Призрак семьи Берхард. Наследница Рикардо.

ОДНАЖДЫ... В замке была тишина, несмотря на то, что горничные ещё убирались, а повара готовили ужин. На то были причины: слуги не хотели будить малышку, совсем недавно появившуюся на свет. И родители глубоко ценили их старания. - Она такая крошечная, - с нежностью шепчет белокурая женщина, глядя на то, как маленькие ручки дочери схватились за палец отца. Она лежала на руках матери, укутанная в лёгкий плед. Её веки сонливо липли друг к другу, и крошка поддалась желанию спать, закрыв их. Глядя на дочь, красноглазый мужчина с каштановыми волосами широко улыбался своему ребёнку, будто впервые видел что-то подобное. На самом же деле ему и его жене не впервые наблюдать за их только родившимся младенцем. Внимание обоих привлёк скрип открывающейся двери. - Лукас, - радостно подзывает сына Амили и заботливо целует его в макушку. Мальчик тут же подходит к сестре и его любопытный взгляд падает на схваченный ею палец отца. - А она скоро начнёт ходить? - с искренним интересом спрашивает парнишка, оборачиваясь на мужчину. Тот в свою очередь ухмыляется и отрицательно качает головой. - Между вами почти три года, но ты и сам пошёл только когда тебе был год, - разъясняет Джеймс, - Так что она ещё должна отвыкнуть от постоянного сна, а потом различать близких. И так, одно за другим, скоро дойдёт и до первых шагов. - А я тоже был таким же маленьким? - Ты был чуть больше, - хихикает Амили и встаёт, чтобы уложить малышку в кровать. - Твоя сестра хрупкая, как твоя мама, - добавляет к словам жены Джеймс, гладя сына по взъерошенным каштановым волосам. Тот довольно улыбается, - А ты должен быть сильным, как твой дедушка. - Я сегодня съел две тарелки супа! - маленький Лукас явно гордился своим достижением, ведь многие говорят, что чем больше ты ешь, тем крепче будешь. Искренне веря в это, он старался съедать всю порцию, а теперь он и добавки попросил. Ну разве не силач? Кто посмеет отрицать? Родители поддерживающе потянули "ууу!" и каждый взял сына за руку с обеих сторон. Настоящие радостные улыбки светились на лицах семьи Вэйлер. И каждый верил, что если их и коснётся несчастье, то оно быстро уйдёт, ведь взаимоотношения членов семьи только крепло с каждым днём. Но могли ли они представить, что произойдёт совсем скоро? - Ваше величество! Что с вами?! - Кто-нибудь, на помощь! Лукас прибежал на крики горничных и застыл в дверях, когда застал мать, лежащую на полу рядом с лужей сока. Упавший бокал разлетелся на десятки осколков, разлетевшихся по полу. - Мама?... - то и выдавил десятилетний мальчик, чувствуя, как становится трудно дышать. - С дороги! - сзади его хватают за руку и толкают. Обернувшись, он увидел отца, в ярости забежавшего на те же самые возгласы. Опустившись перед женой - и плевать было на осколки - он взял её на руки и громко приказал позвать лекаря. - Я тут, - кучерявый блондин бросился к кровати, куда Джеймс только что уложил Амили. - Что с ней? - Разве не ты тут врач?! - злобный тон заставил Кифа забыть о бодром настрое покорять горы здесь и сейчас. Извинившись, парень дотронулся до лба женщины. Поняв, что температуры, чтобы она упала в обморок нет, он так же приметил и свежие ожоги на её губах. Цвет кожи отличается от обычного, а тело дрожит. Срочно метнувшись к сумке, Киф достал склянку с водянистой субстанцией и тут же приставил её горлышко ко рту госпожи, давая медленно глотать. Она не могла пить быстро и много, поэтому только спустя пару минут Амили удалось всё выпить. Тяжело выдохнув, лекарь убрал пустой сосуд в сумку и повернулся к ожидающему Джеймсу. - Её отравили, - с довольно большим комом в горле выговаривает Киф и смотрит на мужчину исподлобья. Тот потирает переносицу и падает в кресло, стоящее совсем неподалёку. Он весь дрожит, пытаясь сдержаться, как бы не разнести тут всё. Желание найти человека, посмевшего сделать что-то подобное с его женой было неумолимо. Джеймс чувствовал, как ярость лишь прибавляется, пытаясь выйти наружу. - Пап, - вдруг, плеча касается чья-то детская рука. Подняв взгляд, Вэйлер заметил Лукаса. Сын с болью смотрел на отца, будто пытаясь поддержать. Однако, такие действия ни капли не выполнили своё предназначение. Вскоре парнишка был уверен, что только усугубил ситуацию. - Всю прислугу... - Что, ваше величество? - Всю прислугу сюда! Быстро! Спустя очень короткое время - минут пять, ни больше - в холле рядом с комнатой, где лежала Амили, выстроился ряд слуг. Были абсолютно все. Но первым Джеймс решил допросить того, кто был рядом с королевой во время чаепития. - Ты, - пальцем указал на одну из них двух мужчина, - Что ты делала на тот момент? - Ваше величество, я лишь расчёсывала волосы госпожи, пока она бурно обсуждала с нами планы на эту неделю. - А ты? - вторая дрогнет, когда указательный палец смотрит в её сторону, - Что можешь сказать о себе? - Господин, я просто стояла рядом, слушая госпожу. До этого я помогала ей с выбором украшений и одежды. - Вы ведь все знаете, что врать не имеет смысла? Прислуга полностью осознавала правду говорящего. Его красный цвет глаз был тому подтверждением. Если король захочет, он сможет ворваться и прочесть мысли другого. Закон в моменты допроса разрешает этому быть. Только если есть разрешение от некоторых лиц. И вот, решив, что пока всё идёт гладко и что не стоит у всех и сразу читать мысли, Джеймс подошёл к служанке, которая и готовила чай. - Скажи мне, это ты? Ты посмела травить ту, которой я дорожу больше всего? - Н-нет, мой господин. - Блефуешь... Схватив её за руку, мужчина уже готов был проверить её воспоминания, как внезапно раздался властный крик со стороны: - Джеймс! Быстро отпусти Мэл! Оглянувшись на мать, он удивлённо округлил глаза, надеясь, что ему послышалось. - Я хочу найти того, кто нанёс вред моей жене, - вовсе не пытаясь сменить свои планы говорит Джеймс, всё ещё держа служанку. Подойдя, Дарла разнимает их руки и поднимает на сына яростный взгляд. - Разве нельзя дождаться, пока Амили проснётся? Может, она знает, кто мог бы это сделать? - Я не пытаюсь ждать чего-то, что может долго длиться. Дай мне допросить всех, кто здесь, и я сделаю это быстрее, чем Амили успеет очнуться. - Только с разрешения твоего отца. - Я думал, титул короля уже довольно большое время принадлежит мне, разве не так? - мужчина смотрит на мать с таким презрением, какого не было никогда. Дарла была удивлена тем, как грубо и властно он с ней обращается, однако уступать ему она не собиралась. - Либо ты сейчас же умеришь свой пыл, - женщина смотрит ему прямо в глаза. И её радужки теперь не излучали нежность и сияние весенней сирени. В них горела искра, показывающая, что Дарле подвластна и такая сторона личности, - Либо я сдам тебя, как нарушившего закон, ворвавшись в чужие мысли без разрешения тех, кто может дать на это право. Хмыкнув, Джеймс почти сдался, резко выдернув свою руку из материнской и уже открыл рот, чтобы сказать что-то напоследок, как вдруг в стороне послышались детские всхлипы. Все обернулись на звук. Маленькая Зия стояла в платье, чей рукав был полностью мокрый от слёз девочки. Отреагировав быстрее всех, Дарла подбежала к внучке и опустилась перед ней на колени. - Что с тобой, Зи? - гладит её по волосам она максимально нежно. - Ма... мама, она... она у-умерла-а?... - Боже, нет! - женщина обвивает Зию руками и крепче прижимает к себе. Кажется, вид осколков и крови, что ещё остаётся на полу, заставил младшую Вэйлер думать именно о таком исходе событий. Дарла очень не хотела даже представлять себе картину, как им говорят, что Амили Вэйлер де Рикардо больше нет в живых. - Твоя мама сильная, - Джеймс берёт дочь на руки и та кладёт маленькую голову ему на плечо, - Она справится, вот увидишь. Гладя Зию по спине, мужчина заметил Лукаса, стоящего в дверях спальни, где лежит Амили, но особого внимания на нём не зациклил. Сейчас ему было важнее успокоить плачущего ребёнка, нежели того, кто, как и всегда, сможет перенести эту ношу сам на себе. Парень смотрит в сторону кровати и замечает, что брови его матери начали хмуриться, будто выражая боль в голове. Амили чувствовала, как её тело будто схватило удар, лишив всей энергии. Еле подняв тяжёлые веки, женщина заметила сына, смотрящего прямо на неё. Чуть-чуть натянув уголки губ, она с большим трудом подняла руку, согнула и разогнула четыре пальца, прижав их к ладони, тем самым пытаясь имитировать жест. Но её движения были такими слабыми, что другой бы и не понял сразу, что от него хотят. Ошеломлённый увиденным, Лукас сначала стоял в ступоре, а после знака будто скинул с себя все цепи и побежал к матери. Обняв её - аккуратно, чтобы не сжать ноющее тело - юноша позволил себе выпустить пару слёз. - Ты мой мальчик, - трепетно шепчет она, взяв его лицо в ладони, стирая стекающие капли большим пальцем. Во рту накопилась сухость, так что пить хотелось жутко. Но об этом желании Амили промолчала. - Мамочка... - сын шмыгнул носом, щуря лицо от плача, - Я думал... думал, что больше никогда не смогу обнять тебя... - Ох, Лукас. Пока Амили тихо успокаивала сына, сзади появился силуэт Дарлы. Вероятно услышала, как кто-то разговаривает и решила посмотреть. Увидев такую картину, женщина тут же вскрикнула: - Дочка! Она быстро обняла Амили и стала целовать ей лоб. Её глаза бегали по лицу девушки, будто она искала раны или какой-либо ещё признак того, что на ней остались увечья. Однако даже её бледная кожа стала приходить в норму. Облегчённо выдохнув, Дарла взяла руки Амили в свои. - Ты в порядке? - Да, не переживай, - она была убедительна. Радовалась, что Дарле не подвластно чувствовать её эмоции или читать мысли, ибо боль во всём теле была полным отрицанием только сказанных ею слов. Бывшая королева помогла белокурой сесть, положив сзади поудобнее подушку. - Очнулась? Голос зашедшего с дочерью на руках Джеймса был твёрже и холоднее, чем ожидалось. Его мать представляла, что он будет звучать куда мягче, раз уж его жена в таком состоянии. Но это не значило, что мужчине наплевать. Как раз наоборот, просто он не хотел показывать весь спектр эмоций, бушующий внутри. Руки до сих пор чесались в желании прочесть мысли прислуг. Взгляд на Дарлу заставил Джеймса смиренно выдохнуть, пряча эту идею куда подальше. - Зия! Джеймс! - Амили радостно вытянула руки в попытке взять дочь, но Вэйлер так и не дал ей это сделать. Просто поставил девочку на пол. Очевидно не хотел, чтобы его жена сейчас держала хоть какую тяжесть. - Мамочка! - Зия обнимает мать и получает поцелуй в лоб, - Я думала, ты умерла! Амили засмеялась, гладя дочь. - Вижу, как вы уже были готовы охотно вынести мой труп. - Не говори так, - без упрёка, со смешком говорит Дарла, сжимая руку сильнее. Шутки она понимала, к счастью, но чёрный юмор ей не особо нравился. - Ладно, ладно. После того как все покинули комнату, Джеймс остался с Амили наедине. Выпроводив сына взглядом, мужчина подошёл к кровати жены и сел рядом с ней. Глаза его медленно изучали лицо той, к которой он питал сильную любовь. Наконец, положил руку на её щеку и стал гладить большим пальцем, всё ещё не сводя взгляд. - Джеймс, - Амили смотрела на мужа таким же томным, но довольно манящим образом. Было ощущение, будто они разговаривали без слов, просто глазами. - Я переживал, - вздыхает Джеймс и целует Амили в лоб, - Чуть не нарушил закон, ворвавшись в мысли прислуг. Ты... ты знаешь, кто мог сделать это? Та отрицательно покачала головой, разрушая последнюю надежду мужчины. Он обречённо убирает руку с её лица и отворачивается, будто обдумывая новое решение. План по допросу прислуги стал лишь ярче отображаться в голове. Мысли об этом и так ещё не утихли, а теперь только увеличились. Оливер всегда был слишком правильным, даже в роли короля. Дарла поддерживала мужа в любом решении, именно поэтому стойко отстаивала границы, когда его не было рядом. И, хотя их сын занял трон, родители никак не могли оставить его. Просто они знают характер своего ребёнка, насколько он может быть аморален, когда дело касается чего-то для него близкого. - Джеймс, - снова зовёт Амили, видя напряжение в лице мужчины, - Не стоит из-за меня идти на что-то незаконное. - И что, мне надо ждать, пока не приедет мой отец? Ты сама себя хоть слышишь? - Джеймс берёт её за руки, - Зачем мне титул, если я не могу им пользоваться? К чему всё это, если не могу защитить свою семью? - Ты можешь, - уверенно отрицает слова мужа та. И ни одна нотка неуверенности не пробралась в её голосе, - Можешь, но не таким образом. Просто придумай другой выход, чтобы не идти против Оливера и Дарлы. - Я... Ком не дал высказать ничего и Джеймс, несмотря на свою гордость, поддался этой преграде. Выдохнув, он коснулся лбом об лоб жены. Ему нужно подумать. - Алан, - Джеймс стоял спиной к дворецкому, глядя в большое окно. Погода хоть и была солнечный, каждый, кто хоть на минуту вышел сегодня на улицу, знал, что было достаточно холодно для осени. Сад окрасился то в жёлтый, то в оранжевый, то в красный. Осень уже поздняя, поэтому зелёный пропал насовсем. Несмотря на то, что приходилось одеваться потеплее, садовник вышел и выполнял свою работу. Так же были видны и слуги, вешающие бельё. Эта обыденная рутина могла бы принести в сердце покой, однако его Джеймс потерял несколько часов назад. - Да, господин? - отзывается мужчина и ловит на себе алый взгляд короля. Если бы кто-то другой стоял на месте Алана, он бы подумал, что его хотят казнить. Однако сам дворецкий привык ко всему, что творит Джеймс. К его взгляду, характеру, юмору. И ничего в нём, по крайней мере пока, не могло испугать мужчину. - Помнишь лабораторию, что рядом с дворцом? Там кто-то есть? - Насколько я знаю, единственный, кто там обитает, маленькая группа лекарей, ваше величество. - Тогда, - Джеймс тянет, стучит пальцем по столу, будто обдумывая окончательное решение. Но план уже был в его голове, осталось только осуществить, - Пусть Киф приготовиться к тому, что я буду у него учиться. Не помешает знать некоторые аспекты рецепта лекарств и тому подобного. - Мой господин, Киф ещё совсем юный, чтобы обучать кого-то, а уж тем более... - Скажи мне, Алан, кто сегодня спас мою жену, когда я сам был не в состоянии даже понять, что с ней? Алан смиренно опустил голову, понимая, что сильно противостоять нельзя. - Извините, ваше величество. Я лично передам ему ваши слова. - Спасибо, - дворецкий почти покинул комнату, когда Джеймс добавил: - Ах да, ещё кое-что. По пути назад позови всех сюда ко мне. У нас будет очень обычный разговор. Алан знал, что имеется ввиду под "обычным" разговором. "Не таким уж он и обычным будет..." - подумал он про себя, покидая комнату. - Отец? - Как твоя мама? Лукас сглотнул. Когда шёл сюда, он был полон радости, думая, что Джеймс хочет видеть его, чтобы поговорить. Однако ледяной, как сталь, голос мужчины заставил его улыбку потухнуть. - Хорошо, уже покушала, - смиренно отвечает парень, словно патрульный, докладывающий нынешнее положение на границе империи. Кивнув, Джеймс сначала помолчал, смотря в окно, после чего посмотрел на сына и подозвал его быстрым жестом. Выполнив приказ, Лукас уткнул взгляд в пол, никак не ожидая, что его хотя бы погладят по голове. Он привык видеть, как любовь и ласка постепенно покидает путь в его адрес. Тем более со стороны отца. - Ты... - мужчина поднимает лицо сына, вздёрнув его подбородок, и вглядывается в его серые, словно грозовые тучи, только-только начинающие сгущаться, детские глаза. Этот цвет всегда напоминал Джеймсу то, как радостно он прыгал, когда собственные радужки окрасились в красный. - Ты плакал, - отец скорее утверждал, а не спрашивал. На это Лукас прерывисто выдохнул, подтверждая его слова, и резко почувствовал себя в объятиях. Удивлённо раскрыв глаза, парнишка секунд десять смотрел в стену, но после дал волю чувствам и зарылся лицом в плечо отца. - Я... - Я тебя тоже, - мальчик всхлипнул. Он знал, что ему хотели сказать. Но прерывать момент, когда тебя обвивают руки родного человека не хотелось, поэтому Лукас продолжал стоять в такой позе ещё минуты две. Пока в комнату не постучали. - Иди, Лукас. Присмотри за сестрой, - мягкость на лице сменяется на решительность, когда после короткого "войди" король видит Алана во главе толпы прислуг. - Отец? - младший Вэйлер неуверенно смотрит на пришедших, а после и на отца, от чего ловит на себе совсем не тот добрый взгляд, что был только что. Кивнув, он прошёл мимо людей и пошёл в сторону кухни. Именно там сейчас сидела Зия и уминала свой любимый шоколадный пирог. Повар приготовил его специально, чтобы хоть немного отвлечь девочку от происходящего. Вздохнув, Лукас зашёл к сестре, оставив все мысли о том, что же происходило в кабинете отца. А там происходило кое-что интересное. - Ты говорила, что не имеешь понятия, кто мог бы так поступить с королевой, - Джеймс медленно шагал от одной стены к другой, смотря и обращаясь к одной из опрошенных ею слуг. - Да, совершенно точно, - согласно пискнула та. - А ты знаешь... Мужчина теперь провёл взглядом по всем стоящим позади опрашиваемой. Опросить их не составило особого труда, каждый то и делал, что оправдывался, запинался или кидал свои мысли о том, кто мог быть преступником. Именно последнее дало щелчок к воплощению плана Джеймса. И сейчас всё шло так гладко, что никто даже и не заподозрил пока никакой ловушки. И, главное, в неё попали все до последнего. - ... Знаешь, что большая часть твоих коллег сказали, что подозревают тебя? Резко подняв голову, девушка не смогла спрятать смешанные чувства с лица. Страх и шок так балансировали, что даже вызывали лёгкий ужас. Взяв себя за воротник, служанка вдруг заплакала, заново опуская голову. - Клянусь... - шепчет она, - Клянусь, это не я! Я люблю королеву, зла ей не желаю. И чтобы травить - никогда! - Но твои друзья считают абсолютно иначе, не так ли? Обернувшись, девушка окинула всех дрожащим взглядом и зацепилась за человека, смотрящего куда угодно, но не на неё. - Мама, - шепчет она, подойдя к матери и хватает её за руки, - Мама, скажи, что это не так. Убеди их, что я не смогла бы!... Но та молчала, гордо подняв голову. Она смотрела так, словно дочь теперь стала мусором в её глазах. Так и читалось в них "я в тебе разочарована". - Лилит, - на этот раз подозреваемая подбежала к, судя по всему, подруге. Та сжалась, увидев её напуганный взгляд на себе, - Скажи им, мы же вместе собирали в чайник травы. Я же ничего не сделала! Однако та молчала, почти виновато сжимая веки. - Кажется, заступников, как таковых, у тебя нет. Девушка почти вскрикнула, когда рука Джеймса схватила её за плечо и оттащила назад. Глупышка не понимала, почему родные люди сейчас не верят ей, а уж тем более не защищают. Эта деталь понравилась и королю. Понравилась в плане того, что благодаря ей план шёл, как по маслу. Видя выражения лиц подруги и матери мужчина мог понять искренность их намерений. Любовь, ненависть. Злость, доброта. Страх, сочувствие. Всё это можно было различить. Целый букет чувств! - Стража, - двое схватили девушку под руки и ожидающе посмотрели на Джеймса. Тот и бровью не повёл, продолжая, - В темницу. Завтра на рассвете будет казнь. - Нет, прошу! Я не виновата, клянусь! - Свидетелей того, что ты говоришь, не было. Были только те, кто ставил все подозрения на тебя. - Господин, пощадите!... - Увести. Джеймс обернулся на остальных и, задержав взгляд на матери и подруге обвиняемой, дал разрешение покинуть комнату. "Если не получится, всё будет коту под хвост" - сам себя мысленно ругал мужчина, садясь в кресло и складывая пальцы рук вместе. Ситуация начала его напрягать, ибо на момент, когда девушку, которую Джеймс послал в темницу, уводили, должно было случится следующее: настоящий преступник признался бы во всём сам, без физических пыток и доскональных допросов. - Где же я облажался... В голове он прокручивал сценарии исхода, и все они вели к одному. План был идеален, как казалось самому Вэйлер. Даже если и не на сто процентов, то семьдесят - точно. Этот ужас, страх, плач и крики "подозреваемой", не знал бы Джеймс правду, заставили бы его и самого заступиться, если бы он был на месте виновника. Однако чуда не произошло. "Ещё не время" - сам себя успокаивал он, но бесплодно. Мысли и дальше ели разум. Только пару-тройку человек из всех сообщили свои подозрения в сторону Вивьен - так звали девушку - однако никто не мог знать, что король использовал её, как приманку. Никто не мог знать, что другие не обвинили её. "Глупец, план провален. Ты проиграл." Этот голос... этот чёртов голос буквально хотел, чтобы Джеймс сошёл с ума. - Ха-а, - устало выдохнул мужчина, окончательно обмякнув на спинке кресла. Он почти сдался, если бы не крик в ближайшей комнате. Кричала Амили. - Встань, Мэл! Живо, кому сказала! - Нет, прошу, послушайте! - женщина зрелого возраста стояла на коленях перед напуганной девушкой, еле стоящей на ногах. Она только хотела взять сок, а тут такое! - Не пейте ничего, прошу вас! Ваша жизнь... вы умрёте... - Мэл, что ты такое говоришь? - рука Амили задрожала. Стакан вместе с ней. Содержимое вот-вот могло пролиться от такой тряски, но пока этого не произошло. - Я виновата, очень! И осознаю свою ошибку, простите меня! - Мэл! - Кто?! Королева дёргается, увидев Джеймса, яростно ворвавшегося в комнату. Он чуть не выбил дверь, после схватил служанку за руку и заставил взглянуть себе в глаза. А они пылали, как никогда. На мгновение Мэл показалось, что один зрачок стал отличаться от другого. Но ещё один крик Джеймса потряс её и она забыла об этой мысли. - Кто, говори живо! Кто послал тебя?! - О-они сказали, что вылечат моего сына, дав нужный препарат. Я правда не хотела, честно! Но денег на такое лекарство у меня нет. - Кто, чтоб его, назови их! - "Белый ворон". Тот, кто возглавлял их, сказал, чтобы я назвала их так, если меня раскроют. Джеймс качнулся, с ужасом выпустил руку Мэл и отошёл на пару шагов, совершенно не внимая в говор Амили. Голову одурманило воспоминание, а вместе с ним и запах огня, обоснованно ассоциирующийся именно с этим словосочетанием. - Твоя жизнь будет спокойной, Вэйлер, - бормотал томный голос, - Если выполнить условие. - И какое же? - Отдай мне одного Рикардо. - Ни за что... - сам того не осознавая прошептал свой тогдашний ответ Джеймс и закрыл веки, кое-как держась на ногах. - Жену ты не отдал, Вэйлер, - и снова этот сладко ужасающий голос одного и того же человека. Дрожь охватывает всё тело, - У тебя есть шанс выдать мне ребёнка. - Только через мой труп, - в руке блеснул меч, уже готовый к атаке. Ухмылка. - Договорились. - Джеймс, пожалуйста. Вздрогнув, мужчина опускает руки, которыми закрыл себя, и смотрит на жену. Шок и ужас в глазах мужа пугает Амили, она обнимает его, глубоко выдыхая и надеясь, что всё хорошо. - Скажи мне, кто они? - просит белокурая, гладя мужчину. Тот снова дёргается, но не отбегает и не отходит. Наоборот, только сильнее прижимается, боясь потерять всякий контакт с любимой. Этого он боялся давно, но беззаботность дала забыть эти опасения. Через плечо жены Джеймс мельком смотрит на Мэл, ещё сидящую на полу, и прерывисто выдыхает. С какой-то стороны он понимает её выбор. Однако не простит её. Никогда. Ни за что. - Берхард. Эрик Берхард. Этих трёх слов хватает, чтобы Амили тоже впала в шок и резко вышла из объятий мужа, пытаясь взглянуть на него и убедиться, что тот не шутит. Однако тому не до шуток, к сожалению. - Прости, - обречённо шепчет Джеймс с предательским комом в горле перед тем, как приступить к самому большому признанию об ошибке, о которой он всегда будет жалеть.