Между свободой и рабством

«В мире, полном ненависти, нужно уметь надеяться. В мире, полном зла, нужно уметь прощать. В мире, полном отчаяния, нужно уметь мечтать. В мире, полном сомнений, нужно уметь верить. Пока любовь в моем сердце, она повсюду.» — Майкл Джексон американский артист, актёр, автор и исполнитель песен 1958–2009       Небо заволокло серыми тучами, и дождь шумной завесой касался зеленой травы. Люди прятались под крышами остановок в ожидании своего автобуса. Служители по закрывали ворота монастырей, убегая сразу в теплую каморку.       В роще качалось от ветра сухое с длинными кривыми ветками дерево. На нем уже давно не распускались листья, а сам внешний вид пугал и не подпускал ближе к себе людей.       Гром периодически сотрясал небо, а дождь усиливался. Из темной полости дерева внезапно появилась рука. Пальцы из последних сил хватались за мокрую землю, а после на свет появилась сама девушка.       Она перевалилась на спину, не в силах открыть глаза. Рана вновь дала о себе: кровоточила и пачкала разорванную ткань. Следом за девушкой выбрался парень.       — Маргарита! — он протянул руку, чтобы коснуться теплой кожи, и облегчено выдохнул, услышав ее голос.       — Я здесь, — Деккер с трудом приоткрыла глаза, смотря на испуганное лицо Фадеева. Он внешним видом сливался с серой завесой погоды: светлые волосы стали мокрыми и прилипли прядями ко лбу, глаза широко раскрыты, а кожа была бледная и холодная.       Маргарита привстала, опираясь на локти, и оглядела местность. Напугало то, что не было снега и ощутимого холода вместо всего этого — зеленые деревья и кусты, которые гнулись под натиском ветра и дождя.       — Где мы? — Маргарита быстро встала на ноги, оглядываясь вокруг себя. На задний фон ушла боль в боку, но взамен ей пришла паника и нежеланные мысли.       Звук тяжелого дыхания привлекли их внимание: из дерева вылезла Мадина в своем человеческом обличии. Она пыталась встать на ноги, но падала обратно. В этот момент Маргарита ощутила бушующие эмоции, долой вымещающие разумные мысли. Неприятные воспоминания со скоростью сменялись и заставляли девушку пробудить чувство ненависти и гнева. Они пустили сигнал к действию: Маргарита быстро оказалась рядом с женщиной и с одного удара повалила ее на землю. Не дала ей двинуться, садясь сверху и нанося хаотичные удары по ней, а после сомкнула руки на шее старухи и сжали ее с такой же силой, как и любил ее сын. Мадина стала задыхаться, не в состоянии оттолкнуть девушку, а капилляры на пожелтевших яблоках глаз стали лопаться.       — Я убью тебя, — кричали серые глаза в гневе, руки слабели, а голова начинала кружиться. И в любую секунду Маргарита могла потерять сознание. Женщина под ней тряслась и издавала предсмертные звуки.       — Маргарита, стой, — Ваня сумел оторвать девушку за плечи, отчего она упала в его кольцо рук, которое не позволяло ей вновь накинуться на ведьму. Маргарита кричала, сжимая зубы, и с дикой болью в груди хотела закончить то, что начала.       Мадина хватала ртом воздух, отползая назад, а после скрылась за деревьями.       — Чертова ведьма! — закричала в сердцах девушка. Гром обрушился вместе с ее плачем. Ваня прижал ее дрожащее от ярости тело, чувствую на своей коже дыхание лета.       Так они просидели достаточно долго; мужчина укачивал ее в своих крепких объятьях, периодически произнося успокаивающе слова. Дождь закончился, умыв их мертвые лица, и Ваня заговорил:       — Мы дома?       Маргарита неподвижно смотрела в одну точку, не воспринимая слово «дом», и, когда он вновь обратился к ней, она тяжело вздохнула:       — Да мы в своем мире.       После вспышки негативного комка эмоций на душе остался большой осадок, как валун, тянущий ее вниз. Она все же узнала это место. Десять лет назад Мадина обманным путем похитила ее. Деккер внезапно опомнилась и, вырвавшись с рук Фадеева, подползла к расщелине дерева, осторожно касаясь сухой коры. Глубина темноты казалось пустой, не такой, как тогда.       — Рита, тебе нужно в больницу… — Ваня ощущал на своих руках теплую кровь.       — Зачем мне жить, если я не могу быть счастливой? — закричала она, оборачиваясь к мужчине. Эмоции, полыхавшие огнем, постепенно сошли на нет, оставляя чувство опустошенности. Ради чего она боролась? Чтобы быть на нескончаемом кругу ада? Страдала, любила и ненавидела? — Я устала играть в ее игры.       Маргарита не стала бежать за ведьмой и свалилась на землю не в состоянии больше что-то предпринимать.       Они оказались в своем мире, спустя час их нашли люди и вызвали скорую помощь. Затем больница, встреча с семьей, которые не видели их десять лет, полиция, вновь открытое старое дело о пропаже десятилетней давности. Маму, в отличие от Ивана, Маргарита приняла сухо. Она была рада видеть ее, но не так как положено: без слез и чувств. Ваня уехал в Петербург, к себе домой, а Маргарита осталась жить с мамой; ходила к психотерапевту, ждала, когда поймают Мадину (В это с трудом верилось) и узнала о своей беременности, которая стала единственным желанием жить дальше. Мама всегда находилась рядом, всячески помогала и поддерживала, но глубоко в ее душу не смела залезать. Она не представляла, что пережила ее дочь в плену у сумасшедшей женщины-убийцы.       Вторая новость обрадовала никуда меньше первой: Ваня мог вернуть зрение, но на один глаз. Теперь он мог видеть, как повзрослела его сестра, и как постарела мама. Вроде и жизнь начала вносить какие-то краски, но как бы Маргарита не была неправильна для другого мира, там она нашла то, за что готова была жить.       В один день позвонил Ваня и пригласил приехать в гости. Мама помогла собраться в путь, до последнего уговаривая поехать вместе, но девушка была непреклонна.       Петербург встретил Маргариту пасмурной погодой, приближающейся осени. Было довольно много людей, а архитектура зданий завораживала ее глаз. Ваня встретил девушку, отвезли ее вещи и пошли гулять по Невскому проспекту. К полудню солнце все же выглянуло из серого полотна, залив светом набережную, на которой они оказались. Маргарита была рада видеть Ваню радостным и простым парнем. Он рассказал, что временно устроился на работу грузчиком, собираясь накопить деньги и пройти курсы кулинарии. А может, потом подумает даже о военной карьере, когда отдохнет. Фадеев видел сквозь ее улыбки грустный взгляд; ее глаза перестали быть живыми и были похожи на пасмурное небо Питера.       — Знаешь, я не просто позвал тебя сюда приехать, — вдруг сказал он, хитро щуря глаза. — Завтра мы поедем в деревню, где жила моя бабушка, и я покажу одно секретное место.       — Боюсь узнать, насколько секретное, — Маргарита слабо улыбнулась, идя с ним в один шаг по тротуару.       — Увидишь, а сейчас пошли в кафешку, есть охота, — он схватил ее за руку и потянул за собой. Маргарите пришлось прибавить шагу, пока парень не сорвался на бег. Первые капли дождя обрушились на асфальт, оставляя темные маленькие кляксы. Маргарита ощутила на своем лице морось, следуя за спиной Ивана, и в груди стало постепенно теплеть.       На следующий день они поехали в деревню. В автобусе Маргарита теребила брелок, который подарила сестра Вани — Алина. Она была удивлена, как у такого надоедливого и упертого парня может быть такая милая и добрая сестра. Ваня сидел рядом, наклонив голову в сторону, и тихо похрапывал. Автобус, ехавший по главной трассе, завернул на другую дорогу, скрываясь в хвойном лесу. Приехали они через полтора часа, а дальше шли пешком по кривой землистой дороге. Ваня рассказывал, как на каникулы приезжал сюда помогать бабушке и как провел большую часть жизни здесь. Сейчас дом был наглухо заколочен и висел большой замок. Ваня открыл его и впустил девушку внутрь. Дома было темно и прохладно. Мужчина нашел старые тапочки, вручив Маргарите, а сам надел обрезанные валенки, неожиданно рассмешив ее.       — Деревня небольшая. Обычно тут живут старики. Они катаются на рыбалку или ходят в лес по грибы да ягоды.       Маргарита оглядела старую утварь, полосатые ковры на полу и на стенах и приметила в углу иконки с давно расплавившейся в банке свечой. Белая печь уже потемнела от сажи и занимала часть комнаты и кухни. Девушка, отодвинув стул, присела на него и обратила свое внимание на подоконник с мертвыми тельцами комаров. Ваня вернул с охапкой двор и занялся растопкой печки.       — Сейчас будет теплее и чайник можно будет поставить, — он отодвинул заслонку, нарвал бересты и стал разводить огонь.       День близился к вечеру, в избе стало теплее, а они сыты соленьями, припасенными бабушкой Вани.       Когда они поели и отдохнули, Ваня решил показать то, зачем они сюда приехали. Шли они в сумерках в сторону рощи по узкой тропинке. Фадеев молчал эту дорогу, что насторожило девушку, а, когда привел ее, то указал на колодец. Трава вокруг него обросла и было натоптано. Ваня коснулся ручки деревянной крышки, посмотрев на девушку.       — Я тебе не рассказывал, как был похищен.       — Наверное, так же как и я, — пожала плечами она, но в ее глазах появился некий интерес.       — Ты права. Десять лет тому назад бабушка отправила меня за водой. У нас есть общий колодец, да и река рядом, и я был мелким, любопытным мальчишкой, который нашел этот заброшенный колодец. Рассказал бабушке о нем, но она уверяла, что других колодцев здесь и в помине нет. Идти смотреть она не хотела, отмахивалась от меня. Когда она повторно отправила меня за водой, я поленился и сходил к этому колодцу. Вода в нем оказалась такая же. Я стал чаще сюда ходить за водой и до того момента, пока не столкнулся со старухой, просившей меня о помощи. Она обманула меня и столкнула в этот колодец, а дальше ты сама знаешь, — он, закончив рассказывать, сдвинул деревянную крышку, и голубой свет озарил пространство вокруг них. — Я недавно ездил проведать этот дом по просьбе мамы и решил сходить до этого колодца. Все же Мадина решила не закрывать один из порталов, надеясь, что он находится в безопасности.       — Мы можем вернуться, — блики засияли в ее глазах, и Маргарита нервно ухватилась за каменную поверхность колодца. Ваня отошел на шаг назад, с тоской посмотрев на девушку.       — Ты можешь вернуться, — поправил он ее. Она обернулась к нему, огорченно прикусив губу.       — Точно… Ты наоборот рад был вернуться.       — Это твое решение, Рита. Вернуться или остаться. Я приму его, каким бы оно не было, — Ваня старался говорить искренне, но не получилось; он обманывал себя и ее и желал лишь того, чего Маргарита не способна ему дать.       — Спасибо тебе за все, — девушка подошла к нему, улыбаясь, и была благодарно ему за то, что он не скрыл это от нее. Ваня заломил пальцы за спиной, не сводя с нее глаз.       — Останешься на одну ночь со мной?       — Конечно, — Маргарита кинулась ему на шею, не зная, как передать то, что сейчас чувствовала.       Вместо сна они выбрали провести последнее время вместе; пили чай, играли в карты, найденные в комоде, и вспоминали то, что вместе пережили. В какой-то момент они оба погрузились в тишину. Натопленная печь поддерживала тепло в доме, а желтый свет лампы освещал их изменившиеся лица. Маргарита сидела на стуле, а напротив нее, уместившись на полу и облокотившись спиной о печку, Ваня. Она видела, что ее решение вернуться и оставить его, огорчило парня. Он не умел скрывать свои эмоции и даже не старался. Маргарите было тоже грустно расставаться, но здесь она не найдет себе места. Ей хотелось что-то оставить ему на память, чтобы он помнил о ней. Ваня сидел сгорбившись, а взгляд с одним зрячим глазом был направлен на сцепленные руки; брови нахмурены, что складки пролегли между ними, большой нос с горбинкой, сжатые тонкие губы и напряженный подбородок — Маргарита впитывала в свою память его черты лица; его образ, тепло, голос и эту ночь. Стул скрипнул, и девушка опустилась к нему. Ваня успел лишь поднять взгляд, как ее лицо оказалось довольно близко, а ее губы нежно смяли его губы в поцелуе. Мужчина резко выдохнул, переставая дышать и ощущая на своих губах ее мягкие уста: он не торопился отвечать и открывать рот, чтобы вовлечь в желанный глубокий поцелуй. Он взял ее за плечи и слегка отстранил девушку от себя, заглядывая в ее глаза.       — Зачем? — ему становилось горько от того, что она игралась с его чувствами. Он знал и так, что Маргарита не останется тут и не оставит Эрена. Зачем сейчас было все усугублять?       — Я…просто... хотела, — Маргарита не знала, куда деть себя. Стало не по себе, появилась обида, не выдержавшая его сухости.       — Зря я тогда с тобой сбежал. Лучше бы стал одним из ее монстров, чем терпеть это. Ты не представляешь, сколько мне требуется воли, чтобы не сорваться и не отпустить тебя. Поэтому лучше уходи сейчас… — он отталкивал ее лишь одним своим неприступным и напряженным видом.       — Ваня… — Маргарита замерла на месте, оставаясь также сидеть на коленях, на что Фадеев разозлился сильнее. Одним грубым движением взял ее за талию притянул к себе, вжимаясь носом в ее висок и медленно выговаривая:       — Уходи.       Пальцы до боли впились в ее кожу, показывая его нежелание отпускать ее. Маргарита игнорировал это, вслушиваясь в стальной требовательный голос, и к горлу медленно подкатывался ком. Маргарита упрямо качала головой: было невыносимо больно оставлять друга одного.       Ване хватило колоссальных сил, чтобы разжать пальцы и оттолкнуть девушку от себя. Маргарита находилась на грани: пелена слез застилала обзор, и хотелось кричать о том, как он может так с ней поступать, но девушка затыкала себя, ведь сама была не лучше.       Маргарита заставила себя сквозь обиду собраться, не позволив слезам пролиться.       — Хорошо. Прощай, — она быстро встала на ноги и ринулась к выходу, не слыша вслед больше его голоса. Бежала по запомнившейся тропинке — быстрее, чтобы не остановиться и не потерять последние моральные силы. Ваня сделал свой выбор, как и она.       Ваня, оставшись один, проводил пальцем по собственным губам, сохраняя фантомные касания ее губ. Сердце кульбитом билось в груди, а осознание того, что Маргарита оставила его, дошло только сейчас.       Разум кричал о содеянном решении и требовал вернуть девушку.       — Черт, — он сорвался с места, распахивая двери настежь, и бежал в объятья ночной тишины.       «Только бы успеть», — тревожные мысли твердили это ни раз, но, оказавшись на месте, кроме колодца и, сдвинутой крышки в сторону, никого не было. Ваня медленно подошел к колодцу, заглядывая внутрь: больше не было свечения, лишь непроглядная пустота.       Ноги подкосились, и он свалился на землю; сжал руками голову и беззвучно закричал: крик застрял где-то в груди, терзал сердце и легкие. Ваня опрокинул голову к ночному небу, коря себя за свой язык и чувства: он потерял подругу и, может, это было к лучшему. Рядом с ней, он не сможет свободно жить. Хотя лучше быть где-то между желанной свободой и рабством чувств.       Спустя полгода.       Надрывный женский крик вызывал нервную панику, не дающую месту покоя. Шаги из стороны в сторону и брошенный переживающий взгляд на дверь, за которой на всю улицу были слышны крики рожавшей.       Солнце золотым диском высоко висело в небе, пахло озерной водой, и легкий ветер давал некий спасительный глоток воздуха.       — Хватит маячить, Эрен. Сядь на место, — недовольно буркнул Жан, отняв от своих губ сигарету.       Запах табака едко врезался в нос, но Эрен игнорировал в этот раз дурную привычку друга. Жан перехватил его за руку и насильно заставил сесть на бочку рядом с собой. Йегер выставил перед собой дрожащие ладони, удивляясь себе: не мог вспомнить, когда он был в таком состоянии.       Пять минут назад Эрен мешался дома, вскакивал из одного места в другое и стремился даже помочь акушерке и принять вместо нее роды, переживая, что та от усталости не успеет увидеть малыша. Рядом поддерживающая Маргариту Микаса, не стерпела и выгнала Йегера на улицу подышать свежим воздухом.        — Погода сегодня чудесная, — словно пропел мистер Деккер, протирая очки платком. На его лице застыла усмешка от нервного вида мужа его дочери.       — Если Маргарита успеет родить до вечера, то у нас будет время отметить, — Конни, перестав рассматривать наживки, переместился к Эрену, садясь с другой стороны и обнимая его за плечи.       — Тебе лишь бы найти повод выпить, — упрекнула друга Саша. Она так же была на нервах и съела целую корзину яблок.       — Если будет девочка, поедем в Парадиз гулять, а если мальчик, то в Марли, — мечтательно протянул Жан, на манер Конни закидывая руку на плечо Йегера.       Дверь резко распахнулась, и из нее выглянуло счастливое лицо Микасы.       — Мальчик, родился мальчик, — не один раз повторила девушка. Эрен на секунду замер, не веря своему счастью. В последние месяцы Маргарите было очень тяжело, и она часто теряла сознание. Сознавалась в своих страшных мыслях, что не сможет родить. Эрен старался избавить ее от переживаний и страхов, но внутри он так же боялся.       — Ну что стоишь? Мне первого встречать внука? — мистер Деккер подтолкнул его, по-доброму улыбаясь. Эрен опомнившись, сразу прошел в большую комнату. На кровати лежала Маргарита, а на ее лице застыла счастливая улыбка, озарявшее ее серое лицо при виде маленького комка в ее руках.       Эрен неуверенно ближе подошел к ним, зашедший за ним Жан нахмурился громкому плачу младенца, но, почувствовав на себе руку Микасы, тут же улыбнулся, поглядывая на потерявшегося Йегера.       — Поздравляю вас с рождением мальчика, — улыбнулась акушерка, пропуская Эрена к матери        Он поцеловал Маргариту в лоб и крепко приобнял, опустив взгляд к младенцу.       — Он похож на тебя, — Эрен невесомо коснулся пальцем маленькой пухлой щечки, поглаживая. Младенец тут же успокоился и любопытно посмотрел на Эрена. — Привет, малыш.       — Вырастит и будет похож на тебя характером, — посмеялась Маргарита.       — Не дай боже, — вздохнул за ними Кирштайн, вызвав волну смеха.       Маргарита подняла глаза на столпившихся в комнате близких ей людей: Жан с Микасой в стороне обнимали друг друга, ее отец стирал скупую слезу, а Конни с Сашей умилялись малышу. В душе стало легче, видимо, домик на болоте, близкие друзья, муж и сын — это то, что нужно было ей. Хоть и не хватало тут еще одного человека, но Маргарита обещала сохранить его в самых лучших воспоминаниях.       Все раны со временем заживали, оставляя шрамы, но эти шрамы не болели, а исцелялись любовью.       Чтобы стать сильнее, нужно не один раз попасть под удар.