Уникальный организм/подопытный/жертва. Предвестник мира/бог войны. Герой/Ходячий мертвец. Легенда

      Когда Френки ушла на шум в коридоре, Джуди не обратила внимание на её уход. Вся её голова была забита страшной ненавистью и злостью к Нику, которого она уже мысленно начала считать просто своим врагом, а не братом. Гнев и ярость так сильно давили на неё сейчас, что она не чувствовала и не думала ни о чём, кроме ненависти к жуткому монстру, на которого она в страшном гневе сорвалась и накричала. Только через час она смогла немного успокоиться и осознать, что впервые в жизни сматерилась, а это вызвало очередной приступ злости, потому что она поняла, что именно Ник является причиной сегодняшнего психоза, который она всё ещё не могла принять, поскольку никогда так себя не вела. Мысли о таком поведении также злили Джуди, и в итоге она вернулась к состоянию, в котором она ненавидела совершенно любые мысли о Нике и о всём, что с ним связано, включая даже её нынешнее состояние, в котором она ненавидит всё подряд. Каша из мыслей и эмоций заставляла её без всяких связей и причин злиться даже на себя, потому что она злится на Ника, и этот бессвязный и нелогичный круг мыслей также вызывал у неё гнев, от которого она никогда не могла деться, что также вынуждало её злиться. Однако она смогла немного успокоиться и всё равно не понять только что произошедший кошмар, в котором она без остановки винила Ника и не прекращала на него злиться, но она взяла себя в руки, немного успокоилась и выдохнула, решив, что сейчас она была под неким эффектом жуткого и страшного срыва, но теперь она снова стала владеть собой и продолжила злиться, но уже держала себя под контролем. Однако все её эмоции всё равно составляли лишь злость и гнев, от которых она никуда не могла деться, и в какой-то момент она решила отвлечься и поинтересоваться, что происходит дома, поэтому взяла себя в руки и пришла на кухню, где она старалась держать себя в руках, но не смогла. Она была в таком страшном напряжении и состоянии, что её бесило всё, что говорил Иван Львович, который в тот момент так и не смог ни в чём убедить Джуди, и она в итоге от прежней злости на Ника и нынешней на психолога сорвалась от эмоций и гнева, нагрубила ему и просто послала его от себя подальше, вернувшись в комнату и заперевшись на замок, не желая вообще никого видеть. Весь этот короткий разговор также её разозлил, поскольку она действительно думала, что все эти методики Ивана Львовича не приносят ожидаемого результаты, а он всё продолжает строить планы и проводить эксперименты, как тогда, когда он решил скрыть от неё и отца приезд Ника, чтобы им двоим и маме никто не мешал. Её снова начало злить это враньё, которое, как она считала, в итоге так и не помогло, потому что Ник совершенно не изменился и продолжил вести себя отвратительно. Она начала просто злиться на Ивана Львовича, поскольку сейчас в немного спокойном состоянии она думала, что возвращением Ника домой психолог только усугубил ситуацию в их семье, потому что они до этого не имела дела с таким чудовищем, как Ник, который только и делал, что грубил оскорблял и просто ублюдски вёл себя по-отношению к близким, которые, не смотря вообще на всё, продолжали считать его родным, а он на это просто плюнул, потому что превратился в такого монстра. Эта мысль также стала злить Джуди, от чего она снова не могла взять себя в руки, поскольку нашла новую причины жгучей и страшной ненависти, которая не утихала, потому что она не могло не ненавидеть. Злость заполняла всю её голову и заставляла запираться в себе, не позволяя думать ни о чём, кроме того, что Ник и Иван Львович виноваты во всех потрясениях и ужасах, которые произошли с ними с тех пор, как Ника привезли сюда в первый раз. Абсолютно все эти мысли её лишь только раздражали и злили, и она не могла ни о чём больше думать, от чего весь оставшийся день она так и провела в комнате. От постоянных мыслей обо всём, что её злит, у неё заболела голова, что тоже начало её злить, а эти мысли причиняли ей лишь больше боли, и это также её злило, а мысли о том, что причиной всей злости и её состояния является Ник, злили её ещё сильнее, от чего она стала просто ныть в кровати, терпя всю эту боль и кошмарную кашу в голове, из которой она не могла выкинуть Ника. Он укрепился в её голове так намертво, что она никак не могла избавиться от него, будто он весь укоренился в голове и не хотел уходить, а это злило её ещё сильнее, и в итоге отчаяние её нагнало на мысль о том, что ей нужно выпустить пар и высказаться, но потом она сразу натолкнулась на реку проблем, поскольку она ни с кем не могла поговорить. Каждый вариант заводил её в тупик, что злило её ещё сильнее, поскольку у неё остался только гнев и ненависть. Вариант разговора с родителями она отмела, поскольку те из-за веры в Ника и Ивана Львовича лишь будут говорить ей, что нужно потерпеть и подстроиться под такую сложную жизнь с Ником, а её при таких мыслях сразу воротило, поскольку она не хотела терпеть такие уговоры, когда Ник сам ведёт себя так отвратно. Ей просто расхотелось с ними вообще говорить, поскольку они в любом случае будут пытаться её в чём-то убедить, а она не хотела пытаться изменить своё мнение, так как была уверена в том, что Ник урод. Вариант разговора с Димой, а тем более с Мишей, который до сих пор ничего не знает, также отлетал, поскольку пройдёт неизвестно сколько времени, пока Дима всё переварит и будет готов нормально говорить обо всём этом. Дожидаться Настю и поговорить она не хотела из-за банального нежелания ждать и говорить с ней, поскольку и она будет долго понимать происходящее, и даже если она всё сделает быстро, то она также, как и родители, будет пытаться в чём-то переубедить сестру, хотя лиса и сама не понимает, что переживает сестра во всей этой ситуации страшной ненависти, от которой она никуда не может деться. В итоге отчаяние её загнало к мыслям об Иване Львовиче, что её разозлило, поскольку с ним она совсем не хотела говорить, но в то же время здравомыслие стало говорить ей о том, что Иван Львович сейчас является единственным, который знает общую картину и понимает вообще всех, с кем работает, однако злость её одолевали. Она не хотела уже думать обо всём этом, но злость и желание выговориться и выпустить пар заставляли её больше думать о барсуке, который вместе с Ником и устроил этот аттракцион кошмаров, но и он же мог хоть как-то чем-то помочь, раз больше никто не сможет этого сделать. В ещё несколько часов она провела в закрытой комнате и в своей голове, которая болела от злости и самых разных мыслей, и потом она от отчаяния и злости на всё вокруг и всё подряд и даже на саму себя сдалась. Она отчаялась и вернулась к мыслям про Ивана Львовича, который сейчас мог быть единственным, кто может хоть чем-то ей сейчас помочь, поскольку она поняла, что не хочет и дальше жить с таким кошмаров в голове, как сегодня, поскольку это навредит ей самой и её отношениям с близкими, так как ей и до этого было плохого скрывать от Димы и Миши правду, а сейчас ей будет ещё хуже из-за жуткого напряжения и раздражения, а отношения с родителями и сестрой лишь будут усугубляться, а сама Джуди будет запираться в себе, при этом злясь на всё подряд. В итоге она от отчаяния и безысходности смирилась со своей обречённостью, нашла телефон психолога и долго на него смотрела, думая, стоит ли ей звонить и просить о личной встрече, чтобы им никто не мешал, или оставить всё, как есть, но тут у неё снова резко заболела голова, и Джуди от желания избавиться от даже глупой злости на боль в голове решилась, позвонила и договорилась встретиться с психологом в парке, где они встретились в ноябре после почти целого года молчания. После этого она ещё лежала с мыслями, ехать ли ей или всё бросить, но очередной приступ боли заставил её встать и тихо и без шума уйти из дома, после чего она приехала в парк, созвонилась о месте встрече и пришла в нужное место, где Иван Львович уже её ждал у чистой скамейки. — Здравствуйте, Джуди. Не ожидал, что вы попросите встретиться. — Здрасьте. Я тоже не ожидала и даже до сих пор не хочу вас видеть. — А… Ясно. Вы ещё злитесь? — Да, я злюсь. Я ни о чём больше не могу думать, — злобно ответила Джуди, и Иван Львович решил успокоить её. — Ладно, хорошо. Я понял. А, сядьте и подумайте. Мы поговорим. Хорошо? — спросил барсук, а Джуди злобно села и замолчала, думая, что сказать, пока Иван Львович терпеливо ждал и также готовился сам заговорить. — Так… И-и о чём вы хотели поговорить? Что вас беспокоит? — Не знаю. Я… Не знаю. Я просто в целом не хочу с вами говорить. Я… Я не хотела сюда вообще идти и… Просто… Я вас ненавижу, — злобно говорила Джуди, чему Иван Львович немного удивился. — А, ясно. Вам не нравится, как всё… Ну, не совсем хорошо складывается с Ником? — Да. Я ненавижу его, вас и всё, что вы тут оба устроили. Вы… Оба… Уроды, которых я просто ненавижу. — Но зачем тогда вы решили со мной встретиться? — Потому что я уже не знаю, что делать. Я ничего не могу с собой поделать. Я злюсь на всё подряд, не говорю с родителями, у меня болит голова, я ни о чём не думаю, кроме Ника и того, как я его ненавижу, потому что он тупой урод, а вы сволочь, потому что притащили его сюда и только усугубили нашу ситуацию дома, хотя нам и так было хреново, а тот ублюдок всё только хуже сделал. И… Вы… Со своими планами, которые нихрена не работают, и мы в итоге с ним ругаемся, потому что вы опять какую-то херню сделали, потому что вам в мозги ударил какой-то бред, будто у вас тут поле для опытов, а не наша семья. Может, скажите мне, чё мне делать? С вами неделю побеседовать или мне уже начать что-то принимать? Ладно тот придурок. Он… Такой и придурок, и поэтому ему не дашь таблетки какие-нибудь. А мне что делать? — Ну, во-первых, простите, что у вас дома возникло столько проблем. Я… Не просчитал то, что было у вас сегодня. — Опять. Это не просчитали, то не предвидели. У вас в голове ничего больше нет, кроме работы с этим дебилом? Нахрена вы вообще его сюда притащили? Нахрена вы вообще с ним продолжаете работать, если очевидно, что он с концами стал подонком? — Нет. Это не так. Он ещё может измениться в лучшую сторону. — Да нахрена это надо? Нам всем от этого стало только хуже, а этот урод даже не замечает, что творит, потому что стал такой тварью. Зачем вы нас всех мучаете? — Нет, это… Нет. Это не так. Я пытаюсь нормализовать ваши отношения. — Зачем? Зачем вам это? Какое вам вообще дело до нас и до него? Он же там о чём-то с кем-то договорился и он не буянит. Почему вы не можете уйти и оставить нас всех в покое, если очевидно, что он такая мразь? Зачем вам это и зачем нам весь этот геморрой? Зачем? Зачем? Зачем, вашу мать? — грозно спрашивала Джуди от злости и нервов, так как она даже не хотела себя сдерживать, а Ивану Львовичу становились всё очевиднее сходства брата и сестры, что он очень хотел подметить, но пока что думал, как правильно всё объяснить, и решил начать немного с деталей о сделке Ника с правительством и военными. — Ах… У нас… У нас всех стоит важная задача. Узнать всё возможное о тех инопланетных технологиях. Те бывшие хозяева работали в нашей стране ограниченно. У них не было огромных возможностей по изучению всего этого, так как что-то увозить из комплекса они не могли, если они действительно пришли из-за границы. У нас таких ограничений нет, и теперь там работают самые разные специалисты и учёные, а другие такие же звери работают над чем-то ещё в других частях нашей страны, поскольку это очень важно. Мы должны знать, с кем имеем дело. И так уж получилось, что Ник является единственной возможностью хоть что-то понять, но раз он как бы остался в сознании, а не был превращён в бездумную машину, которая выполняет приказы, как планировали те предыдущие учёные, то мы работаем с самим Ником. И тем, кем он стал и что делал. Ник попал к вам, потому что это была моя инициатива, согласно которой Ник в кругу семьи не превратится в апатичного и агрессивного типа, который может совершить побег и на этот раз никого не пожалеть. Возможно, он мог бы и убивать в такой ситуации. Это и есть ответ вам. Он живёт у вас, чтобы ликвидировать эту возможную угрозу всем в комплексе. Лучше работать со спокойным Ником, чем с агрессивным типом, который может сорваться и предпринять попытку побега, не считаясь со всеми возможными жертвами. — То есть вы все всё-таки ублюдки? Мы для вас какая-то страховка, подопытные или хрен знает кто ещё? — Нет. Это не так. В вашей семье я увидел стабилизацию состояния Ника, чтобы он не сходил с ума. Он не должен окончательно впадать в апатию, отчаяние и ненависть. В противном случае он превратится в монстра уже по своей воле. Хуже, чем то, что было в поезде. Тогда это была случайная аномалия, а здесь он не остановится на побеге. Поэтому… Ваш дом является неким обезболивающим для Ника. Однако я это ещё всё делал ради вас всех. Я считал, что вы сможете нормализовать все свои отношения. — Нормализовать? У нас не было отношений с поганым уродом, который будто бы ненавидит нас всех, оскорбляет нас и просто ублюдски к нам относится, будто мы ему всю жизнь сломали. О какой норме здесь может идти речь? — Однако отношения у вас есть. И именно у вас с ним тоже. Как у брата и сестры. Вы ведь очень похожи. Вот почему вы решили со мной поговорить? Вы хотите высказаться? В вас что-то накипело? И почему вы решили встретиться, если ненавидите меня? Вот не сдерживайте себя. Выскажите всё, что думаете обо мне и Нике, — попросил Иван Львович, а Джуди попыталась унять свой гнев, чтобы собраться с мыслями и хоть как-то начать спокойно беседовать. — Я ненавижу вас обоих. Вот просто ненавижу и всё. От него лишь одни проблемы и боль, потому что он урод, а вы сами его сюда притащили, хотя должны были знать, как он будет с нами вести. Я ненавижу вас, военных, всё то проклятое место, в котором я потеряла кучу друзей и брата. Я ненавижу все эти ваши планы и прогнозы, потому что у вас сплошные извинения, а результатов нет, а этот тупица вообще не меняется, потому что весь прогнил, но вы подсунули его к нам и… Всю нашу семейную обстановку только ухудшили. Нам и так было хреново, а теперь вы оба всё лишь сильнее усугубили. Вы… Уроды. Я ненавижу его за то, что он такая сволочь, а вас я ненавижу за то, что вы припёрлись со всем этим к нам и заставили молчать. Вы знаете, что даже Дима ещё не знает про Ника? Я следовала вашему указу и молчала. Только мне ещё и врать приходилось, потому что мне приходилось говорить, что вы на мои звонки не отвечаете, а никто у нас в семье до сих пор ничего не знает. Это меня бесит. Я лучшему другу и плюс как бы своему начальнику не могу правду сказать, потому что вы сказали заткнуться. — Почему тогда он всё ещё не знает? Или знает? — Да нихрена он не знает. — Почему? Почему вы решили поговорить со мной? Почему не с Димой? А вы с родителями говорили? — Ничего и ни с кем. Я… Боже… Это бред какой-то. Знаете, о чём я сегодня думала? Что мне не с кем поговорить и выговориться, кроме вас. Что за бред? — Так, ясно. Давайте разберёмся. Почему бред? Почему не с кем? — А кто у меня есть? Родители и сестра, которые так и продолжат талдычить про терпение и прочую хрень? Что мне надо привыкнуть к Нику и всякое остальное, потому что, блин, он нам дорог, хотя на самом деле он агрессивной говно. — То есть вы решили, что родные вас не поймут, а я пойму? Но почему не Дима? — А о чём мне с ним говорить? Он ничего не знает и ничего не видел, потому что вы меня заткнули из-за возможной утечки информации, хотя мы заткнулись ещё в прошлом году и ничего не сказанули посторонним, но вы будто даже после всей этой хрени не доверяете всей нашей семье, будто мы бы на следующий день пошли на телевидение и сказали, что у нас киборг дома живёт. — Решение не моё, но я в какой-то степени с ним согласен. Нельзя же, чтобы о Нике кто-то узнал, кроме конкретных лиц. — А чем Дима плох? Или наши капитан и полковник? Они все знают тоже самое, что и я с Димой. Или даже больше. Почему им нельзя знать? Что могло случиться? — Разное. Например, они могли пытаться вмешаться. Проникнуть к вам в квартиру, чтобы просто с ним поговорить, из-за чего вмешались бы военные, и секретность была бы под вопросом. Чем меньше свидетелей, тем лучше. — То есть одобряете такую хрень? — Да. Потому что в данной ситуации она необходима. — Это бред. Это… Отвратительно. — Я согласен, но здесь есть самое важное. А факты таковы, что секретность Ника сохраняется в при меньшем количестве свидетелей. Именно так я поступал и с самим Ником. Когда я только начал с ним работать, я ничего не мог сделать, поскольку он был весь закрыт. Потом же я выяснил, что вспышки эмоций пробуждают в нём честность, которую он не прячет. Это помогло мне добывать самую разную информацию и начать с ним полноценно работать. Мне по-прежнему не нравится то, что я с ним делал, но это давало какие-то результаты. Я был обязан сделать свою работу. И сейчас у меня задача другая. Я должен держать Ника в стабильном психическом состоянии, а поспособствовать этому может жизнь у вас дома. Так почему вы всё-таки решили поговорить со мной? — спросил ещё раз Иван Львович, а Джуди снова всё обдумала и немного собралась с мыслями. — Вы… Вы единственный, кто знает, что происходит. Вы видите всех со стороны, видите общую картину, знаете этого дебила. У меня… Не было… Блин. Я тупо в отчаянии. Я не знаю уже, что делать. Мне просто плохо. Плохо, ужасно и отвратительно. Ничего я уже не знаю. Я не могу думать нормально. У меня голова почти весь день болит. Я злюсь абсолютно на всё подряд и злюсь даже на то, что я злюсь, и на свою злость, хотя это просто бред. Я не знаю, что мне делать. Что со мной происходит? Со мной… Никогда такого не было. Я просто злюсь и не могу перестать злиться и ненавидить всё подряд, но особенно я ненавижу вас обоих. Что со мной творится? Что вы, два урода, сделали со мной? — Так, я понял. Сперва успокойтесь и дайте мне подумать. Видимо, я крайне сильно недооценил ваше эмоциональное состояние, которое сегодня в итоге взорвалось. — Опять? Опять? Опять? Опять что-то недооценили? Вы достали меня уже своими вечными ошибками. — Вы это уже говорили. И всё, что вы хотите сказать, тоже мне говорили именно вы. — Заткнитесь! Только не смейте со мной умничать, как с этим ублюдком. Заткнитесь! — кричала Джуди от эмоций и в итоге замолчала, отвернувшись от барсука, но продолжив сидеть на скамейке. Иван Львович же по старой схеме решил немного подождать, пока Джуди успокоиться, чтобы начать более спокойно говорить, попутно думая об их беседе, которая уже похожа на беседы с Ником год назад, в результате чего он решил подметить такое сходство Ника и Джуди, поэтому он думал и ждал нужного момента. — Я уже говорил, что вы оба очень похожи? — Мне плевать. Заткнитесь. — Не могу. Вам нужна помощь. — Да пошли вы нахрен. — Почему тогда вы позвали меня сюда? И почему ещё не ушли? — Заткнитесь. Я уже не знаю. Я уже не могу думать и не знаю, о чём думать. Вы оба всё испортили и сделали всё только хуже. — Да, так и есть. Однако нам с вами придётся поработать, чтобы разрешить наш конфликт. И сейчас вам надо высказаться. — Вы дебил, что-ли? Я уже высказалась. Я злюсь на всё подряд и даже на свою же злость. Чё вам ещё надо от меня? — Ваше понимание нынешней ситуации, в которую попала ваша семья. Из которой, к сожалению, выхода нет, кроме как построения отношений с Ником. — Ага, щас. Нет выхода. Мы свалим отсюда, и варитесь в этой хрени с ним сами. — И куда вы уедете? — Да просто отсюда подальше. В другой город, посёлок, мне плевать. — Ага. Только никто из вас не уйдёт. Никто не сможет. — Вообще-то сможем. Мы не пленные, как он. — Ну, да. Вы можете, но никто не захочет. Никто не захочет всё бросить, потому что ваши родители и сестра ещё надеются на улучшение ситуации. — Ладно. Я могу уехать. Или опять ошиблись? — Можете, но не уедете. Вы не сможете бросить родных и друзей. Тем более брата. — Забыли? Он сказал, что мой брат давно умер. Я с этим уже даже согласна. — Возможно. Однако вам придётся работать с новым. — Да пошёл он нахрен. — Почему тогда я здесь, если вы не хотите о нём говорить, и почему вы не уйдёте, раз я говорю о нём? — Я не знаю. Нихрена я не знаю. — Просто вас сейчас слишком сильно переполняют эмоции, от которых вы не можете уйти, но вы сможете уйти, если попробуете смириться с тем, что неизбежно и неизменно, если увидите в этом что-то хорошее. — Вашу мать! Вы хоть сами поняли, чё за бред вы сморозили? — Вполне. Такое у меня есть. Можете у Ника спросить. Он подтвердит, что иногда я несу такую чушь, которую неожиданно могу объяснить. — Отлично. И чё мне делать? Смириться с тем, что вы два урода, а этот так и продолжит так себя с нами вести? — Нет. Во-первых, вам надо смириться с тем, что это важно для нас всех. Мы работаем с государственной тайной, в которой нужен Ник. И так уж вышло, что я нашёл путь, который может помочь всем нам узнать тайну неизвестно чего из космоса. Точнее я нашёл путь сохранения Ника в адекватном состоянии для оптимальной работы с этими технологиями. Сперва это вам надо принять. Кстати, это ещё одно ваше сходство с Ником. Я вот говорю с вами и вижу Ника год назад, когда у нас с ним ещё были сложные отношения. — Я не агрессивное говно, которое хочет кого-то убить. — Но вы оба злы. На всё вокруг и на всё подряд и даже злитесь на свои же эмоции и мысли, при этом не переставая злиться и думать об этой злости, и вы оба никуда не можете от этого деться. Я всё это проходил с Ником. У него было тоже самое. Вы очень похожи. — Нет. Он урод тупой. — Согласен. А вы просто злы на то, что вам не нравится. — Я не просто зла. Я вся на нервах и ненавижу всё подряд. Я не знаю, что мне делать. — Сперва скажите, чего вы хотите. Вы хотите избавиться от этого состояния такой постоянной злости? — Да, хочу. Я хочу перестать думать о вас обоих и прочем. Я не знаю. Я не могу нормально жить из-за этого. Я на работе постоянно об этом думаю и злюсь. Я дома продолжаю это делать и в итоге плохо сплю. Я перестала встречаться со своим парнем так, как было раньше, потому что мне неприятно. Я… Я до сих пор вижу Ника в Мише, а потом сразу вспоминаю, в какую тварь он превратился. Я не знаю, что происходит. Он теперь стал напоминать мне того, кого я потеряла окончательно. А этот придурок сидит у себя и потом грубит всем нам. Выкиньте его у меня из головы. Я не могу думать о чём-то нормально, потому что думаю о нём. Думаю и злюсь и не могу остановиться. — Понятно. Вы действительно близнецы. — Да хватит это повторять. Нихрена мы не похожи. Он отвратительный и эгоистичный ублюдок, а я… Я… — Его сестра, которая пережила очень много потрясений и разных событий, из-за чего в вас начали накапливаться различные эмоции, которые вы никак не можете унять или выплеснуть, из-за чего страдает ваше психическое состояние, поскольку вы ещё не смогли принять новую жизнь с таким братом, который совершенно не похож на прошлого брата, а нынешняя огромная злость и ненависть стали пиком вашего напряжения и раздражения всей этой ситуацией, к которой я вас не подготовил и как следует с вами не поговорил, — высказался Иван Львович, от чего Джуди лишь вздохнулы от такого заумного высказывания и снова отвернулась, не желая говорить. — Вы очень похожи. Сейчас вы помолчите и немного успокоитесь, и я снова что-нибудь спрошу, а вы спокойно со мной поговорите, и в итоге попытаетесь принять тот факт, что вам от Ника уже никуда не деться, поскольку вы не бросите своих близких, друзей и работу. А ещё я бы сказал, что вы сами захотите не уезжать, поскольку не позволите себе жить в отчаянии и сплошном гневе, поскольку в ходе этой беседы вы поймёте, что весь этот гнев вам лишь вредит, что вы и сами сказали, а поймёте вы это благодаря нашей сегодняшней беседе, в которой вы поймёте, что вы сильнее, чем вам кажется, а поэтому вы в силах совладать с собой. Вы не перестанете злиться, но сможете контролировать свои эмоции, потому что вы выше своей ненависти. И ещё вы похожи на Ника. Он продолжает злиться на всех, но он смог научиться держать свои эмоции под контролем. Конечно, у него ситуация немного хуже, поскольку он действительно так изменился и даже сильно испортился по сравнению с самим собой до всего этого, а эта испорченность как раз и позволяет ему так агрессивно себя вести в пассивной форме. Он понял, что он обречён и у него нет выбора, а поэтому он это принял и научился держать себя в руках. Пытаться спрятаться от всего этого не получится. Вам надо смириться с тем, что случилось и что уже не изменить. Кроме Ника. У нас всех есть возможность его изменить в лучшую сторону, и тут вы спросите, зачем, например, лично вам это нужно и какая у вас выгода от этого, на что я отвечу, что вы снова похожи на Ника, поскольку он задавал и продолжает задавать эти же самые вопросы, а я ему отвечал, что он может всё-таки жить лучше, чем тогда. Жизнь не кончается на его состоянии. Хотя да. У Ника ситуация более безвыходная, и ему действительно мало куда можно меняться, но вот у вас есть такие возможности. Например, вам нужно немного успокоиться и перестать злиться на всё подряд. Во-первых, это просто глупо и странно. Во-вторых, вы злитесь на неизменные вещи. Например, на то, что Ник стал таким. Вы действительно не понимаете, через что он прошёл и как сильно всё произошедшее так его изменило, что он стал таким грубым и агрессивным, каким Ник никогда бы не стал по своей собственной воле. Весь этот год ему дался очень тяжело, и я согласен, что это не повод вымещать злость на всех вас. Однако ему всё-таки тяжелее нас всех. Вы пережили лишь два нервных срыва, один раз сматерились и сейчас переживаете эмоциональное расстройство, но вам сейчас гораздо легче справиться со всем этим, чем ему. Он научился прятать свою злость, а вам нужно принять то, что случилось со всеми вами, поскольку у вас нет иного пути. Это поможет вам не срываться. Ваша накопившаяся злость будет взрываться, и вы будете вести себя также грубо, как со мной сейчас, а раз вам это не нужно, то вам нужно перестать зацикливаться на злости. Ник тоже это прошёл и стал более спокойным. Он нашёл и другие пути для выплёскивания эмоций, но в первую очередь он нашёл покой в себе. Он нашёл себе дело в комплексе, чтобы отвлечься. У вас же этих дел больше. Сосредоточьтесь на своей семье и на своих друзьях. Не занимайтесь сама в себе. Всё-таки поделитесь своими переживаниями с родителями и Настей. Они могут попытаться понять, почему вы злитесь. Кстати, я ещё не отказываюсь от своей идеи. Вам с Ником нужно поговорить, чтобы вы выпустили пар и высказали ему всё, что думаете друг от друге. Это может привезти вас к статусу соседей по квартире. Звучит странно, но это работает. У Ника сработало. В марте мы достигли значительного прогресса. Ник смог договориться о своей работе в комплексе. Прозрачные для него исследования учёных, шахматы в столовой, личные вещи в изоляторе и в том числе ноутбук и телефон. Временные вышибалы. Взамен он обещал быть спокойным. Когда он лично с президентом в изоляторе подписывал все эти договора, у него возник конфликт с генералом нашей военной части, которая находится за городом. К тому дню подписи они оба взаимно ненавидели друг друга, потому что генерал держал всё втайне от правительства, устроил операцию по захвату Ника и технологий и освобождению заложников и в итоге поймал его в городе. Всё это бесило Ника, и он относился к нему так, как вы сейчас относитесь к Нику. Лишь бы броситься и уничтожить его за всё, что он сделал. Так вот. В день подписания я попросил всех устроить небольшую сцену. Генерал должен был не сдерживать себя в высказываниях в адрес Ника. Он должен был говорить ему всё, что он о нём думает, а остальные не должны были вмешиваться, поскольку Ник тоже должен был выпустить пар и высказать ему всё. В итоге так они и разошлись с концами. Они хорошо выяснили отношения, и для Ника всё это должно было стать последней точкой в плане генерала. Он должен был знать, что они взаимно ненавидят друг друга и всегда будут против друг друга, потому что никто и никогда не захочет идти на уступки или меняться в плане друг друга. Точная позиция их отношений. Ник даже сказал, что они как два альфа-самца, которые не могут ужиться на одной территории. Они поняли, кто они такие, и пошли дальше. Это помогло Нику поставить точку насчёт генерала. Он не перестал желать его убить, но это помогло ему меньше думать о генерале. И… С вами можно провести тоже самое. Я не отказываюсь от своей идее по вашей ругани. Именно вы напряжены и должны избавиться от этого напряжения, а для этого вам нужно выругаться. Выпустить эмоции, высказать свою позицию. Так ваш гнев немного утихнет, и вы сможете идти дальше, поскольку будете знать, кто вы друг для друга. Это поможет вам в будущем найти подход к друг другу, чтобы и дальше строить свои отношения. Сейчас вам нужно установить некий этап в отношениях, от которого бы будете отталкиваться в будущем. Сейчас вы враждебны друг к другу, и вам нужно преодолеть эту вражду, а для этого вам надо поругаться. Звучит, как чушь, но это нужно сделать. Когда между вами уже не будет каких-то границ в этой ругани, вы сможете найти установить какие-то конкретные отношения. Сейчас они абстрактные, не ясные и враждебные. Если вы выскажите друг другу всё, что думаете, то сможете установить некую связь друг с другом. Вы будете лучше понимать друг друга и не будете так далеки друг от друга, как сейчас. Ругань вас сблизит, поскольку вы будете лучше понимать друг друга. Я знаю, что мой прошлый план с вашей руганью провалился, но это из-за моей спешки в работе с Ником и из-за моей недальновидностью. Я глупо решил, что вы сможете просто поругаться с ним. Я не учёл ваше эмоциональное состояние, которое было на грани. В итоге вы сорвались из-за меня, но я это исправлю. Я помогу вам справиться с этим, ведь ради этого вы и позвали меня. Верно? — спросил Иван Львович после долгого монолога, во время которого Джуди внимательно слушала, интересовалась, раздражалась, удивлялась и злилась во время этого монолога, но в итоге она пришла к пониманию того, что слушала, поэтому сейчас старалась всё понять полностью, чтобы знать, что ей делать дальше. — Вы… Слышите? — Серьёзно? Решили узнать это только после своей речи? — уже по некой привычке отмахнулась Джуди, но продолжила думать, а Иван Львович стал терпеливо ждать. — Я… Не знаю. Я не знаю… Вы… Вы сейчас повели себя, как он сегодня. Что-то свалил на меня, и я его послала. Вы оба издеваетесь надо мной? Нахрена мне нужен весь этот словесный понос? Я… Я просила у вас какое-то решение моей нынешней проблемы. Сказать, что мне делать со всей этой злостью, от которой я никуда не могу деться, а вы мне говорите ещё кучу дерьма перетерпеть на годы вперёд. — Нет, я… — Нет, заткнитесь. Знаете, что? До свидание. Зря я звонила вам. — Нет, подождите. Так нельзя. Вам нужно всё обдумать и понять, что происходит, чтобы идти дальше. — Я не собираюсь идти дальше с вами, двумя уродами, которые несут сплошной вред и боль. — Подождите, это никак вам не поможет. Так нельзя делать. Вы лишь сильнее усугубите свою боль в душе. Она будет лишь мучать вас. — Да пошли вы нахрен. Того урода своей тупой жизни учите, а меня оставьте в покое! — крикнула Джуди, решително встала и ушла. — Нет, подождите, — начал просить Иван Львович и идти за крольчихой. — Подождите. Вы же пришли ко мне за помощью. Я помогу вам. Дам вам то, что нужно, чтобы вы немного успокоились. — Нет, всё, хватит с меня. Вы оба меня достали, а поэтому убирайтесь, — говорила Джуди и продолжала говорить, а Иван Львович подошёл и положил руку ей на плечо, остановив её. — Это неправильно. Он ваш брат, и скоро вы сами поймёте, что это так, и вам всем нужно вернуть его в свою жизнь, потому что вы только так и успокоитесь. — Живо убрали руку, или я вас задержу. — Вам влетит, если у вас нет разрешения на исполнение своих обязанностей в гражданской одежде и плюс вы сейчас не при исполнении в свой выходной. — Мне плевать. Живо убрали! — грозно сказала Джуди и стала ждать, а Иван Львович решил не усугублять ситуацию и отступил назад. — Я вам врежу, если в ближайшее время сунетесь к нам, — ответила Джуди и пошла к своей машине, а психолог удручающе вздохнул и сел на ближайшую скамейку, размышляя над тем, что он действительно сейчас поступил, как Ник, обрушив на Джуди за раз кучу разной информации. В итоге он лишь разочаровался в самом себе, так как понимал, что действительно причастен ко всей той боли, что переживает эта семья, поэтому он расстроено уехал домой, решив попробовать отвлечься от всего этого и понадеявшись, что Джуди всё-таки поймёт, что ей нужно сделать.