Жаркий отпуск

Яхта была поистине потрясающим зрелищем! Хью замер, очарованный её красотой. На мгновение ему даже показалось, что с берега она выглядела более компактной, но поднявшись на борт и оценив её масштабы изнутри, он понял, насколько сильно заблуждался. Идеально белые стены словно играли перламутром, отражая солнечные лучи и отблеск водной глади, бликующий на поверхности палубы причудливыми ребристыми узорами. Все стёкла, включая панорамное стекло в каюту капитана, управлявшего этим судном, были затонированы в непроницаемый чёрный глянцевый цвет, который стильно гармонировал с белым, придавая облику яхты некую дерзость из-за столь уместного и необходимого контраста. Пол, преимущественно, был таким же белоснежным, как и сами стены, особенно на открытых участках судна, где на него так или иначе могла попасть влага, однако, в крытых помещениях, он был выстелен идеальным паркетом благородных тонов тёмной древесины, что придавало яхте ещё большей статности и завораживающей эстетической красоты. После распределения по каютам и небольшой экскурсии, Хью нашёл укромное уединённое местечко на самом «носу» судна, тогда, как все остальные продолжали исследовать свои комнаты, переодеваться в купальники или разглядывать широкий «хвост» яхты, где и планировались все самые интересные мероприятия, «бронируя» себе место на одном из очень удобных шезлонгов, чтобы успеть побаловать свою кожу самым безопасным и стойким загаром под ласковыми лучами утреннего солнышка. Британец облокотился на перила, переместив центр тяжести своего тела на руки и окинул беглым взглядом бескрайнюю водную гладь, после чего стал задумчиво всматриваться в недосягаемую линию горизонта, которая впервые за долгие годы подарила ему настоящее чувство воодушевляющей и всепоглощающей свободы. Хью вздохнул полной грудью и задержал дыхание, словно пытаясь навсегда наполниться этим ощущением, оставить его частичку внутри, почувствовав себя вновь маленьким ребёнком, который с надеждой загадывает своё самое сокровенное желание, выдыхая его в узкое горлышко родительской пустой бутылки из-под вина, оставшейся после праздников, а затем прикладывает несказанные усилия, чтобы своими детскими маленькими ручками намертво закупорить его агломерированной пробкой, дабы уберечь и сохранить это хрупкое волшебство от всего остального мира. Он и забыл, что значит вновь расправить свои метафорические крылья, почувствовав под ними приятный холодок воздушной подушки, предшествующий длинному и увлекательному полёту, полного приключений и вкуса свободы, ведь его последние несколько лет были самой настоящей клеткой из жизненных обстоятельств, общественных обязательств, супружеского долга и вечных претензий и попыток Клэр его контролировать или, и вовсе, превратить Хью в того человека, кем на самом деле он никогда не являлся. Почувствовав на плечах приятную тяжесть чужих рук, а спиной такое необходимое тепло уже давно ставшего родным тела, Хью расслабленно выдохнул и улыбнулся, робко поприветствовав Мадса невесомым поцелуем в линию подбородка, пользуясь их своеобразным уединением в этой части яхты. — Вот ты где, — шутливо выдохнул Миккельсен в шею британца, прижимаясь к нему ещё плотнее, чем послал неизбежные мурашки вдоль всего его позвоночника, — а я уж думал ты давно за барной стойкой дегустируешь разнообразие алкогольного ассортимента, обещающего стать спонсором танцев, пьяных разговоров и отвратительного пения наших перебравших дам, которые после пары бокалов вина чувствуют себя чёртовой Уитни Хьюстон. Хью в ответ заливисто рассмеялся, откинув голову на крепкое плечо стоявшего сзади мужчины и, оставив ещё один лёгкий поцелуй на чужой щеке, отстранился, встав на достаточно приличную дружескую дистанцию. — Нас могут увидеть, Мэсс, — прошептал Дэнси, разочарованно вздохнув из-за потери ощущения приятной теплоты чужого тела, так любовно защищавшего его кожу ещё несколько секунд назад от лёгкого морского бриза. — Сам знаешь, учитывая наш коллектив, тут даже у стен есть глаза и уши. — Знаю, и меня это совершенно не беспокоит, Хьюстон, они могут видеть и додумывать всё, что им заблагорассудится, а ты можешь просто расслабиться и насладиться моментом. — с этими словами Мадс снова сократил между ними расстояние и притянул Хью в объятия, вдыхая запах его волос. Почувствовав, что британец снова расслабился и откинулся спиной на его тело, Миккельсен самодовольно ухмыльнулся и, игриво прикусив чужую мочку уха, нежно промурлыкал: — Вот умница, хороший мальчик. По телу брюнета снова пробежала волна мурашек и, сглотнув своё напряжение, он всё же нашёл в себе силы для ответа: — Ты нетерпеливый, жадный и не думающий о последствиях сукин сын. Но ты ведь, засранец, в курсе, не так ли? Мадс лишь снова ухмыльнулся, на этот раз ещё более хищно и погладил большим пальцем линию роста волос на шее своего кудрявого смущённого ангела. — Я лишь соблюдаю баланс, поэтому всё куда проще. Когда ты становишься таким параноиком, у меня просто нет иного выбора кроме как стать воплощением безмятежности, — шепнул датчанин в ухо брюнета и принялся разминать его напряжённые мышцы шеи и плеч, словно призывая Хью окончательно расслабиться и отпустить ситуацию. — К тому же, ты ещё даже не представляешь каким жадным и нетерпеливым будешь ты сам уже этим вечером. Хью затаил дыхание и, не выдержав очередного наслаждения, подаренного сильными жилистыми руками, так любовно сжимающими его плечи, протяжно застонал, вновь откидывая голову на крепкое плечо Миккельсена позади себя. — Это будет до или сразу после того, как ты собирался попробовать… «десерт»? — Дэнси замялся на последнем слове, учитывая, что именно под ним подразумевалось. — Во время, Хьюстон. Во время.

***

Собственно, вечер наступил гораздо быстрее, чем Хью был готов. Это не удивительно, учитывая их насыщенный день на яхте. Они успели позагорать, поплавать в открытых водах Карибского моря, понырять с аквалангом, остановившись у красивейших коралловых рифов, пофотографироваться на фоне скалистых утёсов и вкусно поужинать, встретив закат, отдыхая на той части палубы, где располагались уютные кофейные столики под открытым небом, наслаждаясь весёлым общением, царившим между кастом и лёгкой фоновой музыкой, дополняющей и без того прекрасную атмосферу всего происходящего. В данный момент как раз активно обсуждался сериал, планы на 4 сезон и, к дикому смущению Хью, весьма горячие и противоречивые отношения между двумя главными героями, а именно Уиллом и Ганнибалом, что, учитывая сложившуюся ситуацию между ним и Мадсом, лишь добавляло краски к его и без того непрекращавшемуся румянцу. — Знаешь, Брай, мне не понятно, почему Уилл так зациклился именно на Ганнибале? — спросила Каролин, активно жестикулируя бокалом с шампанским. — Он же красивый парень и, по идее, у него могла бы быть любая другая любовная линия в этом сериале. Я думаю, даже Алана могла бы его увидеть, если бы он это позволил. Так почему всё же Ганнибал? — Алана и «увидеть», по-моему, совершенно несовместимые вещи. — посмеялся Лоренс, включаясь в разговор, но увидев надутые губки актрисы, примирительно поднял руки вверх. — Без обид, Каролин. Женщины вообще склонны отключать эту способность, когда речь касается красивых мужчин. — Не только женщины, судя по Уиллу. — оправдалась Каролин, косясь на Хью и ехидно улыбаясь, пока Фуллер собирался с мыслями, чтобы ответить на её вопрос. — Да ведь, Хью? Как думаешь, твой Грэм находит Ганнибала красивым? Я думаю, что да, поэтому мне странно, когда на интервью ты заявлял, что он не имеет отношения к гомосексуалистам и их история — это совершенно о другом. — Чисто платонические отношения, ребята, вы чего?! — саркастически посмеялся Скотт, которому по всем меркам было уже достаточно подливать шампанское. Хью в свою очередь, нашёл слова для ответа, нахально ухмыльнувшись и посмотрев Каролин в глаза: — Знаешь, может Уилл, конечно, и не гей, но уж точно и не слепой, поэтому находить Ганнибала красивым — это абсолютно нормально. — Ты ещё скажи, Каролин, что он думает обо мне исключительно из эстетических соображений. — усмехнулся Миккельсен делая глоток игристого и любовно поглядывая в сторону Хью. — Ты про Дэнси или про Уилла? — язвительно подколола Андерсон, включаясь в разговор, но увидев строгий взгляд датчанина, направленный в её сторону, решила оправдаться. — Что, уже пошутить нельзя, защитничек? — А ты с какой целью интересуешься, Джилл? Заревновала? — уколол в ответ Хью, показывая, что у него тоже есть коготки. Да, он конечно был робким и весьма стеснительным, когда речь заходила об их с Мадсом отношениях, но здесь он просто не мог промолчать. Ни для кого не было секретом, что Андерсон поглядывала на Мадса не только в профессиональном плане, поэтому в своё время была очень огорчена, прочитав сценарий на 3 сезон. — Боже упаси, Хью, — посмеялась актриса, придумывая, как бы выкрутиться из сложившейся ситуации. — Я не интересуюсь женатыми мужчинами. («в отличие от некоторых» — так и осталось невысказанным) — Да ладно вам, девочки, не ссорьтесь. — Аарон попытался разрядить обстановку, переводя всё в шутку. Да он был весьма острым на язык, но на его подколы никогда и никто не обижался, все прекрасно знали, что он очень добрый, душевный парень и никогда не скажет ничего подобного всерьёз. — Нашли кого делить. Ещё пару лет и за внимание Мадса будут бороться исключительно «Валидол» и «Виагра». — А ты, бедолага, видимо решил поделиться опытом, — лукаво спросил Мадс, не в силах скрыть позабавленной улыбки, — учитывая, что Скотт на порядок старше меня. Аарон моментально покраснел, особенно услышав громкий смех Лоренса, который тут же хлопнул Миккельсена по плечу, за его удачный подкол. — Прости, Каролин, я немного задумался. — вернувшись из собственных мыслей наконец отозвался Фуллер, отвечая на заданный ему ранее вопрос. — Дело в том, что Уилл не стремился никому показать того, что находится у него в душе, более того, он хотел уберечь окружающих от той тьмы, что он в себе носит, поэтому любовная линия с Аланой абсолютно не вписалась бы в эту историю. А вот Ганнибал, вопреки всем стараниям Грэма, смог его разглядеть, смог понять, прочувствовать и восхититься, пытаясь открыть Уиллу глаза на то, что он самое прекрасное создание, которое он имел честь когда-либо встречать. — Как романтично, — хмыкнула Каролин, переводя вопросительный взгляд на Мадса. — А ты что думаешь по этому поводу, Мэсс? — Я считаю, что произведение искусства может понравиться и дальтонику, но мы все вынуждены согласиться, что полная палитра цвета делает всё куда богаче для восприятия. Первая встреча с профайлером отчётливо показала и дала понять, как один разум может коснуться лишь самыми кончиками пальцев другого, так нежно, деликатно и ненавязчиво, что это не спугнуло, а лишь заставило почувствовать родство, — ответил датчанин, не прекращая смотреть на Дэнси. — Просто я оказался единственным, кто смог увидеть картину целиком, как и Уилл оказался тем, кто смог по-настоящему увидеть меня в ответ. — Доктор Лектер, ты ли это? — пошутил Хью, немного покраснев от приятных слов. Да, он понимал, что они адресованы Уиллу, а не ему, но они с Мадсом настолько сильно срослись со своими персонажами, что буквально были связаны с ними на ментальном уровне. Об этом свидетельствовал даже тот факт, что Миккельсен всегда говорил «Я», когда отвечал на вопросы о Ганнибале, да и сам Дэнси всё чаще замечал, что стал грешить этим. — А тебе бы этого хотелось? — промурлыкал датчанин, подарив Хью интригующую улыбку. — Думаю, я нашёл бы его компанию весьма приятной, — ответил британец, позабавленно сверкнув глазами. Конечно, он не всерьёз пытался спровоцировать Мадса на ревность, скорее, просто поддразнивал. — Что ж, тогда тебе выпала честь иметь нас обоих в моём лице, — подмигнул Миккельсен, салютуя Дэнси бокалом. Как же Хью хотелось пошутить в ответ, что зная их с Ганнибалом, скорее, они будут иметь его, причём совершенно в другом смысле, но смущающее количество свидетелей не позволило ему быть столь откровенным. Поэтому, вместо ответа, он тоже отсалютовал Мадсу бокалом и сделал глоток шампанского. В конце концов у них ещё будет время побыть столь прямолинейными, когда они останутся вдвоём, без лишних глаз и ушей. Дружеские посиделки продолжались ещё несколько часов, разговоры плавно перетекли с темы о сериале на бытовые вопросы и интересные рассказы о забавных случаях из жизни, произошедших с актёрами каста. Каролин как раз рассказывала о своём первом кастинге, когда у Мадса неожиданно зазвонил телефон. Извинившись, он встал из-за стола и отправился в противоположную сторону яхты, на нос судна, где не было слышно играющей сзади музыки, прихватив с собой полный фужер с шампанским. По напряжению на лице датчанина Хью понял, что разговор намечался не очень приятным. Вопреки желанию сорваться и отправиться вслед за Мадсом, чтобы оказать поддержку, Дэнси пересилил себя и остался сидеть на месте, дав датчанину возможность поговорить по телефону наедине. Он обязательно присоединится к нему, но чуть позже, когда его уход вслед за другом не станет столь очевидным для всех остальных. По прошествии двадцати минут компанейских и уже весьма пьяных бесед между кастом, Хью забеспокоился о долгом отсутствии Миккельсена и всё же решил, что настало время его разыскать. Сейчас это выглядит более чем уместно, но уж точно не навязчиво, как если бы Дэнси сразу же последовал бы за ним. Пользуясь моментом оживлённой беседы, когда всё внимание коллектива было сосредоточено на Фишбёрне, громогласно рассказывающем какую-то смешную историю, случившуюся на съёмках «Матрицы», Хью аккуратно поднялся из-за стола и, прихватив с собой свой бокал с шампанским, отправился на поиски «друга». Да уж, это слово теперь было к ним вряд ли применимо, особенно после совместного утреннего оргазма и обоюдного признания в чувствах. Вспоминая эти события Хью снова залился обжигающим румянцем и позволил себе глупую влюблённую улыбку. По его спине тут же поползли полчища предательских мурашек, а внутреннюю часть бёдер словно ошпарило кипятком, когда он вспомнил ощущения чужой эрекции, трахающей его меж плотно сведённых ног и обжигающие брызги спермы, сделавшие его таким грязным, порочным и безумно счастливым одновременно. Всё это казалось таким странным, непривычным, но в то же время таким чертовски правильным, словно эта близость и была тем самым счастьем, которого Хью так отчаянно не доставало все эти годы. Да, слово «друзья» определённо звучало бы глупо в контексте их нынешних отношений, но и до статуса полноценных любовников, а уж тем более влюблённой пары они ещё точно не дошли. Для этого оставалось перешагнуть через два основных рубежа, а именно: полноценный секс и публичное признание их отношений. По правде говоря, Хью боялся и того и другого, ровно также, как и страстно желал. И если со вторым пунктом его страх был вызван множеством очевидных обстоятельств, таких как: общественное мнение, скандалы в прессе, угроза карьере, громкие судебные разбирательства, да и вообще очевидное «пятно» на репутации, учитывая гетеросексуальность моральных устоев большинства людей, то с первым пунктом его страх уходил куда глубже. Да, его определённо пугала «глубина» подобной близости, но Хью бы солгал, если б начал отрицать и своё дикое, почти нестерпимое желание её испытать. Сегодня с утра у него как раз была замечательная возможность ощутить меж своими бёдрами полноценный масштаб предстоящего пиздеца, учитывая, что Мадс не только длинный и необрезанный, но и весьма широкий в диаметре, что само собой делало предстоящий опыт ещё более пугающим. Конечно, Хью, как и любой истинный мужчина знал, что в состоянии вытерпеть подобную боль, но это не значит, что ему не было страшно. Чёрт возьми, это действительно страшно, особенно когда твоя задница всю жизнь работала «на выход», но уж точно не на «вход»! Да, Дэнси не сомневался, что ради него Мадс мог бы и согласиться поменяться ролями, даже учитывая его доминантный и необычайно самоуверенный характер, но дело в том, что и сам Хью этого не хотел. Ему было важно доказать, что он готов отдать всего себя этому человеку, полностью, без остатка и сожалений, доверить себя ему в руки, доверить свою жизнь, своё счастье, своё благополучие, свою душу, в конце концов. Поэтому речи о теле даже и быть не могло, ведь это казалось такой мелочью по сравнению со всеми остальными пунктами. К тому же британец прекрасно осознавал, что это желание физической близости, желание сломать между ними все оставшиеся барьеры — никак не влияют на его ориентацию в целом, и ни в коем случае не делают из него гея, просто случилось так, как случилось. Да, он влюбился в мужчину. Да, он захотел получить этого человека всеми доступными способами. И да, ему абсолютно насрать на то, что ему негласно была приурочена роль «нижнего партнёра». Это никак не сказывалось на его личном самовосприятии и, уж тем более, не делало из него женщину. Скорее наоборот, Хью почувствовал необычайную силу и гордость за самого себя, что наконец, спустя столько лет, он смог признать наличие чувств к своему собственному лучшему другу той же гендерной принадлежности, что и он сам. И гори оно всё огнём, ведь это сделало его самым счастливым человеком на свете.