Мазохист

Короткий, но уверенный звонок в дверь. Ариэн уже знает, что обнаружит за нею: большой букет рыжих роз, пузатую бутылочку лучшего в городе апельсинового ликера, легкий флер ненавязчивого, но явно дорогого одеколона – Мелькор хорошо изучил ее вкусы. И, конечно, неизменную дерзкую, почти самодовольную, до невозможности обаятельную улыбку. Знает она также, что будет дальше: долгий нежный поцелуй; интересная беседа за рюмочкой ликера – вопреки ее ожиданиям Мелькор оказался прекрасным собеседником; сорванная черная рубашка; алые засосы, что оставят ее требовательные губы на его бледной шее – чуть заметные потемневшие старые и пылающие лепестками роз новые; кровать; наручники. Она оседлает его узкие бедра, зажжет свечу и будет медленно, смакуя каждое движение, капать горячим воском на совершенную, точно из камня выточенную мускулистую грудь. О да, у Мелькора великолепное тело – не зря он три вечера в неделю проводит в спортзале. Он, конечно, не закричит – лишь закусит губу, да так эротично, что от одного взгляда на его дерзко красивое лицо можно будет испытать оргазм, и стиснет в кулаках цепи наручников, а по сильному телу пройдет волна дрожи. Ариэн предвкушает, как почувствует ее бедрами и как ее лоно нальется жаром от этого невольного доказательства того, что Мелькор все же чувствует боль. Потом настанет черед хлыста. Ариэн несколько мгновений полюбуется блекло-бордовыми шрамами, оставшимися на коже возлюбленного с их прошлой встречи, и твердыми, отточенными движениями вновь изрисует широкую спину алыми росчерками. А закончив, пройдется еще раз, углубляя рубцы. И вознаградит Мелькора долгим страстным поцелуем, вспарывая ногтями свежие следы от хлыста и размазывая кровь по горячей коже, под которой напряженно вздуваются крепкие точно железо мышцы. В конце Ариэн с садистской медлительностью оторвет от груди Мелькора застывший воск, в последний раз за вечер наслаждаясь каменным спокойствием возлюбленного – Ариэн уже знает, что ни стона, ни жалобы от него не услышит, и это невероятно заводит ее. А после… после следы экзекуции будут надежно скрыты под черной рубашкой, Ариэн и Мелькор допьют ликер, Мелькор с ироничной галантностью поцелует ей руку и выйдет в ночь. Таково было ее условие: никакого секса неопределенное количество времени. Только садо-мазо. Если честно, Ариэн выдвинула этот ультиматум больше с целью отпугнуть назойливого ухажера. Но Мелькор оказался очень упорным и, судя по всему, законченным мазохистом. Разумеется, Ариэн могла бы сказать, что пошутила, но любопытство взяло верх: уж больно интересно было проверить, как далеко готов зайти Мелькор. У Мелькора же оказалось железное самообладание – и этим он ее покорил. Впрочем, Ариэн не торопилась делать следующий шаг. Когда Мелькор уйдет, она приготовит себе горячую ванну, зажжет свечи и будет долго ласкать себя, смакуя в памяти каждую деталь минувшего вечера. Нет, доверить это кому-то другому она пока не готова – даже тому, чье дернувшееся от боли лицо и судорожно стиснувшие цепи наручников длинные пальцы представляет себе, когда касается чувствительной горошины клитора и затвердевших сосков… Ариэн допивает последний глоток чая, по-кошачьи облизывается и, исполненная волнующих предвкушений, идет открывать дверь.