***
Запах латте на фундучном молоке, кажется, заполнил весь салон авто, не оставляя ни единого шанса альфе переключиться на что-нибудь другое, кроме Чимина. Ещё пару месяцев назад они были счастливы, планируя совместную жизнь, но сейчас есть впечатление, что их отношения с каждым днем приближаются к краху. Если омега узнает, что Мин им воспользовался для перевозки контрабанды, сложно будет вымолить его прощение. Но Юнги не является сентиментальным человеком. А ещё он слишком уверен в себе, чтобы позволить упустить такую партию, как Пак. Любит ли он его? Конечно, любит! Правда, своей, только ему понятной и весьма своеобразной любовью. А что? Разве нельзя любить свой трофей? Кто ему запретит строить отношения на тех ценностях, которые позволят чувствовать себя счастливым? В конце концов, сдаваться он точно не собирается. Главное, чтобы Чонгук не подвёл. Тот план, который задумал Юнги, бесспорно, имеет риски. Но кто не рискует, тот шампанское не пьёт. Правда, в случае с альфой он обязательно выпьет белого рома, как только сделка будет завершена. Конечно, у бодигарда есть своя роль в его плане, о которой он узнает позже, чтобы его не сорвать. Вряд ли тот будет рисковать жизнью Чимина, если правильно всё преподнести. — Добрый день, Джону. Как продвигаются наши дела? — спрашивает он, как только по салону разносится уставший голос. — Господин Мин. Я еле выкрутился! — тараторит управляющий галереи, пока альфа спокойно берёт в правую руку бумажный стаканчик и, поднося его к губам, наслаждается знакомым ароматом. — Ну всё же в порядке? — Юнги делает глоток, возвращая стаканчик на прежнее место. Он сворачивает на подземный паркинг министерства, искренне надеясь, что за время отсутствия его место никто не занял. — Надеюсь, да, — звучит на выдохе. — Но мне еле удалось уговорить его не спускаться в хранилище и не проверять груз. Я думал, что умру, пока пытался его убедить. Вы говорили, что до отъезда он не должен был приехать в офис, но сегодня явился прямо с самого утра. Когда мне позвонил его секретарь и попросил зайти, я чуть с ума не сошёл от страха. Что уже говорить о том, насколько сложно было стоять и смотреть своему покровителю в глаза, при этом продолжая изворачиваться и врать! Бесконечный поток наполненных переживаниями возмущений Юнги слушает молча. Пока Джону изливал ему душу, альфа уже припарковал автомобиль на своё место и, заглушив двигатель, устало прикрыл глаза. Хотелось и голову откинуть назад, так, чтобы немного расслабиться, но после наложенных швов затылок ещё болит. — Джону, успокойся пожалуйста. Уже не о чем беспокоиться. Всё сложилось наилучшим образом. Ты прекрасно справился со своей задачей и теперь сможешь сделать маме операцию, — не переключая звонок на телефон, альфа продолжает общаться по CarPlay. Несколько утренних встреч вымотали его, и выходить из машины попросту не хочется. — Да, но какой ценой? Если Чимин узнает, что я сделал, он никогда меня не простит! Я потеряю работу, а что ещё хуже — свою репутацию! — не унимается управляющий, начиная раздражать альфу своим нытьём. Почему люди хотят получить кругленькую сумму, при этом ничем не жертвуя и не неся ответственность за свои поступки? — Все будет хорошо, я же сказал. В конце концов, возьми себя в руки и подумай о том, что твоя мать останется жива. Это твоя главная мотивация, а остальное — пустяки, — крайняя фраза выходит немного раздражённой. — Пустяки? — реагируя на изменившейся тон альфы, переспрашивает Джону. — Для вас… — Хватит! — рычит Юнги. — У нас был уговор, и я выполнил свою часть, а ты свою. Могу накинуть пару тысяч за моральный ущерб, раз тебя настолько терзают муки совести. — Не нужно, — уже тише летит в ответ. — Ну, тогда я жду от тебя смс, когда груз отправится в аэропорт. На этом всё. Желаю скорейшего выздоровление маме, — на этом Юнги с раздражением нажимает кнопку сброса вызова на бортовом компьютере и чуть не подпрыгивает от неожиданности, когда слышит лёгкий стук пальцев в водительское окно. Он слишком резко поворачивается, ощущая небольшое головокружение, и видит перед собой того, кого хотелось бы ещё долго не встречать и не слышать. — Юнги, мне кажется, или ты меня избегаешь? — подаёт голос Ли, как только стекло водительской двери полностью опускается. — Я звонил. Ты не отвечаешь и не перезваниваешь. — Прости, сегодня встречи были одна за другой. Как раз в офис приехал и планировал тебя набрать, — Мин отстегивает ремень безопасности и, захватив свой портфель, лежащий на пассажирском сиденье, выходит из автомобиля. Открытое окно автоматически закрывается, боковые зеркала складываются, когда он нажимает кнопку блокировки центрального замка. В это время Ли отходит на пару шагов назад, позволяя Мину поставить машину на сигнализацию. — Странная штука — жизнь. Не знаешь когда и куда тебя заведет. Мог ли я предполагать, что ты явишься ко мне спустя несколько лет и причиной тому будет очередная просьба? Видимо, ты не так уж и ценишь то, что имеешь, — буравя взглядом, произносит Ли. Он словно пытается рассмотреть что-то в глазах Юнги, но разочаровано ухмыляется. — Перестань, ты же знаешь, что всегда был мне дорог, — оправдываться желания нет, но молчать тоже нельзя. В конце концов, Мин сейчас в статусе должника. — Пустяки, меня уже не интересуют эти сентиментальности. Выводы я сделал. Даю тебе десять дней, чтобы отдать долг. — Но ты же не нуждаешься в этих деньгах! — отчаяние и сокращение сроков, на которые он не рассчитывал, провоцируют вспышку гнева, и альфа озвучивает своё возмущение вслух. — Послушай… — внезапно мимика на лице Ли меняется. — Ты просил помочь. Я был не в восторге от этой идеи, но всё равно оказал тебе услугу. Неужели ты совсем не ценишь людей, которые тебя окружают? Какое ты право имеешь считать мои деньги и решать, нужны они мне или нет? Стоящие сзади охранники делают шаг вперёд, очевидно реагируя на недовольный тон хозяина. Для полного счастья Юнги не хватает ссоры с До Нуком и его телохранителями. Бывший друг имеет большие возможности и может стереть его в порошок. Влияние и связи Юнги — ничто по сравнению с возможностями этого альфы. В принципе, именно ему Юнги обязан своей должностью и многим, что у него есть. — Прости, — опуская голову, произносит Мин. — Столько всего навалилось, я весь на нервах. Несу какую-то чушь. — Ты был мне другом, Юнги. Не знаю, что у тебя происходит в жизни, но думаю, тебе стоит задуматься о своих поступках, которые к этому привели. Если ты кому-то перешёл дорогу, пора взять ответственность за это. Если тебе нужна будет помощь, я не откажу, но злоупотреблять нашими отношениями не позволю. — Я понял тебя, — продолжая стоять на месте, альфа впервые поднимает глаза на бывшего друга. В них он видит странные отблески злости или разочарования. Ли всегда был достаточно расчетлив, но раньше с лёгкостью мог дать взаймы любую сумму, причём на неопределенный срок. Сейчас же он словно наказывает Мина за былые обиды и делает это явно с удовольствием. — Вот и ладненько. Надеюсь, к назначенному сроку я получу всё, что ты у меня взял. Долги нужно отдавать, Юнги. Я сам тебя учил этому в своё время. Во всём нужен баланс, и когда ты его нарушаешь, последствия не заставляют себя ждать. Судя по тому, что ты рассказал, лишний перевес тебе ни к чему. Поэтому сдержи слово и верни всё, что взял, — альфа разворачивается на месте и, стуча каблуками своих дорогих туфель, уходит прочь, оставляя Юнги с очередными мыслями: где найти такую сумму в такие короткие сроки.***
— Продолжим? — переодевшись в домашнюю одежду и умостившись на диване, с азартом восклицает омега. Они уже час играют в «Правду или действие». И если Чонгук странным образом продолжает оставаться практически трезвым, то Чимин своим захмелевшим мозгом уже давно отпустил все печали и теперь сфокусирован на игре. — Тебе мало было интимных подробностей из моего детства? — красивая улыбка альфы завораживает. — Часть которых ты умолчал, предпочитая опрокинуть стаканчик, — пытаясь отвлечься и не залипать так сильно на альфу, омега запрокидывает голову назад и хохочет своим звонким голосом. — На себя посмотри. Тебе спать пора, — в комнате давно горит приглушенный свет, наполняя её теплом и смешанным шоколадко-кофейным фьюжном с нотками коньяка и печенья. На улице стемнело, и произошедшая в лифте ситуация словно растворилась в воздухе, а взаимный интерес к своему истинному сфокусировал не только все внимание, но и вызвал трепетное волнение предвкушения. — Ладно, давай ещё пару вопросов и идём отдыхать. — Итак, мой ход. Только на этот раз говоришь правду! — омега игриво указывает пальчиком на пустой стакан, намекая, что пора его наполнить, а потом кладёт себе в рот оливку. — Ты когда-нибудь любил? Чонгук замирает с бутылкой в руке. Откуда омеге знать, что разговаривать со своим истинным о неудачных отношениях — не самый лучший вариант, как и рассказывать подробности любовного фиаско. — Можно я пропущу? — альфа несколько секунд смотрит на улыбающегося Чимина и, наполнив их стаканы, залпом выпивает свой, тем самым давая понять, что не хочет развивать эту тему. — Нет! Так не пойдет. Я еле сижу, а ты словно и вовсе не пил. К тому же мне хотелось бы получить ответ на свой вопрос, — такой исход однозначно не устраивает Пака. Внутри омеги рождается азарт, — ты же сам говорил, что между нами не должно быть тайн. Получается, требуешь от меня, но сам правил не выполняешь. Это несправедливо! — скулит он, мило надувая губы и ловя на них взгляд альфы. — Не смеши. Я выложил столько информации о себе, которую даже мой дядя не знает, — смеется Чон, скорее всего, пытаясь переключить тему. Но Чимин, хоть и пьян, прекрасно понимает его намерения. — Расскажи мне, — шёпот выходит слишком интимным, в принципе, как и сама обстановка. — Я обещаю лишних вопросов не задавать. — В этой истории нет ничего интересного, — альфа с грустью опускает голову. — Я просто полюбил не того омегу. — Почему? Он изменил тебе? — выпаливает Чимин, немножко приподнявшись, но вспоминая о своём обещании, снова садится на место. — Любовь — странный каприз, — начинает Чонгук, медленно поворачивая бокал в руках и рассматривая его, пока омега не отрывает от мужественного лица взгляд. — Бывают моменты, когда кажется, что ты готов отдать всё, но реальность заставляет переосмыслить весь этот идеализм. Чимин складывает руки на груди, впитывая каждое слово. Ему безумно интересно всё, о чём сейчас может поведать альфа. Хмель хоть и ударил в голову, но не заметить, насколько Чон поник после этого вопроса невозможно. Его мимика на лице меняется, хотя от этого он не теряет своей харизмы. — Думаешь, любовь — это глупость? — тихо произносит Пак, чтобы понять глубину раны, которую нанесли его бодигарду. — Я когда-то думал, что любовь — это что-то волшебное, где всё идеально. Но потом узнал, что она бывает не только сладкой, но и терпкой, как эта оливка, которую ты только что съел, — он с грустью усмехается и добавляет: — Всё намного проще. Тот омега изначально мне не принадлежал. Приручил, а потом бросил, оставшись со своим богатым папиком. Очевидно ему было скучно, и я стал очередным развлечением или игрушкой, — глаза альфы вновь наполняются печалью. Скорее всего, ему очень больно об этом вспоминать. А Чимин, сам того не осознавая, расшевелил чужую рану. Лично у него было не так много отношений, чего не скажешь о многочисленных поклонниках, то и дело не дающих прохода. Но чувства предательства омега не испытывал никогда и точно не хотел бы его познать. — Поэтому я не очень верю в любовь. Хотя для многих влюбляться — это неотъемлемая часть жизни. Предпочитаю комфортные отношения, — финализирует Пак, желая закрыть тему. — Не буду спорить. Но, невзирая на горький опыт, мне кажется, если любовь искренняя и взаимна, она может быть прекрасна, как и истинность, — крайняя фраза слетает с губ еле слышно. Чон подгибает ноги и, присаживаясь в позу лотоса, выпрямляет спину. — Ладно. Теперь моя очередь. И я тоже хочу услышать правду. — А ну, удиви меня, — предвкушая провокационный вопрос, хохочет омега. — Ты делал безумные поступки? — Что ты имеешь в виду? — Ну, может, когда-нибудь тайно подглядывал за кем-то в общественном душе? — альфа лукаво подмигивает. — А кто из нас этого не делал? Да, конечно, было и такое, но раскрывать подробности я точно не буду. Даже не спрашивай! Готов понести наказание за невыполненное задание и сделать какое-то действие, — гордо расправляя плечи, произносит омега, а его взгляд уже хозяйничает по выделяющимся через футболку соскам альфы. — Ну, тогда сделай то, чего тебе сейчас хочется больше всего. — Прям всё, что угодно? — шепчет Пак, поднимая глаза выше, к очертаниям широких плеч, а потом переходя к мощной шее. — Да. — С огнём играешь! — в омеге внезапно просыпается бунтарская натура, которая словно спала последние сутки. Он даже не отдаёт себе отчёта, как срывается с места и взбирается на бёдра альфы. Внимательно рассматривает мужественное лицо и впервые останавливает взгляд на губах, что странным образом его манят. Запах Чонгука дурманит голову похлеще коньяка, словно это запретный плод, которые обязательно нужно испробовать. Разум затуманивает то ли алкоголь, то ли естественный аромат альфы. Чимин поддается инстинктам, упираясь носом в его запаховую железу, находящуюся в области шеи, и делает глубокий вдох. Голова начинает кружиться ещё больше, внизу живота появляется внезапный жар, а хрупкие руки непроизвольно ложатся на плечи Чонгука и обвивают их. Подушечки прохладных пальчиков прикасаются к затылку альфы, вызывая ощутимую дрожь. — Почему ты так пахнешь? — шепчет в самое ухо, пока тот вздрагивает, но ничего не предпринимает. Совсем невесомо и абсолютно бессовестно омега водит носом по пылающей жаром коже, едва дотрагиваясь до неё кончиком носа. Видит, как начинают выпирать крупные вены на шее, а самая главная сильно пульсирует. Пак улавливает изменения в запахе альфы, который усилился, словно концентрат. Бодигард продолжает сидеть неподвижно, хотя его дыхание становится слишком глубоким, будто он болен астмой и сейчас на грани приступа. Чимин определённо ощущает собственную власть над этим мужчиной, и это доставляет необъяснимое удовольствие. На шее альфы выступает испарина, а грудь напрягается, становясь упругой. Омега сам не понимает, почему высовывает язык и слизывает капельки пота с горячей кожи, ведя от основания шеи вверх к подбородку. Приближается к розовым губам, замирает, немного отстраняясь и неприлично залипнув. Не может и не хочет больше терпеть, ему нужно попробовать их на вкус, вспоминая, как красиво они весь сегодняшний вечер растягивались в улыбке. Как завороженный пялится и сглатывает накопившуюся во рту слюну, осознавая, что кроме этих чертовых губ сейчас его больше ничего не интересует. — Что ты? — хриплый голос ласкает уши, ещё больше раззадоривая омегу. Он наконец-то переводит свой взгляд, натыкаясь на глаза мужчины, и видит, как в них сгорают последние крохи самообладания. Добивает. Всё-таки мажет языком по чужим губам, провоцируя утробный рык альфы, от которого собственное тело пробивает током. Крупные руки резко обхватываю талию, притягивают ближе к себе, а горячие губы несдержанно впиваются в приоткрытый рот, захватывая острый язычок омеги и нежно его посасывая. Все вокруг будто замирает, возможно, даже перестаёт существовать. Чимин, никогда не принимающий наркотических средств, сейчас, кажется, осознаёт, как чувствуют себя наркоманы, получившие дозу. Почему так сладко? Почему не хочется оттолкнуть, невзирая ни на какие аргументы, пытающиеся пробиться сквозь пелену дурмана? Внутри всё стремительно разгорается неизвестным пламенем, когда Чонгук ныряет глубже в распахнутый рот, но при этом мягко оглаживает своим языком чужой. Чимин непроизвольно впивается короткими ногтями в широкие плечи, испытывая желание получить больше. Сам стонет от властных рук, орудующих на его талии, и оттого, как чужие губы требовательно сминают его, чередуя с нежностью. Раньше поцелуи для Чимина были чем-то вроде обязательной составляющей прелюдии и никогда не были чем-то большим, чем вполне приятное действие для двух противоположных особей. Сейчас же это кажется слишком сакральным и до безумия желанным. Тем, что хочется продолжать как можно дольше. Но, чувствуя странную слабость во всем теле, омега делает неимоверные усилия и на миг открывает глаза. Он видит кружащиеся предметы и стены комнаты, что вызывает даже лёгкую тошноту и писк в ушах. Пак теряется в пространстве, словно падая в пропасть, из которой возврата нет.***
Хоть альфа и не спал всю ночь, усталость его не одолела. Он давно адаптировался к режиму, где достаточно подремать пару часов, чтобы быть в ресурсе. Тем более вторая чашка кофе, выпитая с утра — отличное решение взбодриться и привести мозг в рабочее состояние. К тому же организм Чонгука стоек к алкоголю ещё со времени работы в баре, а пил он вчера совсем немного, чтобы точно оставаться в адекватном состоянии. Основной целью было расслабить Пака, в то время как самому нужно было быть в здравом уме, чтобы при необходимости вовремя отреагировать. После того, как омега вырубился, Чонгук отнёс его в спальню и уложил в кровать. Альфа полночи, словно сторожевой пес, сидел рядом и наслаждался мирным дыханием омеги. Его красивым лицом, с которого приходилось то и дело убирать светлые локоны. Как и говорил док, истинным чувствам противостоять невозможно. Это всего лишь временное и мучительное оттягивание принятия, пока не произойдёт полное воссоединение. Понимает ли это омега? Скорее всего, нет. Но его вчерашний поступок четко определяет — влечение взаимное. Как бы тот не сопротивлялся и не отрицал их истинность, инстинкты, бушующие внутри, всё равно рвутся наружу. — Доктор Чан, простите, что не отвечал на звонки. Был занят, — вспомнив врача, наяривающего вчера несколько раз, альфа наконец-то решает перезвонить, пока есть возможность поговорить без свидетелей. — Я думал, у вас что-то произошло, — очевидно, услышав ровный голос своего пациента, Чан так же меняет тон. — Как дела? Как твой омега? — Вы опять за своё! Он не мой! — не в силах сдержать раздражение, хотя по факту это скорее отчаяние, рявкает Чон. — Я не намерен разрушать его отношения, тем более его альфа — мой работодатель. — Почему ты просто не можешь принять неизбежное? Ладно, не хочешь сейчас, но что бы ты или он не делали, вы теперь не сможете строить отношения с другими. Истинность в наше время встречается редко. Браки заключаются словно контракты, поэтому вы оба просто счастливчики. Попомнишь мои слова, Чон! — А что будет, если нас разлучить? — этот вопрос альфу не покидает уже несколько дней, и он ждал возможности его задать. — Например: вынужденная мера? — Хорошего точно ничего. Пока у омеги нет метки, вам будет сложно друг без друга, но если ты его пометишь, то жизнь обоих превратится в ад, — доктор просит подождать, и Чон слышит, как тот даёт указания своим интернам, но через пару минут опять возвращается к разговору. — Поэтому будь осторожен, это как с огнём играть. — Впервые слышу такое. Больше похоже на романтическую фантастику, — альфа, конечно, ощутил на себе все прелести истинности, но чтобы настолько, пока поверить не может. — Говорю же: истинность сейчас слишком редкое явление, поэтому её последствия не вызывают интереса. Ладно, расскажи мне, как Чимин. Ты так и не позвонил, чтобы сообщить о его состоянии. — В принципе, всё хорошо. Правда, течка закончилась буквально через день. Это нормально, доктор Чан? — вспоминая, сколько всего пришлось пережить за последних два дня, Чонгук не хотел бы это повторить. Или хотел? — Нет, конечно. Ему обязательно нужно показаться врачу. Такие перепады могут привести к бесплодию. Тем более, насколько я понял, у него слишком много стрессов было в последнее время. Все это вредит омежьему здоровью, а вам ещё потомство рожать, — как-то игриво произносит Чан, и альфа уверен, что доктор сейчас улыбается. — Вы опять за своё?! — как бы Чонгук хотел своих собственных волчат! Похожих на него и на Чимина! Но будет ли возможность тому сбыться, знает один Господь. Может, стоит прислушаться к врачу и отпустить ситуацию на самотек? А время расставит всё по своим местам, раз выбора у них действительно нет. — Я вам ещё вот по какому поводу звоню. Чувствую приближающийся гон, а мы собрались в командировку на целую неделю уехать. Что мне делать, док? — Только не говори мне, что и он у тебя раньше времени должен начаться? — тревога в голосе врача пугает самого Чонгука. Он мысленно пытается вспомнить, когда был последний гон, и по подсчетам, следующий должен быть не раньше, чем через месяц. — Черт! — осознавая, что и его цикл сбился, а это очень невовремя, ругается альфа. — Я так и знал! Ваша связь сильнее, чем можно было предположить. Поэтому сама природа подталкивает вас к воссоединению. Прими это уже, Чонгук, — тихо произносит Чан. — Давайте потом об этом поговорим. Чимину угрожает опасность, и я должен его охранять. Мне нужно быть максимально внимательным, чтобы всё держать под контролем. Может, есть какие-то препараты, док? Помогите мне хотя бы на время притупить эти чувства. Бесспорно, альфе сейчас тяжело, но он в ужасе представляет, как будет реагировать его тело, когда гормоны возьмут верх. Запах омеги такой манящий, а вчерашний поцелуй доказал, насколько безрассудным Чон может стать рядом со своим истинным. Внутренняя борьба приносит страдания, но он готов их терпеть, лишь бы Чимин был в безопасности. Нужно продержаться какое-то время, а потом пусть Пак сам решает, с кем ему быть. — У меня есть сильнодействующий блокатор. Тот, который я тебе давал, но там дозировка больше и он в инъекциях. — Я согласен на всё, — подойдя к окну и по привычке осматривая улицу, альфа обращает внимание на припаркованный автомобиль, стоящий у дома напротив. Его не было ни вчера, ни ранее. — Ты помнишь, о чём я тебя предупреждал? Этот препарат имеет очень много побочных действий. Можно лишиться потомства, если будешь им злоупотреблять, — пока врач решает прочитать очередную лекцию, Чонгук отодвигает тюль и видит, что автомобиль буквально через пару секунд срывается с места. Номер запомнить не удаётся — слишком далеко. — Я всё понял, доктор Чан. Буду следовать вашим инструкциям, — не отрывая взгляда от окна, отвечает альфа. — Чонгук, — по-отцовски окликает его док. — Лучше бы вы не сопротивлялись естественному процессу. Ты не убежишь от него, а он уже никуда не денется от тебя. Провести гон с истинным — высшая степень воссоединения и блаженства. Люди мечтают о таком, а ты намеренно хочешь лишить себя этого шанса. Поверь, после этого всё встанет на свои места. Вы просто обязаны быть вместе. — Мне это не нужно, Чан! — повышает голос Чонгук. Рассказать детали происходящего он не может. Возможно, док прав, и от судьбы они никуда не денутся, но это точно будет потом. — Хорошо, — сдаётся врач. — Я подготовлю необходимое, когда заедешь? — А вы можете курьера прислать? Есть обстоятельства, по которым мне не хочется оставлять Чимина одного. — Да, конечно. Сейчас всё организую. — Спасибо, док. Я сейчас вам адрес сообщением пришлю. И еще… Не обижайтесь на меня, но пока эта истинность мне только в тягость, — чувствуя свою вину за предыдущий тон, отвечает Чонгук и завершает звонок. Он поправляет тюль, а потом присаживается за обеденный стол, даже не замечая, что на верхнем этаже уже кто-то проснулся и, притаившись, слышал их разговор, нервно сжимая кулачки и делая свои выводы.