет себе отказаться хотя бы на несколько часов от сильной спешки и отдохнуть, съехав с дороги на пустырь. Поменяв повязку на своём глазу, он выключает свет в салоне и проваливается в сон. Ему снится отец. Эстебан, сидящий на соседнем сидении, пока Шон медленно ведёт машину по пустой дороге. Всё вокруг залито солнечным светом, так светло и тепло от этого сна, что Шон, сидящий сейчас в салоне машины, непроизвольно улыбается. — Даже твоя бабуля ездит быстрее. — поддразнивает своего сына отец. — Знаю я эти твои трюки. — смеётся Шон, надавливая на педаль газа, — А потом ты обвиняешь меня в том, что я гоняю и вообще невнимателен на дороге. — На то я и отец. — они улыбаются, отвлекаясь от разговоров на сменяющиеся вокруг пейзажи. Пустыни сменяются цветными полями. Небо ясное, а из радио играет любимая латино-американская музыка отца. Шон отбивает ритм песни свободными пальцами на руле, что забавляет отца, — Ты совсем как я в молодости. — А вот Даниэль скорее похож на маму. — Что удивительно. — Эстебан ныряет в бардачок и достаёт оттуда потрёпанную семейную фотографию, сделанную лет девять назад, — Вы ведь близнецы, а такие разные. — И этим идеально дополняем друг друга. — в душе лёгким трепетом откликается лишь одно упоминание о его любимом человеке. — Шон, скажи мне честно: что между вами с Даниэлем? — вопрос, явно заставший подростка врасплох. — Мы любим друг друга. — несмело отвечает парень, игнорируя внимательный взгляд Эстебана на себе, — Прости нас... Но мы всё ещё твои дети. — Знаю. — мужчина тяжело вздыхает, но продолжает, — Теперь это ваша жизнь, и только ваша. Проживите её счастливо. И если ваше счастье друг в друге, то я не виню вас. — Спасибо. — подросток выдыхает, разворачиваясь к отцу. Лица друг друга отражают благодарность за честность, которой так не хватало за годы совместной жизни под одной крышей, — Я очень скучаю, папа. — И я скучаю, сынок. Просыпается он утром. Никто не посмел потревожить его сон за всю ночь. На душе словно стало спокойнее. Он знает, что в жизни отец бы не одобрил этих отношений, но этот разговор во сне вселил в него крупицу надежды на возможное принятие со стороны самых близких в будущем. Шон приводит себя в порядок и отправляется в путь. Уже этим вечером он въедет в Хэйвен-Поинт, а пока ему предстоит ещё несколько часов в дороге. В доме Лисбет Даниэль нехотя открывает глаза, каждый раз надеясь, что всё вокруг — лишь дурной сон, но реальность больно бьёт под дых. Опускает ноги с кровати, оглядываясь по сторонам и задерживаясь взглядом на тумбочке. Хозяйка дома уже с самого утра заботливо подготовила дозу успокоительных на целый день вперёд и стакан воды. Она не накачивает Даниэля насильно, он просит об этом сам. Даниэль, как только прибыл сюда, ещё не понимал насколько сломлен. Когда шок отступил, он остался наедине с самим собой. День за днём тянулись невыносимо долго, от Шона не было никаких новостей, совсем никаких. Он даже не знал — жив ли его близнец? Вся эта тяжесть сваливалась на его хрупкие плечи, которые больше не справлялись с реальностью в одиночку. Эмоциональное состояние ухудшалось, а молитвы и службы в церкви не оказывали должного эффекта, скорее наоборот. Тогда Лисбет впервые предложила ему волшебные пилюли, которые позволяли ему на время забыться. Пару раз ошибившись в дозировке, они подобрали идеальное количество таблеток. В этом состоянии Даниэль ещё находится в сознании, но не воспринимает ничего вокруг, окунается в свои иллюзии прошлого и там находит свой покой. Он представляет, что Шон рядом и от этого ему хорошо. Случившееся на ферме доломало парня. Даниэль зависим. Но не от таблеток, а от своего близнеца. В совокупности он — идеальная марионетка в руках Лисбет. Он послушен и покорен, то, что нужно. Она начала строить культ вокруг подростка и его "божественных" сил, которые тот, по неосторожности, однажды продемонстрировал перед широкой публикой. Даниэль запивает очередную дозу и поднимается с кровати. Ещё есть несколько минут прежде чем они начнут действовать. Подходит к окну и вновь его взгляд привлекает стоящий неподалёку пикап. "Уже несколько дней кто-то приезжает сюда и наблюдает за нами. Это, должно быть, странно?.." неуверенно спрашивает у самого себя парень и уходит в ванную комнату, стараясь гнать эти мысли. "Меньше знаешь — крепче спишь." — верный девиз Даниэля. Закрывая за собой дверь, он скидывает с себя одежду и заходит в ванную. У него есть пару минут до тех пор, пока весь мир вокруг не начнёт плыть, и тогда принятие ванны станет весьма небезопасным занятием. Включает воду и закрывает глаза, представляя лицо старшего близнеца перед собой. Рука невольно опускается на пах. Когда время на часах показывает около шести вечера, Шон глушит мотор машины возле небольшой церкви на самом въезде в Хэйвен-Поинт. Сверившись с адресом, написанным в своём дневнике, он удостоверивается в том, что это нужное место. Парень выходит из автомобиля, уверенно направляясь в сторону ворот. В нескольких шагах от заветной цели он останавливается, неожиданно задаваясь лишь одним вопросом: "А какой у меня план дальше?.." — Шон? — от знакомого голоса подросток покрывается мурашками и поворачивается на источник звука. Перед ним стоит его родная мать. Женщина, которую, как он думал, больше никогда в своей жизни не увидит. — Карэн? Что ты здесь делаешь? — Приехала за твоим братом. — Как любезно с твоей стороны. — с нескрываемой обидой парирует Шон. Женщина вздыхает, но ничего на это не отвечает, предпочитая продолжить разговор о Даниэле. — Я знала, что, рано или поздно, ты приедешь. — она окидывает его взглядом с ног до головы и кивает на свой пикап позади себя, — Тебе нужно отдохнуть. Идём. — Я приехал за Даниэлем, а не на выходные к мамуле. — Послушай, ты не сможешь прости прийти и забрать его, всё немного сложнее. Давай обсудим это не здесь. Шон пару секунд медлит, но всё же кивает головой, пусть и не совсем согласен на такой план действий. Однако выбора у него, похоже, нет. — Отлично. Угнанная? — она заглядывает за его плечо, смотря на припаркованную машину. — Да. — Избавимся. А пока садись в мой пикап, я сняла номер в мотеле неподалёку. До мотеля они добираются в полной тишине. Шон даже не хочет лишний раз посмотреть на свою мать, пусть он и не видел её последние лет восемь. В номер Шон поднимается один, Карэн оставляет ему ключи и уходит в магазин за продуктами. Номер, что сняла женщина, оказывается достаточно светлым и чистым, похожим на тот, что Броди снял для братьев несколько месяцев назад. Шон горько улыбается воспоминаниям, но старается не закапываться в них — слишком болезненно. Закинув свой рюкзак на одну из кроватей номера, подросток сразу же идёт принять душ и смыть с себя пыль, кажется, тысячи дорог. Всё происходящее — последнее, что он мог ожидать по приезде сюда. Он мог бы ущипнуть себя, но вся его жизнь и так сейчас похожа на сон под высококлассной травкой. Закончив в ванной и приведя себя в чувства, он выходит в комнату, где его уже ждёт мать с покупками. — Двойной чизбургер, как ты любишь. — Спасибо. — подросток присаживается на край своей кровати, откусывая кусок, — Слушаю. Каков твой план? — Шон, может мы сначала поговорим о... — женщина сминает в руках обёртку из под своего ужина, располагаясь на соседней кровати. — Сначала Даниэль, потом всё остальное. — резко перебивает подросток, смиряя её взглядом. Он скучал по ней, правда скучал, и у них будет время поговорить по душам, но сейчас есть дела поважнее. — Хорошо. — Карен откладывает свою еду в сторону, — Что же. Я наблюдала за ним несколько дней. Посещала церковь и встречи в его честь. — Что? В его честь? — последнее предложение заставило Шона занервничать. — Они сделали из него идола, Шон. "Ангел Даниэль". Карэн делится впечатлениями от этих встреч, пока Шон отрешенно её слушает. С каждым её словом ему становится всё сложнее дышать, кажется, что воздуха в этом номере слишком мало. В груди всё сжимается, а сердце ускоряется, болезненно откликаясь в висках. Карен видит изменившееся состояние сына, замолкает и тут же помогает ему выйти из номера. Усаживая подростка в тени от солнца на пластмассовое кресло, она садится рядом, придерживая Шона за руку. — Лучше? — Нет, но продолжай. — нервно усмехается Шон, крепко держа мать за руку в приступе панической атаки. — Я видела его. Он словно был под действием каких-то препаратов. — Вряд ли бы по своей воле он пробыл там так долго. — подытоживает Шон, стараясь концентрироваться на голосе Карен, а не на удушающем страхе, что расползается по грудной клетке и удерживает в своих тисках. — Верно. Он парень умный. — Значит, всё же придётся силой его уводить? — Я думаю, он пойдёт за тобой и без принуждения. — Карэн улыбается, поглаживая запястье сына в попытках успокоить, — Нужно только правильные слова подобрать. Вы ведь близки с ним? — О да. — улыбается Шон, — Ещё как близки. — Значит завтра наведаемся в эту церковь с визитом. Это утро Шоном ощущается совсем иначе — у него наконец появилась надежда воссоединиться с Даниэлем. Они никогда до этого не были так долго в разлуке. Ночью ни матери, ни сыну не удалось поспать — волнение перед грядущей миссией слишком глубоко засело и не отпускало их. На рассвете, когда сил бороться с бессонницей совсем не остаётся, они выходят на крыльцо покурить в тишине. Накинув плед на свои худые плечи, Шон располагается в кресле, смотря, как вода в бассейне переливается под фиолетово-голубым небом. Карэн курит рядом, с интересом разглядывая своего повзрослевшего сына. Она садится в слепой зоне Шона, поэтому парень не замечает этот пристальный взгляд, что, наверное, и к лучшему. Они не готовы к разговору. Не сейчас. Не без Даниэля. Позавтракав остатками вчерашнего фастфуда из кафе неподалёку, они в спешке собираются, надеясь не опоздать к началу утренней службы. Перед самым выходом Шон вспоминает об обязательной дезинфекции шрама и задерживается у зеркала в ванной, стараясь сделать всё самостоятельно. — Позволь мне помочь. — Карэн подходит со спины, замечая, как сильно Шон нервничает, а от этого всё валится из рук. Парень вздыхает и поворачивается к ней лицом, протягивая пузырёк с лекарством и ватный тампон. — Спасибо. Аккуратно обеззаразив рану, Карэн протягивает сыну чёрную тканевую повязку, виновато улыбаясь. — Забыла вчера отдать. — Теперь я точно пират. — Шон примеряет новый аксессуар, смотрясь в зеркало позади себя. — Идём, капитан. Смешаться с толпой оказалось гораздо легче, чем они думали. В церковь пришло ошеломляющее количество человек. И всё ради чего? Посмотреть на "чудеса" Даниэля. У Шона от одной мысли об этом мурашки по всему телу. Расположившись на деревянной скамье чуть поодаль от сцены, они замирают в ожидании "шоу". Шон окидывает взглядом присутствующих: богатые и бедные; здоровые и смертельно больные; взрослые и совсем детишки. Все хотят слепо верить в исцеляющую силу ангела Даниэля. — Вот поэтому я атеистка. — с пренебрежением произносит Карэн, наблюдая за людьми вокруг, на что Шон лишь улыбается, молча соглашаясь. Лисбет выходит в центр сцены, приветствуя прихожан. На неё тут же обваливается шквал аплодисментов, а Шон и Карэн, чтобы не вызвать подозрений, подхватывают его. Пока женщина вещает что-то о жгучей несправедливости, царящей в нашем в обществе и спасении лишь в руках Господа, Шон в углу зала замечает сильно знакомое лицо. Приглядывается и сразу же узнаёт старого знакомого. "Джейкоб!" Предупреждая Карэн, что скоро вернётся, Шон осторожно пробирается сквозь завороженных речами Лисбет прихожан, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Как только Шон появляется перед Джейкобом, тот мгновенно меняется в лице. — Шон! — чуть ли не вскрикивая произносит юноша. — Тише ты. — шикает Диас, выводя знакомого из зала церкви. Они выходят на задний двор, где нет ни души, что им на руку. Все сосредоточены на утренней службе, здесь же они могут свободно поговорить, — Итак, стоить ли мне спрашивать: "Какого чёрта здесь происходит?" — Я могу понять твои чувства... — О не-е-т. Ничего ты не можешь. — угрожающе произносит Шон, надвигаясь на Джейкоба, — Почему ты привёл его сюда? — Я здесь вырос. Это единственное место, куда я мог вернуться... — мнется парень напротив, уткнувшись взглядом в землю под ногами, — Прости, я не знал, что так выйдет. — Слишком часто передо мной начали извиняться за свою глупость. — устало выдыхает Шон, потирая переносицу двумя пальцами. — Я рад, что ты жив. Что ты вернулся. — А я-то как рад. — Ты должен забрать Даниэля. — Чем я, чёрт возьми, и занимаюсь. — прыскает Диас, поднимая глаза на Джейкоба, — И ты мне в этом поможешь. — Я? Как? — удивлённо реагирует юноша, тыкая указательным пальцем себе в грудь. — Отвлечёшь внимание её охраны, если это будет необходимо. — Но я ведь... — Диас смиряет его таким взглядом, от которого все вопросы и сомнения в миг рассеиваются, — Хорошо. — Отлично. — Шон похлопывает Джейкоба и уже собирается вернуться в зал, как тот его останавливает. — Но ты должен кое-что знать... — Джейкоб мнётся, прежде чем продолжить, — Лисбет знает о вашей связи, и пользуется этим в своих целях. Она твердит, что ты — его главная "болезнь". Она всем говорит, что так пытается излечить его от этого недуга. — Как "так"? — Диас в недоумении наклоняет голову, слушая Джейкоба. — Проводит с ним исцеляющие сессии, пока он под таблетками. Рядом с ним всё свободное время целыми днями. Говорят даже... что она приходит к нему по ночам, но я в этом не уверен... — Джейкобу очень не по себе от этих слов, но он должен предупредить Шона о том, что за человек его ждёт там, за дверью. Шон истерически смеётся, смотря в глаза Джейкобу. — Я убью её. Клянусь. — Не сомневаюсь. — кивает Джейкоб, прислушиваясь к тому, что происходит внутри, — Пора идти, сейчас выход Даниэля. Назад они возвращаются также тихо, как и выходили, не привлекая к себе лишнего внимания. Пробираясь обратно к матери, он присаживается на скамью, наклоняясь к женщине. — Сейчас он выйдет, ты вовремя. — шепчет Карэн, но Шону от этого не легче. В его крови кипит ярость к женщине, что сейчас так широко улыбается всем присутствующим со сцены. Даниэля выводит Николас, верный пёс Лисбет. Шон наблюдает за тем, как Даниэль поднимает в воздух вещи, кружит их по залу под воспевания Лисбет и восхищённые возгласы прихожан. Шон отмечает, что близнец не истощён, значит его хорошо кормят и хотя бы поддерживают иллюзию заботы. Даниэль всё тот же, лишь волосы ужасно подстрижены под одну длину. "Уж лучше лысым, как я, чем вот так." про себя усмехается старший, не сводя взгляд с младшего близнеца. Во время демонстрации своей силы Даниэль скользит глазами по залу, ни на ком не задерживаясь дольше, чем на пару секунд. Шон и Карэн нагибаются вперёд, за спины впереди сидящих людей, чтобы их не обнаружили раньше времени. Когда представление оканчивается, а людей уже невозможно успокоить в воплях и воспеваниях к великому "Ангелу", Даниэль остаётся на сцене, отходя немного в сторону. Николас придерживает его за плечи, чтобы тот случайно не рухнул с ног. Шон хмурится, но продолжает наблюдать, ожидая, когда люди начнут покидать зал. Ждать долго не приходится. Как только Лисбет объявляет о завершении службы, многие покорно встают со своих мест и покидают стены святилища, напоследок не забыв оставить щедрое пожертвование. Лисбет выходит вместе с посетителями в коридор пообщаться наедине с особо впечатлительными, а Даниэль остаётся в зале, присаживаясь на стул в дальнем углу. Карэн с Шоном переглядываются, кивают и встают со скамьи, направляясь со всеми к выходу, но в последний момент сворачивают в коридоре за выступ, так, чтобы никто их не мог заметить. — Дальше что? — спрашивает взволнованная Карэн. — Ты остаёшься здесь. Следи, чтобы никто не вошёл, пока я буду с ним говорить. — А если что-то пойдёт не так? — Нам должен помочь мой знакомый. — Шон про себя надеется, что Джейкоб сдержит слово, — Если же нет — иди в зал, будем действовать по ситуации. — Поняла. Удачи. — Она мне очень пригодится. Вдоль стены, пока прихожан ещё достаточно в стенах святилища, он осторожно проходит в зал, стараясь незаметно прикрыть вторую дверь. "Никто не реагирует, отлично." Подросток выдыхает и разворачивается к сцене, шаг за шагом приближаясь к ней. Поникший Даниэль в углу обращает внимание на шум, поднимает голову и смотрит в упор на Шона, но никак не реагирует. "Ну да, на что я надеялся." — Даниэль, привет. — произносит Шон, медленно подходя ближе. — Шон? — парень явно в смятении. Он часто в своих иллюзиях видит старшего близнеца, но тот человек, что сейчас предстаёт перед ним, явно отличается от привычного образа. — Это я. — Шон мягко улыбается, делая ещё несколько неуверенных шагов навстречу. Он боится Даниэля, потому что не знает, но что он в таком состоянии способен. — Странно. — Даниэль, подрываясь со стула и чуть не потеряв равновесие, резко подходит почти вплотную к Шону, касаясь его предплечья. Скользит рукой вверх и останавливается у повязки на глазу, — Что случилось? — А ты не помнишь? — посмеивается Шон, кладя ладонь поверх его и осторожно сжимая. Затуманенный взгляд Даниэля постепенно проясняется. "Возможно резкий всплеск адреналина способен привести его в чувства." — Я пришёл за тобой. — Я тебе не верю. — расплывается в болезненной улыбке младший близнец, покачиваясь из стороны в сторону, — Ты уже много раз приходил, но я всё ещё здесь. "Я убью её, точно." Шон выдыхает, стараясь контролировать свои эмоции. — Я знаю, что Лисбет с тобой делает, Даниэль. Позволь мне позаботится о тебе и увести отсюда. — Она тоже так говорит. Каждый раз. — истерический смех младшего раздаётся на весь зал. Шону нужно действовать быстро, нельзя привлекать лишнее внимание к шуму. — Послушай. — Шон обхватывает Даниэля за талию, притягивая близнеца к себе, от чего тот сразу же замолкает, а его глаза расширяются вдвое, — Я настоящий Шон. Твой близнец... Шон второй рукой осторожно касается щеки Даниэля, подушечками пальцев скользя вниз. "Лишь бы Карэн сейчас не вошла, это так легко не объяснить." — Твой возлюбленный. Я пришёл за тобой. Несколько секунд Даниэль, наклонив голову на бок, рассматривает черты лица Шона, проводя по всем мелким ранам и шрамам кончиками пальцев. Напевая что-то себе под нос, младший периодически отвлекается на мелкие раздражители вокруг, но Шон не торопит, давая тому нужное время, которое, как он надеется, у них есть. В носу стоит запах жжёных свеч, который, кажется, впитался в кожу Даниэля, проводящего в церкви большую часть своего дня за последние месяцы. Неожиданно выражение лица Даниэля меняется, в миг глаза наполняются слезами, а зрачки бегают, словно он только сейчас начал наконец-то видеть после долгой слепоты. — Шон? — шёпотом несмело повторяет Даниэль, не веря самому себе. — Si, enano. Обращение, которое раньше могло вывести Даниэля из себя, впервые срабатывает как нужный триггер. Даниэль с большим трудом, но всё же приходит в себя, хлопая глазами. — Шон! — младший, словно главная героиня мелодрамы, бросается на шею своего старшего близнеца, сжимая в объятиях. — Задушишь же. — кряхтит тот. — Переживёшь. — Сомневаюсь. Даниэль с пьяной улыбкой на губах отстраняется, но его тело резко ведёт в сторону из-за убойной дозы адреналина и лекарств в крови. Шон ловко подхватывает своего любимого, помогая удержаться на ногах. — Слушай, как тебе предложение переломать кости одному человеку? — Шон широко улыбается и таким неожиданным предложением явно вводит близнеца в ступор. Даниэлю приходится несколько раз проморгаться, прежде чем ответить. — Такого я ещё от тебя не слышал. — Всё случается впервые. Они разворачиваются и только собираются покинуть это место, как двери в зал с грохотом распахиваются. "Ну конечно же, ничего не может пройти без проблем." Шон в недовольстве качает головой. В зал заходит Николас, ведущий Карэн на мушке пистолета перед собой. За ними с хищным оскалом входит Лисбет, заботливо закрывая двери от возможных любопытных глаз. "Ох, Джейкоб-Джейкоб..." последней мыслью проносится в голове Шона. — Не так быстро. — охранник, скрутивший руки Карэн, выплёвывает эту фразу в лучших традициях триллеров-боевиков. Даниэль приглядывается, но не может чётко сфокусировать свой взгляд на пленнице. Слишком далеко. — Это... — Наша мать. — пока Даниэль не успел среагировать, Шон продолжает, — Не задавай вопросов. Всё равно сейчас не поверишь. — Это уж точно. — коротко улыбается младший старшему, не глядя хватая Николаса силой и притягивая к себе. Мужчина, в миг растеряв всякую уверенность, брыкается в тисках и теряет из рук пистолет, который так удачно подбирает Шон, возвращаясь в исходную позицию, — Но никто не смеет обижать мою семью. Взмах руки и вот Николас, подобно тряпичной кукле, летит в сторону, задевая собой горящие на столе свечи. Языки пламени охватывают шторы на окнах и расползаются дальше по стенам, но, кажется, это мало волнует близнецов. Карэн отряхивается, поднимаясь на ноги и давая жестом понять сыновьям, что с ней всё в порядке. — Даниэль, неужели после всего, что я для тебя сделала, ты платишь мне этим? — главная виновница торжества в ужасе оглядывается на начинающийся пожар, вскидывая руками, — Одумайся, связь с этим человеком приведёт тебя в ад. Она тычет пальцем в Шона, который самодовольно улыбается, приобнимая Даниэля за талию. Карэн в недоумении бегает взглядом по всем присутствующим, понимая, что вопросов стало слишком много для событий одного дня. — Боюсь, что и тебе не место в раю. Ты обманывала, манипулировала, использовала меня. Так поступают проповедницы истины и безгреховности? — Даниэль поднимает Лисбет в воздух, подобно Николасу, сжимая её в тиски. Женщина извивается в его руках, не в силах что-либо даже вымолвить. Даниэль медлит несколько секунд, то ли наслаждаясь её муками, то ли задумываясь — заслуживает ли Лисбет смерти, то ли из-за действия препаратов. Не успевает опомниться, как Шон поднимает пистолет и пускает пулю ей в голову. Безжизненное тело падает вниз. — Не все заслуживают шанс на спасение. От холода в голосе Шона Даниэлю становится даже немного не по себе, но он этого не показывает. Старший наклоняется над мёртвым телом и всаживает ещё несколько пуль "чтобы наверняка". Слишком уж сильное впечатление оказал на него рассказ Джейкоба о её ночных визитах к Даниэлю. — Уходим, огонь распространяется! — вскрикивает Карэн, приходя в себя после ужасающей картины, развернувшейся на её глазах несколько секунд назад. Путь им ничего не преграждает, они без проблем покидают сгорающее святилище. Не смотря назад, они выходят на свет, желая как можно скорее покинуть эту прогнившую землю. Даниэль оставляет за спиной место своего душевного разлада, даже наслаждаясь тем, что вскоре от него останется лишь пепел. Держась за Шона, он чувствует, как силы покидают тело, ещё немного и он вовсе может потерять сознание. Старший распознаёт сигналы и быстрее ведет Даниэля к пикапу Карэн, осторожно усаживая на заднее сидение и располагаясь рядом с ним. — Мы готовы убраться отсюда? — интересуется мать у близнецов, заводя мотор машины. — Спрашиваешь. Даниэль укладывается на колени Шона и сразу же проваливается в глубокий сон. Старший заботливо перебирает пряди волос младшего близнеца, придерживая ослабевшее тело на своих коленах. Он смотрит на горящую церковь за стеклом, но чем дальше они уезжают, тем легче у него на сердце. Даниэль рядом. Впервые за эти месяцы он ощущает покой. Выныривая из своих мыслей, Шон сдержанно улыбается матери в зеркало заднего вида. — Спасибо тебе. Карэн молча кивает головой, отвечая мягкой улыбкой. Уже через час все жители знают о чудовищном пожаре, охватившем центральную церковь. Церковь, вокруг которой, буквально, отстроили весь городок. Многие устремляются к месту событий, кто-то даже предпринимает отчаянные попытки потушить огонь, но, кажется, уже слишком поздно. К счастью для наших героев, в мотеле практически нет жильцов, поэтому они без проблем в виде ненужных свидетелей добираются до номера, где проводят остаток для за мониторингом местных новостей. Ближе к полуночи Шон выходит из номера с бутылкой красного полусухого в руке. Он отказывается воспринимать прошедший день на трезвую голову. Напротив их номера располагается общий бассейн, и, раз уж посетителей в мотеле мало, это значит, что его никто не потревожит. Опуская ноги в прохладную воду, он усаживается на бортик, открывает бутылку и делает первый глоток. Алкоголь приятно обжигает горло подростка. Шон впервые за день позволяет себе расслабиться. Из дальнего номера слышится громкий телевизор, со второго этажа доносится чей-то телефонный разговор, но всё это лишь фоновый шум, дополняющий композицию тёплой ночи. Вода в бассейне тихо плещется о стены, Шон в отражении рассматривает луну, делает ещё один глоток спиртного и поднимает голову к небу, любуясь россыпью звёзд. — Можно составить компанию? — слышится тихий голос за спиной. Шон поворачивается и тепло улыбается, кивая головой. Недавно проснувшийся Даниэль присаживаются рядом, повторяя за близнецом и опуская ноги в бассейн почти по колено, — Красное вино? — Идеально дополняет наш визит в церковь, не находишь? — смеётся старший, не предлагая бутылку Даниэлю, а тот и не просит. Они болтают ногами в воде, несколько минут молча смотря на образовывающиеся волны. — Шон, ты всё-таки пришёл за мной. — начинает прерванный разговор Даниэль, поворачивая голову к своему собеседнику. — Конечно пришёл. Ты боялся, что будет иначе? — Да, я думал, ты не сможешь простить меня за случившееся. — Enano. — произносит Шон, ставя бутылку в сторону, — Мне нужно ещё время, чтобы простить тебя. Я пришёл, потому что очень люблю тебя... я бы не смог оставить тебя. — Я понимаю. — Даниэль кладёт руки на щёки Шона, приближаясь к его лицу, — Я стану лучше. — Ой, Даниэль... — в сомнении произносит Шон, на что его резко перебивают. — Дослушай. После всего, что я сделал, ты всё равно пришёл за мной. Я больше никогда не посмею в тебе усомниться. — Хотелось бы. Мне ещё нужен второй глаз. Они тихо смеются, прислоняясь лбами друг к другу. Ничто не может испортить этот момент, когда две души, так отчаянно рвавшиеся друг к другу, наконец воссоединились. — Сильно болит? — интересуется Даниэль, показывая пальцем на повязку. — Терпимо. — Я теперь всю жизнь буду виноват перед тобой. — Ну, у тебя есть тысяча и один способ загладить свою вину. Даниэль улыбается и поддаётся вперёд, касаясь мягких губ близнеца. Красное вино на губах старшего пьянит не меньше, чем их любовь с горьким послевкусием. — Теперь просто тысяча. Они смеются, отстраняясь и поднимая головы к небу. Так тихо. Тихо вокруг и в разумах парней. Наконец-то. — Я боялся, что тебя тяжелее будет убедить идти за мной. — Сегодня это были просто успокоительные, — не отрывая взгляда от звёзд, произносит Даниэль, — но иногда бывало что покрепче. — Вот же дерьмо... — разочарованно выдыхает Шон, на что Даниэль коротко усмехается. — Я справлюсь с этим. — Мы справимся. Я помогу тебе. — Я тебя явно не заслужил. — улыбается младший, опуская взгляд на своего старшего близнеца. — Я знаю. Даниэль наигранно возмущается, пихая Шона в плечо. Шон улыбается, потягиваясь за бутылкой и отпивая ещё немного. Они ещё поговорят о далёком прошлом, наслаждаясь спокойствием вечера, прежде чем мать выйдет к ним из номера. Карэн нерешительно подходит к своим близнецам, а те, так увлекшись друг другом, даже не сразу её замечают. — К вам можно? — Конечно. — первым отвечает её младший, пододвигаясь ближе к Шону. Женщина присаживается напротив братьев, чуть поодаль от края бассейна. Близнецам приходится неудобно извернуться, чтобы быть лицом к ней. — Нам предстоит дорога до Аризоны, и чем раньше мы уедем — тем лучше. — Почему вдруг Аризона? — задаётся вопросом Шон. Карэн смотрит на него, отвечая не сразу. — Ты поймёшь, когда увидишь своими глазами. На их плечах осела недосказанность о болях из далёкого прошлого, и как бы они не пытались её сразу же сбросить — не получается. Нужно время, которого, кажется, у них никогда нет и не будет. Карэн есть за что просить прощение, сыновьям есть за что её благодарить и о каких тайнах поведать. Грядущий тяжёлый разговор маячит где-то совсем неподалёку, в ожидании подходящего момента, а он обязательно наступит. Только не сегодня. Сегодня в их распоряжении бутылка красного полусухого вина, остывшая за весь день вода в бассейне и миллиарды звёзд, хаотично разбросанных на ночном полотне.