Танец Хаоса. Искры в темноте

Лес был болен – теперь Китари ощущала это всем своим существом, как будто какая-то застарелая корка вскрылась, и из-под нее начало сочиться наружу живое, алое, болезненное. Еще несколько часов назад такого ощущения не было – лишь острая, как запах хищника, опасность, лишь давление отовсюду, со всех сторон, сжимающее ее в своих безжалостных когтях. А теперь вот, стоило пасть Ясноглазому, будто по иронии прозванному этим именем, стоило рассыпаться его злой власти, как все обнажилось. Страдание земли, которую так долго истязали, принуждали, мучали. Мука всех живых существ, что населяли ее, каким-то чудом борясь еще за свое существование, цепляясь за жизнь. Именно это Китари видела сейчас в зашитых глазах и искаженных лицах нояй, что медленно выходили к дороге по ту сторону Заслона, глядели на них, а затем начинали ковылять следом. С каждой минутой их становилось все больше, будто искаженные духи со всего леса текли к ним рекой, как-то ощутив их присутствие. Алеор был не прав, они пришли не для того, чтобы навести на них других Садовников. Может, таковой была внешняя причина той части их природы, которую исказил и измарал своим касанием Враг, но внутренняя их надобность была другой. Они хотели исцеления, они нуждались в нем больше всего другого в мире, и они пришли сюда за помощью сейчас к той единственной искре света, что спустя столько лет наконец-то на одно мгновение сверкнула для них в тот миг, когда Крол и Алеор сразили Мастера Зеркал. Но как мне помочь вам? Китари смотрела на то, как искаженно медленно бегут следом за ними вдоль дороги крохотные изуродованные существа, в слепой надежде протягивая к ним руки, спотыкаясь, падая, вновь подскакивая с земли и продолжая, продолжая упрямо ковылять следом. И сердце ее обливалось кровью, а слезы застилали взор. У них не было другого выбора и другого шанса, кроме этого. Сами не понимая почему, безглазыми своими взорами они смотрели на нее и молили ее спасти их, и она не могла, она не имела никакого права не сделать этого. Как правильно сказал Алеор: мы выбрали путь. Эта фраза звучала и звучала в ее голове раз за разом, прокручиваясь снова и снова, отдаваясь гулким набатным звоном в груди. Так ведь оно и было на самом деле; стоило только ему озвучить это вслух, как все изменилось, и Китари вдруг неосознанно еще, неявно, смутно начала понимать, зачем оказалась в этом лесу. Почему оказалась здесь именно таким способом – верхом, а не на крыльях, в обществе именно этих людей, при именно таких обстоятельствах. Серебром тянулась звездная дорога ее судьбы через бескрайние просторы вечной ночи, и вдруг влилась в этот узор, этот древний и страшный узел, затянутый до крика, до боли, до слез. Она должна была прийти сюда для того, чтобы расплести его раз и навсегда или хотя бы попытаться это сделать. Возможно, кто-то другой справился бы лучше, но этого другого не было, была она и ее спутники именно тем составом, каким пришли сюда. И пусть она даже не знала как, разве это важно было сейчас? Они уже оказались здесь по воле рока, неумолимой и не оставляющей времени на то, чтобы передумать или обернуться. Они были здесь прямо сейчас, значит, и решение тоже было здесь прямо сейчас. Копыта коней грохотали по салемату, и точно так же грохотало сердце в груди Китари. Она чувствовала, как этот набат усиливается с каждым мгновением, как он наполняет ее изнутри трепетом перед наступлением неминуемого. Онемев перед его мощью, наблюдала она разворачивающуюся перед ней волю, и это было так много, так много для ее маленького человеческого сердца!.. А потом оно случилось, раскрываясь перед ней во всей красе. Зарычал Алеор, злобно ругаясь и придерживая поводья своего коня, начавшего сбавлять скорость, потому что дороги впереди больше не было. Заслон рвался, висел обрывками, будто трухлявое полотно занавесок в заброшенном доме, слегка раскачиваясь на ветру. А у самого его края стояли, поджидая их, двое. Искаженные нойя медленно останавливались по обе стороны дороги, не приближаясь к краю изорванного Заслона, будто не хотели даже близко подходить к Садовникам. Но Китари все равно ощущала всем телом их полные надежды взгляды. Точно так же, как ощущала и взгляды Садовников теперь – острые отравленные иглы, впивающиеся под кожу. Если Мастер Зеркал почти ничем, кроме глаз и белизны кожи, не отличался от своих соплеменников, то эти двое уже так мало походили на живущих под солнцем разумных существ, что Китари ощутила отвращение, глядя на них. Тело Поющей Лозы почти целиком оплетал черный колючий плющ, и приглядевшись, Кит с трудом сглотнула подкативший к горлу ком: он еще и двигался, этот плющ, прорастая насквозь через его плоть, перекатывался неспешно буграми под бледной кожей, покрытой какими-то бурыми трупными пятнами. Коростой покрыли они и лицо Поющей Лозы, сделав его похожим на ствол дерева с двумя дуплами-глазами, по ту сторону которых горели на черном белке две ярко-зеленые радужки. Рта у него больше не было, только сросшаяся тонкая линия шрама, будто ствол дерева, когда-то давным-давно рассеченный сталью. Он будто бы являл собой вечное движение: ни на одно мгновение лозы на его теле не переставали двигаться, шевелясь и киша в нем, разрастаясь, выбрасывая черные листья, сразу же увядая, всыхая в его тело обратно, чтобы вновь прорасти и продолжить движение. Кровавая Плакальщица, что стояла рядом с ним, была под стать ему. Лицо ее исказилось, сделавшись узким и тонким, почти треугольным – подбородок провалился в череп, острые скулы торчали наружу, так туго обтянутые тонкой кожей, что сквозь нее было видно кости. Губ у нее почти не было, только беспрестанно вылезающий наружу язык, а глаза без век темнели кровавой раной, в которой плавился узкий вертикальный зрачок. Она улыбнулась при виде Алеора, раскрыв рот как-то неправильно, как-то шире, чем делали это обычно люди, и наружу из-под ее верхней губы показались два очень длинных тонких клыка, загнутых в сторону открытой пасти. Капля чего-то мутно-желтого стекла с одного из них, и она слизнула ее длинным языком, а затем двинулась вперед, медленно и плавно перетекая с ноги на ногу, извиваясь всем телом, будто змея. Кожу ее покрывала гладкая бледно-розовая чешуя, так похожая по цвету на кожу, что Китари не сразу признала, что это именно чешуя. К тому же ее руки вросли в тело: левая целиком, оставшись лишь очертанием уплотнения вдоль бока, а правая не до конца – только кисть болталась в районе бедра, дерганная и резкая, перебирая скрюченными пальцами, сжимая и разжимая их в тихой агонии боли. - Аленна, защити!.. – хрипло прошептала Китари. - Тебя никто больше не защитит! – прошипела Плакальщица будто змея, с трудом раскрывая изуродованный рот. Звук прорывался сквозь ее горло со скрипом и свистом, будто оно перестало быть приспособленным к тому, чтобы исторгать его. Кровавые глаза женщины сощурились, в них клокотала ярость. – Вы убили моего суженного! А значит, вы умрете, все до единого! Поющая Лоза рядом с ней двинулся, издал какой-то странный, глухой звук, и ближайшие к дороге деревья зашевелились, заволновались, медленно из-за искажения времени по обе стороны Заслона, будто ветер пробежал над их кронами, всколыхнув ветви. Гулкий утробный звук наполнил пространство вокруг них, и земля под Китари задрожала – она чувствовала это сквозь тело заплясавшей на месте от страха соловой. - Не выходить из-под Заслона! – железным голосом приказал им эльф, вытаскивая из ножен черный дымящийся клинок. - Ты думаешь, Заслон убережет вас? – Плакальщица расхохоталась скрипом и шипением, выкашливая звуки из искривленной глотки. – Думаешь, мы вас не достанем? У нас все время мира, Князь Серебряный, а у вас – только несколько часов до наступления ночи. И поверь мне, завтрашний рассвет ты уже не увидишь. - Ты много болтаешь, Плакальщица! – отозвался эльф, спрыгивая с седла и отпуская поводья своего боевого коня. Он выпрямился во весь рост, держа в руках черный меч, расслабленный и спокойный, уверенный в себе, и эта уверенность передалась и его спутникам. По ту сторону барьера хлестали в ярости деревья, и какие-то жуткие существа начали выбираться из чащи к Заслону – изломанные, страшные, неправильные, от одного вида которых Китари передергивало от отвращения. Но эльф смотрел только на Садовников, будто кроме них ничего на свете больше не существовало. – Я пришел сюда отдать долг, так что выходи биться. Время пришло. - Ты отдашь здесь все, Князь Серебряный, уж поверь, - пообещала ему Кровавая Плакальщица. – Но время для этого я определю сама. Она вновь засмеялась, хрипло и неестественно, будто выкашливая звуки и скаля ядовитые клыки, с которых вниз с шипением срывался яд. А затем развернулась и двинулась к Заслону. Одним плавным движением Алеор сорвался с места, вскидывая меч и стремясь успеть достать ее. Он мчался к ним будто ветер, длинными ногами преодолевая метр за метром разделяющего их пространства, и на один миг Китари показалось, что само время вокруг него ускорилось. Но только он не успел. Ухмыляясь и не отрывая от них кровавого взгляда, Плакальщица отступила на несколько шагов назад, странно извиваясь уродливым телом, а вместе с ней отступил и Поющая Лоза. Заслон поглотил их, размазал их движения, замедлил их. Теперь они стояли по другую его сторону, глядя на эльфа оттуда и скалясь. На расстоянии вытянутой руки и все же – по ту сторону Заслона. Рыкнув от ярости, эльф притормозил возле них, разочаровано разрубив мечом лишь воздух. - Проклятье! – выругался он, глядя на то, как Садовники отступают еще на несколько шагов назад, становясь в зону недосягаемости для удара и как будто выманивая его самого им навстречу. - И что нам делать теперь? – мрачно спросил из-за спины Китари Кадиль Медведь. Китари беспомощно оглянулась на хмурящуюся Крол, на дорогу за их спинами, пустую и длинную, по обеим сторонам которой столпились нойя. Теперь они медленно отступали, пятились, смещаясь к югу, пока деревья на обочине раскачивались из стороны в сторону, бесновались, хлестали ветвями в сторону дороги, но отдергивались от едва заметной пелены Заслона. - Похоже, мы в ловушке, - холодно и совершенно спокойно констатировала Росянка. - Да, в ловушке! – рявкнул Алеор, поворачиваясь к ней и бросая на нее яростный взгляд. – И оказались мы в ней, потому что кто-то из вас пронес с собой кровь! - Тебе уже сказали не единожды: никто этого не делал, - посмотрела на него ведьма, давя взглядом змеиных глаз, отблески которых просверкивали даже сквозь салематовую маску. - Тогда как они почуяли нас? – рявкнул Алеор, окончательно теряя терпение. – Объясни мне, моя дорогая, ибо я не понимаю того совсем! - Причин на то могут быть тысячи, мой старый друг, - сардонически усмехнулась она. – И я могу озвучивать их тебе едва ли не до самой нашей смерти, которая, судя по всему, наступит уже очень скоро, если прямо сейчас не определимся с тем, что делать дальше. Все новые и новые искаженные создания подходили с двух сторон к Заслону, скапливались возле него точно так же, как по ночам скапливались Тени. Их были уже едва ли не сотни, и в каждом из них с трудом читались черты животного, которым оно когда-то было, уродливо перемешанные, неправильно сформировавшиеся, а оттого пугающие до жути. Часть из них двигалась задом наперед, другая ползла или перемещалась прыжками. Над всей этой уродливой массой возвышались выворотни, обломанными острыми ветвями тянувшиеся к Заслону, царапающие и хлещущие его. И в центре этого всего стояли двое Садовников, не сводя с них немигающих взглядов. Кровавая Плакальщица при этом еще и улыбалась, облизывая длинным тонким языком попеременно то один отравленный клык, то другой. Выхода у них и впрямь не было. - Мы можем повернуть назад, - предложил Медведь, нарушая напряжение, повисшее в воздухе между испепеляющими друг друга взглядами ведьмой и эльфом. – Мы движемся быстрее, чем твари по ту сторону Заслона. Можем вернуться к салематовой дороге и проехать по ней в другую сторону. - Нас все равно отследят, - отрезал Алеор, не прерывая зрительного контакта с ведьмой. – Теперь уже нас отследят везде. - Можно попробовать атаковать их, - предложила Крол, но в голосе ее уверенности не было. – Мы с тобой пройдем через Заслон и попробуем их убить. - Там толпа, вы не справитесь, - твердо проговорил Гелен, и Китари была абсолютно согласна с ним сейчас. И очень благодарна ему – хоть кто-то еще из спутников пытался отговорить Крол от необдуманных действий. - А переход? – с надеждой спросил Джонай, глядя на ведьму. – Госпожа Заина, быть может, сумеет сделать для нас всех переход отсюда?.. - Я уже говорила: если я попробую сделать что-то здесь, скорее всего, я погибну, и это не принесет плода, - напряженно отозвалась ведьма. - Значит, надо дать бой, - настойчиво повторила Крол. – У нас нет другого выхода, кроме как драться. И лучше начать делать это сейчас, чем ждать ночи, когда они войдут в полную силу. Несколько мгновений Алеор молчал, обдумывая их предложения, затем все-таки отвернулся от Заины и уставился на Садовников, на лес за ними. - Можно попробовать прорваться, - быстро проговорил он, осматривая дорогу перед ними. – Скорее всего, здесь Провал, значит, где-то впереди на дороге снова появится Заслон. Раз так, мы можем попытаться быстро до него добраться и дальше уже гнать до самого Белого Чертога. Но нам придется прорубаться сквозь Садовников и всю эту шваль. - Как вариант, - кивнула Крол, тоже внимательно оглядывая дорогу перед ними. – Мы с тобой поедем первыми, будем таранить. Остальные за нами, наемники и Кит по бокам, зрячую в центр – она все равно не может сражаться. Китари ощутила, как холодеет все внутри, как твердеет позвоночник, превращаясь в сосульку. Сглотнув, она как можно тверже и убедительнее проговорила: - У меня, как и у Крол, есть крылья, мы можем поехать первыми, создав огненный щит, который отпугнет этих тварей. А остальные пойдут за нами. - Тоже неплохо, - кивнул Алеор, быстро соображая. Поразительно, но на этот раз и жена не стала спорить, только согласно кивнула, немало удивив, но при этом и воодушевив Китари. Она, конечно, была ужасно упертой и непрошибаемой, но умела в нужный момент прислушиваться к доводам разума, хвала Аленне за это! Эльф обернулся в сторону Садовников, еще раз оглядел их, а затем вдруг усмехнулся и покачал головой: - Что ж, я надеялся приберечь Тваугебира для Мертвой Головы, но, видимо, выбора у нас все равно нет. Так что мы сделаем вот что, - он посерьезнел и оглядел всех собравшихся вокруг него, проговаривая слова быстро и четко. – Я выеду за барьер и выпущу Тваугебира. До поры до времени я смогу контролировать его и расчищу для вас проход. Но как только он начнет пить кровь убитых выворотней и порченных, контроля я, разумеется, лишусь. - Твою ж!.. – пробормотал Кадиль Медведь, качая головой. - У вас будет секунд двадцать на то, чтобы прорваться через расчищенный мной коридор, - сообщил эльф, быстро снимая с себя плащ и приторачивая его к седлу. – Гоните вперед до дороги так быстро, как только сможете, и по ней езжайте прямиком в Белый Чертог. Мертвая Голова, скорее всего, почует меня и погонится за мной, потому пройти вы сможете. Ждите меня в Белом Чертоге, я приду к вам сразу же, как только вновь обрету разум. - А если они убьют тебя? – мрачно взглянула на него Крол. - Значит, не приду, - равнодушно пожал плечами Алеор. - Но ты же говорил, что в крипту, кроме тебя, никто войти не может, - нахмурилась она еще сильнее. – Говорил, у тебя ключ, только ты можешь ее отпереть. - Я соврал, - легко заявил эльф, крепко-накрепко привязывая кожаным ремешком флягу с яхиль к своему поясу, и Китари от неожиданности даже охнула, а Крол вытаращилась на него так, что у нее глаза даже сквозь маску засияли. – Вы и впрямь могли сразу туда полететь, забрать Лепесток и уйти восвояси. Но тогда кто бы очистил от этой мрази Годваг Гивир? Заина громко фыркнула и рассмеялась, качая головой. - Ах ты бхара! Ты использовал нас! – зарычала Крол, на что эльф только усмехнулся. - Как и вы меня, чтобы добраться до Ниеры. Начинается война, фиалка, мне нужно, чтобы Лесной Дом был защищен хотя бы с востока, если уж пока с Топью разделаться я не могу. Мне нужен прямой путь в Бреготт для подвода и войск твоей любимой Аватары в том числе. Ты помогла мне, я помог тебе, все честно. - Можно было сразу сказать об этом! – гаркнула на него Волчица, от злости едва не выпадая из седла. – Можно было сразу открытым текстом попросить меня помочь! - И ты бы помогла? – с насмешкой взглянул на нее Алеор. - Конечно! – без колебаний ответила кипящая от негодования Крол. – Это наша общая война, идиот! И только доверяя друг другу, мы можем ее выиграть! Несколько мгновений Алеор смотрел на нее, слегка сощурившись, а затем вдруг рассмеялся, качая головой: - Что ж, как бы безумно это ни звучало, а ты, похоже, говоришь правду. Что, несомненно, делает тебе честь, - Крол пораженно вскинула брови, глядя на него и явно не понимая, что ей вообще на это отвечать. А Алеор вытянул из ножен меч, взвесил его в руке и широко ей улыбнулся: - Если увидимся еще, фиалка, напомни выпить за тебя и твои принципы стопочку, это того стоит. А теперь, друзья мои, скачите и не оглядывайтесь. Ждите меня в Белом Чертоге три дня. Если за это время я не появлюсь, забирайте Лепесток и уходите по дороге на северо-восток. Она приведет вас прямиком под стены Шардана. - А ты сможешь войти в Чертог в форме Тваугебира? – встревоженно спросила Китари, глядя на эльфа. Тот пожал плечами. - Понятия не имею. Когда я в форме Тваугебира прошел через Заслон, образовался первый Провал. Возможно, я просто проделаю дыру в Мембране над Чертогом, а может, и вообще разнесу его на клочки. Или просто не пройду, кто знает? - Да что ж такое!.. – рыкнул Кадиль, в расстройстве хлопая ладонью по луке седла так, что его конь в страхе шарахнулся прочь, выкатывая глаза. Алеор вопросительно взглянул на него, и наемник настойчиво пробасил: - Ваше благородие, давайте мы с вами пойдем, а? Сейчас встанем в кружок да хорошенько вы… победим всю эту мразь, разгоним по лесу, да поедем себе спокойно по дороге! В конце концов, мы же Спутники, с нами Аватары, неужто мы не справимся? Вон, у госпожи Крол руки золотые, у малой сила, чтобы победить хасатру, значит и мы на что-то способны! Мы же присягали Аватарам! – он взглянул на двоих других наемников, и те выпрямились в ответ. – Мужики! Это всего-навсего уже одной ногой в могиле топчущаяся мразь! Один удар промеж глаз мечом, и все, и нет их! Они вон и так кривые-косые все, они нам только спасибо скажут, если мы их в капусту перебьем! - Да еще бы! – хмыкнул Гелен, а Джонай в ответ решительно кивнул: - С нами Аватары. Мы тоже будем сражаться. - О боги!.. – закрыл лицо рукой Алеор. - Давай-ка за наши спины, госпожа Росянка, коли сражаться здесь ты все равно не сможешь, да вьючных лошадей подержи пока. Мы тебя провезем на ту сторону. – И пока Заина, скептически изогнув бровь, разглядывала наемников, Кадиль толкнул своего коня пятками в бока и выехал вперед, втискивая лошадь между лошадьми Крол и Китари. – Пошли уже, - ворчливо буркнул он. – Надо этой Змееустой язык-то отрубить. Больно рожа у нее мерзкая. - Это была самая вдохновляющая и бессмысленная речь перед битвой, которую я когда-либо слышал, - сообщил Алеор, глядя на мрачного Кадиля. – Но раз уж вы так горите желанием умереть, почему нет? Я никогда не вставал между человеком и его слабоумием, если оно было для него важно. – Взвесив меч в руке, Алеор оглядел их всех еще раз и улыбнулся. – Ну что ж, вот мы и здесь, друзья мои! Время войти в легенду! Китари ощутила, как ёкает сердце, когда он развернулся и побежал вперед, так легко, так спокойно, будто летел над землей маленькой стремительной ласточкой. Махнув мечом, Алеор зарычал и прыгнул в Заслон, прямо на Садовников, проваливаясь в медленное время по ту сторону преграды. Кадиль гиканьем послал коня вперед следом за эльфом, Крол с Китари сорвались с места за ним. Сердце в груди заколотилось, будто безумное, наполняя ее лихорадочным предчувствием подступающей битвы. Копыта коня били в землю в такт его ударам, и Заслон приближался к ней с каждым мгновением, а за ним – стена из тварей, которых могло породить только самое уродливое и отвратительное сознание на свете. Китари выхватила меч из ножен у седла, пуская по клинку тонкий слой Воздуха Реагрес, чтобы он разил без преград, уплотнила свою кожу, делая ее непробиваемой, выпростала из-за левого плеча золотое крыло, чтобы бить тех тварей, что окажутся от нее на расстоянии вытянутой руки. Помоги мне, Вель! Как тогда, у Белого Источника, помоги мне сейчас! Она еще успела заметить странность: Алеор по ту сторону Заслона дрался с той же скоростью, с какой мчались и они по эту, и Садовники, на которых он набрасывался, отступали и уворачивались от его ударов, тоже так же быстро, а вот остальные создания двигались медленно-медленно, вытягиваясь навстречу атакующим их Спутникам. Но осознать до конца, почему именно так происходит, она так и не успела. Соловая кобыла одним прыжком перенесла ее через Заслон, и Китари вскрикнула, когда рев, грохот, крики и шум одновременно с вонью гнили и разложения бросились ей в лицо. Она вскинула меч, нанося удар вслепую с седла, куда-то слева от себя, метя туда же и золотым крылом, и ответом стала упругая отдача в плечевом суставе, чей-то визгливый крик, шипение и вонь паленой плоти. Кадиль справа от нее ревел будто и впрямь разъяренный медведь, топча конем тех тварей, что стояли перед ним, за спиной кричал Джонай, и его гнедой почти что носом тыкался в круп соловой Китари. Битва подхватила ее, закрутила, смещая в сторону, и уже через несколько мгновений Китари не знала, в какую сторону ей нужно двигаться. Жуткие твари лезли на нее со всех сторон, стремясь сорвать ее с лошади, тянули к ней жуткие отростки, руки, лапы, и она вообще не понимала, что происходит, продолжая наотмашь бить и хлестать их мечом и крыльями. Справа спереди вдруг послышался дикий крик, надтреснутый безумный визг, будто десять сумеречных котов заорали сразу же в боли и ярости. Лошадь ее шарахнулась в сторону, едва не падая и не сбрасывая ее прямо в черные лапы, тянущиеся к ней снизу. Она закричала и сама, теряя равновесие в седле, почти вываливаясь из него, молотя крылом по воздуху, чтобы удержаться. А потом черная тень резко накрыла ее откуда-то сверху, и страшный удар обрушился на круп кобылы. Китари вышвырнуло из седла, она кубарем покатилась вниз, прямо в кашу из шевелящихся тел изуродованных тварей, каким-то чудом успев завернуться в кокон из крыльев. Удар был сильным, она свалила кого-то, отчаянно визжавшего, но сама не расшиблась – помогла уплотненная кожа. Черный дым наполнил ноздри, завоняло паленой шерстью, и вновь над головой потемнело на мгновения. Она успела вскинуть голову, чтобы увидеть, как несется в нее со стремительностью падающего с неба орла ветка какого-то выворотня, расшвыривающего все вокруг себя. Удар пришелся в грудь, отшвыривая ее в сторону, и она вновь покатилась по земле. Меч выпал из пальцев, исчезая где-то в месиве из тел, она наотмашь упала на спину, вытягиваясь всем телом по грязной мокрой земле. Дыхание выбило из груди, но ребра были целы благодаря дару Артрены, да и крылья смягчили падение. Только напавшего на нее выворотня это не могло остановить. Он стремительно бросился в ее сторону – куда быстрее с учетом того, что ноги ему заменяли гибкие цепкие корни. Жуткая трещина рта в коре раскрылась, исторгая наружу низкий зубодробящий рев, ветви отклонились назад, приготовившись нанести удар. Китари неловко завозилась на земле, попытавшись встать… Вдруг откуда-то слева с криком вылетел Джонай все еще верхом на гнедом, вздымая клинок и вонзая его в открывшийся провал рта выворотня. Сталь вошла глубоко, во все стороны повалил черный дым, выворотень дернулся, теряя равновесие и заваливаясь назад, куда и тащили его оттянутые для удара ветви. Джонай вытащил меч и ударил снова, рубя ствол, сталь проходила в него удивительно легко – будто и не в ороговевшее дерево, а в обычную плоть. На месте ударов образовывались глубокие зарубки, из которых наружу хлынуло что-то черное и липкое. - Взлетай! – услышала Китари сквозь шум боя, рев порченных и грохот выворотней отчаянный крик Крол. – Китари! Взлетай! На этот раз не став мешкать, она раскрыла крылья и прыгнула в воздух, выталкивая себя вверх над полем боя как можно быстрее. Меча у нее больше не было, лошади тоже, толку от нее здесь было очень мало сейчас – как бы горько ни было это признавать. Да и от страха кровь так стучала в жилах, что Китари ощутила почти что облегчение, оказавшись в десятке метров над землей, вдали от боя. Только оно было недолгим. Отсюда было куда лучше видно все вокруг них, и она вновь забыла, как дышать, когда внезапно поняла, что весь лес шевелился. И это было не просто дрожание черных деревьев, почуявших приближение путников, какое сопровождало их практически на всем пути от самого входа в лес. Нет. Деревья дрожали все быстрее и быстрее, тянулись вверх, вырывая себя из земли, вытягивая из нее свои корни. А когда им это удавалось, в центре ствола открывался жуткий черный рот, исторгающий рев, и выворотень, выбираясь из своей ямы, ковылял в сторону дороги на зов их господина – Поющей Лозы. Сейчас в сторону дороги ковыляла едва ли не вся Чаща, которую могла охватить взглядом Китари. Сотни, тысячи выворотней. В горле пересохло. Она оглянулась вниз, ища глазами Крол. Волчица сражалась двумя руками, сжимая в одной меч из небесного железа, а в другой – свой собственный нож. Оба они полыхали огнем Роксаны, как и крылья за ее спиной. Ее серый в яблоках крутился на месте, позволяя ей поражать тварей, что со всех сторон лезли на нее. Возле нее находилась Заина, которая вытягивала из своего живота алые энергетические копья и швыряла их в подступающих к ней тварей, каким-то чудом продолжая еще сжимать в руке поводья вьючных лошадей. Ее прикрывал Длиннорукий, разя накатывающих на нее порченных длинным мечом. В стороне по земле, сцепившись с какой-то тварью намертво, с ревом катался Медведь, нанося ей удары громадным тяжелым кулаком. Джоная Китари рассмотреть под ветвями на смогла, но слышала его голос откуда-то справа – он выкрикивал имя Кану Защитницы. Но настоящая схватка кипела впереди, где Тваугебир сошелся в бою с двумя Садовниками, и ее подробности Китари почти что не могла рассмотреть – так быстро они двигались. Три тени метались друг вокруг друга по перепаханной следами выворотней земле, у одной из теней был меч, сверкающий вокруг нее молниеносной вспышкой. А за их спинами тянулась сквозь лес бледной серой полосой Тропа Паломников, ровная, будто стрела, пустая и безопасная. Только до нее еще надо было добраться. - Надо уходить! – закричала Китари, понимая, что у них не было шанса справиться здесь сейчас. – Крол! – во всю силу легких заорала она, устремляясь в сторону сражающейся внизу жены. – Надо уходить! Скорее! Их слишком много! - Кадиль! – заревела не своим голосом жена, и тот в ответ, отшвырнув от себя очередную тварь и полоснув ее мечом, прокричал в ответ: - Уходим! Джен Итур Вануэль, уходим! Взгляд Китари переместился на открытое место впереди, где Тваугебир сражался с Садовниками. Она прищурилась, изо всех сил вглядываясь вниз и пытаясь понять, что же там происходит на самом деле. Они не могли уйти без Алеора, не могли бросить его одного здесь даже в образе Тваугебира. Это было неправильно! Это было… Изображение так резко изменилось, что она пошатнулась на мгновение, теряя опору в воздухе. Вот теперь она видела по-настоящему, вывернутыми глазами, что пока давалось ей тяжко и далеко не с первого раза, и то, что она видела, не сразу даже сформировалось в ее голове в какую-то четкую картинку. Алеора больше не было, его место заняло существо из червленого серебра с ледяными сверкающими глазами и такими острыми очертаниями тела, будто его в спешке набросал отрывистыми штрихами стремящийся как можно скорее запечатлеть увиденное художник. И двигалось оно также – резко и рвано, так быстро, что взгляд успевал фиксировать лишь остаточное его движение, как бывает, когда молния на мгновение соединяет небо и землю, оставляя на роговице свой выжженный след. Тваугебир с мечом в руках танцевал между двух еще более диковинных созданий, одно из которых больше всего напоминало огромную уродливую змею, поднявшуюся над землей, а другое – жуткое плющевидное растение с утолщением в виде скрюченного человеческого тела в центре, из которого и росли во все стороны шевелящиеся отростки. Эти отростки били в землю вокруг Тваугебира, стремясь попасть в него, схватить. Часть из них так и оставалась воткнутой в землю, и отростки прорывались сквозь нее снизу под его ногами, будто черная трава того существа, которого Алеор называл Гарпуном. Другая часть отростков била сверху, будто копьями пытаясь пригвоздить его к земле. Тваугебир уворачивался и рубил их, кромсал один за другим, но отростки появлялись снова и снова, пронзая землю снизу и сверху так часто, что в какой-то момент напомнили Китари захлопывающиеся створки цветка росянки, между которых отчаянно билась угодившая в ловушку муха. С другой стороны нападала Кровавая Плакальщица, и теперь Китари понимала, почему ее так назвали. В тонком теле она и впрямь была почти неотличима от огромной змеи, разве что длинного скрученного в кольцо хвоста у нее не было. Зато голова ее непропорционально увеличилась, разбухла, будто у змеи, и огромные алые глаза проливались на морду потоками крови. Ее взгляд неотступно следовал за Тваугебиром, опаздывая лишь на мгновение, и в том месте, где он касался порченных, они падали на землю без сил, окаменевшие и неспособные больше шевелиться. Увядали, скрючиваясь и обугливаясь, отростки Поющей Лозы, земля с шипением вваливалась в саму себя, будто внизу под ней образовались втягивающие ее пустоты. Пока еще за Тваугебиром этот взгляд не успевал, но Китари знала, что это ненадолго. Он двигался быстрее, чем мог уловить движение глаз, но и взгляд Кровавой Плакальщицы неотступно следовал за ним, аккуратно минуя при этом стоящего напротив нее Поющую Лозу. Похоже, эту схватку Тваугебир выиграть не мог, и Китари в тревоге перевела взгляд на Крол, на то, что происходило с ней сейчас. Быть может, был какой-то шанс для них всех помочь эльфу? Навалиться всем вместе, атаковать кого-то из Садовников со спины? Крол как раз в этот момент погнала своего ржущего и мечущегося от страха коня вперед, в сторону спасительной Тропы Паломников, а за ней двинулись и Заина с Геленом. За их спинами, уворачиваясь от бросающихся на него выворотней и порченных, сшибая их со своего пути клинком, как тараном, удивительно прытко для его могучей комплекции мчался Кадиль. Китари обернулась в другую сторону, ища глазами Тваугебира, и вскрикнула. Как раз в этот момент выпрыгнувший откуда-то из-за деревьев Джонай всадил меч в спину Кровавой Плакальщицы, и она взвизгнула отвратительно высоким голосом, едва не заставившим перепонки лопнуть в ушах Китари. Это было так неожиданно, что Китари застыла на мгновение, а затем, не тратя больше время впустую, бросилась на помощь, со всей возможной скоростью колотя золотыми крыльями по воздуху. Наемник повис на рукояти меча, изо всех сил наваливаясь на него, пока Плакальщица с ревом выгнулась в обратную сторону, выламываясь вперед своим чешуйчатым телом, запрокидывая голову с пылающими алыми глазами. Пустой взгляд ее прошил небо раскаленной иглой, и Китари ощутила, как само пространство осыпалось пеплом под его прикосновением с едва слышным шелестом. Джонай дернулся, изо всех сил прокручивая меч в ее спине, и его кончик вырос-таки из груди Плакальщицы, пропарывая насквозь жесткий панцирь чешуи. В следующий миг в нее ударился серебряной стрелой Тваугебир. Все трое покатились по земле, причем Джонаю повезло – он почти успел увернуться и теперь оказался немного в стороне от двух сцепившихся намертво бесов, держась за бедро и неловко отползая прочь так быстро, как только мог. Визгливый рев продолжался, разрывая на части воздух, Тваугебир и Плакальщица катались по земле, и понять, кто из них одолевает другого, сейчас было просто невозможно. Китари видела розовые витки змеиного тела, пытавшиеся давить Тваугебира, алые капли крови, серебряные глаза, искаженные в безумии ярости. А в стороне от них – Поющую Лозу, который вырвал себя из того места, на котором стоял, и, втыкаясь растущими из него лозами в землю, словно на ходулях поковылял к ним, похожий на гигантского уродливого паука. Джонай оказался прямо посередине между ними, на пути приближающегося Поющей Лозы, и жить ему оставалось, судя по всему, какие-то мгновения. Не думая, Китари сложила крылья, падая вниз, к нему, почти что врезаясь в землю рядом с ним и оставаясь невредимой только благодаря уплотненной коже. Лицо у наемника было разбито, маска треснула на виске, из бедра торчала длинная щепа, пробившая насквозь салемат и заливающая кровью все его штаны. Лоза был почти рядом, она даже не успела ничего сказать Джонаю, только наклонила плечо, и он, также молча и отчаянно навалился на нее всем своим весом. Никогда еще Китари не приходилось взлетать с таким весом на теле – парень был едва ли легче Крол, - но ужас и шок от происходящего придали сил. Каким-то чудом, вихляясь и проваливаясь в воздухе, она сумела взлететь, колотя крыльями так отчаянно и быстро, что вся остальная концентрация просто рассыпалась прахом – невозможно было и крылья контролировать, и удерживать одновременно с этим барьер на коже. Но она взлетела метра на два над землей и даже смогла кое-как оттащиться в сторону, чтобы не попасть под удар приближающегося Садовника. Впрочем, он не обращал больше на нее никакого внимания. Он поспешил туда, где на земле наконец-то расцепился клубок Тваугебира и Плакальщицы. Китари было тяжело так, что перед глазами все темнело, тело Джоная болталось на правом плече, сам он вцепился в нее двумя руками, не позволяя вывернуть шею. Но она все-таки успела самым краешком глаза зацепить движение. Плакальщица навзничь откинулась на земле, и глаза ее вытекали алым ядом на ее щеки, а Тваугебир поднимался над ее телом, разворачиваясь в сторону Лозы. Больше Кит ничего не видела. С трудом колотя крыльями, она полетела вперед, сосредотачиваясь лишь на том, чтобы не рухнуть под тяжестью Джоная на землю. Перед глазами метались ветви деревьев, рев наполнял уши. Она боролась за каждый вздох, за каждый сантиметр преодоленного пространства, чтобы не уронить на землю здоровенного ишмаильца. Поразительно, он не выглядел таким тяжелым, когда просто стоял рядом с ней! А сейчас оказался едва ли не скалоподобным и с каждым мигом будто становился только тяжелее. До дороги было уже недалеко – Китари видела это. Белесый Заслон слабо мерцал там, метрах в тридцати, и прямо сейчас в него проезжала на всем скаку Росянка вместе с вьючными лошадьми, а прикрывали ее Длиннорукий верхом на своей лошади и пеший Кадиль Медведь теперь уже с двумя мечами в руках. А вот Крол мчалась в обратную сторону, навстречу к Китари, и лицо ее было белым. Что-то вдруг вцепилось в ее ногу, крепко ухватив за сапог, дернув вниз, и на этом силы кончились. Китари с криком упала, роняя и завопившего Джоная, упала на что-то маленькое и визжащее, сразу же впившееся зубами ей в бок. Салемат защитил плоть от укуса, слева под рукой вылезла жуткая безглазая голова в отвратительных шишках опухолей, Китари в ужасе заорала, ударяя в нее объятым пламенем Роксаны кулаком. Она била раз за разом, пока тварь не выпустила ее, визжа от ожогов, отпрыгивая. Китари с трудом отползла в сторону, чувствуя боль во всем теле от падения с высоты. Мимо прогрохотали копыта коня, а потом в землю возле нее ударили сапоги, и такой любимый голос прорычал: - На коня! Живо! Перекатившись по земле с глухим вскриком, Китари заставила себя как-то подняться, кое-как поковылять к ишмаильцу, который, судя по всему, потерял сознание от удара о землю. Возле нее перетаптывался на месте и дико храпел серый в яблоках, принадлежащий Крол, а сама Волчица в нескольких метрах позади билась двумя мечами с наседающими на нее тремя паукообразными тварями. Трое выворотней двинулись в их сторону, ревя жуткими ртами. Времени не было. Воззвав изо всех сил к Роксане, Китари каким-то безумным рывком умудрилась поднять Джоная, взлететь и почти что сбросить его на спину серому жеребцу, который от веса и неожиданности просел в коленях, а потом схватила его за поводья и крикнула, обращаясь к Крол: - Все! Взлетай! Тугим комком Волчица выпрыгнула высоко вверх над головами тварей, раскрывая алые крылья. Убедившись, что она выше зоны досягаемости выворотней, Китари развернулась и полетела вперед, волоча под уздцы перепуганного насмерть серого. Лететь так низко над землей было очень трудно, да еще и крылом нужно было не попасть коню по морде, но, хвала Аленне, Заслон был уже совсем близко, а возле него и Кадиль с Геленом, поджидающие ее. Длиннорукий вскинул лук, пуская стрелу, казалось, прямо в Кит, но она просвистела примерно в метре от ее плеча, ударяя во что-то, что преследовало ее. - Быстрее! – не своим голосом проревел Медведь, швыряя с другой стороны от нее метательный нож. Взвизгнув от страха и вжимая голову в плечи, вконец очумевшая от всего происходящего, Китари сгруппировалась, влетая в Заслон, и знакомая прохлада объяла ее, тормозя движение, растягивая время, окутывая долгожданным ощущением безопасности. Еще мгновение, замершее между одним временем и другим, они с конем вылетели по другую сторону Заслона, а следом за ними спасительный барьер преодолели наемники и Крол. Только тогда Китари вспомнила, что умеет дышать. - Твою мать!.. – выдохнул Кадиль, сгибаясь пополам и упираясь кулаками в колени. Глаза его не отрывались от происходящего по ту сторону Заслона. Посмотрела и Китари, непроизвольно сглатывая. Шевелящееся море выворотней и порожденных Змееустой порченных кипело вокруг, создания метались, набрасываясь друг на друга в слепой ярости, толкаясь, но не имея сил приблизиться к барьеру. Алеора нигде видно не было, да и расслышать что-либо в визге и реве по ту сторону стены было просто невозможно. - Джонай! – послышался откуда-то справа голос Гелена, и наемник бросился к лошади, на которой, будто перекинутая через нее тряпка, висел бездыханный ишмаилец. Кадиль тоже подорвался с места, и вдвоем они стащили паренька с седла, укладывая его на дорожное полотно с такой аккуратностью, какой Китари совершенно не ожидала от этих двоих. - Ах ты ж!.. – крякнул Длиннорукий, увидев торчащую из ноги парня щепу. - Других ран не видно, - сообщил Кадиль, быстро осмотрев его. – Тогда почему он без сознания? - Я его уронила, - призналась Китари, прижимая пальцы к губам и чувствуя себя совершенно обессиленной, жалкой и ни на что не годной сейчас. - Отойдите, я погляжу, - властно приказала Заина, и оба наемника неуверенно отступили прочь, пропуская ее мимо себя к Джонаю. Ведьма уселась возле него на корточки, провела раскрытой рукой над его грудью, что-то едва слышно прошептала себе под нос. А затем приказала: - Китари, иди сюда. Возьми меч и нагрей его крылом. Это могло помочь, это простое действие она могла сделать, а значит, она могла помочь. Словно оглушенная от всего произошедшего, Китари спрыгнула на землю, забрала из рук Медведя клинок и вывернула крыло, нагревая его кончик. В голове у нее было пусто-пусто, только кровь стучала в висках, оглушая и перетряхивая все тело диким напряжением. - Вы сможете для него что-то сделать, госпожа? – тревожно спросил Гелен, заглядывая ей через плечо. - Смогу, - сосредоточенно кивнула Заина, подкатывая рукава куртки и разворачиваясь к торчащей из ноги Джоная щепе. - Ты же говорила, что не можешь колдовать в лесу? – послышался от Заслона настороженный голос Крол, и Китари взглянула на нее, продолжая прогревать кончик меча. Крол так и стояла у Заслона, будто могла разглядеть по другую его сторону сражающегося Тваугебира. Только голову чуть повернула, дожидаясь ответа ведьмы. – А во время боя сражалась в итоге, да и сейчас вот будешь лечить паренька. Как-то не сходится, зрячая. - Я говорила, что погибну, если призову Теней на помощь, и это правда, но сейчас я использовала свою собственную жизненную энергию для борьбы и израсходую еще, чтобы спасти ему жизнь, - почти сердито ответила ей Заина. – Теперь я буду слаба, как младенец, и уж точно не смогу помочь вам в дальнейшем, если на нас наброситься еще кто-нибудь из Садовников. - Как все у тебя складно всегда, - заметила Крол, качнув головой. – На все есть объяснение. - Да, потому что я знаю, что делаю, - холодно отрезала Заина, а затем взглянула на Китари и приказала: – Дай мне меч. Когда подам знак, дашь еще и яхиль. Китари передала ей клинок с побагровевшим острием, и ведьма, не церемонясь, одним движением вырвала из ноги наемника щепу. Он дернулся всем телом, мазнул сапогами по салемату, но в себя не пришел. Алый бурунчик крови хлынул из раны наружу, но Заина ловко приложила к нему раскаленный клинок, и громкое шипение вперемешку с вонью паленой плоти поднялось в воздух. Ведьма загудела что-то – лучшего слова Китари подобрать не смогла, - низким-низким голосом, басом, которого просто не могло издать женское тело. В этом гудении сложно было различить отдельные звуки, создавалось ощущение, что половина его звучания лежала где-то за порогом слуха, но Китари уловила несколько расплывчатых слов. Ее ладонь легла на бедро Джонаю, звук изменился, сделавшись более глухим, более тихим. Вторую руку Заина нетерпеливо протянула к Кит, и та вложила в ее ладонь полупустую флягу с яхиль с открученной пробкой, которую протянул ей Кадиль. Брызнув немного на рану, ведьма закрыла глаза и продолжила раскачиваться над телом наемника взад-вперед, тихо гудя что-то на одной ноте. Острый будто нож взвизг по ту сторону Заслона заставил их всех вскинуть головы и взглянуть назад, туда, где остался сражаться с Поющей Лозой Алеор. Китари закусила губу, в который раз уже убеждая саму себя, что не сможет ничего для него сделать, как бы ни хотела того. - Нам нужно убираться отсюда, - негромко пробубнил в бороду Кадиль Медведь, глядя туда же. - Поддерживаю, - кивнул Гелен. Они переглянулись и дружно воззрились на Крол, так и застывшую возле Заслона с двумя клинками в руках. Она просто стояла, глядя на то, как сражаются друг с другом по ту сторону выворотни, и Китари своим измученным сердцем ощутила вдруг слабый и такой изматывающий укол страха. Жена была слишком упряма, слишком безрассудна порой. Она не могла бросить Алеора даже в форме Тваугебира, даже при том, как он бесил ее едва ли не круглосуточно все последние недели. Кивнув наемникам, Китари подошла к ней и мягко положила ладонь на ее плечо, чувствуя железные от напряжения мышцы под пальцами. - Нам надо ехать, первая, - как можно мягче проговорила она, заглядывая в лицо жены. Челюсти ее были стиснуты, брови хмурились. – Мы ничем ему не поможем сейчас. Посмотри туда. От Заслона их отделял какой-то шаг, а по ту сторону творился настоящий хаос. С грохотом хлестали друг друга ветвями выворотни, давили корнями порченных, те бросались на их стволы, грызли и рвали их когтями. Лес вокруг них буквально взбесился, вскипев в буре ярости и уничтожения, и вряд ли они при всей их силе прожили бы дольше пары секунд по ту сторону барьера. От горечи защемило в груди при воспоминании о нойя, оставшихся где-то позади, на другой стороне Провала. Она надеялась, что они успели уйти отсюда, что спаслись. Я исцелю вас! – со всем жаром сердца пообещала им Китари. Не знаю как, но я помогу вам, верну вам покой! Клянусь! - Пойдем, - мрачно проговорила Крол, все-таки отворачиваясь от происходящего за Заслоном и вкладывая клинки в ножны. Лицо ее сейчас состояло из одних лишь острых углов, а взгляд был давяще тяжелым. Вместе они вернулись обратно к наемникам, обменявшимися друг с другом понимающими взглядами. - Нам нужно будет как можно скорее добраться до Белого Чертога, - проговорила Крол, не глядя больше за Заслон. – Те, у кого погибли лошади, возьмут вьючных, сбросив часть ненужной поклажи. Поедем без остановок. – Взглянув над плечом Заины на распростёртого на земле наемника, она спросила: - Что с Джонаем? - Он пронзил мечом Змееустую, насквозь, я сама видела, - тихо проговорила Китари, тоже оборачиваясь в ту сторону. Как глубоко она сожалела о том, что ей не хватило силы донести его в целости! - Вот так дела! – присвистнул Кадиль, с уважением глядя на ишмаильца, а потом вдруг хмыкнул. – Обогнал нас, гаденыш мелкий! Теперь загордится, небось! Веки Джоная дрогнули, он слабо застонал, пошевелившись на земле, и Заина приподняла ему голову, вливая в губы яхиль. - Живой, - удовлетворенно проговорила Крол. – Поехали. Кит, поможешь ему, чтобы не выпал из седла. Китари обернулась в последний раз, пытаясь отыскать глазами Алеора, но по ту сторону Заслона просто невозможно было что-либо разглядеть.