Смертельный танец

      Первые звуки зарождающейся танцевальной мелодии поплыли в воздухе. Грелль ухмылялся, разминая мышцы и готовясь к выступлению. Пусть у него будет всего два зрителя, он должен показать себя по высшему разряду. Ведь ставки в этой игре непомерно высоки. Мысли о том, что будет с проигравшим, юноша старательно гнал от себя. Как ни жаль ему было симпатичного мужчину рядом, он не собирался сдаваться и планировал победить, любыми способами. Впрочем, скорее всего, ему и напрягаться не придётся. Грелль покосился на соседа.       Брюнет напряжённо переминался с ноги на ногу на своей половине. При одном взгляде на него юношу разбирал смех. Нет, сложен этот красавчик был отлично, и после должной подготовки из него вышел бы неплохой партнёр на танцах в клубе. Но сейчас у него не было ни единого шанса против Сатклиффа. Он разделает этого Спирса под орех!       Экран перед ними засиял мягким голубым светом. На танцпол слева выскочила стройная фигура в алом плаще, узеньких брючках в облипочку и полупрозрачной рубашке, сделала козу и игриво показала язык: «Death!». У Грелля отвисла челюсть, и он вцепился в аппарат:       - Что? Как?! Это же я! Это моё традиционное приветствие!       - Очень своеобразно, - иронично бросил Уильям.       Грелль сердито покосился на него, но не успел и слова выдавить, как на вторую половину экрана неторопливо вышла фигура в чёрном деловом костюме и выдала: «Никто не смеет спорить с Железным Спирсом», после чего выразительно поправила очки. Глаза брюнета округлились. Юноша захихикал.       - Железный Спирс, значит?       Теперь уже Уильям мерил его гневным взглядом, однако долго расслабляться им не дали. Кнопки на полу мягко засветились, их фигурки на экране стали пританцовывать в такт начавшейся песне, и внизу появились первые стрелки.       Первые несколько нажатий оба преодолели успешно. Грелль не спешил, легко переступая с центра на кнопку и обратно, Уильям двигался скованно, но ошибок не совершал. Юноша то и дело настороженно косился в сторону шкалы атаки. У него она была красной, у Спирса - синей. Грелль понимал, что рано или поздно кому-то из них придётся нажать на кнопку, чтобы обнулить счётчик, но... быть первым категорически не хотелось. При всей своей внешней агрессивности он не хотел причинять боль другому человеку. Это неправильно. Спирс же ему ничего не сделал. Но... а вдруг он наступит первым? Грелль не боялся боли, но и страдать лишний раз не хотелось. Боль может сбить концентрацию, и он допустит ошибку, а это неизбежно испортит танец. А там недалеко уже и для проигрыша...       Почувствовав на себе пристальный взгляд, Сатклифф повернул голову вбок и встретился глазами с Уильямом. Мужчина молчал, но смотрел выжидающе, словно испытывая его терпение на прочность. Шкала атаки уже заполнилась на четверть у обоих. Грелль стиснул зубы, мысленно махнул рукой и решительно сделал шаг.       - Чёрт!       Оглянувшись, он увидел, как замерший на верхней стрелке Уильям согнулся, прижав руки к груди. Совесть жалобно трепыхнулась в груди – и была безжалостно задушена в зародыше.       - Больно?       - Как будто кипятком плеснули, - прошипел сквозь зубы Спирс, вскинул глаза и охнул. – Что?!       Три четверти шкалы жизни уже перешли к Сатклиффу. Тот усмехнулся, не прекращая движения.       - Прости, котик. Это соревнование, а мне нужна победа. Не обижайся.       Он понимал, что не совсем честно воспользовался слабостью противника, выведя его из строя на короткое время, но, если он хочет выиграть, придётся забыть о жалости.       Спирс вернулся на центральную позицию и попытался снова влиться в танец, но это оказалось нелегко. Он допускал ошибки, сбивался, и шкала жизни неумолимо переползала на сторону Грелля. Алый довольно улыбнулся. Похоже, этот раунд останется…       Острая игла боли вонзилась в правую лодыжку и прострелила ногу до самого бедра. Не ожидавший такой подставы Грелль вскрикнул и чуть не упал, успев ухватиться руками за автомат. Оглянувшись на Уильяма, он увидел холодную, высокомерную улыбку на чужих губах, и яростно взвыл:       - Сволочь! За что по ногам-то?! Это нечестный прием!       - На войне все средства хороши. Не так ли? – усмехнулся Уильям.       Грелль заскрежетал зубами, выпрямляясь. Как и говорил Деким, боль проходила быстро, но Уильям успел на четверть перетянуть на себя шкалу.       - Ублюдок!       Он сумел вернуться в строй, и какое-то время они шли на равных, так что шкала жизни никуда не двигалась, зато шкала атаки быстро заполнялась. Грелль поглядывал на неё со страхом и ненавистью. Ощутив на своей шкуре, какую боль причиняет автомат, он не хотел больше ни нажимать на кнопку, ни испытать это снова. Однако выбора у них не было. Если эта тварь шпарит так на половинной мощности, что же может быть при полной шкале? Грелль даже думать об этом не хотел.       «Жаль, мы сразу не догадались всё обговорить», - промелькнула злая мысль, когда юноша, опередив противника, снова наступил на панель атаки. На этот раз с изображением головы. Этот раунд пора было заканчивать, и тогда, возможно, у них будет передышка и шанс решить, что делать дальше. Громкий крик боли ударил по ушам. Грелль оступился, оглянулся. Уильям судорожно сжимал руками голову. Из носа у него текла кровь, пятная белую рубашку. Юноша нервно сглотнул, перевёл взгляд на экран. Оставалось всего несколько делений жизни на половине Спирса. Несколько последних шагов - и экран ярко вспыхнул надписью: «Победа!». Красная фигурка радостно заплясала по подиуму, в то время как чёрная с обречённым стоном согнулась пополам в жесте отчаяния. - Поздравляю вас, - церемонно произнёс Деким. - В первом раунде победил господин Грелль Сатклифф. Вот только Сатклифф себя победителем не чувствовал. То радостное возбуждение, которое он испытал в начале, ушло, сменившись злостью, раздражением и едким чувством вины. Последнее бесило особенно. Он борется за свою жизнь! За своё место в этом мире! Так какого же чёрта он должен постоянно чувствует себя виноватым?! Дыхание перехватило. Бар расплылся перед глазами, сменившись на оббитые алым бархатом стены кабинета. Он сидит в кресле, забросив ногу на ногу. Длинная сигарета тлеет в тонких пальцах, распространяя по комнате пряный аромат вишни. - Вы не имеете права что-то мне диктовать. Это моя жизнь, и я проживаю её так, как хочу, мистер Спирс. Змеиная усмешка скользит по губам при виде застывшего лица напротив. Острого лица и пронзительно-зелёных глаз за очками-половинками. Он играет прекрасно, но что-то гадливое, стыдное сворачивается внутри под этими холодными глазами. И только обнадеживающая рука любимого на плече не даёт сорваться на крик, оправдываясь зачем-то, чувствуя вину за свою, более чем успешную жизнь. Грелль медленно перевёл взгляд вправо. Уильям прижимал к носу платок, морщась и зло глядя в экран. Юноша смотрел на него - и не понимал. Они были знакомы?! Как он мог это забыть? Он никогда не забывал лиц тех, с кем встречался больше одного раза, а этот мужчина явно имел для него значение. Грелль чувствовал по отношению к нему обиду, гнев и что-то ещё... что-то неуловимое, но важное, что он не мог вспомнить, как бы ни пытался. - Эй! - он подался к соседу, смущённый, насторожённый, готовый отпрянуть, если вдруг натолкнётся на грубость и враждебность. - Может сделаем перерыв? Надо бы передохнуть и... - он оглянулся на замершего рядом с площадкой Декима, и невольно понизил голос: - ...и поговорить. Брюнет бросил на него странный взгляд. Грелль не смог понять его. Вроде и некий оттенок узнавания, и раздражение, и холод. Не такой, как он видел в своём воспоминании. Другой, как тонкий ледяной панцирь, скрывающий мысли, оберегающий от вмешательства. - Солидарен, - коротко кивнул он, после некоторого колебания. - Думаю, нам есть о чём поговорить. *** Уильям не мог поверить, что согласился в этом участвовать. И даже понимание, что у него и выбора-то особого не было, не уменьшало его раздражения. Он терпеть не мог тратить время попусту, не участвовал в развлечениях, устраиваемых его трудовым коллективом, не ходил на вечеринки и праздники, предпочитая всем этим игрищам кропотливый труд. Сейчас, стоя посреди игровой панели, он чувствовал себя до невыразимости глупо и нелепо. Расслышав тихий смешок сбоку, он покосился на соседа и поморщился, уловив на его лице плутоватую усмешку. Словно красный лис, хитрый, кусачий, но при этом ручной и ласковый. Уильям моргнул. Да что же с ним творится? Экран перед ними засиял мягким голубым светом. На танцпол слева выскочила фигурка юноши в алом, весьма фривольном костюмчике, сделала козу и игриво показала через неё язык: «Death!» Его сосед, ахнув, вцепился в аппарат и бешено затряс с пронзительным воплем: - Что? Как?! Это же я! Это моё традиционное приветствие! Уильям поджал губы, сдерживая улыбку. Вот поведение этого алого недоразумения у него смущения не вызывало. Для него это явно было обычным делом. - Очень своеобразно. Он хотел ещё что-нибудь добавить, язвительно и едко, что поставит выскочку на место, но в этот момент на вторую половину танцпола неторопливо вышла фигура в чёрном деловом костюме и выдала: «Никто не смеет спорить с Железным Спирсом», после чего выразительно поправила очки. Уильям опешил. Это было невозможно, нереально! Очень маленький круг людей знал его под этим прозвищем. Настолько маленький, что, конечно, никто и никогда не стал бы приписывать его персонажу глупой аркадной танцульки. И тем не менее... - Железный Спирс, значит? Сатклифф рядом тихо, довольно захихикал под его яростным взглядом. Шею запекло огнём. Уильям отвернулся, постаравшись сделать вид, что его нисколько не задела насмешка в чужом голосе. Начавшаяся игра оказалась как никогда кстати. Первые несколько минут прошли в напряжённом молчании. Уильям полностью сосредоточился на движениях, стараясь делать всё правильно и не допустить ошибки. О шкале атаки он вспомнил, когда она уже заполнилась на четверть, и тут же бросил быстрый взгляд на своего противника. Сатклифф с напряжённым прищуром смотрел на него. Оба они ждали, кто будет первым. Уильяму не хотелось страдать, но и сознательно причинять боль другому живому существу... Он резко мотнул головой. Нет! Он не станет этого делать! К чёрту. Если этот идиот сам не решится, то пусть за них выберет игра. Парнишка решился. Уильям, внимательно наблюдавший за ним, успел заметить, как тот потянулся ногой к кнопке с изображением рук, и сцепил зубы, готовясь к неизбежной боли. Жжение зародилось в кончиках пальцев и в мгновение ока докатилось до запястий, к счастью, не пойдя выше. Но и этого было достаточно. Уильям надеялся, что атака не выбьет его из колеи и позволит продолжить танец, однако боль, скрутившая судорогой руки, оказалась настолько сильна, что он, вскрикнув невольно, замер на верхней кнопке и прижал запястья к груди, тяжело дыша и пытаясь перетерпеть. - Больно? - услышал он напряжённый, неуверенный голос слева, вывернул голову. Грелль не прекратил двигаться, но поглядывал на него обеспокоено, немного виновато. - Как будто кипятком плеснули, - процедил Уильям. К счастью, как и сказал Деким, боль проходила быстро, разве что кожу ещё немного покалывало. Однако стоило ему перевести взгляд на экран, и внутри всё обмерло. - Что?! Три четверти шкалы жизни уже перешли к Сатклиффу. Юноша усмехнулся, не прекращая плавных, быстрых движений. - Прости, котик. Это соревнование, а мне нужна победа. Не обижайся. Уильям всё понимал, и также понимал, что он не может проиграть. Он попытался вернуться к танцу, но концентрация сбилась, он нервничал и начал допускать ошибки, а шкала жизни, меж тем, всё больше перетекала к Сатклиффу. Если срочно не переломить ситуацию... Уильям покосился на юношу. На его разметавшиеся, кроваво-алые волосы, горящие торжеством глаза и полураскрытые в горделивой улыбке губы. Было в нём что-то такое... манящее. Запретное. Противоестественное. Что-то, будившее тьму внутри Уильяма. Эту красивую куклу хотелось схватить и сломать безжалостной рукой, чтобы она лежала у его ног, смиренная и покорная. Только его. Мужчина стремительно шагнул вбок - и пронзительный крик боли прокатился по помещению. Уильяму показалось, что падающий юноша сейчас влетит головой в экран, и он почти дернулся машинально вперёд, чтобы его подхватить, но Грелль успел ухватиться за автомат и устоял, поскуливая от боли. Развернувшееся к нему лицо исказили обида, гнев и страх. Он закричал что-то, отчаянно, протестующе. Уильям почти ничего не расслышал из-за шума крови в ушах, криво усмехнулся, переступая с одной панели на другую. - На войне все средства хороши. Не так ли? Говорил - и сам себе не верил. Он хотел победить, но ещё больше ему хотелось унизить, сбить спесь с этой очаровательной куклы. Увидев юношу на коленях, он ощутил необъяснимое мрачное удовлетворение внутри. Чувство, которое напугало его самого. Парнишка, ругаясь, смог подняться и довольно быстро снова влился в игру. Какое-то время они шли на равных, так что шкала жизни не сдвигалась ни в одну, ни в другую сторону. Шкала атаки постепенно заполнялась. Уильям периодически поглядывал на неё, ощущая непреодолимое желание снова нажать, услышать голос этого парнишки, причинить боль – и медлил. Некое другое чувство, смутное, но решительное, его сдерживало, оттягивая момент ещё на одну ноту... и ещё на одну. А потом уже было поздно. В голове словно взорвалась граната. Боль полыхнула огненной волной, ослепляя, выжигая все мысли и чувств. Мир перед глазами вспыхнул белым... белым шуршащим вихрем. С десяток бумажных листов кружили в воздухе, опускаясь на пол с тихим шелестом, а за ними мерцали алые искры и большие, испуганные ярко-зелёные глаза. - Простите! Я такой неловкий! Я... я сейчас всё соберу! Юноша в чёрной рубашке и светло-сером жилете торопливо опускается на колени, неловко сгребая бумаги. Волосы насыщенного, кроваво-красного оттенка струятся по его плечам и спине, спелёнутые чёрной лентой в тугую косу. Они притягивают взгляд, и Уильям опускается напротив на колено, пытливо вглядывается в острое, юное лицо. Парнишка смотрит на него смущённо и растеряно, только зелёные глаза блестят лукаво. По сравнению с ним блекнут все краски в офисе. Уильям видит только эти волосы, глаза, изогнувшиеся в смущённой улыбке алые губы. - Как тебя зовут? - Грелль Сатклифф. Я тут недавно работаю... Юноша робко улыбается, и Уильям, словно по какому-то наитию, улыбается в ответ... Во рту чувствовался солоноватый привкус крови. Боль пекла виски и затылок, постепенно затухая. Уильям опустил глаза и отстранённо взглянул на красные пятна на рубашке. В любое другое время его бы это взбесило, но не сейчас. Вместо этого Спирс сунул руку в карман, вытащил платок, прижал его к носу – и косо глянул на замершего напротив юношу. Тот виновато смотрел на него, переминаясь с ноги на ногу. На экране радостно прыгала красная фигурка и тоскливо согнулась чёрная, но победа противника мало беспокоила Уильяма. Гораздо больше его волновал вопрос, почему он забыл о своём коллеге по работе. Как могло такое выйти? Он, кто никогда, никого и ничего не забывает, забыл настолько яркого и чудаковатого коллегу. Как такое могло быть? - Эй! – Сатклифф неуверенно подался к нему, то и дело оглядываясь на Декима. - Может, сделаем перерыв? Надо бы передохнуть и... поговорить. Уильям помедлил, изучая тонкие, яркие черты, и коротко кивнул: - Солидарен. Думаю, нам есть о чём поговорить.