Жаркий отпуск

Оказавшись в каюте, Мадс без лишних церемоний и каких-либо промедлений прижал Хью к обратной стороне захлопнувшейся за ними двери жёстким и требовательным поцелуем, при этом сорвав с губ британца несколько отчаянных всхлипов. — Я так давно этого ждал, что, честно, боюсь за твою сохранность, — прошипел Миккельсен, оставляя на шее Хью собственнические укусы, при этом нетерпеливо расстёгивая его рубашку-поло, чтобы стянуть её через голову. — Ну, я же не какая-то фарфоровая чашечка, чтобы сломаться, — самодовольно подразнил Дэнси, согнув ногу в колене между бёдер Мадса таким образом, чтобы датчанин смог о неё потереться. Провокация была настолько смелой, дерзкой и очевидной, что Мадс, возможно, и наказал бы Хью жёсткостью за столь самонадеянную выходку, ведь нетерпеливо тереться о чьё-то бедро всегда негласно считалось чем-то постыдным, однако желание хоть немного снизить давление на ноющую эрекцию всё же пересилило. Поэтому Миккельсен, поддавшись соблазну, сделал пару грубых толчков, потеревшись о чужую ногу, вызвав стон удовольствия не только у себя, но и у Хью, который, прикусив губу, радовался своей маленькой победе над этим грёбаным образцом самоконтроля. — Тебе ведь это нравится, да? Что ты так сильно сводишь меня с ума, — прорычал Мадс, прикусив нижнюю губу Дэнси до крови, заставив его жалобно застонать. — Неужели Вас это так беспокоит, доктор Лектер? — кокетливо спросил Хью, слишком поддразнивая, чтобы быть серьезным, и слишком устало, чтобы казаться игривым. — Это ты должен беспокоиться о том, что от тебя останется через несколько часов, — между поцелуями ответил Мадс, стягивая с Хью лёгкое спортивное трико, которое британец надел после душа, вместе с его нижним бельём. Почувствовав свою наготу, Хью решил не отставать и, набравшись смелости, освободил Мадса от одежды, стараясь не стесняться самодовольного взгляда янтарных глаз, пристально наблюдающих за этой милой и весьма несдержанной решительностью. Сняв последний элемент гардероба и обнажив эрекцию Мадса, которая всем своим обжигающим весом прижалась к его животу, Хью нервно сглотнул, прочистив горло, и на мгновение застыл в замешательстве. В отличие от прошлого раза, когда датчанин был у Дэнси за спиной и брал на себя всю инициативу, теперь Миккельсен находился прямо перед ним, во всём его обнажённом великолепии и, абсолютно не стесняясь, любопытствующе наблюдал за тем, что же Хью предпримет дальше. Понимая, что изучающая пауза весьма затянулась, брюнет больше не смог выдерживать испепеляющего взгляда и, закусив губу, опустил глаза, при этом робко уткнувшись в плечо датчанина, словно пытаясь спрятаться. В это же мгновение Хью почувствовал на себе успокаивающие поглаживания умелых рук, нежно водящих кончиками пальцев вдоль линии его позвоночника и периодически пересчитывающих лесенку рёбер, посылая по всей его коже предательские мурашки. — Тшшш, помнишь, мы не обязаны торопиться, — прошептал Мадс, нежно поцеловав Хью в линию шеи. — Ой, заткнись, Миккельсен, — саркастично ответил Дэнси, легонько ударив Мадса в живот, вызвав тем самым у датчанина позабавленный смешок. — Ты так часто мне об этом напоминаешь, что забыть невозможно. Да и потом, последние несколько лет мы только и делаем, что не торопимся. Продолжая посмеиваться, Мадс запечатлел на шее Хью ещё несколько поцелуев, а затем отстранился, оставив растерянного брюнета стоять всё там же возле двери, и вальяжно плюхнулся спиной на кровать, сложив руки за голову и широко ухмыльнувшись: — В этом случае, если ты такой смелый, мне бы хотелось получить мой десерт, — датчанин облизал губы и без малейшей капли стеснения добавил: — Прямо сейчас. Но Хью не был бы собой, если б в начале не надерзил, как обычно, не задумываясь о последствиях. А теперь из-за этого ему пришлось стоять одному возле двери, абсолютно голым, под пристальным вниманием прожигающих карих глаз, и сгорать от стыда за то, что он чертовски хорошо понимал, каких именно действий ждёт от него этот самодовольный датский ублюдок. Несмотря на то, что ноги превратились в вату и пошевелиться казалось в принципе невозможным, Хью всё же дошёл до кровати и лёг рядом с Мадсом, нерешительно положив руку ему на бедро, при этом потихоньку поглаживая. — Я не могу этого сделать, — прошептал Дэнси, уткнувшись носом в ямочку между ключицами Мадса. — Это слишком… интимно. Хью прекрасно понимал, как глупо это прозвучало со стороны, учитывая, что они лежали голые в одной кровати с явным намерением заняться сексом. Но почему-то мысль о том, что Мадс хочет его вылизать, причём при этом бесцеремонно усадив к себе на лицо, не просто пугала британца, а заставляла его задыхаться от смеси смущения, страха и дикого запретного желания. А желание было огромным, потому что Хью отчётливо осознавал, что вряд ли такой гордый, самоуверенный и дерзкий человек как Мадс, позволял хоть кому-то нечто подобное. От этого знания в душе́ Дэнси разливалось ни с чем не сравнимое тепло, заставляющее чувствовать, что его действительно любят, что он особенный… всегда был для Мадса особенным. — Ты же понимаешь, что у меня хватит сил затащить тебя к себе на губы и удерживать тебя в таком положении столько, сколько мне захочется? — шутливо спросил Миккельсен, оставляя лёгкие поцелуи на шее и плечах брюнета. — Или, может, ты хочешь, чтобы я поставил тебя в коленно-локтевую позу, засунув подушку тебе под живот и заставил тебя прогнуться в пояснице, поднять задницу и широко раздвинуть передо мной ноги, чтобы я мог с более удобного ракурса любоваться открывшимся видом? — Боже, Мэсс… пожалуйста… — Хью даже не мог понять, о чём именно просит: либо воплотить все эти угрозы в жизнь, либо сжалиться над ним и перестать произносить все эти уничтожающие своей откровенностью вещи таким мурчащим, соблазнительным и сводящим с ума своей самоуверенностью голосом. Почувствовав, что Мадс рядом с ним тоже находится на пределе возбуждения, Хью решил сделать хоть что-то, чтобы отвлечься, и сместил свою руку с бедра датчанина к его промежности, аккуратно помассировав яички перед тем, как обхватить основную длину его члена и провести по ней несколько раз, словно на пробу. Он двигал рукой медленно, осторожно, глядя на то, как медовую радужку Мадса заливает удовольствием, словно нефтяной разноцветной плёнкой. Казалось, что это действительно сработало, и Миккельсен потерял былую решимость, полностью отдавшись эйфории от действия чужих рук. Но буквально через несколько фрикций он снова заговорил, озвучив самую заманчивую и чертовски грязную угрозу из всех, которые Хью когда-либо мог себе вообразить: — Хьюстон, я серьёзно, либо ты будешь хорошим мальчиком и перестанешь заставлять меня ждать, либо я сам возьму, что мне нужно, и при этом буду комментировать каждую мельчайшую реакцию твоего тела на вторжение моего языка. Я буду рассматривать тебя, вылизывать, а затем рассказывать, как сжимается твоя дырочка вокруг моего языка, какой ты тесный или наоборот, как хорошо ты расслабляешься и втягиваешь меня в себя, желая, чтобы я проник как можно глубже. Или буду говорить о том, какой у тебя удивительный вкус, какой шёлковый и нежный ты внутри, какой ты мокрый и скользкий для меня, как соблазнительно из твоей дырочки вытекает слюна, провоцируя меня войти в тебя без всякой подготовки, чтобы заменить её своей спермой и присвоить тебя себе окончательно. — Мэсс! — вдруг выкрикнул Хью, перебивая датчанина, внезапно осознав, что он трясётся на грани оргазма так ни разу и не прикоснувшись к себе. Он действительно почувствовал, что если Мадс продолжит в таком же темпе, то он просто умрёт от этих угроз, так и не дойдя непосредственно до того самого действия, которое в них прозвучало. Зажмурив глаза, чтобы случайно не встретиться с этим самодовольным янтарным взглядом, затуманенным максимально собственнической жаждой обладания, и закусив губу, Хью поднялся на колени, развернувшись к Миккельсену спиной и, перекинув одну ногу через его тело, сел к нему на грудь в нескольких сантиметрах от его лица. — Хороший мальчик, — с этими словами Мадс, полюбовавшись на открывшуюся ему картину буквально ещё несколько секунд, крепко взял Хью за бёдра и, подтащив к губам, наконец приступил к мучительной пытке, перед этим раздвинув его ягодицы большими пальцами. Почувствовав влажный и такой обжигающе-горячий язык датчанина в столь интимном месте, Хью застонал в полный голос, окончательно потерявшись в этих новых постыдных ощущениях. Его буквально трясло от всего происходящего: от грязных угроз, которые всё ещё звучали в его голове этим хриплым и соблазнительным голосом, от ощущения языка, ласкающего его промежность с проворностью голодного зверя, от влажного скольжения внутри себя и от предательства собственного тела, которое с каждым умелым нажимом языка раскрывалось перед Мадсом всё сильнее, стараясь впустить его как можно глубже с уничтожающей жадностью. Отдавшись полностью этим запретным ощущениям от чувства, что чужой язык проникает всё глубже и глубже в его тело, то нажимая на стенки, то совершая возвратно-поступательные движения, то массируя кончиком каждую складочку на его расслабленном входе, Хью и не заметил, как начал двигаться с неутолимой потребностью и без капли стеснения, буквально объезжая лицо датчанина. Ему и не нужно было поворачиваться, чтобы почувствовать самодовольную ухмылку на своих ягодицах, поэтому Дэнси заранее закусил губу, зная, что сейчас прозвучит очередной, заставляющий его пылать от стыда, комментарий. — Как всегда. Сначала такой робкий и неприступный, а потом готовый рассыпаться от моего малейшего прикосновения, — промурлыкал Мадс, оставив нежный поцелуй на левой ягодице брюнета. — Мой прекрасный мальчик, капризный, как юный Бог. — Боже… — Хью громко застонал, почувствовав, как язык датчанина внезапно проник на всю длину, при этом точно погладив его простату таким образом, что у Дэнси потемнело в глазах. Он был уверен, что если Миккельсен сделает так ещё несколько раз, он точно кончит, прямо так, с чужим языком в заднице, так ни разу до себя и не дотронувшись. Но это было не так страшно, как ощущение того, что его могут услышать, ведь несмотря на буквально орущую на яхте, благодаря Фуллеру, клубную музыку, Хью не мог с уверенностью гарантировать того, что их с Мадсом не было слышно. Он понял, что надо срочно что-то сделать. Во-первых: отвлечься от неумолимо наступающего оргазма, чтобы хоть немного продлить удовольствие, во-вторых: заглушить собственные стоны, которые он совершенно не мог контролировать и, в-третьих: стереть с лица датчанина эту самодовольную ухмылочку, заставив и его потерять свой великолепный, поистине лектеровский самоконтроль. Решение проблемы пришло в голову прежде, чем Хью успел испытать страх, неуверенность или уничтожающее смущение, поэтому, набравшись смелости, он лёг к Мадсу на живот, открывая языку датчанина ещё больший доступ, а сам тем временем, без всяких предупреждений, взял член Миккельсена в рот, плотно сомкнув губы на его шелковистой разгорячённой плоти. Хью не смог сдержать улыбки, когда почувствовал, как Мадс застонал от внезапного удовольствия и выгнулся под ним, на мгновение приподнимая их общий вес. — Надеюсь, меня ты останавливать не собираешься? — подразнивая, спросил Дэнси, явно намекая на случай с его бывшей женой. Нет, Хью не был человеком, который любил злорадствовать, но почему-то в случае с Миккельсеном ему из раза в раз хотелось подтверждать своё превосходство, чувствовать себя особенным, знать, что с ним всё по-другому, а не так, как было у Мадса в его предыдущих отношениях. Он не мог точно сказать, чем именно была вызвана эта собственническая потребность в подтверждении своей значимости, но каждый раз, когда датчанин её удовлетворял, Хью чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Вот и сейчас в ответ на эту провокацию Мадс лишь позабавленно фыркнул и, убрав одну из рук с ягодицы брюнета, положил её к нему на затылок, явно обозначив своё желание, чтобы Хью не останавливался. Стараясь не обращать внимание на сводящий с ума язык, который всё также продолжал свою мучительно-сладкую пытку, постепенно открывая его вход, подготавливая мышцы и поглаживая простату, Хью принялся ласкать всю длину эрекции Миккельсена, уделяя внимание каждой вздутой пульсирующей венке, которую только мог найти. Он проследил каждую из них поочерёдно кончиком языка, нежно следуя влажным скольжением от основания до самого края головки, срывая при этом с губ Мадса гортанные стоны вперемешку с глубоким грудным рокотом, местами перетекающим практически в полноценное рычание. Почувствовав, что Миккельсен уже на пределе, Хью продолжил раскачивать головой в ещё большем темпе, в попытке доставить любимому человеку долгожданное наслаждение, при этом крепко зажмурившись, заранее подготавливая себя к ощущению вкуса чужой спермы на языке. Как ни странно, эта мысль не вызвала у него отвращения, как он мог предполагать ранее, наоборот, Хью чувствовал, что хочет этого. Хочет почувствовать освобождение Мадса у себя во рту и знать, что именно он является виновником данного беспорядка. Но, вместо долгожданного солёно-горьковатого вкуса на языке, Дэнси почувствовал обжигающий, хоть и определённо ласковый шлепок по заднице, а также то, что его нежно, но при этом незамедлительно отстранили. В голове сразу же пронеслась тысяча мыслей. А вдруг он сделал что-то не так? Вдруг Мадсу не понравилось или из-за своей неопытности он доставил ему болезненные ощущения. Хью моментально покраснел, не зная что делать дальше. Он тут же отстранился, слез с лица Миккельсена, мельком взглянув на его раскрасневшиеся, распухшие и скользкие от слюны губы, и на мгновение посмотрел Мадсу в глаза, словно без слов пытаясь задать очевидный вопрос. Но прежде, чем дождаться хоть какого-либо ответа, Хью не выдержал и пробормотал: — Прости… я… я не должен был браться за то, чего не знаю. Увидев искреннее беспокойство на лице британца, который казался крайне смущённым и потерянным, Мадс тут же придвинулся ближе и заключил Хью в объятия, стараясь хоть немного унять чужое беспокойство. — Хьюстон, ты чего… — сказал Миккельсен, нежно поглаживая брюнета по плечам. — Всё было восхитительно, тебе не за что извиняться, глупый. Наоборот, я до сих пор думаю, что всё это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой. — Но, тогда почему ты не дал мне… почувствовать тебя? — Как бы сильно мне этого не хотелось, я должен был остановиться, — сказал Мадс, успокаивающе поглаживая Хью по предплечьям, посылая по коже брюнета полчища мурашек. — Если бы кончил ты, мы смогли бы продолжать дальше. А вот если бы кончил я — нам бы снова пришлось немного подождать. Но насколько я понял, «ждать» больше не входит в наши планы. Поэтому, с твоего позволения, мы отложим то, на чём остановились, до следующего раза. Хью неуверенно кивнул и уткнулся Мадсу в линию шеи, снова желая спрятаться. Он боялся даже представить, как именно сейчас выглядел. Его кудри определённо растрепались, указывая на несдержанность чужой руки, нежно управляющей его затылком, губы были красные и припухшие от ритмичных посасываний, ресницы наверняка были всё ещё влажными и слипшимися от слёз, предательски вытекающих в те моменты, когда Хью старался взять эрекцию датчанина как можно глубже, а подбородок был неприятно скользким и постыдно поблёскивал в тусклом свете каюты от смеси слюны, слёз и предэякулята на коже. — Хьюстон, — нежно позвал Мадс, оставив лёгкий поцелуй в его волосах и бережно приподнимая указательным пальцем его подбородок. — Взгляни на меня. Дэнси поддался нежному прикосновению и заглянул в лицо датчанина, на котором читалось удивительная смесь жажды обладания, страсти, благоговения, беспокойства и любви. — Ты удивительно прекрасен, — прошептал Миккельсен, мягко целуя Хью в губы и ощущая на них свой собственный вкус. — Ты выглядишь сейчас настолько развратно, но при этом так совершенно, что я ловлю себя на мысли о том, словно твои губы были созданы специально для меня. — Мадс нежно убрал выбившуюся прядь волос за ухо брюнета и очертил большим пальцем линию его нижней скулы, вытирая кожу Хью от смеси слюны и своей собственной смазки. Действие настолько интимное и собственническое, что Дэнси не смог сдержать сорвавшегося с губ стона, на этот раз уже с вызовом или даже провокацией заглянув в золотые глаза напротив, при этом демонстративно облизав нижнюю губу языком, чем вызвал у Мадса низкий грудной рокот. — В следующий раз я не пропущу этого зрелища и поставлю тебя на колени перед собой, чтобы у меня была возможность наблюдать, как твои невероятно пухлые порочные губы будут обхватывать мой член, стараясь взять его как можно глубже, как твой язык будет собирать всю смазку по его длине, тщательно вылизывая от неё головку, и как твои невинные щенячьи глазки будут сводить меня с ума, умоляя о моём оргазме. Ты же порадуешь меня, min dreng, скажешь своё фирменное «пожалуйста», как умеешь только ты? Хью задохнулся от стона, сорвавшегося с его собственных губ. Ещё минутой ранее он не был даже уверен, всё ли он делает правильно, а сейчас… Сейчас он чувствовал себя самым желанным человеком на свете, буквально впитывая кожей чужое возбуждение. Решая больше не медлить, он поддался вперёд и накрыл губы датчанина, пытаясь поцелуем передать ему всю степень своего желания, любви и потребности в большем. Мадс моментально ответил на ласку, переплетая их языки и прижимая брюнета ещё ближе к себе. Датчанин то углублял поцелуй, то наоборот, отстранялся, переходя на лёгкое посасывание, а иногда и покусывание чужих губ, после чего снова возвращался к медленной и сладкой дегустации. Да, это был не поцелуй, а именно неторопливое дегустирование, постепенная попытка насытиться, словно после многих лет неутолимого голода. Хью буквально ощущал, как Мадс сдерживается, как он старается делать всё постепенно и осторожно, пытаясь сохранить остатки своего железного самообладания под контролем, чтобы не сорваться, не напугать и не сделать больно. Но помимо сдержанности датчанина, Дэнси также чувствовал, что эта самая противоречивость присутствует и в нём самом. С одной стороны он хочет не торопиться, растягивая этот момент как можно дольше, наполняясь нежностью, любовью и благоговеньем, которые может дать ему партнёр. А с другой стороны… он больше не мог ждать. Он хотел, чтобы Мадс сорвался, хотел, чтобы датчанин жёстко заломал ему руки, перекинул через любую горизонтальную поверхность и просто взял. Взял то, что принадлежит ему. Принадлежит по праву. Чтобы он вошёл в него на всю длину без всякой подготовки, а затем доказывал своё право обладания грубыми и неумолимыми толчками, присваивая его всё больше и больше с каждой жёсткой фрикцией. Чтобы Миккельсен через боль заставлял его чувствовать удовольствие, заставил его прочувствовать всю степень своего желания и потребности, чтобы окончательно присвоил его себе. Понимая, что больше не может сдерживаться, Хью забрался к Мадсу на колени, буквально седлая его бёдра и, абсолютно не скрывая поглотившей его потребности, стал торопливо тереться болезненной эрекцией о его ногу, при этом бесстыдно постанывая. — Возьми меня, Мэсс… пожалуйста. Дай почувствовать, что я твой, — Хью громко застонал в чужие губы, ощутив, как пальцы датчанина сжали его бока, определённо оставляя на них собственнические следы, которые расцветут завтра на коже всеми оттенками синего. — Не сдерживайся. Я не сломаюсь. — Ты хоть понимаешь, о чём просишь, — прорычал Мадс, а затем достаточно жёстко протолкнул несколько пальцев глубоко в рот брюнета, заставив Хью закашлять от неожиданности. — Ты ведь даже представить себе не можешь, что я с тобой сделаю, если перестану сдерживаться. Дэнси послушно облизал несколько пальцев, предложенные ему датчанином, как можно лучше смазывая их собственной слюной, чем вызвал у Мадса низкое одобрительное мычание. Хью не смог сдержать нетерпеливого хныканья от ощущения, как Миккельсен по-хозяйски орудует у него во рту, периодически проталкивая пальцы как можно глубже в горло и нажимая на корень его языка, чтобы сдержать рвотный рефлекс. Это работало, но Хью чувствовал, как его глаза застилают непрошенные слёзы, горло начинает саднить, а губы припухают от интенсивной стимуляции и трения о зубы. — Какой ты хороший и талантливый мальчик, — прошептал Миккельсен, ухмыльнувшись, когда услышал пошлое громкое причмокивание, с которым Хью выпустил его пальцы изо рта, преднамеренно сжав перед этим губы и втянув щёки. Мадс тут же заменил пальцы своим языком, яростно целуя Хью в губы, когда его рука уверенно скользнула вниз, чтобы нежно погладить расщелину между раздвинутыми ягодицами брюнета, аккуратно подразнивая всё ещё влажную и немного растянутую дырочку. С губ Дэнси сорвался жалобный всхлип, звук, который датчанин с удовольствием втянул языком, продолжая двигать рукой в уверенном и дразнящем ритме. Почувствовав, что Мадс медленно проник в него одним пальцем, Хью замер. Ощущение не было болезненным, хоть и вызывало небольшой дискомфорт. — Тише. Расслабься, elskede, — нежно промурлыкал датчанин, прикусив Хью за мочку уха, после чего безошибочно нашёл его простату и легонько погладил, почувствовав, как брюнет расслабил мышцы и постарался впустить его чуть глубже, издав при этом смущённый стон, наполненный удовольствием. — Вот так, хороший мальчик. Тебе же нравится. Хоть это и не было вопросом, Хью всё равно застенчиво кивнул, закусив нижнюю губу, и громко застонал, когда указательный палец Мадса ещё раз погладил чувствительный бугорок нервов внутри него. Брюнет закрыл глаза, ощущая каждое новое движение чужой руки, как электрический импульс удовольствия, пронзающий всё его тело. Казалось, что ощущений было так много, но при этом совершенно недостаточно, чтобы удовлетворить неутолимую потребность в чувстве заполненности. — Ещё, пожалуйста, Мэсс, не мучай меня… — Хью тут же сорвался почти на жалкий скулёж в тот момент, когда датчанин всё же сжалился и резко вошёл в него уже двумя, а затем, почти сразу, и тремя пальцами. — Твоё желание — мой прямой приказ. — ласково прошептал Миккельсен, настойчивыми движениями заставляя дырочку Хью поддаться и впустить его. Громко зашипев сквозь зубы от новой вспышки болезненного растяжения, Дэнси попытался расслабить мышцы, концентрируясь на поцелуях, которыми он покрывал шею и линию плеч датчанина, наслаждаясь его тихим довольным постаныванием. Ощущая как уже 3 пальца Мадса безошибочно бьются в его простату с каждым новым движением руки, Хью зажмурил глаза и полностью отдался во власть удовольствия, которое несла в себе эта порочная ласка, совершенно перестав обращать внимание на первоначальную болезненность проникновения. Не в силах сопротивляться столь мучительной и сводящей с ума своей неторопливостью пытке, брюнет начал неуверенно двигаться, плавно и осторожно раскачиваясь на чужих пальцах. — Знал бы ты, как сильно сводишь меня с ума, когда я вижу, как ты потворствуешь своему удовольствию. — промурлыкал Мадс, с обожанием наблюдая, как Хью не торопясь объезжает его руку. С каждой новой минутой боль отступала, оставляя после себя только безумное удовольствие от чувства наполненности. Каждое прикосновение пальцев датчанина к его простате, вызывало настолько сильные ощущения наступающего оргазма, что Хью инстинктивно начинал двигаться всё быстрее и быстрее в погоне за ещё бо́льшим наслаждением. Он спрятал лицо, положив голову Мадсу на плечо, чтобы не дай Бог не пересечься с этими сверкающими самодовольными глазами, а также иметь возможность сцеловывать учащённый пульс датчанина у него за ухом. Брюнет понимал, что не может остановить звуки, слетающие с его губ. Громкие несдержанные стоны всё больше перетекали в жалобное хныканье, особенно в те моменты, когда Мадс намеренно замедлял его бёдра, чтобы провернуть пальцы внутри него или развести их в стороны для ещё большего растяжения. Почувствовав, что находится на самой грани оргазма, Хью резко пережал основание своего члена и машинально выпрямил бёдра, полностью поднявшись на колени, чтобы слезть с пальцев Миккельсена. В этот момент раздался довольно пошлый хлюпающий звук и британец застонал от резкого чувства опустошённости и собственного смущения. Услышав ругательства, слетевшие с губ Дэнси, Мадс нежно погладил его по предплечьям и прошептал: — В следующий раз старайся слезать медленно, чтобы мышцы резко не спазмировались, а то, как ты успел заметить, это не самое приятное чувство. — Не умничай, док. — саркастично прошипел Хью, пытаясь восстановить дыхание. Мадс позабавленно фыркнул в ответ и закатил глаза, а затем накрыл губы Дэнси поцелуем, понимая, что никогда в жизни больше не сможет от них оторваться. Британец в свою очередь тут же ответил на ласку, захватив нижнюю губу Мадса в плен, нежно оттягивая её зубами до лёгкого металлического привкуса. — Ну вот, и кто тут из нас ещё каннибал после этого? — шутливо спросил Миккельсен, слизывая собственную кровь с губ брюнета. — Ещё скажи, что ты против, — фыркнул Хью и снова накрыл губы Мадса, собирая языком оставшиеся капли результата своей собственной несдержанности. Конечно, Дэнси знал, что Мадс был не против, а очень даже «за», судя по его каменной эрекции, которая с каждым новым поцелуем всё больше соприкасалась с членом и животом Хью, вызывая у британца тихие постанывания. Поняв, что ноющее чувство опустошённости в том месте, где он был непривычно растянут, только нарастало, ведь Хью продолжал сидеть широко раздвинув ноги на коленях датчанина, брюнет собрал воедино всё своё мужество и попытался придвинуться ещё ближе, расположив чужую эрекцию точно между своих ягодиц. Несколько раз поёрзав на пробу, Дэнси услышал, как Мадс издал низкий стон удовольствия, а затем почувствовал, как мужчина задрожал в попытке сдержать перевозбуждение. Сделав глубокий вдох и заранее закусив губу в предвкушении острой боли, ведь член Миккельсена не был смазан ничем кроме собственного предэякулята, Дэнси всё же предпринял попытку опуститься на внушительную эрекцию своего партнёра, но тут же был остановлен. — В такой позе первый раз тебе будет очень больно, особенно учитывая отсутствие смазки, — ласково предупредил Мадс, заправив кудрявый локон Хью за ухо. — Более того, это может тебя травмировать. — Немного крови лишь усилит скольжение. — фыркнул Хью, стараясь казаться смелым. Ему и так было крайне неловко, а чёртово ожидание лишь заставляло нервничать ещё больше. Конечно он боялся, что боль будет слишком сильной, но при этом испытывал странное извращённое чувство возбуждения от мысли, что Мадс буквально мог его просто порвать. Похоже, он принял гораздо больше «ненормальности» от своего персонажа, чем изначально предполагал. — Как бы заманчиво не звучало твоё желание меня объездить, я вынужден оставить это до следующего раза, когда я уже успею тебя как следует растянуть. — А сейчас…? — тихо прошептал Хью, оставив нежный поцелуй на шее Мадса. — А сейчас я поставлю тебя на колени, засуну подушку тебе под живот и буду брать так глубоко, как только смогу зайти, оттягивая назад твои прекрасные кудри, чтобы как следует заставить тебя выгнуть для меня спинку. От услышанного обещания, произнесённого очень низким, хриплым от возбуждения и собственническим тоном, Хью несдержанно застонал и опустил глаза, чтобы ненароком не встретиться с голодным взглядом Мадса, но, тем не менее, нашёл в себе силы для того, чтобы неуверенно кивнуть в ответ, хотя и понимал, что вопроса ему явно никто не задавал. Конечно же Миккельсен его не спрашивал, он ставил перед фактом. Просто обозначил, что наконец собирается взять то, что уже давно ему принадлежало по праву. Почувствовав лёгкое постукивание по бедру, призывающее перекинуть ногу, Хью слез с колен Мадса и, бросив на него застенчивый взгляд, всё же сделал то, о чём датчанин сказал ему ранее. Он лёг на подушку, проталкивая её под живот и выгнул спину, сгорая от смущения и стараясь не думать о том, как он сейчас выглядел со стороны. — Как же ты прекрасен, — словно читая мысли Дэнси, пророкотал Мадс, упиваясь его смущённым и одновременно таким доступным сейчас видом. — Если бы до конца жизни я вспоминал лишь один момент, то навсегда запомнил бы именно этот. — Боже… заткнись. — явно не оценив шутку и закатив глаза, выругался Хью и спрятал лицо в сгибе локтя. — Я тебя точно когда-нибудь убью. Ты порой ещё более невыносим, чем Лектер. Мадс лишь беззвучно посмеялся от этой напускной агрессии, подсознательно сравнив Хью с милым шипящим котёнком, который пытается казаться опасным. — Я бы на это посмотрел, — позабавленно фыркнув, ответил Мадс и оставил обжигающий поцелуй-укус на одной из ягодиц британца, чуть ниже ямочек Венеры, обозначающих крестцово-подвздошные суставы, наслаждаясь тем, как кожа Дэнси моментально покрылась мурашками. Хью почувствовал ещё несколько лёгких поцелуев, прежде чем увидел, как датчанин потянулся к тумбочке и вытащил из неё миндальное масло для загара. Что ж, это безусловно гораздо лучше, чем ничего. — А теперь, расслабься. — промурлыкал Мадс над ухом брюнета, постепенно покрывая его тело маслом ласковыми массирующими движениями. — А я постараюсь сделать всё, чтобы ты получил удовольствие. Хью готов был рассыпаться на миллиард осколков наслаждения, когда сильные жилистые руки массажировали его плечи, ласково водили по спине и крепко сжимали ягодицы, покрывая его кожу тонким слоем ароматной маслянистой жидкости. Услышав свой собственный стон, в очередной раз сорвавшийся с губ, Дэнси закусил язык и невольно поймал себя на мысли, что просто не мог сдерживать свои эмоции рядом с этим человеком. Будь то низкий шёпот, рука в его волосах, пошлые шуточки или угрозы, произнесённые томным баритоном с соблазнительной хрипотцой, невинные касания, поцелуи, самая интимная в жизни ласка или даже обычный массаж — Хью просто не мог заставить себя молчать или хотя бы попытаться быть тихим. Это казалось просто невозможным, ведь каждое взаимодействие с датчанином было похоже на мощнейший разряд электричества, посылающий удовольствие в каждую клеточку его тела. Вернувшись из своих размышлений Дэнси почувствовал, как Мадс перешёл на его ноги, нежно массируя внутреннюю часть бедра, поднимаясь всё выше и выше, пока, наконец, не скользнул рукой между его ягодицами, чтобы покрыть уже подготовленную дырочку щедрой порцией масла. После нескольких плавных нажатий на расслабленный вход, Хью зажмурился и тихо прошипел, ощутив как Мадс вошёл в него сразу тремя пальцами, стараясь как можно лучше смазать его со всех сторон. Ещё спустя несколько секунд, датчанин, с непогрешимой хирургической точностью своего персонажа, снова нашёл эту постыдную точку удовольствия мужского тела и принялся поглаживать её мягкими ритмичными нажатиями пальцев, вызывая у британца нетерпеливое умоляющее хныканье. — Мэсс, пожалуйста… — прошептал Хью, плавно покачивая бёдрами навстречу умелым пальцам. — Я так больше не могу… — «Не можешь» — что?! — подразнил Миккельсен, голосом полным самодовольного обещания. — Грёбаный нарцисс, не заставляй меня умолять об этом вслух, если в последствии ты хочешь получать это без спроса и на постоянной основе. — Дэнси бросил на Мадса вызывающий взгляд через плечо, на этот раз совершенно не боясь заглянуть в глубину янтарной радужки, которая буквально искрилась нахальной удовлетворённостью его смелым ответом. — Как же я обожаю, когда ты дерзишь, — пророкотал Миккельсен, встретившись самодовольным взглядом с Хью, при этом демонстративно смазывая свою эрекцию обильным количеством масла. — Сто́ит вывести тебя из зоны комфорта, как ты начинаешь показывать коготки. Потрясающий мальчик. — Да неужели? — поёрничал Дэнси, голосом полным сарказма. — Кого-то мне это напоминает. — ухмыльнувшись ответил Мадс, а затем, подмигнув, вошёл в Хью одним медленным плавным толчком на полную глубину, так и не разрывая зрительного контакта. От внезапности действия и болезненного обжигающего растяжения брюнет зашипел и спрятал лицо в сгибе локтя, стараясь остановить предательские слёзы, сильно зажмурив глаза. — Тише, мой мальчик, просто дыши, — прошептал Мадс, нежно целуя шею и плечи Хью. — Постарайся не сжимать меня, расслабься, тебе сразу станет легче, а боль скоро уйдёт. В этот момент Хью осознал, что действительно не дышит, замерев и сжавшись настолько сильно, что наверняка это вызывало болезненность и у самого датчанина, который, естественно, не подавал вида, продолжая его успокаивать, нежно поглаживая и шепча ласковые слова на языке, который Дэнси не мог понять. Как Миккельсен и обещал, боль действительно вскоре утихла, оставив лишь лёгкое чувство жжения, когда Хью восстановил дыхание и постарался максимально расслабить мышцы, ещё сильнее прогнувшись в спине. К его огромной благодарности, Мадс всё это время не двигался, давая ему возможность привыкнуть. Как только Дэнси понял, что готов, он сделал несколько пробных движений бёдрами, вызвав у Мадса череду тихих стонов, вместе с очевидными ругательствами на датском. — Если бы ты знал, какой ты… узкий, — промурлыкал Мадс, постепенно начиная двигаться. — Ещё скажи, что это плохо, — подразнил Хью, севшим от недавней боли голосом, изо всех сил старясь приспособиться к новым ощущениям. — Нет. Это настолько хорошо, что мне будет очень сложно не кончить первым. — Не страшно, ты всегда сможешь доделать начатое своим языком, в этом я уже не сомневаюсь. — самодовольно ответил Дэнси, после чего сразу же заскулил, почувствовав как Мадс увеличил темп, с каждой новой фрикцией погружаясь всё глубже. — Какой дерзкий мальчик, — прорычал Миккельсен, нежно, но требовательно потянув британца за волосы, заставив Хью выгнуться под ним ещё больше. — В следующий раз я заставлю тебя умолять об этом. — Я знаю способ получше, — несмотря на всё ещё присутствующую боль и недавние слёзы, Хью нашёл в себе силы повернуться через плечо и заглянуть Мадсу в глаза. — Я не стану тебя умолять. Я просто скажу «пожалуйста». Конечно же фраза была произнесена тем самым тоном и с тем же выражением лица, что и в сцене из сериала, действуя на Мадса, как мгновенный спусковой механизм. Вот и сейчас, датчанин не выдержал, отпустил самоконтроль и сорвался на жёсткий, почти животный темп, при этом сменив угол наклона таким образом, что каждый раз его головка чётко попадала Хью по простате. Дэнси тут же захныкал, почувствовав, как эта стимуляция отозвалось внутри него оглушительным взрывом, словно посылая импульс удовольствия в каждую нервную клеточку его тела. Плавное скольжение члена по смазке, их стоны, слившиеся в единую мелодию совместного наслаждения, предельное, на грани боли, растяжение — всё это настолько сводило с ума, что Хью и сам не понял, как кончил с оглушительным криком, даже не успев укусить себя за руку, чтобы хоть чем-то закрыть себе рот. Находясь за гранью реальности, и пытаясь хоть немного прийти в себя, Дэнси почувствовал как спустя несколько грубых и хаотичных толчков Мадс последовал вслед за ним, наполнив его тело своим наслаждением. Как только пульсация внутри прекратилась, а эрекция датчанина немного спала, он плавно выскользнул из тела брюнета и лёг рядом, осторожно притягивая Хью в свои объятия. — Я так сильно тебя люблю, что просто не знаю, как смогу удержаться и не касаться тебя при посторонних. — прошептал Мадс хриплым и севшим от стонов голосом, пытаясь перевести дыхание. — Думаю, что сдерживаться уже ни к чему, — Хью улыбнулся в ответ, оставив лёгкий поцелуй на плече датчанина, перед тем, как устроить голову у него на руке, уютно свернувшись в его объятиях. — Что вдруг заставило тебя передумать? — Мадс удивлённо выгнул бровь, на секунду отстранившись, чтобы увидеть взгляд британца, как будто не мог поверить в то, что Хью действительно не шутит. — Если ты не заметил, музыка стихла ещё минут 20 назад, поэтому я думаю, наши отношения мало для кого остались секретом, — Хью снова улыбнулся и немного сморщил нос от ощущения липкой спермы, вытекающей из его тела. — Да и мне будет спокойней, если все будут знать. Я устал от сплетен и слухов, так что пусть наконец люди увидят, кому на самом деле ты принадлежишь. Нет, Мадс, конечно, знал, что рядом с Хью он полностью забывает обо всём, но не заметить того, что за дверью каюты стало тихо — это уже перебор. — Знал бы ты, что со мной делаешь. — промурлыкал датчанин, нежно заправив выпавший локон за ухо Дэнси. — Делаю тебя счастливым? — самодовольно ответил Хью, хоть и знал, что вопрос был риторическим. — Абсолютно, — подтвердил Мадс, медленно и вальяжно потягиваясь перед тем, как встать с кровати и надеть трико, достав из кармана пачку сигарет. — Я пойду покурю, а затем зайду в душ и принесу тебе мокрое полотенце, так что не вставай, искупаешься завтра. Хью благодарно кивнул в ответ и улёгся обратно на подушку, окликнув Мадса возле самой двери: — Мэсс, надень футболку, а то я, кажется, неплохо так тебя расцарапал, когда… катался на твоей руке. — А зачем? — самодовольно ответил Миккельсен и, многозначительно подмигнув Хью, вышел за дверь с голым торсом.