Судная ночь

Минивэн занесло на очередном повороте, колеса оставили на песке след протектора и встали колом. На планшете в руках Тарасова высветился план местности, на котором в следующую секунду появилась точка, обозначающая маячок Умы или объекта, который все принимали за пропавшую. — Разделяемся на двойки, Дана и Сармат, вы с северной стороны, Кот и Опер, вы с южной, мы с Тигром с западной. Восток не закрываем, там стена и двухметровый забор. Связь по закрытому каналу. Все ясно? В ответ последовали лишь подтверждающие кивания, в глазах бойцов блеснула ярость и животное желание найти тварей, виноватых в пропаже коллеги. А Бизон словно считал это и, отложив планшет, сделал строгий взгляд. — Всех кого найдем брать только живыми, ясно? — Ясно, — Сармат застегнул шлем и напрягся. Бывший боец ГРУ привык использовать жесткие методы, тем более в защите своих коллег. В общем, его мнение разделяли и остальные члены группы.

***

— Ну что, красавица, посмотрим на твоих друзей? — мужчина с силой дернул девушку за волосы и усадил у компьютера, — смотри, как стараются. На экране всплыли фигуры в военной форме, движущиеся огневыми двойками к заброшенной школе. Картинка менялась, кадры мелькали, разжигая внутри Умановой пламя ненависти. Она не раз выступала подсадной уткой, множество раз попадала в плен и ещё больше раз за ними следили, но ни в одном страшном сне девушка и помыслить не могла, что её коллеги будут гоняться за вымышленной Олесей, открывая себя для преступников, никогда она не могла предположить, что окажется на этой стороне, на стороне зла. Наблюдать за тем, как её друзья входят в здание было невыносимо. Ещё хуже было не понимать, что их ждет. Тогда, в той самой школе, Олеся лежала с мешком на голове, кожу рук саднило от наручников, ноги были прочно связаны. Финальный аккорд сыграл психотроп, превративший сильную физически девушку в беспомощную куклу. И он был крайне счастлив. Он ждал этого и хотел поквитаться уже наконец. Однако никакие старания не были сильнее и обессиленная Уманова слышала все. Начиная от его голоса, заканчивая щелчками по кнопкам таймера. На экране появились картинки с камер, закрепленных внутри. Бизон и Тигр прошли коридор и укрылись в одном из помещений, где старший достал планшет, сверяясь с планом. Очевидно, командир передал команды остальным членам группы, потому что другие камеры заметили движение, после чего и Тарасов с напарником двинулись дальше. Олеся смотрела на эту картину с замиранием сердца, сил сопротивляться и воевать совсем не осталось, препараты словно бесконечным потоком текли в руки мужчины. — А дальше тебе смотреть не надо, Леся, — он завязал девушке глаза и надел на голову мешок, после чего бросил во все тот же угол, на сырой старый матрас, а после нарочито медленно подошел и вколол какой-то препарат снова, — Так то лучше. мужчина бросил повисшую в его руках Уму, и та чуть не разбила голову об стену. Висок саднило, плечо болело от постоянных инъекций, в груди собрался ком ненависти, боли и страха. Она перестала бороться. Перестала, потому что больше не видела в этом смысла, потому что он сильнее физически и старше по званию, потому что она больше не могла. — Ну что, дорогие мои, небольшой фейерверк, — мужчина нажал кнопку на пульте и экран обдало яркой вспышкой, а звук, которого до этого словно не существовало, разнесся по подвальному помещению, — Я всегда говорил, что не стоит нарушать мои планы. Олеся тоже услышала хлопок, но химия в убойной дозе не позволила ни крикнуть, ни перевернуться. Девушка зажмурилась, по щекам потекли слезы. Невозможно! Невозможно вот так потерять всех. Там ведь были все: Кот, Бизон, Дана, Опер, Сармат, Тигр. Все, кто стали её вторым домом, кто принял её после Смерча, все те, кто как никогда знали девушку. Ловушка в виде её маячка оказалась слишком заманчивой. И что главное — концов не найти. Маячок вырван, гарнитура оставлена там же, а для имитации человека сгодится манекен, одетый в тряпьё. И Олеся поняла на все сто: что бы ни случилось с ребятами, её найдут, и тогда она лично пристрелит этого ублюдка.