Солнечная погода на острове Парадиз резко сменилась на пасмурную и дождливую в день важной операции. Серая картина сильного ветра и моросящего дождя подходила под настроение военных элдийцев и самого народа, который сопровождал своего спасителя — Эрена Йегера. У железной дороги было достаточно людей, кричащих слова благодарности в спину Йегера, но ему даже не дали обернуться. Приставили дуло ружья между его лопаток, а руки сковали за спиной. Он не видел сегодня ни друзей, ни Маргариты. Сразу из темницы в подготовленный для него вагон, где за решеткой в пути пробудет до корабля, но и там ждала его не особо уютная каюта. Люди адмирала Берри обращались с ним, как с врагом, что не нравилось другим элдийцам. Вечное противостояние военных и обычных людей. И это нормально.
Тем временем с другого конца поезда под присмотром генерала Жана садились в вагон Маргарита и Иван. Обменявшись взглядами, Иван хотел ей улыбнуться от радости, что с ней всё хорошо, но девушка тут же опустила голову, проигнорировав внимание Фадеева. Её влажные волосы, окрашенные в блонд, прилипли к бледной холодной коже. Она была отстранена от мира, словно ее тут и не было. Её друг догадывался, что она сейчас чувствовала — отчаяние. Это когда любимого человека отправляют на верную смерть, а ты ничего с этим не сможешь поделать.
Поезд тронулся с рельсов навстречу дождю. Элдийский народ, держа руку на сердце, провожали его печальным взглядом; кто-то молился, кто-то плакал, а кто-то желал удачи.
Модель поезда была совсем новая, совместно спроектированная механиками Марли и Элдии, поэтому он набирал большую скорость, а в вагонах не было тряски, лишь ощущение плавности. Начало пути было непривычным и даже неохотным, но не для всех. Адмирал Берри лишь предвкушал скорейший суд над Эреном Йегером, вальяжно расхаживая рядом с мансийцами. Иван и Маргарита сидели на диванчике за небольшим столиком, их руки и ноги не были скованы, но рядом сторожил их солдат с ружьем через плечо. Напротив мансийцев сидел Жан, сосредоточенно выводя линии карандашом на желтой бумаге.
Впалые узкие глаза адмирала с неким недоверием иногда посматривали на них, мужчина слушал речь главнокомандующего Арлерта, который предлагал самый быстрый и безопасный путь через океан. Мансе находилось очень далеко, на другом конце земли. Преимущество их положения позволило выжить после дрожа земли.
Адмирал Берри провел всю свою жизнь в море, родившись на марлийской земле. Он был отличным руководителем на корабле, провел множество удачных операций, дослужившись до статуса адмирала и члена Высшего Военного Совета в Марли. Он добился всего, но ни разу не был на другом конце земли.
После атаки Эрена титаны исчезли, как и стены Парадиза. Королева Хистория и ее совет решили распустить гарнизон и разведкорпус, оставив полицию и присоединив армию йегеристов и часть солдатов Марли, создав армию под руководством Арлерта. Совсем недавно Марли и Элдия подписали пакт о ненападении и закрепили дружеский союз, благодаря героям из разведкорпуса. Взамен Марли выдвинула условия убрать УПМ из оружия, на что легко пошли элдийцы, не желая больше вспоминать кровавое прошлое. Но после нападения пауковидного чудовища, которым оказалась всего лишь девушка, Верховный Совет Элдии задумался о возвращении УПМ на время операции. Только вот остались последние модели, которые выдали бывшим разведчикам. Адмирал Берри скептически относился к этому устройству. Ведь сам уложил паучиху из своих пушек, когда та пробралась на корабль в целях потравить военных моряков, но потерпела поражение.
Армин хоть и уважал этого храброго мужчину, но иногда нелогичные действия марлийца вводили его в ступор. Даже сейчас они не могли договориться, как будут добираться до земель Мансе без потерь. Так хотел Армин. Ведь сейчас Мансе на пороге войны с ними, и в океане довольно было опасно. Королева Хистория отправляла весть об их прибытии в целях мирных переговоров, но была проигнорирована, и Арлерту это не нравилось. Внутреннее чутьё подсказывало, что до мансийского императора не доходят письма.
Генерал Полиции Жан Кирштайн вклинивался в обсуждение, на карте, нарисованной по рассказам странствующих на океане людей, показывал варианты обхода военного флота.
— Так или иначе, мои люди готовы ответить на удар мансийцев. Мы прорвем оборону и передадим Эрена Йегера в руки императору. Йегер покается перед народом, и если мансийцы захотят его смерти, то они получат, — серые, как сталь глаза вновь презрено посмотрели на Маргариту и Ивана. Фадеев старался по просьбе Жана держать язык за зубами, пока его не спросят, а Маргарита уходила в себя и ни на чем не могла сосредоточиться.
— Адмирал, я полностью доверяю вашему опыту, но прошу воздержаться от любых военных действий, если в этом не будет никакой необходимости.
— Вы слишком молоды, Арлерт, чтобы полностью понять законы моря и океана. Хотя, что греха таить, главнокомандующий Ханджи Зое от безвыходности выбрала вас, — отошёл от темы разговора адмирал, довольно ухмыляясь потерянному лицу блондина. Большинство командиров действительно не понимали: почему выбрали мальчишку, а не Аккермана? Армину тяжело было заслужить уважение опытных стариков, которые годы свои жизни отдали армии и войне, даже, несмотря на то, что он — один из героев, спасших человечество.
— Нужно показать мансийцами, что мы можем помочь им чем угодно, — все-таки Армин продолжил настаивать на своём, ощущая колоссальную ответственность за свою Родину. Весь год они отдавали силы на восстановление, когда выжившие готовились к войне. Ведь главное для элдийцев при любых условиях пойти на мир.
— Обязательно, Арлерт, если они не окажут сопротивления. А, да, мне нужен командир Леви, где он сейчас?
— В секретной камере пытает паучиху, чтобы та дала хоть малейшую информацию, чего нам ожидать от её, так скажем, госпожи, но пока безуспешно, — ответил Жан.
При упоминании Аллы, Иван даже подорвался с места, разомкнув сухие губы в желании кое-что сказать. Его взгляд напоминал потерянного ребенка, но он, воспитанный строгой дисциплиной солдата, ждал, когда ему позволят сказать, что понравилось адмиралу.
— Говори.
— Можно мне посетить камеру с паучихой. Я Аллу знаю лично, может у меня получится разговорить ее?
Он почувствовал на себе забытое внимание Маргариты, как и остальных. Он очень хотел посмотреть в глаза Заостровцевой и спросить: почему она позволила из себя сделать монстра? По правде говоря, ему все равно сейчас было на планы Мадины. Иван просто не понимал, как так можно бесчеловечно вести себя и сделать своего ребенка чудовищем и использовать его ради своих целей.
— Сержант, проводите его в камеру паучихи, — согласно кивнул адмирал молодому солдату.
Маргарита проводила спину друга взглядом, ей хотелось тоже подорваться и пойти с ним, но пока морально не была готова. Голова забита совсем другим или кое-кем. Позже покинули их вагон и командиры, оставив её наедине с Жаном. Время шло и близилось к вечеру, картинка мелькающих деревьев сменялась только на бескрайние поля и реки и вновь возвращалась к лесу. Жан, отложив свою работу, ушел к Микасе, а после принес им в каюту ужин и отпустил молодого солдата на перекур, чтобы наедине поговорить с ней. Сложно было не заметить подавленное настроение девушки, она за сутки не произнесла ни слова, только кивала головой и смотрела в окно. Жан хотел как лучше, думал, что будет хорошей идеей, чтобы Эрен остался на ночь с ней, но такое чувство, что он сделал это напрасно.
— Что у вас произошло с Эреном? — напрямую спросил Жан, принимаясь за свою еду. Ему не хотелось ходить вокруг да около. Лучше выяснить все сейчас, пока стало не поздно для них. Жан чувствовал себя сейчас одним из их родителей, что вызвало усмешку на его губах.
— Я не хочу говорить об этом, — так же прямо ответила и она, смерив его тяжелым взглядом уставших глаз, игнорируя рядом с собой тарелку с едой. Она прекрасно знала, как напугала своим состоянием Эрена, из-за чего сейчас ощущала вину. Он, скорее всего, сейчас ненавидит себя. А она, провалившись в бездну своих страхов, оставила Йегера одного. Ничего ему не сказала и всю ночь пробыла в ванной, боясь показаться. Страшилась этих ощущений, которые вывернули все внутренности наружу.
— Я, конечно, не имею права влезать в ваши отношения, но я искренне переживаю за Эрена и за тебя. Вы будто убиваете друг друга… Может, это и лучшим решением оставить все как есть и не продолжать?
Маргарита плотно сжала губы от его слов, чтобы не пролить слезы перед элдийцем. Она так устала от всего этого, что лучше бы уехала в Марли, когда звал отец. Сейчас она не уверена, сможет ли вынести эту поездку, ведь ей очень страшно потерять кого-то ещё.
— Я думала, что простила Эрена, но, оказалось, что это было внушением. Мои призраки мешают мне сделать это.
— Эй, не плачь, ты чего? — Кирштайн, оторвавшись от еды, оказался рядом, присаживаясь к ней и крепко обнимая девушку за плечи. Маргарита глубоко задышала, стараясь не поддаться истерике. Сейчас было неподходящее время.
— Получалось так, что я все время убивала и спасала, спасала и убивала только себя.
— И в этот раз ты спасешь себя, и мы все тебе поможем. Ты не одна. Все мы будем скучать по Эрену и разделять утрату дорогого нам человека. Поверь, мы переживем, — он улыбнулся ей с надеждой, что всё будет хорошо и что не стоит делать себе плохо.
Маргарите трудно было воспринимать его слова, кажется после смерти Эрена, она потеряет себя окончательно.
— Смотри, кого я нарисовал, — Жан достал из кучи карт листок бумаги, разворачивая его к себе и показывая ей, чтобы отвлечь от дурных мыслей.
На Деккер смотрела девушка с черными длинными волосами, такими же цветом глазами, пухлыми губами и небольшим шрамом на щеке. Что-то в сознании щелкнуло, когда она коснулась пальцами рассыпчатого графита, вдруг ощутив тепло от солнца и учуяв аромат банана, мучного и воды. Девушка прикрыла глаза, стараясь сквозь эти ощущения вспомнить что-то забытое в своей жизни, пыталась ухватиться за ясную частичку, чтобы вспомнить все. И удивленно раскрыла глаза, вспомнив, как в детстве она любила рисовать. Тоска нахлынула в этот момент, словно она скучала по этому забытому миру, в котором есть ее родные и друзья. Это было ужасно осознать, во что она ввязалась и не могла выбраться. Ей очень хотелось добраться до Мадины и потребовать, чтобы она полностью стёрла ей память о том мире, чтобы не сойти с ума. Может, тогда она поймет, кто она на самом деле: жертва или убийца.
— Это Микаса?
— Ты смогла ее узнать? А Конни говорил, что это не портрет, а карикатура. Адекватные люди всегда видят одинаково.
— Тебе бы поправить ей нос, он большой, — Деккер немного позабавило недовольство Жана и даже как-то легче стало.
Через некоторое время вернулся Ваня. Жан сказал, что как придёт Фадеев, то она может тоже проведать Аллу и задать пару вопросов, если та еще соизволит ответить. Но Маргарите просто хотелось посмотреть, во что она превратилась, чтобы стать убийцей.
На Ване не было лица, видимо встреча с Аллой далась ему тяжело. Принесли чай, Жан всячески пытался отвлечь их. Деккер, немного придя в себя, поглядывала на друга, ожидая, когда тот расскажет, что смог узнать. Сама не хотела давить, но Иван вдруг заговорил о другом, видимо, чтобы не оставаться наедине с плохими мыслями. Иногда Маргарита восхищалась им; он легко переживал все, что с ним происходило, и даже завидовала, что по щелчку пальца не может так же, как и Ваня поменять настроение.
Дождь по-прежнему преследовал поезд, настойчиво стуча по стеклу; шум рельсов сопровождался с шумом ветра, но не смел заглушать их разговоры. Жан вспомнил о Микасе; она обещала зайти, но так и не появилась. Зато Иван мельком видел её, направляющуюся в сторону вагона, где был Эрен.
Жану это не понравилось, что его невестка с Йегером, но его ревность была лишь шуточной, в отличие от Маргариты. Та тут же почувствовала, как внутри сжалось ее сердце, требующее увидеть юношу. Но она не могла, боялась, что смешно для бывшего воина Марли. После их последней ночи, которая запомнится на всю жизнь, образовалась между ними некая пропасть.
— Ревнуешь, Ритуська? — всё-таки Иван умел ее раздражать, но Деккер не осталась в долгу, вывернув его пальцы под столом не только за это, но и за исковерканное имя. Иван тихо запищал, пытаясь вытащить свою руку из ее захвата. — Да все-все, может, твой Эрен не уйдет к ней, ай, бл…
— Эй, вообще-то Микаса моя невеста. И никакой придурок Эрен не притронется к ней, — воинственно заявил Жан. Но этим двумя уже не было до него дела.
Маргарита откинула его руку от себя, а Ваня продолжил издеваться над печеньями, катая их по столу и не пытаясь съесть. И Деккер просто устала ждать:
— Вань, Алла тебе что-то сказала? До этого ты был словно не в себе?
Печенье упало на пол с его рук. Он тяжко вздохнул, поднимая глаза к потолку, мысленно переносясь в тот вагон с клеткой. Иван не узнал себя тогда, когда сорвался, вылив скопившуюся злость на ослабшую девушку. Никто его не остановил, пока он дергал Аллу в своих руках, как куклу, пытаясь добиться с ее обезумевшего разума ответы на его вопросы. Алла издевательски молчала, и лишь ее нечеловеческий оскал красовался на лице.
Ивана это жестко вывело, он не сдержал внутри себя злости и грубо откинул девушку от себя. И только железные прутья не дали ему ударить ее.
— Ваня? Ты меня пугаешь, когда долго молчишь, — прошептала Рита, помахав перед его носом ладонью, но он перехватил ее запястье, сжимая в своей широкой и теплой ладони.
— Я только сейчас понял, что Алла такая же жертва, как и мы. Мы не смогли ей помочь, бросили ее там.
— Ты же знаешь, что она не пошла с нами бы.
— Не пошла бы, то я бы потащил ее силой. Может она бы и не стала травить людей смертоносным ядом, оставаясь обычной девушкой.
Маргарите было все равно на Аллу, тут она не обманывала себя. Хоть и жалко, что Мадина поступила так с ней, но почему-то Алла ничего внутри нее не затрагивала. Маргарита не могла переживать за каждого человека. И может все-таки Иван испытывал симпатию к Алле... Она не так долго знала Фадеева, но было тепло на душе, как тот часто за нее заступался, несмотря на их частые конфликты. И никогда не оставалась наедине с ним, чтобы понять его лучше. Ваня раскрывался как добрый человек. Рудик тоже был добрым, относился к элдийцам хорошо, несмотря на то, что его отец наглядно притеснял этот народ, но Рудик не похож на Ваню. Он стеснителен, часто был не уверен в себе, всегда просил совета у нее, а Ваня — чистая противоположность ему. Он всегда знал, как действовать. Поэтому у них никогда не было шанса узнать друг друга лучше.
* * *
Душераздирающие крики на грани истерики раздавались по всему вагону. Темный коридор отталкивал, как и железная дверь с громоздким замком, который пока был открыт. Рядом стоял солдат, смирно выпрямившись при встрече с генералом Жаном. Маргарита старалась держаться уверенно. Как раньше… Когда была воином при марлийской армии, но сейчас ее отчаяние выдавало ее с потрохами. Жан и сам видел ее состояние и до этого спросил не один раз, готова ли она встретиться со злом Мадины. Кирштайн искренне беспокоился за нее, и на ее месте он бы отдохнул перед миссией, а не загружал себя лишними мыслями и эмоциями.
— Она так кричит… — Маргарита смотрела прямо на железную дверь, пытаясь представить, какую боль испытывала эта неразумная девушка.
— Я оставлю тебя вместе с командиром Леви. Не могу уже смотреть на эту тварь, — Жан кивнул солдату, который ценной своей жизни охранял клетку с паучихой, но пока там был Аккерман — он был немного расслаблен. Маргарита собралась с духом и, сжав кулаки, шагнула вперед, надевая маску безразличия. Ей незачем проявлять сочувствие к Алле, как это делал Иван. Это делало их слабее.
Дверь неприятно скрипнула, впуская немного свежего воздуха в каюту, наполненную тяжелым запахом крови и специфических жидкостей. Деккер даже не заметила, как недовольно посмотрел на нее Аккерман. Эти посещения к заложнику отвлекали его от дела, сбивая с толку так же и заложницу. Картина, которая предстала перед девушкой, вызывала лишь одно знакомое чувство — чувство отчаяния. Скоробившиеся тело, прикованное за руки толстыми цепями по обе стороны от нее к стенам, стертые колени, сгустки темной крови на полу, размазанные темными отросшими волосами. Девичье тело сотрясало рыданиями и утробными звуками побитого животного. Ее мучители бесстрастно ждали, когда она перестанет бороться.
— Ты чего тут забыла, мансийка? Я же попросил, больше никаких гостей…– Леви снял себя перчатки, отдав вместе с ними пустой шприц своему помощнику. Он выглядел изможденным из-за большого количества часов, проведенных за добычей информацией, и по его лицу было видно, что только зря тратил время.
Маргарита повернула к нему голову, сверля своим взглядом выбритый темный затылок мужчины, пока он наводил порядок на столе.
— Что с ней?
Но он раздраженно цокнул, поглядывая на паучиху.
— Я ее отравил. Было достаточно времени, чтобы она все рассказала. Ей осталось немного.
— Ваш адмирал не погладит вас по головке. Она ведь нужна живой? — Маргарита не шелохнулась, услышав, что девушке осталось немного. Может от силы час.
— Мне плевать. Адмирал Берри не понимает, что опасно вести это в Мансе. Лучше сейчас избавиться от оружия Мадины.
Маргарита больше ничего не могла ему сказать, Аккерман мыслил логично и дорожил жизнями других. В отличие от некоторых.
— Алла, ты слышишь меня? — Маргарита подошла ближе к решетке и смотрела на девушку сверху вниз.
— Я бы не советовал так близко подходить к ней. Она неадекватная, если тебя укусит, то ты пойдешь следом за ней, — не слишком оптимистично предупредил Леви ее.
— Ты можешь со мной поговорить? — но Деккер стояла на месте, пытаясь достучаться до Аллы. Паучиху перестало тошнить кровью, и она подняла голову на голос девушки, демонстрируя окровавленные уста и заплаканные, опухшие глаза, в которых ничего больше не было живого. Мертвые глаза холодны и пусты, показывали пример того, что хотела с ними сделать Мадина, подкупив их свободой.
— Рита, где мой Ваня? Я так долго учила наш танец… — она вновь закашлялась, выплюнув розовую кровь на подбородок. Губы дрожали с каждым сказанным словом, а зубы сжались от нахлынувшей обиды. — Ты тварь, украла его у меня…
— Ты тысячу жизней положила, чтобы найти его? — догадалась Маргарита, понимая, насколько ее любовь была опасна, и насколько ее одержимость человеком оказалась губительна. Вот ее слабое место. Может тогда они бы и спасли ее, она бы точно пошла за Фадеевым, если только… — Скажи мне, ты его любишь больше, чем госпожу?
— Мне больно… очень, — она из последних сил держала голову, а глаза открытыми, демонстрируя на коже холодные испарины. Надоедливый кашель не давал ей вздохнуть, безжалостно терзая внутренности. Ей осталось меньше часа, а Деккер нужно знать, что ожидать от Мадины или где сейчас ее второй питомец, которого она явно тоже натравит на них.
— Где сейчас Дамиан? — его имя сорвалось так неверующе для нее, словно она и не думала, что у нее хватит моральных сил упомянуть Аккермана. — Что планирует Мадина? Тебе уже нет смысла скрывать, ты скоро умрешь. А если дорожишь Ваней, то расскажи, все что знаешь.
Голос девушки стал стальным, она напирала на нее, зная, чем теперь манипулировать. И может это сработало, если бы Алла была в адекватном состоянии. Но вопросы, обрушившиеся на нее, наоборот разозлили. Паучиха вновь закричала, но уже по-другому; ее голос стал лезвием острого ножа, проехавшегося по слуховым перепонкам, заставляя их закрыть уши ладонями. Леви не стал это долго терпеть, вынув нож из футляра, собирался избавить ее и их от мучений. Это действие пронеслось перед Деккер в замедленном темпе, которое дало возможность быстро решить, как поступить.
— Отрежу ей язык.
— Не надо! — она готова была поспорить, что из ушей вот-вот могла пойти кровь, но нашла в себе силы ухватиться пальцами за рукав мужчины, дернув на себя. И тут все в одну секунду произошло, не давая даже лишнего раза вздохнуть. Резкий дребезжащий звук, будто прошлись по железу и толчок с улицы, от которого не было шанса удержаться на ногах. Маргарита больно приложилась плечом об стену и в эту же секунду ударилась головой об другую. Еще бы один удар лишил бы ее сознания, но Аккерман успел перехватить ее за талию, прижав к себе, пока гарпунные захваты в стене от УПМ уменьшали шансы на серьезные травмы. Свет померк в каюте, а из щелей хлынула вода, Маргарита успела лишь упасть на пол ломаной куклой, ощущая чувство беспомощности и дикой слабости с давящей болью в голове. Темнота подарила ей колючие и холодные объятья.
* * *
Вновь этот темный коридор, на девушке красивое розовое платье, а с волос стекала каплями вода. Её тело медленно поднималось по ступеням лестницы, придерживаясь за перила. Она шла, ощущая невесомость над полом, ноги были ватными, но ее голова тяжелая, свинцовая, готовая переломить шею. Деккер понимала, что это сейчас именно она поднималась на смутно знакомый этаж, и как ей не хотелось этого, предчувствуя неприятность. Кое-что её напугало и не давало ей сбежать. Кровь. Медленно ползущая из-под щели одной из комнат к её туфлям. Она умоляла себя не касаться ручки двери, но рука сама потянулась, не слушая ее. По щекам уже шли слезы, вспоминая этот день. Серебристый свет луны осветил ее лицо, искаженное в мучительном страхе. А чужое лицо, не знавшее никогда человечности, сожаления, любви посмотрело на нее в ответ.
Боль в затылке прошлась по всей голове от сильного удара о стену, а чужие руки старались выдавить весь кислород из лёгких, схватившись за ее шею. Тонкие пальцы, худая ладонь, холодная кожа, но хватка настолько крепкая, что не давала сдвинуться с места. Маргарита сжала собственные ладони, не ощущая того самого осколка от разбитой вазы, а значит у нее не было шанса противостоять.
— Ты прекрасна в своем отчаянии, — безумная улыбка воцарилась на его тонких губах. Не было сил бороться, Маргарита заплакала действительно от обреченности, от желания скорее закончить с этими мучениями. — Ты слабая, и никогда не победишь меня. Ты сойдешь с ума.
Дамиан говорил с ней, словно наяву, вдавливая ослабшее тело в стену одной лишь рукой. Боязнь смерти обрела свой лик в виде этого юноши. Маргарите нужно сейчас было принять решение: кто она? Тот марлийский воин или все-таки беззащитная девушка, не готовая нести боль и ярость в сердце от потери близких ею людей?
— Отстань от меня! — Маргарита дернулась в его стальной хватке, как рыба, запутавшаяся в сетке.
— Я буду ходить по твоим следам, я изведу тебя, — он сделал все быстро; тем самым осколком от вазы, задрав ее голову кверху, прошелся острием по гортани. Кровь хлынула фонтаном на его лишенное разума лицо, он купался в ней, подставляясь к струящейся крови.
Было дикое желание закричать, но Маргарита лишь подавилась густой кровью, не ощущая самой боль, только ужасающий страх, кусающий ее до судорог.
Агония лизнула ее с головы до пят, оставляя после себя дрожь. Маргарита раскрыла глаза, видя перед собой темно-синие полотно ткани, осознавая, что она не дышала, когда смогла это сделать. Её пальцы впились в собственную шею, перестав душить, а ее запястья спасительно окольцевали теплые руки.
— Маргарита…. Любимая...
Обеспокоенные изумрудные глаза скользили по ее лицу к рукам на шее. Это волнение за нее дало ей ощущение защищенности. Эрен тут же прекратил касаться, до боли сжимая свои руки. Ему было невыносимо смотреть на ее бледное лицо, на эти обреченные глаза, в которых запрятан целый омут страхов.
— Что произошло? — она не узнала своего охрипшего голоса, ее хватка на шее ослабла, и ладони заскользили по коже, удостоверяясь в том, что у нее не перерезано горло. Её мокрая одежда неприятно прилипла к телу, и только кусок какой-то старой ткани спасал ее от холода. Волосы так же мокрые, а голова болела так, что готова была расколоться на части. У Деккер не было сил даже приподняться, замечая, что они в палатке, а за палаткой слышны людские голоса.
— Кто-то напал на нас. Взорвали мост… Половина вагонов успела пересечь его, но другая сорвалась вниз, в реку. Спаслись те, у кого был УПМ. Адмирал Берри погиб, как и часть команды Армина, — быстро рассказал Эрен, опустив взгляд на сцепленные руки. Он не хотел ничего подробно рассказывать, не желая, чтобы Маргарита думала о плохом.
— Как «кто-то»? — сердце лихорадочно забилось её в груди, словно крича о том, кто это сделал. И если бы не Леви, то она могла так просто умереть. Алла значит тоже… Погибла быстрее, чем яд поразил бы ее дыхательную систему.
— Я рад, что ты была рядом с Леви и сейчас передо мной ты жива и здорова.
Эрен сидел перед ней без оков, весь уставший, измотанный и обеспокоенный. Его потерянный вид убивал в ней всю неуверенность в желании коснуться его щеки. Он искренне испугался за нее, хотя сейчас должен был думать о себе. Становилось легче и теплее на душе. Девушка хотела сказать, что рада видеть его, но в палатку резко зашли.
Иван замер у выхода, выдавая своими широко открытыми глазами все свои эмоции, и тут же подорвался к ней, падая на колени и заключая не успевшую ничего сказать девушку в свои крепкие объятья.
— Боже, я думал, что потерял тебя, — вышло слишком откровенно из его уст, отчего напрягся Эрен.
Через минуту зашли Саша и Жан, убедившись, что Маргарита проснулась, то облегченно переглянулись, а после Жан позвал Эрена, чтобы тот оставил их. Йегер провел почти сутки с ней, и Жан видел, как тому нужен был маломальский отдых.
Но Эрен готов был отрицать, но, все же, преодолев свое упрямство, встал и напоследок посмотрел на Маргариту, которая смотрела на него в ответ, обнимая Ваню. В ее глазах читались слова благодарности, адресованные ему.
Эрену не нужен был отдых, ему нужно было тепло Маргариты.
