И пусть Галактика горит огнем. Книга 1: Падение Драконов

20.09.283 ПЗЭ, Планета Кингсланд, Система Блэкуотер Мастер над шептунами мог, не кривя особо душой, сказать, что за свою долгую и крайне интересную жизнь он видел много всего завораживающего и пугающего. Но запись головидео, на котором один из самых доверенных людей Таргариенов хладнокровно застрелил капитана линейного крейсера Императорского флота, причем застрелил со спины… Говорило о том, что он видел еще далеко не все. «И когда уляжется пыль гражданской войны, боюсь, мне еще многое предстоит увидеть…» — Я так понимаю, что вопрос с Содружеством решен? — спросил он у Иллирио Мопатиса, глядя на продолжение той самой записи, где остальные офицеры «Серебряного луча», быстро выйдя из оцепенения, расстреляли в упор комиссара Таркина, только что убившего их капитана. Почти сразу после этого связисты передали на лоратский корабль короткое сообщение о сдаче. Дальше запись обрывалась. — Да, — спокойно ответил Варису его друг, неспешно потягивая лучший ликер из своих пентосских запасников. — Лоратцы очень хорошо понимают, какую роль играет общественное мнение и пропаганда… Особенно для людей с такой своеобразной манерой разговора. — Человек не говорит, что человек должен вести себя глупо, — съязвил Варис на лоратский манер. С губ его зятя сорвался тихий смешок. Два стакана были подняты в сторону панорамного окна, за котором расстилался городской пейзаж планеты-столицы. Вид из роскошных апартаментов на пятьдесят седьмом этаже «Мопатис-тауэра» был почти умиротворяющим. Почти. Варис иногда думал, что дураки, слишком глупые, чтобы попасться на эту удочку, были самыми везучими людьми на планете… потому что планету Кингсланд можно было назвать как угодно. Она была многообразной, она вбирала в себя в той или иной степени всю Галактику. Но мирной она точно не была. Дым от взрывов и пожаров давно рассеялся, но многие небоскребы делового центра, где они находились, еще несли на себе раны недавних боев. И он знал, что местные банды до сих пор каждую ночь устраивают между собой кровавые побоища за недоразграбленные останки боевой техники. И это были еще цветочки по сравнению с тем, что творилось в Экклезиархии. Септонам после гибели Верховного не было покоя ни в конклаве, ни вне его. — Глупо, очень глупо. Я бы даже сказал, катастрофически глупо… для дома Таргариенов. — Это точно. На самом деле слово «катастрофически» было очень сильным… преуменьшением сложившейся ситуации. Откровенно говоря, за время короткой, но крайне ожесточенной войны, такой поток плохих новостей шокировал даже Вариса. Взять хотя бы последние события. Выстрел в сторону военного корабля нейтральной страны? Есть. Благополучное прибытие принцессы Рейнис на Сэнд? Есть. Потеря линейного крейсера и пленение экипажа? Есть. Глубокий рейд корабля мятежников в войд, увенчавшийся успехом и оставшийся безнаказанным? Есть. Полный крах репутации Императорского военного флота? Есть. Если бы его кто-то попросил организовать подобную катастрофу сознательно и целенаправленно, Варис понимал, что он бы не справился с этой работой лучше, чем они сами. — И самое печальное, мы не можем извлечь выгоду из этого фиаско. И вряд ли уже сможем. Настроение упало еще ниже. Особенно при мыслях о Серре. Сестренка так была рада, узнав о беременности после всего, что им пришлось пережить… Через несколько месяцев эта радость обернулась отчаянным горем. Сын, о котором ежедневно и еженощно молились последние потомки династии Блэкфайров, родился мертвым. И вдобавок его сестра узнала, что уже никогда не сможет родить ребенка из-за врожденных дефектов в организме и копившихся на протяжении столетий генетических нарушений, вызванных инбридингом. Сам Варис ничем не мог ей помочь, он был евнухом. И имени Блэкфайров, выкованному в горнила восстания, суждено было умереть не в славной битве, а в тихом плаче матери у тела мертвого младенца. — Здесь… Есть решение, — Варис прервал долгое молчание, оторвав взгляд от бокала с вином и посмотрев на своего соучастника. Выражение лица пентошийца было, мягко говоря, далеким от привычного образа «приветливого и доброжелательного магистра». Но сейчас Варис сразу понял, о чем говорит Иллирио. В конце концов, он сам помогал разрабатывать эту схему, сам готовил агентов. «Жаль, конечно, что их пришлось отправить в Пентос… Некоторые пригодились бы мне здесь, когда «Падение» началось». — Девочка? — Девочка. — А Серра… Серра как? Все нормально? Я понимаю, мы рассматривали этот план как последний вариант, когда никаких других больше не будет… — На самом деле это она мне предложила, — Иллирио даже рассмеялся при виде растерянного лица Вариса. — О, дружище, да не удивляйся ты так. Твоя сестра, если что-нибудь задумает, будет идти напролом… Напролом. В этом он был прав. Здесь Варису возразить было нечего. Это слово лучше всех прочих характеризовало его сестру. — Однако здесь еще есть ряд проблем, — глава Императорской Разведывательной Службы сам не раз все просчитывал. — В линии наследования женщина всегда идет после мужчины. — Получается, что перед ней… как минимум трое Таргариенов мужского пола? — Варис кивнул. — Не так уж и много. Мне кажется, устранить трех членов императорской семьи не так сложно для такого легендарного убийцы… — Не сложно, — во время «Падения» при бегстве из разрушающейся штаб-квартиры ИРС ему пришлось убить как минимум дюжину человек собственноручно. «И долг Джона Коннингтона передо мной в тот день стал только тяжелее… И как только придет время, я позабочусь о том, чтобы он умирал медленно и мучительно…» — Вот только есть основания полагать, что когда мы будем готовы нажать на спуск, их будет уже не трое. И еще не стоит забывать о других дочерях дома Таргариенов. — Ах, да, чуть не забыл… Император снова женится. На дочери Кастерли-Рок, представляешь? — А принц Драконьего Камня будет, по всей вероятности, обручен с дочерью Мейса Тирелла, когда они немного подрастут. Варис не выдавал никаких секретов — эта информация уже на прошлой неделе была известна почти всем обитателям Красного Замка. — Это плохо… — лидеры заговора Блэкфайров серьезно посмотрели друг на друга… И громко рассмеялись. Потому что плохо все было для Таргариенов. Пусть на реализацию их планов должны были уйти годы, но Варис был уверен, что рано или поздно Ланнистеры и Тиреллы вцепятся друг другу в глотки. «А если и не вцепятся, то я прослежу, чтобы вцепились. Хотя мне почему-то не кажется, что их придется на это провоцировать…» — Вот еще некоторые мысли, которые, мне кажется, стоит рассмотреть, — пентошиец передал мастеру над шептунами инфочип. — Кстати, поздравляю с рождением «дочери». — Спасибо, — Иллирио гордо улыбнулся, потом добавил: — Кстати, Серра решила назвать девочку Рейнирой. — О… «Рейнира Блэкфайр… Просто замечательно. Ну, по крайней мере, у моей «племянницы» будет имя и фамилия, от которых Таргариенов будет выворачивать… Они хорошо помнят, что натворила предыдущая Рейнира. Танец Драконов — не то событие, которое можно забыть. И есть еще своеобразная справедливость в том, что Рейнира восстановит права женщин, потерянные после смерти ее предшественницы — последней истинной Императрицы…» — Как поживает война, кстати говоря? Настроение у Вариса снова упало при мысли о цифрах потерь. «Хорошо хоть массовых смертей гражданских лиц удалось избежать… По крайней мере, за пределами столицы». — Если вкратце — все зашло в тупик. Таргариены пытаются отбить Перекресток и Фэйрмарт, но пока терпят очередной провал. Но и северянам нужен мир, они внезапно оказались между молотом и наковальней после события на Сигард… Да и вступление в конфликт Браавоса может сломать хрупкое равновесие. Человек, сидевший перед Варисом, был одним из очень немногих, кому он доверял, поэтому мог не скрывать своих чувств. И сейчас ео лицо исказилось в уродливой гримасе. Нападения Железнорожденных было самой больной темой для маленьких пташек Императорской Разведывательной Службы — просто потому, что он был совершенно не в состоянии предугадывать их. О чем ему регулярно напоминали многочисленные недоброжелатели из высших кругов Кингсланда, несмотря на то, что сами критики были куда невежественнее его в вопросах разведки и контрразведки. К сожалению, они, зачастую, были куда ближе к императорскому уху и знали, какие сладкие речи нужно туда вливать. О его гениальности, о скорой победе… И флот за флотом нырял в варп, взяв курс на системы, удерживаемые мятежниками. Откуда, бывало, уже не возвращался. Или возвращался, но в сильно потрепанном виде, лишившись еще нескольких военных кораблей и нескольких тысяч хорошо обученных космонавтов. «Сам иногда поражаюсь, как Вестерос с такими недоумками во главе до сих пор существует как единое целое… Воистину, невежество и коррупция пропитали абсолютно все». — Есть идеи, о чем вообще думал лорд Квеллон Грейджой перед тем, как решиться на такое? — Я полагаю, что слухи о его неизлечимой болезни были все же больше, чем просто слухами. Мопатис и Блэкфайр синхронно скривились. За последние лет пять они оба провели немало времени на огромных орбитальных верфях сегментума Запад, которые неофициально назывались «ульями зла» и которые часто посещали налетчики из Железных Секторов. Они старательно растили там союзников и агентов… И всего одного налета хватило, чтобы все их старания пошли прахом. Болен был лорд Квеллон или нет, но атака Сигарда была, несомненно, заранее спланированным самоубийством. Этот океанический мир не просто так прозвали «Щитом Ривера» — для того, чтобы взять его, требовалось собрать весь легендарный Железный Флот, усилив его флотилиями всех знаменосцев Грейджоев. Он же бросил на укрепления Маллистеров всего двадцать пять драккаров и полсотни ладей. Бросил тупо в лобовую атаку, позволив флотам Севера и Ривера окружить его. Либо командующий Железных людей был полным идиотом… Либо он просто не хотел жить. После двух часов ожесточенного боя три уцелевших драккара и полдюжины искалеченных ладей ушли в варп, унося с собой труп лорда Квеллона. А сотни Железнорожденных, которых Иллирио и Варис старательно вербовали на протяжении лет… и на кого строили планы в своих делах, остались болтаться в космическом пространстве, представ перед своим Пустотным Богом. — Бейлон, сын Квеллона, согласен с теми планами, которые мы предлагали его отцу? — Нет. Варис имел возможность однажды встретиться с наследником Пайка лично. Сказать, что мастер над шептунами был впечатлен, было бы преуменьшением века. — Как прискорбно… — Иллирио потер подбородок. — А его братья? «А, эти…» — Они еще хуже. Младший… Очень мутный человек, его темная слава тянется за ним, как хвост кометы. О нем такие слухи ходят, что от такого даже дотракиец побелеет от стыда. Массовые изнасилования, человеческие жертвоприношения, вырезания захваченных кораблей… Если кто и мог перещеголять Безумного Императора, то только младший сын Грейджоя. Квеллон был хорошим лордом, но ему, увы, не удалось передать ни одно из своих качеств сыновьям. — Ты серьезно? — Не только Таргариены страдают от проблем с психикой, знаешь ли, — криво усмехнулся мастер над шептунами. «Чему уж тут удивляться. У Железнорожденных такое встречается массово. Иногда мне кажется, что все умные и рассудительные испарились на Харренхолле вместе с Харреном Черным…» — А что будет делать Император? — Пытаться как-то выбраться из той задницы, в которую он загнал нас всех своими великими планами, — предположил Варис, растянув губы в улыбке, потом принял более серьезное выражение лица и продолжил: — Рейгар уже назначил двух новых рыцарей Императорской гвардии взамен тех, кто погиб в ходе «Падения» и войны с мятежниками. Сир Руфус Стонтон и сир Бафорд Бульвер принесли клятвы и приняли белый плащ. — Впервые о них слышу. — Ничего удивительно. Об этих людях никто ничего не знал, когда война еще только началась. Я считаю, Рейгар просто спешил поскорее восполнить потери, пока Тиреллы и Ланнистеры не начали навязывать ему своих кандидатов. — Логично, — прокомментировал Иллирио. Но то, что в решении Императора была логика, вовсе не означало, что оно было правильным. Во многих знатных домах были младшие сыновья, не имевшие право на наследование, но успевшие отличиться в подавлении восстания Узурпатора. А он выбрал каких-то безымянных. — С Советом вышло сложнее. Я, разумеется, сохранил кресло мастера над шептунами… — Кто бы сомневался. — Думаю, мы оба знаем, кто был наиболее вероятным кандидатом на пост Десницы Императора, но амбиции лорда Коннингтона улетели в варп от циклонного взрыва — в буквальном смысле. Сейчас Император готов назначить на этот пост лорда Уолтера Уэнта — а это значит, что лорд Дарри имеет все шансы стать Лорд-сегментумом воссоединенного Ривера. Что принесет в этом регионе рост поддержки дома Таргариенов. — Это он так считает — или такое реально возможно? — Лично я склоняюсь ко второму варианту, — ответил тот, кто родился под именем Вейлор Блэкфайр. — Тайвин Ланнистер сейчас очень занят переговорами с Бракенами и другими лордами секторов. В этом сегментуме еще остается немало тех, кто готов продолжать воевать за Талли и Старков. Варис отпил немного вина из своего бокала, прежде чем продолжить свой рассказ. — Если все не изменится в последний момент… Мастером над монетой станет кто-нибудь из Ланнистеров. Вероятнее всего, один из дальних родственников правящего дома Кастерли-Рок, которого Тайвин будет держать на коротком поводке. По мастеру над ассасинами я пока ничего не знаю, мне известно только прозвище того, кто может занять эту должность. Его зовут «Владыкой семи смертей». — А новым мастером над пропагандой… — Новым мастером над информацией, — последнее слово Варис произнес с нескрываемым сарказмом, — будет Большой Гарт Тирелл. Уроженец Лиса и магистр Пентоса прекрасно понимали, насколько важной была должность мастера над информацией. Ему подчинялись тысячи отделов Администратума, которые круглыми сутками ткали информационный эфир, окружавший каждого подданного Семи Сегментумов. Все барды, все каналы, все цифровые газеты — все подчинялось ему. Дух захватывало при одной мысли о том, что человек на этом посту мог натворить по щелчку пальца. И Таргариены последние годы использовали все эти преимущества лишь затем, чтобы лгать. Лгать везде. Лгать всегда. Лгать обо всем. На всех уровнях. По всем темам, будь то политика, экономика или военное дело. Сегментум Блэкуотер не имел ни одного просвета в этом коконе лжи. Да и остальные тоже ощущали темные щупальца, тянущиеся с Кингсланда, закрывавшие всем уши, глаза и рты. Вот почему заговорщики так стремились развернуть эту гигантскую машину пропаганды против ее создателей… К сожалению, Гарт Тирелл вряд ли согласился бы предать систему, которая возвысила его до члена Малого Совета. — Помимо родственных связей, есть ли у этого человека хоть какие-то реальные качества для такой работы? — Это зависит от того, можно ли считать место лорда-сенешаля Хайгардена важной и ответственной работой? — Судя по твоему плохо скрытому сарказму… Я, пожалуй, рискну, и скажу, что нет. — Разумный выбор, — согласился мастер над шептунами. — Если честно, у меня на этого человека не такое уж объемное досье собрано. Гарт Тирелл — дядя лорда Мейса, он страдает хроническим метеоризмом, у него есть в столице Простора как минимум двое внебрачных детей, еще пять живут в богатых кварталах Большого Староместа. Двое, если мне не изменяет память, учатся в Цитадели. И еще лет двадцать назад Гарт устроил себе грандиозное турне по планетам Лиса и провел большую часть времени в диком разврате с рабами-клонами всех видов и форм. «И они еще задаются вопросом, почему браавосийцы считают, что мы игнорируем положения Норвосской Конвенции…» — Ладно, пусть живет пока, — предложил магистр. — Но если он станет помехой нашим планам, этого лорда будет несложно вывести из игры. И с этим мастер над шептунами тоже согласился. Откормленного свиногрокса ликвидировать было труднее, чем Гарта Тирелла. — Есть еще что-нибудь, о чем мне следует быть в курсе? — Больше ничего на ум не приходит. Мастер над войсками и Лорд-командующий Золотых Плащей все еще не названы. Все остальные выжившие члены Совета остались на своих местах. Люцерис Веларион, мейстер Пицель, Аллисер Торн, Лорд-командующий Хайтауэр, и я, разумеется. Все мы были сочтены слишком важными, чтобы нас можно было просто так уволить. Или казнить. Боюсь, что великие решения в политике начнут приниматься уже после того, как на Мейденпуле будет подписан мир. И решения будут скорыми и серьезными. Рейгар, наконец, проснулся и понял, что не может выиграть войну против мятежников, Браавоса и Дорна одновременно. — Знаешь, — философски отметил Иллирио. — Есть такая старая поговорка: «сломанные часы дважды в сутки показывают верное время». Вот здесь как раз такой случай.