Оправдание, оправдание, оправдание… Посмотри на пакет. Посмотри на него. Вот в чём причина твоего падения. Это не так. Просто я всегда был плохим. Да, но он не может знать, что ты его вычислил, верно? Поэтому это Стэн тебя таким сделал, не так ли? Это его вина? Конечно, его.
— Травка? — резко бросает Кайл. Если он перетянет всё внимание на что-то другое, то всё сложится более успешно. Его план. Успех успех успех. Спасти маму, а о последствиях позаботиться после. У него получится. Горло будто бы вот-вот сдавит невидимой рукой. Он так устал. Ему нужно поспать. Ему нужно отдохнуть. — Ты заныкал травку у меня в комоде? Стэн ничего не говорит. Помехи. Белый шум. — В каком месте, ты думаешь, это вообще нормально? — спрашивает Кайл. Ему нужно огрызнуться, нужно заставить Стэна возненавидеть его. Если они будут ненавидеть друг друга, то Стэн поговорит с Эриком и Эрик остановится. Вот как всё будет. Слишком много совпадений, разве вы не видите? Вот Стэн и вот Эрик, а в центре всего этого Кайл. Вот в чём суть. Мозг Кайла гудит. — В какой вселенной, ты думаешь, такое даже отдалённо считается нормой? Ты поэтому мне сказал, что мы больше не можем курить? Потому что у тебя даже не было травки? Вся твоя большая эмоциональная речь была лишь ложью? Прикрытием? Знаешь что, даже не утруждайся ответом, конечно же это лишь прикрытие. Прошу, накричи на меня, защищайся, прошу, ненавидь меня. Но Стэн этого не делает. План не работает. — Кайл, — раздаётся голос Стэна. — Пожалуйста, я могу объяснить… — Объяснить? Да ты вообще понимаешь, блять, в каком дерьме я прямо сейчас? — Ох, какой же он лжец — но такая ли это ложь, если у него есть физическое доказательство проблемы? Нет, это бы не считалось ложью, будь у него в самом деле это доказательство. Эрик не сделал ничего, что оставило бы на нём видимый шрам. Ничего на коже, ничего в костях, ничего в плоти, зубах или мышцах. Боль не настоящая, не правда ли? Её не существует, не правда ли? Он в порядке, он справится, просто оттолкни его просто уйди просто ненавидь меня пожалуйста это сработает. — Ты знаешь, как мои родители относятся к наркотикам! И ты решил спрятать их в моей комнате? Ты совсем ёбнулся, что ли? — Пожалуйста… — и Стэн звучит так, словно он на грани приступа астмы. Внутрь пытается закрасться чувство вины, но в венах Кайла оно превращается в гнев. Стэн боится, что его выведут на чистую воду. Вот в чём должно быть дело. Выведут на чистую воду. Если бы Стэн был ни в чём не повинен, то он бы просто поговорил с Кайлом. Вот в чём всё дело. Должно быть. Невиновным прятать нечего. — Пожалуйста, выслушай меня, всё правда не так, как ты думаешь… — Не так, как я думаю? Не так, как я думаю? Ну ты и скотина! — И что, что Кайл кричит? Дома пусто, он дома один, кто прикрикнет на него, если он своим голосом разрушает и так разгромленный дом? — Так вот что ты думаешь о нашей дружбе? Думаешь, можешь использовать меня как долбаный склад для хранения всей неудобной тебе хуйни? Которую тебе просто перехотелось хранить у себя? У тебя что, снова закончилось свободное место в шкафчике? Там слишком много барахла, чтобы вместить один грёбаный пакет травы?Пожалуйста возненавидь меня просто ненавидь меня покончи со всем этим! План сработает, я тебе говорю. Ты же знаешь план, да?
Да! Я знаю! Ему нужно возненавидеть меня! Заткнись! Кайл чувствует, будто кто-то шепчет ему на ухо. Широко раскрытым, немигающим взглядом он пристально смотрит на линию соприкосновения комода со стеной. Очертания, темнота, тень. Холодно, скоро уже стемнеет. Сейчас зима. Он знает, что сейчас зима. Заткнись, ладно? Он тут. Они склоняются над его плечом и бормочут, согревая горячим дыханием кожу на шее и ушную раковину, наговаривая невразумительные вещи. Он убирает телефон от лица и откидывается назад, крича со всех оставшихся сил, чтобы они убрались отсюда. Он знает, что должен сделать, так что хватит говорить ему! ХВАТИТ РАЗГОВАРИВАТЬ С НИМ! Такое ощущение, словно он сходит с ума. — Ты жалок, — говорит Кайл. —Ты, блять, просто жалок. Мне очень жаль. (хватит с ним разговаривать) — Прибереги извинения для своей девушки, Стэн, по крайней мере с ней ты можешь всё исправить. Да, по крайней мере она не знает, что Стэн изменщик. Потому что он любит её больше, чем когда-либо сможет полюбить Кайла, не правда ли? Конечно, правда. Взгляните на него. В его спальне нет зеркала, поэтому ему сейчас себя целиком не видно, но он может сжать плоть на своих ногах, животе и руках… — Знаешь что? — говорит Кайл по большей части сам себе. Пакет падает на пол. Ему наплевать. Он поднимается с постели и бредёт, выходя из своей комнаты и спускаясь вниз по лестнице, только чтобы вернуться обратно, потому что он забыл, в чём там заключался его план. Ему кажется, что он припоминает, но потом он снова забывает и садится на одну из ступенек. — Не разговаривай со мной, не звони мне, не пиши, никаких больше сообщений… Я не хочу с тобой говорить, видеть тебя больше не хочу. Кажется, на секунду он забывает, как дышать, но потом лёгкие раскрываются, и он задумывается о том, сколько вдохов понадобится, чтобы окно в гостиной запотело до неузнаваемости. Будет ли оно по-прежнему окном, если его закрасить? Что делает окно окном? Материал, строение, функция? — Надолго? — голос Стэн ломается. — На… всегда? Снаружи он видит Айка, и, кажется, видит Эрика, но это не точно. Эрик знает. Видите? Работает. Он знал, что это сработает. — Не знаю, — говорит Кайл, стараясь вести себя тихо, чтобы Эрик его не услышал, попытка успокоить своё возбуждение от того факта, что он добился успеха. Крупная победа, большой выигрыш, что-то значительное. — Мне просто… Мне нужно идти. Пока, Стэн. Кайл вешает трубку. И глухие удары — привычное биение его сердца, беспорядочное и потрясённое, вдруг обретает закономерность и перестаёт ощущаться. Кайл встаёт и идёт на кухню. Как ни неловко признавать, но первое, о чём он думает, это еда. Видимо, он всегда там, этот червь в дальнем уголке его мозга, ждущий идеального момента, чтобы обновить его любовь к ощущению пустоты внутри и ненависть к тому, сколько места он занимает. В этот раз всё иначе, в пугающем смысле. Он жаждет комфорта и утешения, и, возможно, в каком-то смысле это стало бы его наградой. Он не уверен. Он просто знает, что выиграл, а победителям не обязательно волноваться о том, что так его пугает, верно? С чем-то он может справиться и сам. Он в норме. Он проверяет уровень сахара в крови. Низкий. И следом осматривает содержимое холодильника и подмечает всё, что мог бы съесть. Парень берёт апельсин, потому что… ну, один он сегодня уже съел, так что со вторым не ошибёшься. Шестьдесят семь калорий — это ничто по сравнению с девяноста в ломтике хлеба, или с девяноста в яблоке, или с семьюдесятью в кусочке сыра. В миске салата всего двенадцать калорий. Он глянул это после школы, кажется… он не помнит, как искал это в сети, но знает число, хотя всего часом ранее не знал, а это что-то да должно значить. Он съедает апельсин. Выжидает пятнадцать минут и снова проверяет сахар. В рамках нормы. Он больше не хочет этим заниматься. Но что-то внутри зудит, какая-то странная жажда или потребность. Его подташнивает, и хочется пойти и сейчас же опустошить желудок, но разум подкидывает оправдания: сахар в крови снова упадёт, и тогда ему снова придётся есть, поэтому, если он съест ещё один апельсин, это вновь поднимет сахар у него в крови, а потом, если он вызовет у себя рвоту, то сахар опустится обратно до примерной нормы.Но что, если он всё равно опустится слишком низко? Что тогда?
________________________
Стэн Сегодня 17:29
кайл слушай слушай слушай ок я знаю я знаю, что облажался. Ок я знаю но я клянусь чел, я клянусь у меня была причина я не сделал это просто ради различения *развлечения, господи боже________________________
— Ты поэтому столько спишь? — снова пробует Айк. — Ты заболел?Он в этом замешан. Они все замешаны.
Кайл принимается быстро печатать, просто чтобы Стэн перестал закидывать его сообщениями. Им овладевает новообретённое многообещающее чувство вины, оно исследует дрожащие участки ненавистной ему кожи. Он думает обо всей той еде, что съел ранее, и отсутствие контроля его пугает. Кайл бездумно сжимает свой бок и отправляет сообщение.________________________
Стэн Сегодня 17:33
Я говорил тебе не писать мне.
________________________
Потом Айк спрашивает: — Поэтому ты такой худой? Не задумываясь, Кайл усмехается. В тишине он поднимает взгляд на младшего брата. Тот просто пялится на него, покачиваясь туда-сюда на пятках. Он хмурится. — Чего ты ухмыляешься? — Что это, допрос? — отзывается Кайл. — Типа того. В считанные секунды телефон Кайла снова начинает пиликать от уведомлений. Сообщение за сообщением, путанные и изредка неразборчивые, хлынувшие в бешенном темпе — будто в них нет никакого смысла, их просто отсылают.________________________
Стэн Сегодня 17:34
я знаю кайл знаю поверь мне я это очнь хорвошо помню адвджабпвж блин прости у меня руки дрожат лол это сложно прости прости но вобщем я имел в виду что все помню и просто хотел сказать что я сожалею типа очн оч очь сожалею обо всем я так сильно облажался я все испортил у меня это хорошо выходит думаю если бы существовал конкурс в котором нужно было все портить я бы выиграл мне нравится думать что возможно мое наследие будет заключаться в том что я очень сильно проебусь а когда умру нахлынет осознание того что я был лучшим в этом. в том чтобы все портить в смысле________________________
Оправдания оправдания оправдания, а я что тебе говорил? У нас есть оправдания, мы виновны? Нет, нет, нет. Но Бог любит троицу. раз два три? раз два три.
— Да твою же мать, — ругается Кайл.________________________
Стэн
Ближе к делу.
________________________
— Что твою же мать? — отзывается Айк. — Не ругайся, — лицемерно поправляет его Кайл. Айк смотрит на него осуждающе. Кайл просто закатывает на это глаза. Телефон снова начинает вибрировать, ещё больше уведомлений продолжают держать его на взводе. Ему это не нравится. Он не может сосредоточиться одновременно и на брате, и на Стэне — не может по-разному фильтровать разговор и переписку за один раз. Он где-нибудь и как-нибудь оплошает, и потом всё развалится на кусочки. Он превратится в поток извинений (у него едва получается не обращать внимания на то, как мучительно и болезненно сжимается сердце в груди от того, в каком отчаянии Стэн). Он не может этого допустить. Это задание. Чудовищное, нездоровое задание.________________________
Стэн
точно точно точно извни вообще я это и хотел сказать мне жаль прости прости прости прости пожалуйса пожалуйста не заставляй меня оставлять тебя одного кайл пжалуйста________________________
Кайл должен держаться подальше.________________________
Стэн
Это всё, что ты хотел сказать?
а если так?________________________
Кайлу нужно держаться подальше.________________________
Стэн
Я тебя блокирую.
________________________
Он не собирается его блокировать. Ты не собираешься его блокировать. Я могу его заблокировать. Не можешь. Не станешь. А вот я это сделаю. И знаешь почему? Почему? Ты больше не сможешь сделать ему больно.
________________________
Стэн
стой стой СТОЙ СТОЙ СТОЙ СТОЙТогда хватит мне писать.
ок. извини.________________________
— Что? Кому ты делаешь больно? — подхватывает Айк. На мгновение Кайл сам не знает, как на это ответить. — Я не говорил, что делаю кому-то больно, — заявляет он. Одного взгляда на Айка достаточно, чтобы различить что-то резкое и расстроенное, но в то же время абсолютно похороненное внутри. Айк выглядит уставшим, такое утомление, с которым ребёнок его возраста правда не должен сталкиваться. Кайл хочет это исправить, но не знает как. Интересно, помогут ли как-нибудь объятия — даст ли надежду обещание его защищать. Детскую надежду, ту, которая объединится с тем весельем. — «Я больше не смогу сделать ему больно», — цитирует Айк. — Вот что ты сказал, Кайл. «Я больше не смогу сделать ему больно»… что это вообще значит? Это Стэну ты делаешь больно? Поэтому у Стэна истерика? «Ничего это не значит, ладно? Это не твоё дело, просто отстань». Бесчувственно ли будет сказать так? Предпочёл бы Айк, чтобы Кайл вместо этого переживал о нём? Кайл не знает. Он не может сказать наверняка, он слишком истощён, чтобы попытаться понять. Он на пробу одаривает брата улыбкой, но она не встречает ответа. Она определённо усваивается в голове, откладывается в папочку для анализа или вроде того. И тем не менее Айк оставляет эту тему. — Как у тебя с сахаром в крови сегодня? — Айк. — Я серьёзно! — Айк напрягается и встаёт ровнее. — Я хочу знать, какой у тебя был уровень сахара в крови, Кайл! В последнее время у тебя с ним проблемы, и мне нужно знать, что ты не собираешься… Тишина. Айк не заканчивает предложение; ему и не нужно. Кайл отворачивается от его взгляда. Экран телефона успел потухнуть, оставив за собой только пустоту и добавляя дополнительный слой темноты в и так очень мрачную комнату. Сколько сейчас, шесть? Взгляд на часы подтверждает теорию. Пять пятьдесят что-то там — у него не хватает сил вычленить точное число из тикающей штуковины. — Кайл, ты правда уверен, что не в депрессии? Вопрос возникает из ниоткуда. Так неожиданно, что Кайл даже не знает, как уложить его в голове, не говоря уже о том, как на него ответить. Ответ, конечно, это простое «нет». Он не в депрессии, никогда не был, никогда не скажет такого, потому что это неправда. Он видел, как депрессия повлияла на Стэна. Перед тем, как Стэн стал принимать таблетки, Кайл помнит, до мельчайших деталей помнит то, каково было видеть, как он всю неделю ходит в школу в одних и тех же вещах, немытый и небритый. Он помнит, как пришёл на тех выходных под дверь и не получил никакого ответа. Тогда он написал сообщение. И Стэн ответил на это сообщение. Кайл спросил, что он делает, а Стэн ответил: «исправляю всё». Кайл не знал, что это значит, но он побежал домой и рассказал маме, а мама позвонила миссис Марш. Они об этом не говорят. Никогда они не обмолвились и словом о том, что сделал Стэн. Это было на первом году старшей школы. Кайл и Стэн всегда были очень близки, но Стэн так и не рассказал ему, что случилось в тот день. Не словами, по крайней мере. Кайл только помнит, как время от времени мельком замечал в раздевалке шрамы у Стэна на бёдрах, а потом Стэн начал принимать лекарства. Исходя из всего этого, Кайл вполне может связать кусочки воедино. — Кайл? — зовёт его Айк. Кайл мотает головой и всё на том. Он дёргает вверх одеяло, покоящееся у изножья кровати, и бросает телефон на матрас рядом с собой. С полным намерением вернуться ко сну, он пытается так и сделать, но Айк хватается обеими руками за его запястье и тянет изо всех своих сил. Кайл опрокидывается на бок, еле-еле успевая ухватиться за тумбочку до того, как рухнет на пол. Тело жалуется и ноет, а мозг будто бы гудит, глаза широко раскрыты, пока к нему постепенно возвращается немного бодрости и сознания. Дыхание перехватило. Айк отпускает, и Кайл ждёт от него извинений, но их нет. Айк говорит: — Идём со мной вниз. — Я просто хочу спать. Я в порядке, ладно? Просто день был долгим, и мне правда хочется… — Я знаю, чего тебе хочется, но это не значит, что стоит так делать, — настаивает Айк. — Одна из самых важных вещей для тебя сейчас — это быть социальным и общаться с людьми! — Мне не нужно общаться с людьми, Айк. Кайл ложится обратно в кровать. Когда Айк снова тянется к нему с намерением вытащить из постели, он решает встать до того, как брат сможет осуществить задуманное. Но тупо вот так неловко стоять на месте, поэтому Кайл выходит из комнаты и спускается в гостиную. Айк следует за ним попятам. — У тебя депрессия, — заявляет он, чуть ли не спотыкаясь о собственные ноги, когда они оказываются в гостиной. Кайл закатывает глаза и продолжает идти в сторону кухни. — У меня нет депрессии. — Нет, есть, не пытайся отрицать, потому что у тебя она есть. Ты в последнее время много спишь и закрываешься в комнате каждый раз, когда кто-то пытается с тобой поговорить, а ещё ты не ешь. — Я ем, — Кайл останавливается в центре кухни и пристально смотрит на холодильник. Потом он бросает взгляд на мусорку, а затем изучает кухонный стол, словно в них кроются ответы на то, почему же он решил сюда прийти. Парень разворачивается на пятках и начинает идти обратно в гостиную, но Айк ловит его и заталкивает обратно в центр кухни. Нахмурившись, он твёрдо смотрит на старшего брата. — Тогда почему у тебя всё время такой низкий сахар? — спрашивает он. — Все эти годы ты как-то мог управляться с диабетом, а теперь вдруг раз в неделю доводишь себя до гипогликемии! Если ты не будешь осторожен, то можешь… — Да знаю я. Просто оставь меня в покое, ладно? Я работаю над этим. — Ты не работаешь над этим, ты работаешь на это, — спорит Айк, скрестив руки на груди. — Ты не контролируешь себя, а я не хочу, чтобы ты начал пытаться как-нибудь себе навредить. — Я не собираюсь себе вредить, блять, это же тупо! — выплёвывает Кайл и, не будь он умнее, решил бы, что слова имеют физическую форму; реакции Айка достаточно, чтобы продемонстрировать их силу. Он отступает назад, плечи приподняты, и голова вжата в них всего на секунду, пока мальчик обдумывает вероятность опасности. Вскоре, однако, Айк оправляется, выпрямляет спину и снова грозно смотрит на брата. Хотя его взгляд смягчился, и мальчик начал теребить в руках воротник своей пижамной футболки с майнкрафтом. Он скручивает её, а Кайл смотрит. Кайл смотрит и чувствует раскаяние. Но, опять же, его тело преобразует это сожаление в нечто взрывное. Он резко отворачивается, с силой раскрывая дверцу шкафчика. Кайл рыщет там в поиске чего-то — он даже сам не знает, чего именно —, но в итоге отыскивает упаковку кукурузных чипсов и бросает её на столешницу. Он не поворачивается, даже когда обращается к Айку: — Сходи за аптечкой, она у меня в комнате. Шаги Айка удаляются в сторону гостиной. Прислушиваясь к ним, Кайл кладёт ладони на твёрдую поверхность кухонной тумбы, из последних остатков сил поддерживая себя. Всё его тело так устало. Он изнеможён до такой степени, которой никогда не думал, что способен достичь. Даже после нескольких бейсбольных матчей и пробежки длиной в милю за десять минут, он никогда не был так выжат. Он смотрит себе на ноги, где ступни в носках контрастируют с мраком кухонных плиток… когда в последний раз кто-то мыл эти полы? Когда кто-то в последний раз подметал? Он шаркает ногой по одной из плиток, морщась из-за скрипа и ощущения грязи. Кайл бросает взгляд обратно на пачку чипсов. Она наполовину пуста. До этого он съел немного, он это помнит. Он не совсем помнит это, но помнит, что такое было, если это вообще имеет смысл. Желудок делает сальто в животе, вдруг напуганный перспективой вновь потерять контроль. Он берёт чипсы и убирает их обратно на полку, практически не обращая внимания на то, как громко захлопывается дверца шкафчика. Кайл берёт метлу и совок для мусора из шкафа в коридоре и торопливо возвращается на кухню. Без лишней суеты он начинает подметать, стараясь убрать каждый уголок и каждую трещинку в комнате. Кайл дважды проверяет пол под стульями и делает себе заметку о пятне под столом. Позже он позаботится о нём с помощью губки. Швабра нихрена не годится, она только расплёскивает везде воду. Когда он наполовину заканчивает с подметанием пола, Айк возвращается и как вкопанный останавливается, даже не успев пересечь дверной порог. — Что ты делаешь? — настороженно интересуется Айк, переступая через кучку пыли и мусора, которые намёл Кайл. Он кладёт аптечку на стол. Кайл пытается игнорировать взгляд, которым на него смотрит младший брат. — Подметаю, пол грязный, — объясняет Кайл, после чего сметает кучку в совок и высыпает её в мусорную корзину, намеренно игнорируя кожуру от апельсина, который он ранее съел. Снова, живот сводит судорогой, и парень сглатывает густую слюну от мысли о еде. Он знает, что не станет есть, знает, что не должен, и знает, что Айк не станет его заставлять. Ещё он знает, что Айк не сможет его заставить. Кайл тут старший, он главный… хотя было бы ложью сказать, что Кайл действительно чувствует себя главным. — А что случилось с чипсами? — спрашивает Айк. Затем, как будто придумав вопрос получше, он добавляет: — Что случилось с едой? — Я поел, — и это не совсем ложь, так как Кайл не уточнял, когда именно он ел. Правда в том, что он поел. Он съел слишком много, слишком быстро, а потом снова заставил всё выйти наружу. Это пустая трата денег, пустая трата еды и времени, но Кайл не мог контролировать случившееся, поэтому он решает проигнорировать это. Он убирает метлу обратно в кладовку, не обращая внимания на то, что Айк ходит за ним, как потерявшейся щенок. Кайл возвращается на кухню, а брат семенит за ним. Кайл берёт губку и начинает мочить её в раковине, брызнув немного мыла в центр и вспенивая его. С улыбкой он спрашивает: — Эй, Айк, помнишь у тебя была та фаза подражания, когда ты был мелким? Айк запрыгивает на верхушку кухонной тумбы и свешивает ноги с края. Он поочерёдно мотает ими туда-обратно, пятками ударяясь о деревянную поверхность дверцы нижнего шкафчика. — Да, наверное. А что? — Сколько тебе было, шесть? — Вроде того, — Айк делает паузу, прежде чем повторить вопрос. — А что? Кайл стряхивает лишнюю воду с губки и локтем выключает кран. — Тогда тебе только и хотелось, что всюду хвостиком за мной ходить, — Кайл подходит к столу и заползает под него. Отыскав сомнительное пятно, которое там пробыло уже так долго, что он научился просто его игнорировать, Кайл принимается оттирать его. — Что само по себе достаточно раздражало, но потом ты начал ещё и копировать всё, что я делал — если я ложился на пол, ты ложился рядом; если я делал домашку по математике, то ты делал домашку по математике. — Мне было шесть, нам едва задавали что-то на дом. — Мою домашку по математике. — …ой, да, точно. Он не может сдержаться. Погрузившись в воспоминания, Кайл улыбается. Образ более простых времён, когда они оба были ещё мелкими и достаточно наивно воспринимали всё плохое в мире. Этого достаточно, чтобы внутри стало уютно. Он вспоминает себя в одиннадцать лет, пусть и очень расплывчато, но сразу смаргивает смутное ощущение и с удвоенными усилиями трёт пятно. — Как-то раз я так разозлился, что толкнул тебя, — в сравнении со всем прочим Кайл хорошо помнит тот день. Он помнит, что Айк подражал позе, в которой он сидел на полу: лёжа на животе, упёршись подбородком в ладони и мотая ногами в воздухе. А потом мама позвала их ужинать, Кайл встал, и Айк поднялся ровно тем же способом — и это была она, капля, переполнившая чашу. Кайл переворачивает губку, используя теперь шершавую сторону, хотя мама бы отругала его за царапанье пола. — И помнишь, что ты тогда сделал? — Нет, — медленно отзывается Айк. — Что? — Ты встал обратно, — через смех заканчивает Кайл. Всего на секунду он прекращает карябать пол, но этого достаточно, чтобы поднести руку к глазам и стереть тяжесть с век. Пятно странного серо-бежевого цвета ни капли не посветлело. Интересно, сможет ли он вообще его стереть с пола. Если нет, то мама разозлится. Ей нравится, когда на кухне чисто и убрано. Ей правда нравится, когда везде чисто; она поклонница опрятности. Не в показном смысле, а в смысле приличий и порядочности. Кайл думает о том, как она выглядела, бледная и дрожащая на больничной койке, и с утроенной энергичностью скоблит пресловутое пятно. — Кайл? — зовёт Айк. Тумба крякает, когда он спрыгивает на пол, и половицы скрипят, когда мальчик подходит ко столу. Кайл не отзывается. Он просто удобнее устраивается на коленях и продолжает скрести, перевернув губку обратно мягкой стороной, чтобы на пятно попало больше мыла. Он надеется, что оно впитается и наконец сойдёт. Он ещё раз переворачивает губку, круговыми движениями проходясь краем грубой стороны вдоль краёв пятна. Крупица отскребается; он видит её, крупицу, она отскребается. Воодушевлённый, парень давит ладонью на губку и наваливается на неё своим весом. — Кайл, что ты делаешь? — Пытаюсь оттереть это дебильное пятно, — отвечает Кайл. — А на что ещё это похоже? На момент становится неуютно. Слышно только неустанное трение губки об пол и шипение пены. Ну, ещё периодический скрип, когда Кайл двигается, но это он пытается игнорировать. Зрение по углам начинает темнеть, настолько много внимания он уделяет пятну. Подросток моргает, чтобы оно немного прояснилось. На спине у него рука; он чувствует присутствие Айка позади себя. Кайл продолжает тереть. Рука передвигается к его плечу, осторожно сжимая, мягко споря. — Кайл, перестань. — Я должен смыть это пятно, Айк. Снова немного тянет назад. — Там ничего нет, — шепчет Айк. — Кайл, там ничего нет, хватит. Из раздражения Кайл пятится назад. Он резко указывает на пятно, на его чёткие края, на тёмный подтон и цвет, и то, что оно определённо здесь. Он обводит рукой край. Пальцы скользят по остаткам мыльной воды. Правда пятно впиталась глубоко в пол; он не ощущает его текстуры. — Оно прямо здесь, — настаивает Кайл. Он жмёт на него пальцем, пытается где-то наткнуться на очертания, на выпуклость, доказывающую, что сюда упало что-то из еды, но здесь нет ничего. Плоскость; по ощущениям просто пол. По ощущениям… Там ничего нет. — Ох, — произносит Кайл. В этот раз, когда Айк пытается оттащить его назад, Кайл уступает. Он отползает от пятна, пятится и садится на задницу, продумывая свои следующие действия. Нет ничего похожего на это чувство у него в нутре. Он смотрит на него — он, блять, видит это пятно, оно прямо там, оно буквально прямо здесь —, но Айк говорит ему, что там ничего нет, и он не чувствует ничего у себя под рукой, и оно не сводится… — Дай мне губку, хорошо? — просит Айк. Кайл передаёт ему губку несмотря на то, что каждая его клеточка держится за неё и желает продолжить пытаться. Он хочет свернуться клубком вокруг пятна, показать на него пальцем и сказать: «Оно здесь! Оно прямо здесь!», — но он достаточно умён, чтобы этого не делать. Он… он бы не смог этого объяснить, даже если бы очень постарался. Когда Айк говорит ему встать, Кайл встаёт и позволяет брату усадить себя за кухонный стол. Пока Айк возвращает губку в раковину, Кайл снова и снова бросает взгляды на пятно. При этом каждый раз он его видит. По итогу пятно отпечатывается у него в памяти. Парень видит его очертания повсюду. Он видит его на столе, на стене, на потолке и у себя на руке. Это лишь клякса несовершенства среди реальной красоты всего остального. Он потирает руки, чувствуя себя комфортно в рукавах даже несмотря на то, что их края промокли в воде. Даже несмотря на то, что от них пахнет моющим средством. Кайл сверлит взглядом стол, осматривая предметы на нём. Его телефон и аптечка. Одинокая подставка под тарелку, оставшаяся после вчерашнего ужина — или… это было на прошлой неделе? Он не может припомнить. Кажется, на прошлой неделе он постелил её сюда для мамы, а потом не смог набраться смелости убрать… или это было прошлым вечером? Айк приносит Кайлу тарелку с оставшейся со вчера едой. Он подталкивает к нему аптечку, и Кайл ловит её рукой. Ну хотя бы рефлексы его не подводят. Айку не нужно ничего говорить. Кайл и так понимает, что ему нужно делать. Он не тупой, просто настроен неохотно. Он вытаскивает глюкометр, полоски и иглу и выполняет замысловатый процесс прокалывания пальца и проверки высветившегося числа. К удивлению обоих, оно нормальное. — Нормально, — произносит Кайл, словно бы не ожидал ничего иного. Он убирает прибор обратно и выбрасывает полоску. Когда парень вновь усаживается за стол, он отталкивает от себя миску с едой — курица и рис, полные неприятных воспоминаний — по столу туда, где теперь сидит Айк. Тот быстро ловит тарелку и ставит её обратно перед Кайлом. — Ой, да брось… — Только то, что сахар в норме, не значит, что ты поел, — возражает Айк. Кайл поднимает на него взгляд, лишь бы не смотреть на разогретый ужин. Он себе не доверяет. Но он не может слишком долго отводить взгляд от еды. Протеин заманчив, и ему всегда был по вкусу рис. Однако подобное не сможет его убедить. — Кайл, ну же. Кайл задумывается о том, сколько калорий в этой тарелке. Задумывается о том, как это повлияет на его внешность или как изменит в худшую сторону цифру на весах. Он даже не знает, сколько сейчас весит. Внезапно он чувствует порыв взвеситься. Ему придётся для этого отойти. Он должен убедить Айка в том, что уже поел, и пойти в туалет. Будет ли это подозрительно? Не должно, он просто скажет, что ему нужно пописать. — Слушай, Айк, я поел, обещаю, что поел, — говорит Кайл. — Я съел сэндвич и апельсин… — и ещё один апельсин, и ещё чипсы, — перед тем, как ты пришёл домой, а потом пошёл спать, окей? На мгновение Айк ничего не говорит. Он просто ёрзает на месте, в глазах заметен скептицизм. Его футболка начинает растягиваться спереди, потому что он тянет и скручивает её в руках. Стол мягко трясётся. Кайл думает, это из-за того, что Айк качает ногой. Парень осторожно встёт, поднимая тарелку с едой со стола и не обращая внимания на то, как горячая поверхность обжигает кожу. Он обходит стол и кладёт тарелку напротив своего младшего брата. Айк поднимает на него взгляд. Кайл треплет его по голове и одаривает ободряющей улыбкой. — Давай поешь, хорошо? Тебе это нужно больше, чем мне, — говорит Кайл. Айк обращает внимание на миску риса с курицей. Во время паузы Кайл боится, что Айк может отказаться от еды, но он этого не делает. Пусть и колеблясь, Айк поднимает вилку и тыкает ею в курицу и рис. Кайл забирает аптечку со стола, поворачивается к выходу с кухни и идёт к лестнице. Однако перед тем, как уйти, он слышит отдалённый щебет своего телефона, сигнализирующий о новом сообщении. Кайл тут же оказывается не уверен в том, как ему себя повести. На секунду он вертится на месте, но в итоге возвращается к столу. Он берёт телефон и открывает мессенджер как раз в момент, когда приходит следующее сообщение.________________________
Стэн Сегодня 18:22
а знаешь что самое СМЕШНОЕ я думал что смогу удержать своих родителей от расставания ЛОЛ________________________
Сердце Кайла, кажется, готово перестать биться. Оно трепещет в груди, а потом начинает биться в два раза быстрее, грубо врезаясь в грудную клетку. Его пальцы дрожат, когда парень набирает ответ.________________________
Стэн Сегодня 18:24
Что я сказал о разговорах со мной, Стэн?
________________________
Он надеется, что это положит конец череде сообщений, но Стэн всегда очень плохо улавливал намёки.________________________
Стэн
я думал что если заставлю маму считать будто она ошиблась она бросит это дело и все снова станет НОРМАЛЬНО Но НЕТ ЕСЛИ ЫБ Я ТОЛЬКО ВЗЯЛ НА ЧЕЬЯ ОТВЕТЧТВЕНГЛСТь ЗА ПОСЛЕДЧТВИЯ КАК МУЖЧИНА НИЧЕГТ ЭТГОЬ БЫ НЕ СЛУИЧЛОСЬ насколькр же ЭТО СМЕШНО________________________
Внезапный перескок на капс пугает. Грудь Кайла вдруг сдавливает так, словно он только что пробежал километр. Он видит, что Стэн ещё печатает. Он не хочет больше получать сообщения, поэтому пытается сам что-то отправить, но не может выдумать ничего кроме одного слова перед тем, как запаниковать и нажать на кнопку.________________________
Стэн
Стэн
________________________
И затем следует непрерывный поток.________________________
Стэн
я даже не хотел подкладывать травку тебе в комод мне так так так так сильно хотелось рассказать тебе ЛОЛ НО Я ИСПУГАЛСЯ ХАХА ТФ БЫЛ ПРАВ Я ЖАЛОК ТЫ ЭТГО ХОТКЛ КАЙЛ? ТЫХОЬЕЛ ЧТОЫ Я НАЗВАЛ СЕЯБ ЖАЛКИМ? ЭЬА ЦЕНА ЗА ТО ЯТОБЫ ВСЕ СНОВА СТАДО НОРМАЛЬНО?________________________
Кайл хочет закричать, хочет сказать: «Нет! От этого ничего не станет нормально!» — но это за пределами его возможностей. Ему приходится встряхнуться, чтобы выйти из этого состояния ступора, хотя парень отчётливо чувствует, что он не сможет сбежать. Он не помнит, чтобы называл Стэна жалким — он правда назвал Стэна жалким? Кайла тошнит.________________________
Стэн
Не надо.
________________________
Следующее сообщение заставляет его кровь стынуть в жилах.________________________
Стэн
ПОТОМУЧ ТО Я БЛЯЬ ЧДЕЛАБ ЭТО ЯСНО________________________
Что он имеет в виду? Что сделает? — Кайл? — зовёт Айк, его голос невыносимо тихий по сравнению с криками у Кайла в голове. Читая сообщения, он не может не слышать их так, словно Стэн прямо рядом с ним, тяжело задыхается в рыданиях. Кайл не отвечает Айку, вместо этого кидая взгляд на входную дверь. Он набирает быстрое сообщение. В ушах звенит, когда парень выбегает в гостиную, сталкиваясь со стенкой сразу за лестницей, залезая в ботинки и влезая в куртку. Он слышит шаги Айка, быстрые и беспокойные. Паникуя, Айк спрашивает: — Что происходит? Это Стэн? Кайл ничего не говорит. Он смотрит на экран телефона и видит два новых сообщения. Ещё он замечает, что не отправил то, что напечатал ранее. Не читая два других, он отправляет то, что изначально планировал.________________________
Стэн
Я НАЗОВЦ ЧЕБЯ ЖАЛКМ Я ПОТРВЧУ ВСЮ СВОБ ЕБАНУЮ ЖИЗНЬ НА ТО ЯТОБЫ ГОВОРИТЬ ЧТО Я ЖАЛОК ЕСЛИ ЭТИМ Я ЧЬОТО ИСПРАВЮ Я ЖАЛКИЙ Я ЖАЛКИ ЙЯ ЖАЛКТЙ Я ЖАЛУИЙПожалуйста, хватит. Ты меня пугаешь.
________________________
Кайл ждёт. Он пристально смотрит в экран своего телефона, единственную яркую вещь, которая осталась в доме к тому моменту, когда солнце полностью опустилось за горизонт. Стэн не читает сообщение. Отметка «прочитано» не выскакивает, и точки, сигнализирующие о набираемом ответе, никак не появляются. Просто тишина. Айк хватает Кайла за руку, пытаясь заглянуть и прочитать, что происходит. — Что такое? Он… — Я не знаю, — выпаливает Кайл. Кажется, что бы там ни сказал Айк, такой ответ подойдёт любой его догадке. Он в порядке? Я не знаю. Он злится? Я не знаю. Он снова пытается себе навредить? Я не знаю. Наконец на экране отображается отметка «прочитано». И Стэн набирает ответ — быстрый и простой, и Кайл выдыхает задержанное дыхание наружу.________________________
Стэн
я прости прости я люблю тебя ялюбдю теюя лблю тбя________________________
…погодите.________________________
Стэн
Ты пьян?
________________________
Перед следующим ответом от Стэна следует чрезвычайно долгая пауза.________________________
Стэн
нет пжлст я тебя люблю но пшел ты кайл я тебя ненавижу________________________
Ох, да твою ж… — Он напился, — стонет Кайл.________________________
Стэн
Ты пьян.
________________________
— Он что? — переспрашивает Айк, будто не знает значения этого слова. Кайл издаёт разочарованный звук, обуреваемый тем, как его тело переживает последствия такой ужасающей ложной тревоги. — Он напился? Ты шутишь?________________________
Стэн
ты прав. Ты всегдааа прав.________________________
Кайл вздыхает, отходя к лестнице и садясь на нижнюю ступеньку. Айк устраивается рядом, шаркая ногами по полу. Кайл проваливается в пустое пространство текстового диалога, позволяя своему сердцу вернуться к его нормальному ритму.________________________
Стэн
Иди спать. Завтра тебе будет плохо.
Я хочу спать вечно. Ткбе когад- нибудь хотелось уснуьь навечно?________________________
Вот это совсем не обнадёживает.________________________
Стэн
Ты там самостоятельно справишься?
хз а тыЯ могу позвонить твоей маме.
нетнетене пжалста не надоТогда выпей стакан воды и иди спать.
мммммладноИ будильник заведи. Меньше всего тебе захочется, чтобы завтра тебя с похмелья пришла будить мама.
________________________
— Я думал, что он бросил пить, — говорит Айк, прекращая шаркать. Кайл оглядывается как раз вовремя, чтобы заметить на себе его взгляд. Кожа Кайла запрела под курткой. Несмотря на это, он плотно оборачивает её вокруг своего туловища, оставив молнию расстёгнутой. Подросток подумывает о том, чтобы застегнуть её, но это кажется излишним. Кайл трёт подушечками пальцев под глазами, пытаясь восстановить силы. — Очевидно, он сорвался, — Кайл старается скрыть своё разочарование, но безуспешно. Айк хмурится и отворачивается. Кайл возвращается к телефону. После пары минут без ответа он отправляет дополнительное сообщение.________________________
Стэн
Ты уже попил воды?
даЗавёл будильник?
я не знаб как. помоги________________________
Кайл на секунду погружается в размышления. Очень скоро он приходит к заключению. С этим заключением он встаёт, вынимает ключи из рюкзака и быстро проходится по мысленному списку того, что хочет взять с собой. Телефон у него есть. Больше всего ненавидит он выходить из дома без телефона, так что всё вроде в порядке.________________________
Стэн
Ладно. Я приду.
________________________
Айк подрывается с места. — Куда ты? — спрашивает он. — К Стэну. Хочу убедиться, что он в порядке. Айк кивает. Кайл разворачивается на пятках и тянет на себя входную дверь, без промедления выходя наружу. Он аккуратно обходит заледеневшие участки на краях ступенек и по углам подъездной дорожки. К счастью, парню удаётся не поскользнуться. Телефон вибрирует.________________________
Стэн
погоди. серьезно стой нненетнетненетнет я не хочу чтобы ты меня таким видклОб этом тебе, блять, стоило подумать перед тем, как напиваться. Ты грёбаный идиот. Никогда не учишься на ошибках, да?
простиНе надо. Даже не начинай. Я приду, чтобы убедиться, что ты не натворишь никаких ебучих глупостей. Только поэтому. Это не значит, что я тебя простил,
и не значит, что между нами
что-то наладилось.
Тебе это понятно?
даХорошо. Тебе повезло, что я знаю, где хранится запасной ключ. Иначе бы тебе пришлось разбираться со сломанной дверью.
ав тебе не все равноЕдва ли.
________________________
Он притворяется, он притворяется, он притворяется. Замешаны, все они. Видишь? Ты улавливаешь суть. Они все в этом замешаны. Все. Стэн и Эрик заодно. Они делали это раньше, ты помнишь? С дамбой? Я разрушил дамбу! Я разрушил дамбу! Он разрушил дамбу? Мы все разрушили чёртову дамбу.
На этом Кайл засовывает телефон в карман и отправляется в своё очень короткое путешествие до дома Стэна. Или скорее пытается — он врезается в кого-то и спотыкается, находясь в замешательстве из-за того, что не видел никого перед собой. Он смотрит вниз и уже который раз не знает, что чувствовать по поводу того факта, что Айк широко раскрытыми глазами смотрит на него снизу-вверх и улыбается так, словно провернул что-то дерзкое. — Айк, господи Иисусе, что ты делаешь? — Кайл кладёт руку брату на спину, чтобы убедиться, что с ним всё хорошо. Айк стоит ровно, даже когда переминается с ноги на ногу на льду. Кайл бросает взгляд в сторону дома, входная дверь закрыта. Он её не запер, но и не собирался её запирать… из-за чего возникает резонный вопрос, зачем вообще он взял ключи. Недоумевая из-за попыток мозга прийти к чему-то логичному, Кайл отходит от Айка и поднимается на крыльцо, чтобы запереть дверь. — Кайл, это ты что делаешь? Ты её уже запер, — зовёт его Айк. Кайл не обращает внимания на брата, он вставляет ключ в замочную скважину и поворачивает его до щелчка — он… проворачивается. Кайл замирает. Со внешних сторон его руки отчётливо подмёрзли, от внезапного ветра ли или от осознания того, что Айк был прав; он уже запирал дверь. Он не может не задуматься, почему это так сбивает его с толку. Возможно, дело в том, что он совсем не помнит этого. Силясь связать всё воедино, Кайл проходится по тому, что помнит наверняка. Кайл встал со ступеньки. Кайл взял ключи. Кайл вышел. Кайл написал Стэну. Кайл повернулся, чтобы пойти к нему, но Айк был уже… — Эй, погоди секунду, — выпаливает Кайл скорее сам себе. Он разворачивается, одаривая брата строгим взглядом. По выражению лица Айка понятно, что он знает, что за этим последует. — Какого хрена ты на улице? Куда, по-твоему, ты намылился? После короткой паузы Айк странным образом разводит руками и говорит: — Я иду с тобой! — Ты не идёшь со мной. Стэн разозлится, если узнает, что я позволил тебе увидеть его пьяным. — Я уже видел его пьяным. Однажды он приходил в четыре часа ночи, но все спали, поэтому я открыл дверь… — Айк, ты не должен открывать двери без взрослых! — а затем, после быстрого подсчёта Кайл прибавляет: — Особенно когда тебе было восемь! Айк моргает. — Почему тебя беспокоит именно это? Я говорю тебе о том, как Стэн напился в говно… — Следи за языком. —… и пришёл глубокой ночью, а тебя напрягает тот факт, что я открыл дверь? Как бы Кайл ни ненавидел это признавать, в словах Айка определённо есть смысл. Однако это не значит, что Кайл им рад. Он фыркает и вновь разворачивается, чтобы снова запереть дверь. Затем без дальнейших отлагательств он спускается по подъездной дорожке и идёт в сторону дома Стэна. Он срезает через лужайку, потому что так быстрее, а они уже и так потратили около пяти минут впустую. У Кайла нет сил спорить с Айком, особенно по поводу чего-то настолько тривиального. К тому же, что, если ему понадобится помощь? Кайл несчётное количество раз помогал пьяному Стэну, но это не значит, что ничего не может пойти не по плану. Пусть большая часть травы покрыта снегом, несколько травинок до сих пор выглядывают из трещин, разбавляя тускло-серую ночь частицами полуночного чёрного. Когда братья проходят в странное, зловещее царство дома Маршей, активируемый датчиком движения свет подаёт признаки жизни и загорается. Несколько мотыльков порхают от одного края карниза к другому, мелькая перед светильниками и пятнами прилипая к ним. От этой мысли внутри у Кайла всё снова холодеет. Он трёт свои предплечья, стараясь не обращать внимания на тот факт, что его мозгу, судя по всему, понравилось галлюцинировать — и пытается не обращать внимания на страх, что эти мотыльки тоже могут оказаться ненастоящими. Кайл достаёт запасной ключ из-под праздничного венка, подвешенного рядом с входной дверью. Он холодный, практически ледяной, и парень беспокоится при мысли о том, что он может не сработать. Несмотря на тревогу, Кайл всё равно пробует. К счастью, ключ легко входит в замочную скважину, и замок без особых сложностей открывается. После быстрого осмотра гостиной, чтобы убедиться, что Стэн не напился в стельку и не танцует на журнальном столике (что случалось чаще, чем даже Кайлу хотелось бы признавать) или не блюёт у лестницы (слава богу, происходило всего раз), Кайл сначала пропускает в прихожую Айка, дабы тот не мёрз на морозе. Ветер снаружи сильный, а ему совсем не хочется, чтобы брат простудился. В доме темно. Нигде не горит свет — даже на втором этаже, насколько видно Кайлу —, и воспоминания о порхающих перед глазами мотыльках достаточно, чтобы по спине побежали мурашки. Не торопясь, Кайл заходит и закрывает за собой дверь. На протяжении долгого времени не раздаётся ни звука. Только ворчание Айка и его собственное дыхание наравне с тихим давлением и звоном в ушах. Пока его глаза привыкают к темноте, Кайл моргает, осторожно снимая обувь и убирая её на край коврика у двери. Айк делает то же самое. Затем раздаётся звук рвотного позыва. Кайл тут же срывается с места. Он отгоняет Айка к дивану. Тот без лишних вопросов садится. Кайл благодарен за то, что брат не жалуется на темному и не просится идти вместе с ним. Есть кое-что поважнее, и Айк способен вести себя пугающе зрело, когда это действительно необходимо. Поднимаясь наверх, Кайл перепрыгивает через две ступеньки за раз, чересчур сосредоточенный на шоркании своей куртки в тишине дома. Звук рвоты уже затих, но он точно знает, откуда он исходил. Он стучится дважды перед тем, как зайти в ванную на втором этаже, распахивая дверь плечом после осознания того, что она не была как следует закрыта. Свет включен. Первое время Кайл почти слишком занят привыканием к нему, чтобы заметить Стэна, сгорбившегося над унитазом с пальцами во рту. В тот момент увиденное оглушает Кайла. Его глаза, широко раскрытые, изучают каждую деталь в открывающейся перед ним сцене, как бы отвратительна и ужасна она ни была. Когда Стэн вытаскивает пальцы изо рта, его достаточно сильно рвёт. Что-то осталось у него на пальцах, и вся комната провоняла алкоголем, пóтом и желудочным соком. Только когда Стэн сдвигается, чтобы повторить действие, Кайл приходит в себя от страха. Он яростно проходит через ванную и опускает руку Стэна. Тот икает, сплёвывая слюну в унитаз. — Какого хуя ты делаешь? — шипит Кайл, приседая рядом со Стэном. Когда Стэн внешне более или менее оправляется от очевидной тошноты, Кайл смывает бочок унитаза. Стэн мокро шмыгает, его лицо красное и запачканное, а глаза налиты кровью. В одном из них лопнул капилляр. Грёбаный идиот. Сколько он уже занимается этой хуйнёй? Стэн поднимает трясущуюся руку и на ощупь тянется за туалетной бумагой. Кайл отрывает немного от рулона и оборачивает ею руку для полного покрытия. Этой рукой он стирает слюну и рвоту со рта и подбородка Стэна. Напряжённые веки Стэна опускаются. Кайл замечает, что всё его тело дрожит. Брофловски кусает внутреннюю сторону щеки, чтобы всё это выдержать. После короткой паузы он бросает туалетную бумагу в мусорку. — Ты только ухудшаешь своё обезвоживание, идиотина, ты хочешь умереть? Стэн расходится в искреннем низком смехе. У него из носа течёт, наверное, из-за рвоты, и парень шмыгает и стирает сопли задней стороной рукава своей толстовки. Бедная кофта видала лучшие времена, она поистёрлась и посерела там, где раньше была светлее, порвалась на самых кончиках рукавов и на части капюшона, там, где Спарки раньше грыз её вместо собачьей игрушки. Кайл хватает Стэна за запястье прежде, чем тот сможет запачкать ткань своими телесными жидкостями; чудо уже то, что она ещё сухая и целёхонькая в этом отношении. — Зачем ты это делаешь? — спрашивает Кайл более обвиняюще, чем ему бы хотелось, но Стэн, кажется, даже не замечает. Эта широкая, одурманенная улыбка появляется у него на лице, растягивая его потрескавшиеся губы, будто он готовится к отвратительной школьной фотографии. Вскоре румянец возвращается на его щёки, и Стэн начинает хихикать. — Я этого не делал, — заплетающимся языком лепечет Стэн, слабо пытаясь схватиться за чужую куртку. Кайл продолжает крепко держать его за запястье, следя за тем, чтобы он не испачкался в быстро высыхающей рвоте на своей руке. — Я, а… я не… — Ладно, — Кайл перебивает друга, когда кажется, что того может снова стошнить. Он поворачивает лицо Стэна обратно к унитазу. Тело Стэна реагирует на инстинкте, мёртвой хваткой до побелевших костяшек цепляясь за ободок унитаза, хотя его даже не особо качает. Во время перерыва Стэн опускается лбом на сидение, что… мерзко, но с этим Кайл разберётся позже. Пока что ему нужно мыльное полотенце. Он ласково гладит Стэна по спине, обводя взглядом ванную и находя взглядом полку с полотенцами и раковину. Он осторожно поднимается и достаёт светло-голубое. Включив кран, парень мочит ткань под струёй тёплой воды и тщательно намыливает, после чего выжимает излишки, выключает кран и возвращается к тихо шепчущему себе под нос Стэну. Когда Кайл начинает мыть чужую руку, Стэн пытается выдать что-то вроде объяснения. — Иногда мне кажется, что мне… нравится, ээ, — бормочет Стэн, опустив голову на плечи и приподнимаясь, чтобы сесть получше. Он шевелит пальцами, пока Кайл моет между ними, видимо, находя ситуацию чрезвычайно смешной. Он ещё раз заходится в приступе смеха, между этим икая. — Я… тя напугал? Кайл поднимает взгляд на широкие, блестящие глаза своего друга. Их ледяная синева проникает в его душу, или же возникает такое ощущение; Кайл снова переключает внимание вниз, пытаясь избежать чужого взгляда. В воздухе раздаётся ещё один мокрый шмыг.Напуганный, напуганный, напуганный. Он вовлечён. Они объединились. Бог любит троицу? Конечно, они объединились. Он главный. Он признается. Заткнись, мне всё равно, если он к этому причастен, понятно? Ему больно. Дай мне помочь ему, пожалуйста.
— Мне нравится пить, — говорит Стэн, проглатывая многие буквы. Теперь, когда его правая рука очищена, Кайл принимается за следующую, используя для неё чистую часть полотенца. — Мне нравится… мне это нравится? Но, но ещё меня… а, меня очень, оооочень это пугает. Голова Стэна опускается вперёд, и лоб стукается о плечо Кайла. От него исходит резкий запах, но это не только из-за рвоты и пота. Это ещё и от слёз. Уголки его глаз сухие, но на щеках определённо видны мокрые следы. Кайл поднимает глаза, убирает взгляд прочь от головы Стэна, прижатой к его плечу. Стэн издаёт жалостливый звук. — Типа, это происходит снова и снова! — запинается Стэн. — Типа, они сморят, как я глотаю виски из того аппарата, пока не отрублюсь снова и снова! Кайл не имеет ни малейшего понятия, что за пургу несёт Стэн, но не прерывает его. — Мне всегда кажется, что за мной наблюдают, — говорит Стэн. — Я всегда чувствую, что за мной наблюдают, когда я пью, и мне неспокойно, но… но, а потом, а потом я продолжаю пить и чувствую себя счастливым. Кайл заканчивает с руками и складывает полотенце, обнаруживая другую чистую сторону. Свободной рукой он поднимает голову Стэна вверх и вытирает чистой стороной ткани всё с его лица: сопли, слюни, рвоту — всё, что раньше не задел туалетной бумагой. Как только он заканчивает с этим делом, Стэн кренится вперёд. На секунду Кайл пугается, что Стэна вот-вот стошнит ему на колени, но этого не происходит. Вместо этого Стэн вцепляется в его куртку, зарываясь лицом Кайлу в грудь. Дамба разрушена; Стэн всхлипывает. Он рыдает, и рыдает тяжело. Кайл роняет полотенце на пол. — Кайл, — плачет Стэн, — Кайл, Кайл… Стэн хнычет и скулит, громкие надрывные рыдания выходят из его горла. Кайл не думая обхватывает его руками — он просто действует, основываясь на инстинкте, а инстинкт говорит ему утешать. Он слегка приподнимает Стэна, чтобы они могли нормально обняться. Чужой подбородок немного неудобно врезается в его плечо, но Кайлу плевать. Он просто пропускает пальцы через чуть засаленные волосы Стэна, закрывает глаза и мягко, успокаивающе покачивается, когда Стэн наваливается на него. Ему интересно, удобно ли Стэну вот так сидеть на его бедре с коленями на одну сторону, но с виду ему правда всё равно. Поэтому Кайл продолжает осторожно успокаивать. — Прости, — плачет Стэн. — Боже, мне так жаль, я никчёмный, я, блять, никчёмен, я никчёмный, я… — Шшш, ты не никчёмный, ты не никчёмный, — шепчет Кайл, поглаживая рукой дрожащую спину друга. Он нежно проводит ладонью между его лопаток, по ткани его толстовки. — Почему ты вызвал у себя рвоту, Стэн? Почему ты вызывал у себя рвоту? Стэн рыдает ещё сильнее. — Я этого не делал, — говорит он. — Я не пил, я этого не делал, видишь? Я вернул всё обратно, это не считается, это не считается, Кайл, скажи мне, что это не считается… — Хорошо. Хорошо, это не считается, это не считается, всё хорошо, с тобой всё хорошо. Всё постепенно сходит на нет. Сперва рыдания, потом скулёж, следом всхлипывания. В итоге остаётся только Стэн, тяжело и надрывно дышащий утомлёнными лёгкими, его лицо пропиталось слезами. Руки тоже уже не держат чужую куртку так крепко, как прежде. Пусть Кайл не хочет его отпускать, он знает, что ему придётся это сделать, чтобы перейти к следующему шагу заботы о Стэне. Он осторожно поднимается на колени, утягивая другого мальчика за собой, чтобы они оба встали. Кайл перекидывает одну руку Стэна через плечо, помогая ему ровно стоять, а затем опускает стульчак. Он усаживает Стэна на унитаз и начинает аккуратно снимать с него кофту. Расстегнув её, он вытаскивает чужие руки из рукавов, открывая взгляду старую, истёртую, белую футболку под ней. Её Кайл тоже снимает, но Стэн дёргается, отталкивая его руки. Кайл позволяет ему себя остановить. — Что не так? — спрашивает он. Стэн качает головой. — Не могу, — бормочет он, после чего шмыгает, хмурясь. Его глаза на удивление слезятся, когда он говорит: — У меня не встанет из-за виски. Вопреки здравому смыслу, Кайл смеётся. Это снова подстёгивает Стэна хныкать с широкими, полными слёз глазами. Кайл тут же чувствует себя плохо и делает всё возможное, чтобы исправить ситуацию. — Прости, ой, прости, не смотри на меня так, — говорит он, убирая прядку волос с лица Стэна. В тот момент он отчасти чувствует себя так, словно говорит с ребёнком. — Мы не будем заниматься сексом, Стэн, я просто пытаюсь затащить тебя в душ. — Ох, — Стэн перестаёт отталкивать от себя Кайла, позволяя своим рукам упасть на колени. Кайл смотрит на него с благодарностью и продолжает стягивать футболку через голову. Стэн помогает, поднимая руки, когда это необходимо. Когда Кайл опускается на колени, чтобы снять с друга носки, Стэн тупо говорит: — Ты сказал, что хочешь этого со мной. Кайл замирает. Он кусает губу, пытаясь игнорировать мысли и воспоминания о том дне. Это был ебанутый день, во многих отношениях. По сути он признался в своей влюблённости Стэну в очень грубой и неуклюжей форме, затем столкнулся с полным отказом и словами о том, что он не важен, а потом увиделся с матерью, а потом… первый раз, когда он… Сглатывая, Кайл бросает носки Стэна на пол и встаёт. — Сможешь сам снять штаны или хочешь, чтобы я помог? — спрашивает Кайл. Стэн отмахивается, словно это самый глупый во вселенной вопрос, и принимается мучиться с ширинкой на джинсах. Кайл даёт ему покопошиться с минуту или около того, прежде чем спросить: — Хочешь, я помогу? — Нет, — дует губы Стэн. Ещё копошение. — Тебе нужна помощь? —…нееееет. — Стэн. — У меня всё схвачено, Кайл. Три. Два. Один… — У меня… у меня ничего не схвачено, Кайл. Вот и оно. Кайл убирает руки Стэна, чтобы не мешались, и быстро расправляется с его ширинкой. Он помогает ему подняться и просит друга подержать боксеры, пока сам стаскивает его штаны вниз. Когда джинсы опускаются ниже колен, Стэн снова усаживается, а Кайл стягивает их до конца. — Хочешь оставить трусы? — уточняет Брофловски. Стэн кивает, и с плеч Кайла сразу же спадает крошечная доля стресса. Он говорит Стэну оставаться на месте, а сам ныряет в душевую кабину, быстро включая воду и поправляя температуру. Когда она нагревается до комфортной, он открывает дверцу и помогает Стэну забраться внутрь. Это грязная работёнка, и в процессе мыло попадает Стэну в глаза, но в конце концов им удаётся смыть с его кожи запах рвоты и пота. Когда Стэн становится полностью чистым — или хотя бы по большей части чистым (Стэн неожиданно чуть-чуть протрезвел и стал очень раздражаться, когда Кайл пытался помыть ему волосы) —, Кайл помогает Стэну обернуться в висящее на крючке полотенце. Он наполняет бумажный стаканчик водой и передаёт другу, и тот устало полощет ею рот, после чего сплёвывает в раковину и координирует свои действия достаточно, чтобы вполне сносно почистить зубы. Всё это время Кайл поднимает одежду с пола и бросает её в корзину. Стэн вынимает оттуда свою толстовку и пытается снова её надеть, одновременно удерживая полотенце, что не работает. Кайл пытается помочь, но Стэн останавливает его грозным взглядом. Именно такого обращения и ожидает Кайл. Злости. Негодования, возможно — чистой ярости, в худшем случае, или… может быть, в лучшем. Вот что Кайл получает за разборки по телефону, за крики о травке, из-за которой на самом деле он вовсе не злится, за то, что в пылу ссоры назвал Стэна жалким, словно ему правда это всё нужно было. Но это всё ради общей картины. Кайл ведёт их в спальню. Пока он ищет новую пару трусов и свежий комплект одежды для сна — который удивительно похож на тот, что был на Стэне всего тридцатью минутами ранее, учитывая тот факт, что весь его гардероб —это буквально раз за разом повторяющаяся одна и та же одежда —, он понимает, что застрял в петле тишины. Он не знает, пытается ли Стэн с ним поговорить, и не знает, беспокоит ли его молчание. Стэн забирается в постель, и Кайл смотрит на него издали, стараясь не чувствовать слишком многого. Не то чтобы ему вообще было что чувствовать. Когда Стэн начинает копошиться со своим будильником, Кайл пересекает комнату и забирает его. Он устанавливает будильник, и Стэн бросает ему усталое «будь здоров», что, видимо, должно означать «спасибо». — Хочешь укрыться? — спрашивает Кайл. — Нет, — отвечает Стэн, и Кайл не трогает одеяло. Он садится на кровать, просто позволяя себе отдышаться. Наверное, потом ему нужно будет ещё раз проверить ванную, чтобы убедиться, что там не осталось никаких следов, но это может подождать. Сейчас он должен позаботиться о том, что Стэн поспит… и попьёт, чёрт. Кайл хочет встать, но Стэн с удивительной силой хватает его за запястье и говорит: — Не уходи. Кайл не уходит. Он громко кричит Айку, и тот сломя голову мчит вверх по лестнице с топотом и абсолютно нулевой грацией. Как только он вбегает в комнату, мальчик встаёт весь во внимании и улыбается, затем осматривает их двоих, как солдат. — Так точно, капитан! Кайл закатывает глаза. — Можешь сходить и принести Стэну воды? Безо льда, — просит Кайл. Айк кивает, разворачивается на пятках и снова бежит вниз по лестнице. В тишине Кайл включает прикроватную лампу и поворачивается, поправляя подушки у Стэна под головой. — Вэнди… — бормочет Стэн. Кайл молчит, с уважением относясь к тому, что он сейчас скажет, даже если слышать это ему больно. Стэн, наверное, предпочёл бы, чтобы здесь была Вэнди, не правда ли? Стоит ли ей позвонить? Наверное, нет, да? Стэну было бы очень стыдно. Последнее, что сейчас всем нужно, это чтобы его снова стошнило. Стэн закрывает глаза и сворачивается, утягивая Кайла за руку. — Я расстался с Вэнди. Кайл застывает. Стэн продолжает его тянуть, в итоге переворачиваясь на другой бок. Чтобы ему не оторвали руку, Кайлу приходится последовать за ним, и в итоге он оказывается на постели рядом со Стэном. Маршу, кажется, это нравится. Он отпускает и разворачивается, чтобы посмотреть на Кайла. В ослепляющем свете лампы, хоть и тусклом, Стэн щурится. Теперь от него пахнет мятой и чистотой, хотя определённый запах всё же остался. Наверное, он не исчезнет до тех пор, пока его толстовку как следует не постирают. Теперь от неё всегда вроде как пахнет Стэном. Он носит её так часто, что она уже буквально стала его частью… — Почему? — спрашивает Кайл. Глаза Стэна выглядят более зелёными в темноте. Однако они совсем не зелёные. Они голубые. Всегда были голубыми; это красивый, безупречный цвет, как небо облачным декабрьским утром или мелководье на пляже с белым песком. Когда они наполняются слезами или стекленеют от воспоминаний, они похожи на матовый фарфор. Краснота вокруг его глаз посветлела в одних местах и потемнела в других; крохотные лопнувшие капилляры выглядят так же. — Я порвал с ней, и она сказала, что я гей, — продолжает Стэн. — И… мне кажется, что она, типа, вроде как, может быть права. Что-то болезненное происходит у Кайла в животе. Это похоже на то, как когда он отходил от рвоты после обеда, вот только… по-другому. Он не может этого объяснить. Просто чуть-чуть больно, едва различимо. Его сердце наполняется надеждой, но голова болит, потому что он знает, что не может ничего сделать. Даже находиться здесь уже серьёзный риск — то, что он ответил Стэну на сообщения, будет очень херово, когда Эрик об этом узнает. Если только он уже не знает, и они оба на самом деле не… замешаны в этом. Эта мысль ужасает. Она провоцирует что-то внутри. Эта боль в животе превращается в пугающую своей глубиной пустоту в груди. Кайл хочет отодвинуться и убежать, но не может. Не может. Он берёт Стэна за руку и ничего не говорит. Айк возвращается с водой. Кайл садится и просит Стэна сделать то же. Он говорит ему попить, и Стэн слушается. Он осторожно сюрпает воду, а, когда отдаёт стакан Кайлу, тот ставит его на прикроватную тумбочку. Стэн снова укладывается и почти сразу же отключается, его дыхание становится ровным. Пока парень проваливается в глубокий сон, Кайл наклоняется и целует его в лоб. Нежно. Прощание. Будем надеяться, что не навсегда. Кайл тихо открывает его шкаф, извлекает по большей части пустую бутылку виски и… принимает решение. — Айк, — шепчет он. Айк подходит. Кайл отдаёт ему ключи от их дома и говорит: — Мне нужно, чтобы ты быстренько сбегал домой, хорошо? У меня в комнате есть пакет, в нём пузырёк с именем Стэна. — А, — Айк расстёгивает свою куртку и вытаскивает из-за пояса плотно свёрнутый пластиковый пакет. Протягивая, он спрашивает: — Ты об этой штуке? Потеряв дар речи, Кайл просто смотрит на него. После приличной минуты тишины он забирает пакет. — Какого чёрта, Айк? — А почему, по-твоему, я захотел пойти? Я нашёл его, когда ты попросил меня сходить за аптечкой, и хотел оставить это здесь, чтобы ты больше не пытался накуриться. — Ты засунул его себе в штаны? — шипит старший. Айк просто пожимает плечами. Негодуя, Кайл туго заворачивает пакет в старый костюм Инструмента (очень странное место, чтобы припрятать тайник с виски, если вам интересно мнение Кайла) и даже оставляет вместе с ним записку, начеркав пару слов на стикере, найденном у Стэна на столе. Свернув костюм, Кайл убирает его на прежнее место. Он перепроверяет всё, дабы убедиться, что всё расположено так, как было до их прихода. Перед выходом из комнаты он быстренько подходит к кровати, чтобы убедиться, что Стэн в порядке. Тот выглядит нетронутым; чистый, с влажными волосами и больше не пахнущий совсем противно. Кайл уходит из комнаты вместе с Айком, также дополнительно проверив ванную, а затем спускается с ним на второй этаж. Они обуваются и выключают свет. Перед самым выходом Кайл чувствует определённый укол паники. Он не хочет оставлять Стэна одного, правда не хочет, но остаться не может. Он здесь играет с жизнью своей матери, а Стэн спит. С ним всё будет нормально. Кайл и Айк выходят в студёное зимнее утро. Должно быть уже около восьми, хотя никто из них не проверяет точное время. Мотыльки мечутся туда-сюда, и один из них приземляется Айку на плечо. Кайл сгоняет его и торопливо тянет брата обратно в сторону дома. Он не хочет задерживаться на улице, особенно учитывая, что откуда угодно может наблюдать Эрик. Кайл не расслабляется до тех пор, пока они с братом не оказываются внутри. Только холодные носы и красные щёки свидетельствуют об их вылазке. Отца всё ещё нет дома, но никто из мальчиков и не ожидал, что он вернётся вовремя. Иногда папа даже не звонит. Он просто… Не здесь. Скинув с ног обувь, Кайл с головой погружается в себя. Он думает о пятне под столом на кухне и размышляет о постоянстве мотыльков снаружи дома Стэна. Он улавливает проблеск воспоминания, в котором видит шрамы на бёдрах Стэна, и задумывается о том, не он ли там их оставил, не он ли стал их причиной. И не только это — его срыв тоже. Тот факт, что Стэн напился впервые за четыре года, в тот же самый день, когда Кайл наорал на него по телефону, определённо не совпадение. И в тишине, в этом безмолвии, когда он смотрит в стену и стягивает с тебя куртку, вешает её на крючок и дышит, дышит, дышит, Кайл обнаруживает, что ощущает определённый крах. И он чувствует. Он чувствует, чувствует, чувствует… И он рассыпается на кусочки. О боже. Стэн не был к этому причастен. Стэн, блять, не был в этом замешан, не так ли? Странный смущающий звук выходит у него из горла. Парень хлопает рукой себе по рту и в ужасе содрогается. Слёзы текут по его щекам и капают с подбородка. Он хватается за перила лестницы, потом позволяет себе упасть на пол, впившись ногтями в стену. Кайл поворачивается, чтобы опереться спиной на стену, и зажмуривает глаза, игнорируя весь окружающий мир. Он хочет спрятаться, но не может. Ему нужно открытое пространство, чтобы выплакаться. Айк ничего не говорит. Он просто садится и сворачивается рядом, обнимая брата сбоку. Кайл плачет.