Все будет хорошо

      — Как же здесь все-таки красиво в это время! — Тсузуки с отсутствием всякого беспокойства опустился на скамейку в парке и с наслаждением вдохнул свежего воздуха. Давно же все-таки он не был на Земле! (Ну, если, конечно, не считать того момента, когда он утром отлучался за рулетом!) И ещё дольше он не был в Нагасаки — с того самого раза, когда его отправили на расследования «дела вампира» и когда он познакомился с самым лучшим на свете, том или этом, напарником.       Вообще, сама мысль о Нагасаки вызывала противоречивые чувства. И не только у Тсузуки. Хисока, который медленно опустился рядом, тоже начал вспоминать о том, что у него связано с этим местом.       Да, конечно, и он был благодарен этому городу за то, что он сблизил его с единственным человеком, которому до него было какое-то дело. Но это «сближение» сопровождалось такими неприятными событиями, о которых и вспоминать не хочется.       Мураки.       «Интересно, а он ещё жив, — пронеслось в голове у парня, и тело само ответило тупой болью: «Жив».       «Почему Тсузуки меня спас тогда, когда я снова оказался беспомощным котенком в руках этого маньяка? — этот вопрос никогда не давал покоя мальчику, — ведь мы даже не были напарниками, даже почти не были знакомы. Он, наоборот, должен был меня недолюбливать, ведь я так недоверчиво к нему относился, давал всем своим существом понять, что не хочу иметь ни с ним, ни с кем-либо иным дело. А он… — Хисока бросил взгляд на Тсузуки, который спокойно грелся на утреннем солнышке, закрыв глаза, и улыбнулся, — он пострадал, спасая меня. И почему он такой добрый? Как он может беспокоиться о незнакомых людях? Он и, правда, необыкновенный!»       — Так. И долго мы тут будем сидеть? Тсузуки, ты не забыл, что мы должны сделать? — Хисока поднялся на ноги, давая тем самым понять, что сидеть здесь больше не намерен.       Тсузуки закатил глаза:       — Конечно, как же я мог забыть! — мальчик облегченно вздохнул, — ….я же уже давно не ел!       Послышался грохот рухнувшего тела, а затем откуда-то снизу донесся грозный голос:       — Я говорю о нашем задании! Дурак, неужели ты об этом уже забыл? Неужели ты полагаешь, что нас отправили только за тем, чтобы мы погрелись на солнышке?!       — Хисока… Хи-чан, не злись… Я не думал, что ты так беспокоишься о том, чтобы мы быстро сделали задание… Гомен… Если ты так настаиваешь, то мы сейчас сразу пойдем разъяснять обстановку, — Тсузуки поднялся и, виновато виляя пушистым хвостом, направился к выходу из парка.       «Кажется, я все же переборщил. Он ведь, в конце концов, такой, какой есть, и я не могу требовать у него избавиться от его привычек», — младший Шинигами догнал друга и, взяв того за руку, прошептал: «Не обижайся. Я был не прав. Просто давай займемся тем, зачем нас сюда послали», — приветливая улыбка смягчила положение.       * * *       Блуждание и летание по городу ничего нового не дало. Все те же самые факты, что им сообщил Татсуми: несколько воскрешений, все странным образом связаны с автокатастрофами. Но никто не видел этих «вновь оживших». Да, и, слава Богу, а то такая паника могла бы подняться!       — Нда, дело заходит в тупик, — выразил их общую мысль Тсузуки, вновь опускаясь на ту самую скамейку в парке, где ещё совсем недавно они сидели. Только теперь солнце уже не радовало. Стало пасмурно, и все предвещало скорую грозу.       — Гу-Сё-Син! — негромко позвал Хисока, и через пару минут над их головами послышалось легкое хлопанье крыльев, и появился один из близнецов.       — Хисока-сан, надеюсь, что это важно, потому что вы оторвали меня от важного дела, — недовольным голосом пропищал «комочек с перьями».       — Знаем мы твои дела, знаем, — Хисока многозначительно поднял свои изумрудные глаза к небу, — выясни, пожалуйста, на каких кладбищах были похоронены те люди. Ну, ты понял, о ком я говорю. А то нам нужна хоть какая-нибудь зацепка. И вообще узнай у Тацуми, вдруг что-то новое стало известно, — через секунду пернатый библиотекарь Энма-Чо растворился в воздухе.       Тсузуки тяжело вздохнул и откинулся на спинку. Он почувствовал, что чего-то не хватает. «Есть…», — пронеслась в его голове мысль. Но, кинув взгляд на своего напарника и недовольно вспомнив о том, что случилось утром, он пришел к выводу, что лучше один раз переживет, чем вновь разозлит этого хрупкого, но такого вспыльчивого парня.       — Тсузуки…       — Что?       — Знаешь, что я тут подумал. Может, пока мы ждем Гу-Сё-Сина, сходим в кафе, перекусим чем-нибудь? А то ты, наверно, уже очень проголодался, — Хисока пытался делать так, чтобы его голос звучал как можно равнодушнее и отстраненнее, но если бы кто-то мог прочитать его мысли, то он бы заметил, что Шинигами действительно чувствует свою вину за то, что его другу пришлось сегодня из-за него голодать.       Даже не надо было смотреть на Тсузуки, чтобы понять, как радостно и отрезвляюще подействовали на него эти слова. Он счастливо и благодарно посмотрел на своего друга и почувствовал, что ему сейчас очень сильно хочется его обнять, нежно прижать к себе и… поцеловать.       Не то чтобы он никогда не задумывался о своих отношениях с Хисокой и не пытался найти в них что-то большее, чем просто партнерство или дружбу, но сейчас внезапно пришедшие эти мысли удивили его. И не его одного. Почувствовав резкий прилив положительный энергии, который исходил от Тсузуки и был явно направлен на него, Хисока непроизвольно вздрогнул. И в ту же секунду поток прекратился. От обиды на себя зеленоглазый парень даже слегка прикусил губу.       Нависло неловкое молчание, которое нужно было как-то развеять. Но как? Все слова казались в данную секунду неправильными. Каждый чувствовал себя виноватым. Тсузуки — за то, что позволил себе такие мысли, Хисока — за то, что выдал себя и то, что он прочел эти мысли, да ещё и неадекватно на них среагировал. Нужно было как-то менять положение, и первым сделал шаг как ни странно Тсузуки. Как ни в чем не бывало, он весело улыбнулся и, поднявшись, спросил:       — Ты вроде звал меня в кафе? Я принимаю твое предложение! Только пошли быстрее, а то скоро я стану таким голодным, что мне уже будет все равно, что или кого есть! — и песик показал острые зубки.       Обрадовавшись, что все довольно просто разрешилось, и мысленно поблагодарив про себя Тсузуки, Хисока даже решил, что сам заплатит за ужин, и пускай он (то есть Тсузуки) сегодня закажет все, что хочет. Младший Шинигами поделился своей мыслью с напарником, и оба направились в сторону ближайшего кафе. В парке стало совсем безлюдно. Но если бы они были внимательней или не так сильно увечены своим разговором, то обязательно заметили бы, как в то же мгновение от дерева отделилась тень человека и исчезла в вихре белоснежных перьев.       * * *       Дождь пока только тихо плакал, но по усиливающемуся ветру было ясно, что скоро он разразится с небывалой силой и все потонет в вое стихии. Тяжелые свинцовые капли скользили по стеклу, оставляя за собой мокрую дорожку.       Хисока посмотрел в окно, и вдруг его сердце бешено заколотилось — на улице мелькнул белый плащ.       «Нет, это мне только показалось… Его не может быть здесь…»       «Его и в живых не должно быть, но все же это так», — подсказал внутренний голос.       «В любом случае, его точно не будет на улице в такую погоду, — начал он мысленный разговор сам с собой, — и вообще он не отпускает меня во сне, так пускай я хоть сейчас не буду о нем думать», — встряхнув копной светлых волос, мальчик попытался отогнать от себя тяжелые мысли. Он приложил руку к стеклу и почувствовал холод, который был снаружи. Но это было снаружи. В кафе же было тепло, светло и сухо.       — Хисока… Что-то не так? — парень, наконец, оторвался от своих размышлений и вернулся в реальность. А эта «реальность» сейчас смотрела на него яркими аметистовыми глазами, — ты даже не притронулся к еде! — взгляд медленно скользнул на одну тарелку, на которой уже, по-видимому, давно было пусто, а затем медленно переместился на другую, где ещё лежал нетронутым кусок яблочного пирога.       — Я не голоден. Если хочешь, то можешь съесть, — Хисока подвинул свою тарелку.       «Что за странный вопрос: «Хочу ли я?!» Конечно, хочу!» — Тсузуки уж хотел было приступить к поглощению этого куска, как прямо перед его носом непонятно откуда появился любопытный клюв Гу-Сё-Сина.       — Черт! Напугал до смерти! А если бы я сейчас поперхнулся? — зло посмотрел на него Тсузуки, а в его взгляде читалось, что он уже представляет, как бы смотрелась зажаренная курица на праздничном столе. Прочитав эту мысль, Хисока так и прыснул со смеху.       — Ничего смешного, — не понимая в чем дело, возразил Гу-Сё-Син. — И вообще, Тсузуки, если бы ты сейчас поперхнулся, то мы бы чаще видели тебя на рабочем месте. Нехорошая мысль мелькнула в фиолетовых глазах, поэтому Хисока решил спасти на этот раз «комочек с перьями», иначе бы они не получили возможно нужную для них информацию.       — Ты что-то узнал? — перевел в другое русло разговор младший Шинигами. Гу-Сё-Син повернулся к другому коллеге и благодарно подумал: «Вот, хоть один из них меня ценит!»       «Конечно, до поры, до времени!» — злорадно ответил про себя парень.       — Вы не поверите, но все жертвы были похоронены на одном и том же кладбище, Святого Луи. Это здесь совсем недалеко, — но он не успел все договорить, да его и не слушали больше, потому что Шинигами быстро поднялись и, накинув плащи, побежали на улицу.       — Эй, молодые люди, а платить кто будет? — крикнула им вслед официантка, но было уже поздно — её не могли услышать, — терпеть не могу таких людей. Закажут, а потом сбегут. Вот, ещё и игрушку какую-то странную забыли, — девушка взглянула на Гу-Сё-Сина, который был вынужден замереть и не двигаться, — что ж, оставлю её тогда себе. Официантка взяла в руки пернатого библиотекаря, который начал обдумывать план побега, а потом уже и мести.       * * *       Гроза уже бушевала в полную силу. Резкие порывы ветра склоняли деревья и кусты к земле, дождь тяжелыми и холодными струями хлестал по лицу, заливался за шиворот, стекал по волосам.       Вряд ли какой-либо нормальный человек вышел бы в такую погоду на улицу, и только две одинокие фигурки торопливо спешили к кладбищу святого Луи. Словно неведомая сила несла их туда через буйство стихии, и словно эта же неведомая сила пыталась предостеречь их, воздвигая перед ними все новые и новые стены дождя, рассекая серебряными нитями небо и содрогаясь небосводом под ударами грозы.       Вот уже показались старые чугунные ворота кладбища. Оставалась буквально пара шагов до входа, как молния ударила в стоявшее перед воротами дерево, и то упало бы на Шинигами, если бы они вовремя не отпрыгнули в сторону.       — Тебе не кажется, что кто-то не хочет, чтобы мы дошли, наконец, до цели? — Тсузуки посмотрел на напарника так, словно в последний раз хотел предложить уйти отсюда и продолжить вечер в уютном кафе. Но и ему, и Хисоке было понятно, что назад дороги нет, и хочет того провидение или нет, но они должны будут попасть на кладбище.       — Идем?       — Да, — кивком головы ответил Тсузуки.       По округе не разнесся скрип ворот — да и кто бы услышал его в такую погоду, когда через каждую секунду новый и новый удар грома гремел над головами путников — шинигами перелетели через ограду, не привлекая лишнего внимания.       При вспышках молнии они смогли оценить обстановку и примерно разглядеть место, куда занесла их недобрая шинигамская судьба. Это было обыкновенное кладбище. Такое, каких множество. Только, наверное, днем и при свете солнца оно выглядело куда дружелюбнее. А сейчас, ночью, да ещё и в грозу даже тем, кто уже давно умер, было немного не по себе, и редкие мурашки пробегали по спине.       Почувствовав, что напарнику так же неуютно, как и ему, Хисока взял его за руку. «Вдвоем все же не так страшно. Да и все же, чего я боюсь? Самое страшное, что или вернее кого я мог бы увидеть, это…»       Но он не успел договорить эту мысль даже про себя.       Очередная вспышка молнии — и в её свете недобрым огнем сверкнули серебряные глаза.       — Мураки, — одними губами прошептал Хисока, бессознательно сжимая ладонь Тсузуки и вглядываясь в темноту, которая вновь на несколько мгновений поглотила его злейшего врага и мучителя.       — Я разочарован, — холодный голос с нотками издевки был слышен словно бы издали, но так могло только казаться из-за непрекращающегося ливня. — А я так надеялся, что вездесущие Шинигами смогут быстро меня вычислить. Ведь тогда мне не пришлось бы так нетерпеливо ждать нашей встречи, Тсузуки-сан.       «Перо? — Тсузуки заметил маленькое перышко, как предостережение, спускавшееся перед его носом. — О, нет! — внезапная догадка озарила его».       — Хисока! В сторону! — он оттолкнул напарника, и не зря, так как в ту же секунду там пролетел энергетический шар, и, оставшись на своем месте, Хисока не отделался бы легкими ранениями.       Осознавая, что только что произошло или вернее сказать чуть не произошло, зеленоглазый Шинигами сидел на мокрой траве и ошалело смотрел на Тсузуки. Легкий кивок головы означал благодарность.       — Твоя реакция как всегда безупречна. Ты и, правда, самый сильный Шинигами в Джу-О-Чё. Но, Тсузуки, даже ты не можешь предугадать всего! — злобный смех, заглушаемый ревом стихи, разнесся по кладбищу. Приди ко мне, Конпаку-рю!       Друзьям пришлось невольно сделать несколько шагов назад, так как прямо под их ногами под землей началось странное движение. Ещё секунда, и из появившейся серебряной нитью на земле пентаграммы предстал во всем грозном величии дракон-призрак. Сверкая в темноте белоснежными костями и обводя блестящими глазами Шинигами, которым хотелось в данную секунду оказаться дома, в Департаменте, забыв про это чудовищное задание, дракон шагнул в сторону своего хозяина, Мураки.       — Ну, как вам мой новый питомец? — глаза Мураки зловеще сверкнули за стеклами очков.       — Ничем не лучшего предыдущего, — Тсузуки решительно сделал шаг вперед. «В конце концов мы здесь не за тем, чтобы сражаться. У нас нет времени на игры с Мураки», — Хисока, отойди!       — Тсузуки, как ты можешь? — возмутился младший Шинигами, — ты не имеешь права обращаться со мной как с ребенком! Я такой же Шинигами, как и ты!       — Хисока, сейчас нет времени для препирательств! — по выражению лица Тсузуки было понятно, что с ним лучше не спорить. Это был один из тех моментов, когда нужно было брать инициативу в свои руки, не думая о мелочах. И именно этим сейчас Тсузуки и занимался. Решал проблему своим методом. А вырвавшийся из пасти дракона энергетический разряд только подтвердил его решение.       Хисока послушно отошел на безопасное расстояние, давая Тсузуки простор для деятельности в буквальном смысле и в который раз восхищаясь силой и могуществом своего напарника.       — Я взываю к 12 богам-покровителям. Приди ко мне, бог ветра, хранитель севера — Бьякко! — и в тот же момент как было произнесено заклинание, в голубом сиянии рядом с Тсузуки появился огромный белый тигр, готовый к схватке с любым врагом, стоит только его хозяину сказать ему хоть слово.       — Хмм… ты хочешь сразиться? — ехидная улыбка пробежала по губам Мураки, словно бы только этого он и ждал.       «Здесь что-то не так, — мелькнула неожиданная мысль в голове у Тсузуки, — уж слишком кажется все это запланированным. Словно бы Мураки ожидал, что именно так все и будет. В любом случае у меня нет другого выхода. Я должен сразиться с его демоном, иначе и мне, и Хисоке угрожает опасность».       — Бьякко! Вихревой удар! — Тсузуки решил долго не разглагольствовать и оставить терзавшие его мысли пока что в дальнем уголке своего сознания. Однако дракон Мураки оказался проворнее, чем казалось, и смог уклониться от удара, взлетев на костяных крыльях.       — Ты сделал первый ход! Теперь моя очередь! Конпаку, атакуй! — к шуму грозы примешался грохот сражения. И под струями дождя, в спышках энергетических шаров и молний, в пыли от разрушенных памятников не стало видно ни Тсузуки, ни Мураки, ни Хисоки.