Жаркий отпуск

Пробуждение выдалось достаточно лёгким, даже несмотря на выпитое вечером вино, однако, по своему состоянию, Хью отчётливо ощущал, что не выспался. Приоткрыв глаза, он понял, что за окном только-только начало светать, окрасив небо в ярко-розовый цвет, а значит ещё слишком рано, поэтому вполне можно было позволить себе понежиться в кроватке ещё пару-тройку часов. Британец зевнул и немного потянулся, придвинувшись обратно к теплоте позади себя. Как же было приятно просыпаться в нежных и крепких объятиях, так любовно обнимающих тебя со спины на протяжении всей ночи. «Стоп! Что????» — Какого хуя, блять?!!! — Хью вырвался из крепкой хватки и принял сидячее положение, отскочив на самый край своей постели. Увидев позади себя датчанина, который сонно нахмурился от резких движений и неожиданного крика, Дэнси немного расслабился и выдохнул слова прежде, чем успел подумать: — Фух… Слава Богу это ты… Мадс приоткрыл ещё немного пьяные медовые глаза и, быстренько осознав происходящее, дерзко ухмыльнулся. — То есть, такой вариант развития событий тебя вполне устраивает? «Самодовольная сволочь!» — Ой, слушай, ты прекрасно понял, что я имел в виду, — Хью покраснел, поймав себя на том, что всё это время откровенно пялился на обнажённое тело Мадса, которое, слава всем Богам, осталось прикрыто одеялом ниже пояса. Поэтому, пока его внимание не стало слишком очевидным, брюнет всё же нашёл в себе силы, оторвать взгляд от красивых сильных плеч и рельефной груди с седеющими светлыми волосками и заглянуть в глаза этому чёртовому пьяному самодовольному датскому совершенству. — Одно дело — проснуться с тобой и совершенно другое — с каким-нибудь неизвестным голым мужиком, который всю ночь прижимал меня к себе. Я же не хренов гей, в конце концов, чтобы эта мысль казалась мне хоть немного заманчивой… — А я, значит, совершенно другое дело, — Мадс даже не пытался скрыть подразнивающие нотки в голосе. — Я польщён. Хью снова смутился. Он очень хотел говорить в открытую, перестать прятаться за формулировками, состоящими из сплошных двусмысленностей, особенно после вчерашнего. После того, как они признались друг другу в собственных чувствах и целовались у всех на виду, даже не боясь быть увиденными. Поэтому, опустив глаза и понизив голос почти до шёпота, произнёс: — Периодически, я задумывался о том, каким бы было наше совместное пробуждение, — Хью замялся, но всё же нашёл в себе силы скинуть с плеч напряжение и сесть в более расслабленную позу. — Поэтому: да, ты — совершенно другое дело. — Ммм, так значит ты думал об этом? — Мадс вальяжно потянулся, заставив Хью засмотреться на то, как перекатываются мышцы под его тонкой кожей, и закусил губу, только в отличие от самого Дэнси — сделал это не из-за смущения, а для того, чтобы окончательно лишить своё кудрявое и возмущённое чудо возможности мыслить здраво. — И как часто? — Не страдай ложной скромностью, знаешь же, что часто, — фыркнул Хью. — Можно подумать, ты об этом не думал. Мадс заговорщически улыбнулся и, немного помедлив, всё же ответил: — В таком случае, не буду страдать и ложным благородством, скрывая тот факт, что куда чаще я думал о том, что могло бы предшествовать нашему совместно пробуждению, либо же, чем оно могло закончиться. — подмигнул датчанин, а затем заулыбался ещё шире, увидев, как Хью закатил глаза. Решив не продолжать эту опасно-горячую тему с этим наглым, самодовольным и, пока ещё пьяным, но таким милым и сонным ублюдком, лежавшим в его кровати в чём мать родила, Хью снова перешёл в наступление: — Вопрос остаётся открытым. Какого чёрта ты делаешь в моей постели в грёбанных 5 утра? — Сплю со своим мужчиной. — Мэсс!!! Датчанин снова улыбнулся одной из самых блядских улыбок из своего арсенала, не в силах оторвать взгляда от Хью, чей румянец пополз уже на шею и легонько коснулся линии ключиц, делая его облик ещё более невинным и привлекательным. Склонив голову набок и, прежде, чем ответить, Мадс позволил себе на протяжении минуты бессовестно поглощать собеседника поистине голодным и собственническим взглядом, но потом, всё же заговорил: — Я был сильно пьян и, по всей видимости, перепутал номера, пройдя чуть дальше по коридору. Дверь оказалась не заперта, поэтому я смог её беспрепятственно открыть и войти внутрь. Это, кстати, уже не мой косяк. — Мадс устало потянулся и поправил подушку под своей головой. Он ухмылялся, откровенно демонстрируя Хью, что упивается его смущением. — Интерьер в наших номерах практически идентичен, сам знаешь, так что я и не понял, что оказался не у себя. Затем я искупался, в надежде, что меня это хоть чуточку отрезвит и я не словлю перед сном ебучих вертолетов, но не вышло. Как я добрёл до кровати — вообще выпало из памяти. Вероятнее всего, я плюхнулся на постель и просто уснул. Вряд ли я был способен на что-то большее, — подмигнул датчанин, откровенно подразнивая, — ну, это на случай, если ты беспокоишься за свою невинность. Хью показалось, что он совершенно забыл, как правильно дышать, да и о том, что это вообще необходимо. В очередной раз не выдержав пристального взгляда, он опустил голову, пытаясь найти ещё хоть что-то, что можно было бы предъявить и, снова засмотревшись на красивые рельефы обнажённого тела, нерешительно продолжил: — Ладно, ситуация мне, в общем-то, стала понятна, — Дэнси запустил пальцы в волосы на затылке и немного взъерошил каштановые кудряшки в попытке хоть немного успокоиться. — Но как ты объяснишь мне то, почему, мать твою, ты совершенно голый? — Хьюстон, не знаю как ты, но я не имею привычки принимать душ в одежде, поэтому, если у тебя этот процесс происходит как-то иначе, то я посоветовал бы тебе обратиться к психотерапевту, по причине наличия весьма серьёзной симптоматики переутомления. — Хватило мне психотерапевтов, — огрызнулся Хью. — По горло! — Ммм. Не припоминаю, чтобы мы уже заходили так далеко. «Уже??? Уже, блять?! Боже, его самодовольство определённо не знает границ…» Хью шумно выдохнул и закрыл лицо рукой, ощущая, как жар снова распространился по всему телу и сжался в приятный тугой узел где-то внизу живота. Дэнси просто не мог отрицать того, что этот самоуверенный датский гадёныш, в буквальном смысле этого слова, напрочь сводил его с ума, из раза в раз, заставляя чувствовать такое дурманящее и опасно-сладкое возбуждение. Мадс же, в отличие от него самого, олицетворял собой полную безмятежность и удовлетворённость всем происходящим, что одновременно умиляло и чертовски сильно выводило британца из себя. Хью снова перевёл взгляд на эти идеально-красивые ухмыляющийся губы напротив и понял, что он хочет сдаться… Перестать, наконец, «атаковать» и просто раствориться в этом прекрасном моменте, наслаждаясь теплом такого родного и, чёрт возьми, до одури желанного тела. Но, а с другой стороны… Это же были они. Те, кто так привык играть друг с другом, аккуратно поддразнивая и провоцируя, преодолевая и побеждая, что было бы слишком скучно просто взять и уступить, рухнув в пучину желанных эмоций. Поэтому, сделав глубокий вдох, в попытке перевести дыхание, Хью принял решение ещё немного побороться перед тем, как наконец окончательно сдаться и уступить победителю, покорно подставив ему свой живот: — Ну и как теперь ты планируешь покинуть мой номер? Если ты не забыл, то в 9 за нами должен зайти Фуллер и мы не можем просто так взять и выйти из номера вместе. — Почему нет? — Мадс ухмыльнулся и играючись сморщил нос, когда Хью неожиданно сделал резкий выпад и достаточно сильно шлёпнул его по плечу. — Мэсс, я серьезно! Я не готов пока к тому, чтобы вот так, в открытую, афишировать наши… — Хью замялся, сделал глубокий вдох и закусил губу, — …отношения. — Ты слишком наивен, если полагаешь, что Фуллеру о них ничего неизвестно. — Ну да, точно! Благодаря твоей вчерашней реплике про то, что ему следовало бы зайти чуточку раньше, я уже ничему не удивлюсь, — Хью фыркнул и покачал головой. — Я серьёзно, как ты планируешь покинуть мой номер? Через дверь выходить не вариант, тебя могут увидеть. — Это уже напоминает паранойю, — Мадс беззвучно рассмеялся, запрокинув голову наверх, но всё же успел увернуться, когда увидел боковым зрением, летящую в его сторону подушку. — Ну прости, что не могу присоединиться к твоему безмятежному алкоутреннику. — съязвил Хью, скрестив руки под грудью. А следом, поймав на себе игривый и забавляющийся взгляд карих глаз, не выдержал и возмущённо спросил: — Что?! — Ничего, — Мадс улыбнулся и, облизав пересохшие губы, покачал головой. — Ты просто так мило дерзишь, когда пытаешься скрыть своё смущение и уязвимость. Сердце Хью пропустило удар, а затем с удвоенной силой забилось под рёбрами, лишая своего обладателя возможности скрыть предательский румянец. Брюнет прикрыл глаза и до боли закусил нижнюю губу, снова услышав ласковый, мурчащий голос: — Я воспользуюсь смежной пожарной лестницей. Насколько я помню, балкон я вчера оставил открытым. — Мадс положил кинутую в него ранее подушку на её законное место и, расправив наволочку, постучал рукой по кровати рядом с собой, в явно приглашающем жесте. — А теперь, если допрос окончен, офицер Грэм, будь добр, вернись на своё место. У нас есть ещё 3,5 часа, чтобы попытаться выспаться. Хью нервно сглотнул и, придвинувшись чуть ближе, снова замер, осознав, что ему, необходимо приподнять одеяло для того, чтобы лечь рядом. Набравшись смелости, он заглянул Мадсу в глаза из-под дрожащих ресниц, озвучив чуть сиплым от смущения голосом и без того всем известный факт: — Но… ты же… голый. На этот раз уже Миккельсен не выдержал и закатил глаза. — На протяжение всей ночи тебя это совершенно не беспокоило, учитывая, что ты проснулся в моих объятиях, — Мадс позабавленно ухмыльнулся и, абсолютно не стесняясь, распахнул одеяло перед собой, более настойчиво повторив свою последнюю просьбу: — Хью, я жду. Дэнси сразу же отвёл взгляд, уставившись куда-то в матрас, подавляя в себе бешеное смущение, а также почти непреодолимый соблазн посмотреть на только что открывшуюся часть такого желанного тела. — Ну же, смелее, — промурлыкал датчанин. — Обещаю, твоя очаровательная негейская задница останется целой и невредимой. По крайней мере, сегодня. Хью закатил глаза и, издав недовольный фырчок, всё же нырнул под распахнутое перед ним одеяло, нерешительно и очень аккуратно, прижавшись к Мадсу спиной. Ощутив теплоту тела позади себя и нежность его кожи, Дэнси шумно сглотнул и задержал дыхание, когда рука датчанина тут же заключила его в крепкие объятия, так по-собственнически притянув ещё ближе к себе. По спине Хью пробежали крупные мурашки, заставив его достаточно заметно задрожать, поэтому он даже не удивился, почувствовав спиной чужую самодовольную ухмылку. Несмотря на то, что брюнет был одет в футболку и лёгкие пижамные штаны, он отчётливо ощущал жар сильного тела датчанина за своей спиной, а также каждый рельеф его мышц и даже очертания наполовину вставшего члена. Он тут же вспомнил бильярдный зал и то, как бессовестно тёрся о чужую эрекцию, словно умоляя о чём-то большем. От нахлынувших картинок и образов, Хью почувствовал, как сам неумолимо твердеет, еле-еле сдерживая желание выгнуться в пояснице, чтобы усилить и без того ощутимое прикосновение эрекции Мадса к своим ягодицам. Он снова чувствовал себя уязвимо, снова оказался в роли добычи, поэтому, не став дожидаться очередной колкости от датчанина, решил сыграть на опережение: — Судя по всему, моя «очаровательная негейская задница», оказалась не в такой уж безопасности, в которой ты пытался меня убедить. Мадс не сдержал позабавленного смешка и, придвинувшись совсем вплотную, принялся покрывать шею британца нежными и лёгкими поцелуями, заставив Хью еле слышно застонать. — Не стану отрицать, что с радостью подверг бы её опасности, если бы успел подготовиться к этому моменту как следует, — промурлыкал датчанин, нежно прикусывая мочку чужого уха. — Но, так как у меня не было возможности зайти в аптеку, ведь я действительно не рассчитывал на то, что уже сегодня утром окажусь в твоей постели, к сожалению, мне и впрямь придётся держать себя в руках. Я же не хочу сделать моему мальчику больно. Не выдержав смысла сказанных слов, а также сводящих с ума ощущений от обжигающих многочисленных поцелуев и укусов, Хью, наплевав на остаток здравого смысла, застонал уже в полный голос, абсолютно не сдерживаясь, и потёрся о крепко стоящий член позади себя, заставив Мадса гортанно зарычать. Полностью потеряв остаток самообладания от такого смелого и самоуверенного действия, датчанин крепко сжал пальцами бёдра Хью, побуждая брюнета заскулить, а затем, зафиксировав их на месте, несколько раз сильно толкнулся вперёд. — Мэсси, пожалуйста… Хью и сам не понимал, о чём именно просит, безостановочно утопая в омуте нескончаемый ласк, обжигающих прикосновений и жадных поцелуев, покрывающих его шею, а также другие участки кожи, которые не скрывала хлопковая ткань футболки. Услышав такую несдержанную и полную скрытого отчаяния просьбу, Мадс, не долго думая, нырнул рукой под свободную резинку пижамных брюк партнёра и крепко обхватил в кулак его налившийся член. Дрожь от этого властного прикосновения, окончательно стеревшего между ними все оставшиеся границы, прошла через тело Хью, посылая электрический импульс вдоль позвоночника, заставляя его издать громкий, полный наслаждения экстатический стон. — Какой чудесный чувствительный мальчик, — прошептал Мадс, ошпарив дыханием нежное местечко на шее под волосами брюнета, вызвав у Хью очередные плохо контролируемые всхлипы, умоляющие о чём-то гораздо большем. — Ну же, не сдерживайся ради меня, будь громким. Мне хочется слышать как тебе хорошо, и понимать, что ты принадлежишь мне. Гул собственной крови набатом стучал в ушах, перекрывая все остальные звуки. Хью закусывал нижнюю губу до крови и несдержанно хныкал, отчаянно вбиваясь в любезно предоставленный ему кулак. Он чувствовал, как Мадс его мучил, не давая возможности кончить быстро, намеренно сбиваясь с ритма: то ускоряя движения, то почти останавливаясь, плавно поглаживая большим пальцем головку, натирая уздечку или растирая проступившую смазку вдоль всего ствола члена перед тем, как снова ускориться, сорвавшись на сильные, почти грубые фрикции. Хью понимал, что уже на пределе, что не может больше терпеть и, откинув голову на сильное широкое плечо позади себя, кончил с задушенным вскриком, вцепившись зубами в собственный кулак. Белые густые капли его наслаждения брызнули ему на живот, безвозвратно запачкав футболку, а вместе с ней и чужую руку. Когда последние спазмы оргазма, наконец, отступили, подарив Хью долгожданное ощущение эйфории, а пульсация члена стала почти незаметной, Мадс, нежно проведя вдоль ствола ещё несколько раз, выпустил член брюнета из руки и помог ему избавиться от запачканной футболки, выкинув её куда-то на пол. Успокоившись и выровняв дыхание в сильных и крепких объятиях, так любовно и бережно ласкающих его тело, Хью обернулся к Мадсу вполоборота и, поцеловав в губы, почти неслышно прошептал: — Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо… — Мне хорошо, min elskede. Даже лучше, чем я мог ожидать. — Мэсс, пожалуйста… Я хочу этого. — Хью снова поцеловал эти манящие, идеально очерченные губы, на этот раз несмело углубив поцелуй, позволив своему языку скользнуть внутрь, а затем, разорвав прикосновение, добавил: — Скажи, что я могу для тебя сделать? Да, Хью понимал, что ответ на столь смелую просьбу, может предполагать совершенно разные варианты, включая те, о которых он не задумывался даже в своих самых смелых фантазиях. — Если ты этого действительно хочешь, то приспусти, пожалуйста, штаники и плотно сожми для меня свои очаровательные ножки, остальное я сделаю сам. Хью нервно сглотнул и снова задрожал всем телом, так до конца и не понимая, что взбрело датчанину в голову, но, тем не менее, послушно выполнил указания, спустив штаны до уровня колен и плотно стиснул бёдра. В следующее мгновение он почувствовал, как Мадс, по всей видимости, предварительно растерев выделившуюся смазку вдоль всего ствола своего члена, протолкнулся им между сведённых бёдер Хью, и шумно выдохнул, в попытке сдержать еле слышный стон облегчения. Дэнси снова откинул голову на чужое плечо и прогнулся в пояснице, призывая датчанина продолжать, словно показывая этим действием, что он абсолютно не против. Увидев такой отклик партнёра, Мадс удовлетворённо прикусил Хью за мочку уха и значительно ускорил темп своих фрикций, срываясь на быстрый и рваный темп. Спустя несколько минут отчаянного и сводящего с ума трения, датчанин последовал за Дэнси, шагнув в пропасть безграничного наслаждения. Он излился Хью между ног, с глухим гортанным рычанием, вцепившись зубами в чужую «холку», словно заклеймив партнёра, оставляя на его шее весьма красноречивую собственническую метку. — Tak, du er det bedste der er sket for mig… — Я не понял ни слова, — Хью самодовольно улыбнулся, натянув штаны прямо поверх остывших следов недавнего сексуального преступления, а затем снова повернулся, чтобы оставить на губах датчанина нежный, ласковый поцелуй. — Но надеюсь, что тебе понравилось. Мадс усмехнулся и, притянув Дэнси ближе к себе, снова заключил его в крепкие объятия, дарящие ощущения комфорта, умиротворения и безопасности. — Это было прекрасно. — Эй, вообще-то это моя фраза! — Хью рассмеялся и игриво ударил Мадса локтем, понимая, что он, наконец-то, действительно по-настоящему счастлив. — Засыпай, мой мальчик, у нас есть ещё пара часов в запасе, чтобы отдохнуть. Хью устало кивнул и, устроившись поуютнее в кольце сильных и таких ласковых рук, провалился в глубокий и крепкий сон, ощущая спиной тепло родного, любимого тела.