Ты - мой свет

      Поздний вечер после насыщенного дня — в поместье Ренгоку все уже спали. В супружеской спальне в самом углу комнаты стояли теперь целых две колыбели, поодаль от них небольшого размера сундук с разными вещами для младенцев. Безмятежно…       Сенджуро только делал вид что спит, тихо дожидаясь, пока супруга точно уснёт. Стоило только уловить сладкое сопение Рин, как юноша сразу же тихо встал с нагретой постели и подошёл к небольшому столу, затем зажёг стоящую на нем свечу. Мягкий, тусклый свет озарил часть пространства.       Ренгоку устало потер глаза — в последние дни его мучает бессонница, ладонь потянулась к ручке ящика тумбы, и из неё Сенджуро достаёт календарь. Большими крестами зачеркнут один день за другим, и сегодняшний вечером — двадцать девятое февраля — был вычеркнут одним движением кисти. На миг Ренгоку вдавил кисть в бумагу со всей силы так, что та треснула и обломки упали на стол. Сенджуро стиснул зубы от тревоги — через несколько часов наступит март, а значит… Значит, что весна тихо подкрадывается, и их дети поспешат явиться на свет…       Юноша понимал, что тревога и злость снова его накрывают, утягивая в омут тяжёлых мыслей. Сенджуро накинул на плечи хаори и вышел на крыльцо, чтобы подышать морозным воздухом. Время было около десяти вечера, и в небесной темени луна светила необычайно ярко. Она будто гуляла своими лучами по снегу, и тот был словно осыпан алмазами — так же сверкал и переливался. — Здравствуй…       На плечо тихо сел ворон Уз, но это совершенно не испугало Сенджуро. Наоборот, он заботливо начал гладить старого друга по крылу. Черная птица доверчиво умостилась на юноше, греясь от его тепла. — Ты даже представить себе не можешь, как сильно я волнуюсь за неё… Не подумай, я рад тому, что стану отцом! Но от мысли что могу потерять Рин, сердце замирает… Дай хоть ты совет, как мне быть…       Ворон, кажется, понимал каждое слово и с любопытством наклонил голову вбок. Но вдруг птица взлетела и уселась юноше на голову, зарываясь в его копне волос, что были сейчас свободны от ленты. — Там теплее?       Выходка ворона брата вызвала добрую улыбку на лице. Кажется, птица пытается его подбодрить… Сенджуро взял пернатого в руки и спрятал у себя за пазухой: — Тут, думаю, гораздо лучше, да, дружок?       Ренгоку, кажется, смог отойти от тревожности и уже собрался вернуться ко сну, как уши уловили скрип полов и звук шагов — Рин проснулась? — Милая, это ты? Тебя что-то разбудило?       Ренгоку не услышал ответ, но ощущение того, что за спиной кто-то есть повернуло шею в сторону, и парня пробила дрожь, будто его окатили ледяной водой:       Рин стояла перед ним, еле держась за балку, подпирающую крышу, пока тёмная вода стекала по её ночной юкате. Другой рукой она держалась за живот и тяжело дышала: — Сен… джу… ро…       Голос любимой дрожал от страха — она была бледна и вся тряслась. Юноша в одно мгновение оказался рядом: — Рин?! Как ты?!       Он осмотрел лужу под её ногами и поднял голову на то, как жена скрутилась пополам от боли, часто повторяя всё то же: «Сен… джу… ро…»       Неужели началось?! То, чего он так боялся, пришло так рано?! Но сейчас только начало девятого месяца… Было ясно одно — надо что-то делать и поскорее. Ворон Уз немедля улетел за лекарем.       Сенджуро… Его всего начало сильно трясти, но он давил эту дрожь в теле, прижимая любимую к себе и всеми силами пытаясь её успокоить: — Держись, моя хорошая, врач уже в пути… Пожалуйста, ради наших детей, потерпи ещё немного. Всё будет хорошо, я уверен! Но гарантий не было никаких, и Сенджуро одновременно успокаивал этими фразами ещё и себя. Рин прикусила губу, сжимая кулаками одежду мужа — почему это оказалось настолько больно, и с таким безумством тянет внизу?! Первый крик боли Рин ударил по сердцу Ренгоку — он молился: пускай врач прибудет быстрее… — Потерпи, моя хорошая… Я рядом с тобой.       Она стала странно дышать, словно захлёбывалась воздухом. Сенджуро примерно представлял себе, какие условия нужно создать, но вот что делать дальше — вот там в сознании возникал совершенный провал. Из ступора его вывел всхлип Рин, и парень быстро захлопнул открытую дверь веранды — ей, по крайней мере, должно быть тепло.       Идти сложно — кажется, каждый шаг доставляет ей боль, и по щекам сбегают горячие струйки слёз. Она знает, что Сенджуро ведёт её в спальню. Там будет удобнее всего. Усадив её на футон, муж невесомо прикасается к её животу одними лишь пальцами: — Всё будет хорошо…       Новый крик девушки — ещё более пронзительный, чем предыдущие. Шинджуро уже наверняка проснулся и наверняка понимает, что происходит, а потому не вмешается. Нет — сейчас Сенджуро один на один со своим страхом. И он должен сделать всё, чтобы Рин продержалась до прихода повитухи.       К чёрту страх.       Воды уже отошли, начались первые схватки — Рин, ничего не понимая, умоляла мужа, дабы это прекратилось. Ногтями через одежду впивалась в его кожу на руке, ведь дети в животе начали слишком сильно толкаться — дышать становится всё тяжелее…