Мазохист

– Тебе здесь хоть что-нибудь нравится? – Ты нравишься. – А из того, что можно надеть? – со смехом уточняет Ариэн, продолжая перебирать платья. – Неужели тебя правда интересует мое мнение? – усмехается Мелькор. – Скажем так, твое нестандартное мышление мне бы сейчас очень пригодилось. – Ладно, тогда как насчет этого? – Мелькор демонстрирует возлюбленной вызывающе-крошечное черное платье. – А можно чуть менее нестандартно? – снова смеется Ариэн. – Оно же открывает больше, чем закрывает! – Ты сама спросила, что мне нравится, – насмешливо разводит руками Мелькор. – Боюсь, если я приду в этом – Тилион меня не так поймет. – Зачем тебе вообще идти на день рождения к бывшему? – Я ведь тебе уже говорила – мы с Тилионом остались друзьями. – Не верю я в такую дружбу, – хмуро бормочет Мелькор. – Тебя никто и не заставляет в нее верить – и идти со мной тоже никто не заставляет, – отвечает Ариэн, сверкнув глазами. – Ладно-ладно, дружба так дружба, – с нарочито-ироничной покладистостью говорит Мелькор. – Вот и молодец, – усмехается Ариэн. – Так, пожалуй, я примерю эти, – она перекидывает через руку несколько платьев разных оттенков заката и уходит в примерочную. Мелькор прислоняется к перегородке, разделяющей кабины. Велик соблазн подглядеть за Ариэн, но он слишком хорошо понимает, что она не простит такой наглости – а ведь их отношения только начали хоть отдаленно напоминать отношения… Через несколько минут из-за шторки слышатся тихие ругательства. – У тебя там все в порядке? – настораживается Мелькор, однако вместо вразумительного ответа из примерочной доносится новая тирада все таких же тихих, но еще более витиеватых ругательств. – Ариэн? – снова зовет Мелькор, начиная всерьез волноваться за возлюбленную. – Да жива я, жива, не ори, – раздосадованно отвечает девушка. И внезапно приказывает: – Зайди! Мелькор, недоумевая, проскальзывает в примерочную. Ариэн стоит в узком, наполовину расстегнутом платье, обнажающем усыпанную рыжими веснушками спину. – О, детка, ты созрела для нового уровня отношений? – насмешливо спрашивает Мелькор. Конечно, он понимает, что скорее всего Ариэн просто не может справиться с молнией, но удержаться от ехидства выше его сил. – Не уверен, что хочу, чтобы это случилось именно здесь, но, конечно, если тебя такое заводит… – Не заткнешься – врежу, – рычит Ариэн. – А заткнусь – все равно врежешь, – хмыкает Мелькор. – Ты невероятно проницателен. А теперь перекрой свой неиссякаемый источник сарказма и помоги мне! – Раньше ты справлялась без меня, – не удерживается от очередной остроты Мелькор. – Заткнись и расстегни эту чертову молнию! – требует Ариэн. – О, с удовольствием, дорогая, – мурлычет Мелькор и, невесомо поцеловав соблазнительно выглядывающую из полураскрытой молнии веснушчатую спину, мягко тянет «собачку» вниз. Молния не поддается. Мелькор тянет сильнее, но платье остается таким же неприступным, как одетая в него девушка. – Хм, и правда заело, – констатирует Мелькор. – А то я не догадалась, – бурчит Ариэн. – Слушай, я серьезно, сними его с меня! – Да я пытаюсь, – честно отвечает Мелькор, в неравном сражении с молнией даже позабыв сострить, что не прочь снять с Ариэн не только платье. – Стой только спокойно, не вертись. К его удивлению, Ариэн послушно замирает. Следующие несколько минут Мелькор добросовестно возится с молнией, пока Ариэн в крайне едкой форме изъявляет свое сочувствие его предыдущим девушкам. Наконец замок поддается. Они оба к этому моменту уже почти теряют надежду на успех, а потому платье совершенно беспрепятственно и невероятно сексуально скользит вниз по ногам Ариэн и оседает на полу. – Упс… – только и роняет Мелькор. Несколько мгновений они молчат. Ариэн стоит перед ним нагая, в одних только телесного цвета трусиках, лишенных каких-либо украшений. В ней удивительным образом сочетаются хрупкость и сила: небольшие острые груди, тонкий изгиб талии, бледная кожа в очаровательных созвездиях веснушек, чуть встрепанные примерками огненные кудри – крепкие мышцы, уверенно намеченный рельеф пресса, непроницаемое выражение лица, острый взгляд янтарных глаз. Мелькор уверен, что сейчас Ариэн сбросит оцепенение, лихорадочно прикроет футболкой грудь, вытолкнет его из примерочной и позже заставит дорого заплатить за это бесстыдное любование. Однако ничего подобного не происходит. Ариэн спокойно перешагивает через упавшее платье, высвобождая кеды из-под складок оранжевой ткани, со странной усмешкой разворачивается к Мелькору и с легкой издевкой приказывает: – Только не делай вид, что никогда прежде не видел обнаженной женщины. Подбери челюсть и выйди. Мелькор повинуется, двигаясь точно во сне. Снова прислоняется к перегородке, рассеянно оттягивает ворот футболки – ему вдруг становится ужасно жарко. Плоть наливается знакомым свинцом возбуждения. Сейчас бы холодный душ не помешал – именно так Мелькор обычно приходит в себя после садомазохистских свиданий с Ариэн. Он делает несколько глубоких вдохов, прочесывает руками волосы, встряхивается. Да, он-то думал, что Ариэн повесит его прямо на том злосчастном платье за то, что он видел… А она вроде и не расстроилась. Можно даже подумать, что она хотела, чтобы он увидел ее голой. Мелькор криво усмехается. Нет, хватит фантазировать. Гораздо логичнее предположить, что Ариэн попросту завела его реакция. Ей же нравится не только причинять ему обычную боль, но и возбуждать, а потом оставлять без разрядки. Напрямую она об этом, конечно, не говорила – но догадаться было нетрудно. – Я выбрала, – радостно оповещает Ариэн, выходя из примерочной в платье, почти точно повторяющем огненный цвет ее волос, с расклешенной юбкой в пол и глубокими вырезами на груди и спине. – Комфортно, эффектно – и молния в порядке. Скажешь, что не нравится – покусаю. – Ты мне в чем угодно нравишься, – пожимает плечами Мелькор, стараясь придать лицу обычное надменно-небрежное выражение. – И без всего тоже нравлюсь, – усмехается Ариэн. – Безусловно, – с ироничной серьезностью подтверждает Мелькор, в глубине души чувствуя некоторое облегчение от того, что возлюбленная перевела историю со своим незапланированным обнажением в шутку, сохранив тем самым слабое подобие равновесия, совсем недавно воцарившееся в их таких понятных и регламентированных на первый взгляд, но таких непростых на самом деле отношениях. – Может, помочь тебе его снять? – как можно более наивным и безразличным тоном предлагает он. – Вдруг опять молния заест. – Обойдешься, – фыркает Ариэн. – Хватит с тебя на сегодня. А то так, знаешь, и синдром Стендаля можно заработать.

***

Мелькор галантно помогает Ариэн снять кремовую с золотистой фурнитурой косуху, идеально подходящую к новому платью, и стаскивает свою – классическую черную. Встречающий их Тилион изо всех сил изображает дружелюбие, но, несмотря на все его старания, сжигающая парня ревность для Мелькора настолько же очевидна, как если бы Тилион написал себе на лбу красным фломастером «я ревную». Ариэн, как ни странно, этого не замечает. Или же делает вид – может, играя с Мелькором, она параллельно ведет игру и с Тилионом, только если Мелькору достаются страдания физические, то Тилиону – душевные? Нет, вряд ли – Ариэн слишком самодостаточна, чтобы заниматься такими вещами. Возможно, она просто сама никогда не ревновала. То есть, конечно, она жуткая собственница, это ясно с первого взгляда (и Мелькор солгал бы себе, отрицая, что ему нравится роль ее «собственности») – но именно поэтому она без сожалений разорвет отношения при малейшем поводе для ревности и уверенно пойдет дальше, не оглядываясь на прошлое и не теша себя ни иллюзиями, ни надеждами. Да, это больше похоже на правду: если Ариэн и знаком тухловато-горький вкус ревности, то лишь в виде короткой гневной вспышки. Это не имеет ничего общего со зловонной змеей, сдавливающей сердце молчаливо страдающего Тилиона. Все равно что сравнить пусть глубокий, но чистый порез с зашитой, но воспаляющейся изнутри раной. В квартире людно и шумно – почти все уже собрались. Знакомые и незнакомые пьют, танцуют и болтают, разобравшись на небольшие группы. Ариэн и Мелькор вручают имениннику подарок, выпивают по паре шотов – Тилион заказал выездной бар – и, перездоровавшись со всеми друзьями, идут танцевать. Мелькор отмечает про себя, что ему нравится атмосфера этой вечеринки – не надо ни с кем разговаривать, никому улыбаться, можно просто проводить время с возлюбленной в свое удовольствие: за громкой музыкой никто даже не услышит их разговор. Некоторое время Мелькор наслаждается близостью Ариэн, ее руками на своей шее и прикосновениями ее губ к уху, когда она приподнимается на цыпочки, чтобы что-то ему сказать. Увы, продолжается это не так долго, как ему хотелось бы: Ариэн встречает Уинен, та упоминает ее недавнюю научную статью, в результате чего завязывается малопонятный Мелькору разговор. В конечном счете Ариэн отправляет его за очередной порцией выпивки, и Мелькор этим не слишком расстроен. Однако, возвращаясь, он застает Ариэн не в самой приятной компании: против Уинен он ничего не имеет, а вот присоединившийся к девушкам Тилион его совершенно не радует. – Потанцуешь с именинником, Ариэн? – доносится до Мелькора обрывок разговора. – Нет, – к его удивлению отвечает Ариэн, окинув бывшего возлюбленного критическим взглядом. – Ты пьян и будешь наступать мне на ноги. Мысленно торжествуя победу, Мелькор нарочито громко, чтобы окончательно отвадить Тилиона, говорит: – Я принес тебе бурбон, дорогая. – О, спасибо! Мелькор думает, что ослышался – когда Ариэн вообще говорила ему «спасибо»? Мелькает даже мысль, что она обращается к Уинен, очевидно, отвесившей очередной комплимент ее статье. Однако Ариэн продолжает: – Обожаю бурбон! Она забирает у Мелькора бокал, делает глоток и, многозначительно взглянув на расстроенного Тилиона, затягивает возлюбленного в долгий, почти развратный поцелуй, в кровь кусая его губы и напористо проникая языком в рот. Приятно удивленный такой инициативностью Мелькор с готовностью отвечает, сцеловывая с жадных губ Ариэн остатки бурбона, перемешанные с его собственной кровью. – Пойдем танцевать, – говорит, оторвавшись все же от Мелькора, Ариэн. Она допивает бурбон и, до невыносимости эротично облизнув губы, собирая языком остатки вина и поцелуя, вновь тянет слегка ошарашенного возлюбленного на импровизированный танцпол. – Он и правда наступает на ноги? – спрашивает Мелькор, наклонившись к ее уху. – Он вообще фигово танцует, когда выпьет, пусть даже пару бокалов, – равнодушно отвечает Ариэн. – Знаешь, ты, конечно, можешь мне не верить, но его поведение слишком похоже на подкат, – осторожно замечает Мелькор. – Брось, я не идиотка, – смеется Ариэн. – Это и был подкат. Ты еще не слышал, как он перед этим в воспоминания о наших, как он это назвал, «лучших днях» ударился. Думаешь, почему я на тебя накинулась? – Потому что тебе нравится со мной целоваться, – отвечает Мелькор, привычно скрывая разочарование за иронией. Мда, а ведь он еще упрекал Ариэн в наивности… – Это, конечно, тоже, – со смехом признает Ариэн. – Но вообще-то я хотела дать Тилиону понять, что либо мы дружим, либо не общаемся, – девушке явно ни капли не совестно, что для этой цели она воспользовалась Мелькором. – Вот только попробуй сказать «а я тебе говорил», – предупреждает она, нахмурившись. – Покусаю! – Кусай, – покладисто соглашается Мелькор, довольный по крайней мере тем, что Ариэн осознала-таки тот факт, что отношение к ней Тилиона значительно отличается от дружеского. Их идиллию бесцеремонно прерывает Вана: – Ребята, там Ирмо метафорические карты раскладывает! – возбужденно сообщает она. – Гадать что ли будет? – фыркает Мелькор. – Да нет же, это такой инструмент психологический, – смеется Ариэн. – А с чего это он так расщедрился – напился уже что ли? – спрашивает она Вану. – Тилион уговорил, – поясняет та. – Хотите поиграть? – Конечно! – к величайшему неудовольствию Мелькора, Ариэн убирает руки с его шеи и тянет возлюбленного в пеструю толпу. – Идем, это классно, – весело обещает она. Мелькор покорно следует за девушками: классно это или нет, но его мнения никто не спрашивает. Раз Ариэн хочет играть в метафорические карты – они будут играть в метафорические карты, что бы это ни значило. – Помните, что это просто игра, а не настоящая психотерапия, – наставляет, на опытный взгляд Мелькора, все-таки слегка поддатый Ирмо, когда желающие поиграть собираются вокруг низкого журнального столика, на котором психотерапевт разложил карты. – Да какая психотерапия, мы тут все пьяные, – весело отзывается Тилион. – Все равно назавтра ничего не вспомним. Давай, я буду первым – это ж мой день рождения, в конце концов. – Ладно, выбирай карту, – Ирмо кивает на стол. – Эта! – Тилион поднимает под блики диско-шара карту с изображением аиста. – Ну, что про меня скажешь? – подмигивает парень, выжидающе глядя на Ирмо. – Ирмо может еще относительно трезвый, а вот Тилиону уже явно хватит, – шепчет Мелькор на ухо Ариэн. – Его праздник, – пожимает плечами девушка. – Хм, аист – отлично, – говорит тем временем Ирмо. – Думаю, ты осторожен, чувствителен к опасности, быстро реагируешь и при необходимости умеешь маскироваться… «Весьма скверно умеет», – не без злорадства добавляет про себя Мелькор. – …а твои проблемы в основном сконцентрированы в ментальной сфере. – Это с ментами что ли? – слышится из толпы бас Тулкаса. – Как это тебя угораздило? – сочувственно спрашивает он, подходя к Тилиону и грубовато обхватывая его за плечи, так что именинник чуть не валится с ног под весом тяжелой длани подвыпившего друга. – Ментальная сфера – это мысли, ценности, убеждения и тому подобное, – поясняет Ирмо, по своему обыкновению в состоянии легкого алкогольного опьянения становящийся несколько высокомерным. – Никакого отношения к полиции не имеет. – А-а-а… – протягивает явно ничего не понявший Тулкас. – А что еще? – с интересом спрашивает Тилион, высвободившись наконец из медвежьих объятий друга. – Еще аист в работе с метафорическими картами символизирует постоянство и целомудрие, – явно без всякой задней мысли говорит Ирмо. Мелькор не удерживается от многозначительного смешка. (Ладно, честно говоря, он и не пытался удержаться.) Тилион смотрит на него почти с ненавистью – Мелькор не берется точно сказать, из-за его ли смеха над «целомудрием» именинника или же оттого, что его рука сейчас лежит на талии Ариэн. – Не хочешь тоже вытянуть карту, Мелькор? – с натянутой улыбкой предлагает Тилион. – Уверен, Ирмо расскажет о тебе много интересного. – Думаю, ты согласишься, что правила приличия требуют пропустить вперед даму, – с ироничной до предела ледяной вежливостью отвечает Мелькор. – Ты ведь хотела поиграть, милая, – совершенно другим, бархатисто-томным тоном говорит он Ариэн, делая приглашающий жест к столику. Ариэн фыркает, легко прочитав все уровни скрытых в его словах смыслов, но не возражает: похоже, ей и правда интересно. – Я выбираю рысь, – объявляет она, внимательно разглядев карты и выбрав ту, что изображает симпатично-хищную рысиную мордочку. Хм, симпатично-хищная… идеально подходящий Ариэн эпитет. – Прекрасно, – чинно кивает Ирмо, с каждой минутой выглядящий все менее трезвым. – Значит, ты, если верить картам, настойчива, решительна, стремишься к доминированию, а порой даже бываешь жестока. Мелькор слегка улыбается: надо же, не врут эти странные метафорические карты. – Ну это и без карт все знают, – чуть разочарованно замечает Ариэн. – Твои проблемы, скорее всего, локализуются в теле и поведенческой сфере, – продолжает Ирмо. – Хэй, нет у меня никаких проблем! – в словах девушки сквозит шутливое, но все же возмущение. – Проблемы есть у всех, – доверительным тоном сообщает Ирмо, высокомерно поправляя очки. – Особенно у тех, кто заявляет, что у него их нет. – Эй, хватит! – вмешивается Мелькор, подходя к Ариэн, твердо намеренный никому не позволять ее расстраивать. – Ты сам сказал, что это игра, а не психотерапия. – Ладно-ладно, – снисходительно усмехается Ирмо. Нет, все-таки он перебрал. В трезвом виде с Ариэн никто не станет связываться – ну, кроме Мелькора, конечно. – А еще ты открытый и одновременно подозрительный человек, – по всей видимости, психотерапевт решил закончить интерпретацию по возможности миролюбиво. – О, правда, – кивает Ариэн, вроде бы слегка развеселившись. – Мелькор, давай теперь ты! – Не верю я во всю эту ерунду, – пытается отказаться Мелькор. – В таком случае, ты идеальный клиент, – Ирмо, кажется, окончательно вошел в раж. – Потому что лучше всего эта так называемая «ерунда» работает на тех, кто в нее не верит. – В чем дело, Мелькор? – вмешивается Тилион. – Боишься услышать от Ирмо всю правду о себе? Ну это уже слишком! Мелькор медленно разворачивается к Тилиону и, глядя ему в глаза, раздельно, почти угрожающе произносит: – Я ничего не боюсь. Затем поворачивается к Ирмо и, несколько мгновений пошарив взглядом по столу, тычет пальцем в карту, изображающую чешуйчатую драконью голову: – Вот! – Дракон, – многозначительно кивает Ирмо. – Хорошо. Ты, как и Ариэн, настойчив и стремишься к доминированию… – Непростые у вас, наверное, отношения, – вворачивает Тилион, вроде обращаясь к Ариэн, но явно нарочно повысив голос так, чтобы даже сквозь грохот музыки его услышали все. – Да уж не чета твоему целомудрию, – с самой язвительной из своих ухмылок отвечает Мелькор. Наградой ему служит хихиканье Ариэн. – Твои проблемы сконцентрированы в ментальной сфере, – невозмутимо продолжает Ирмо. Мелькор поспорил бы, как прежде Ариэн, но к этому моменту ему ясно, что упоминание проблем – всего лишь привычная часть рабочего алгоритма психотерапевта (а Ирмо, будучи пьяным, частенько забывает, что психотерапевт он – только на работе), поэтому пропускает эти слова без особых эмоций. – Тебе свойственно достоинство… – из толпы доносится басовитый раскатистый смех Тулкаса, – в поведении, Тулкас, в поведении, – терпеливо поясняет Ирмо, – мудрость и приверженность матриархату. Снова раздается смех – но на сей раз хохочет именинник. – Так вот оно что, оказывается! – говорит сквозь смех Тилион, чуть ли не сгибаясь пополам. – Ну тогда все ясно! – И что же тебе ясно? – ледяным тоном осведомляется Мелькор. – Что ты подкаблучник, – довольно отвечает Тилион. – А я-то гадал, чем ты так зацепил Ариэн – оказывается, приверженностью матриархату! – именинник старательно выделяет последнее слово. – Теперь-то все понятно. Спорю, это она трахает тебя! – Зато тебя никто не трахает, – фыркает Мелькор. Пока что выходки пьяного Тилиона его лишь забавляют. А еще ему до безумия приятно слышать, как смеется над его шутками Ариэн. – Ты, наверное, сам ничего не можешь, раз на такое согласен, – издевательски-доверительным тоном продолжает Тилион. – Но тебе ведь такой и нужен, верно? – заговорщицки подмигивает он, теперь уже обращаясь к Ариэн. – Не мужчина, а недомужчина. Ты же у нас известная изв… Мелькор не дает перебравшему имениннику договорить: в два шага преодолев разделяющее их расстояние, он без единого слова отправляет Тилиона на пол сильным ударом в глаз. Это уже не смешно – ни для него самого, ни для Ариэн. А значит, пора заткнуть ее бывшего, пусть у него сегодня хоть сто раз день рождения. – Ты об этом пожалеешь, – рычит Тилион, с трудом поднимаясь на ноги. Пострадавший глаз стремительно заплывает синяком. – Заставь меня, – усмехается в ответ Мелькор.

***

– И зачем было набрасываться на Тилиона? – качает головой Ариэн, с лениво-садистской рассеянностью поглаживая большим пальцем сбитые костяшки Мелькора. Они неторопливо шагают по освещенной рыжими фонарями улице. Ариэн посмеивается про себя, представив, насколько нелепо, должно быть, выглядит со стороны, одетая сразу в две косухи, в одной из которых нещадно тонет, – зато ей тепло. – Он оскорбил меня! – в темных глазах Мелькора по-прежнему искрится отголосок пламени праведного гнева. – И тебя тоже, между прочим. – Достаточно было оскорбить его в ответ – будто ты этого не умеешь, – хмыкает Ариэн. – Только не пытайся делать вид, что тебе не понравилось, – усмехается Мелькор. – Все равно не поверю. Все девушки любят, когда парни из-за них дерутся. – Я тебе не «все девушки», – гневно сверкает глазами Ариэн. – Конечно нет, – примирительно улыбается Мелькор. – Но драки-то все-таки любишь. Готов поспорить, моя разбитая физиономия тебя чертовски заводит. Ариэн вместо ответа красноречиво проходится ногтем по свежей ссадине на его скуле. Мелькор даже не морщится – лишь снова усмехается, криво и как будто слегка печально, точно исследователь, пришедший в своем эксперименте к предсказуемому, но губительному для его научной карьеры результату. – Значит, все-таки заводит, – с каким-то странным, горьким самодовольством констатирует он. – Ты слишком самоуверен, Мелькор, – отвечает Ариэн, хищно прищурившись. – Я обоснованно самоуверен, дорогая, – все так же самодовольно, но уже без горечи в голосе поправляет Мелькор. – Так что – пригласишь меня на рюмочку ликера? Вопрос вполне своевременный – они уже у дверей ее квартиры. – Все об одном-то ты и думаешь, – смеется Ариэн. – О чем? – Мелькор строит самую невинную гримасу, на какую только способно его дерзкое лицо. – О ликере, конечно! Но сегодня тебе придется пить его в одиночестве – я слишком устала. – Что ж, буду пить ликер и думать о тебе, – смиренно обещает Мелькор. – Не сомневаюсь, – фыркает Ариэн. – Иди сюда. Она притягивает его к себе для прощального поцелуя; с наслаждением вдыхает едва ощутимый, но кажущийся от этого еще более сексуальным аромат его одеколона; нарочно прижимает ладонь к ссадине на скуле, а другую руку запускает под черную рубашку, прослеживая ногтями подсохшие рубцы на его спине; прижимается всем телом, чувствуя, как сбивается его дыхание и ускоряется стук сердца. На его губах – солоноватый привкус запекшейся крови. Ариэн признается себе, что Мелькор прав – его разбитая физиономия и правда чертовски ее заводит. Как же не хочется отпускать его… Впрочем, разве кто-то заставляет? – Знаешь, я передумала, – говорит Ариэн, прерывая поцелуй. – Мы могли бы просто посмотреть вместе фильм, верно? – игриво спрашивает она. – Обожаю смотреть фильмы! – горячо выдыхает Мелькор.

***

– Не знал, что ты любишь такое кино, – замечает Мелькор, наблюдая, как актеры увлеченно срывают друг с друга одежду. – Думал, мне только воск и плетки нравятся? – с усмешкой спрашивает Ариэн. – Ну… вообще-то да, – признается Мелькор. – Я, видишь ли, куда более разносторонняя личность, чем тебе кажется, – насмешливо, почти едко отвечает Ариэн. – К тому же, годная эротика с садо-мазо, да еще с фемдомом – большая редкость. Не смотреть же по третьему кругу одно и то же. А это – тоже красиво. – Красиво, – соглашается Мелькор. Ариэн и правда выбрала для совместного просмотра очень эстетичный эротический фильм. Хотя, по правде говоря, расслабленно лежащая у него на руках возлюбленная заводит Мелькора гораздо больше, нежели происходящее на экране. Он почти уверен, что этот киносеанс – тоже изощренный вид издевательства. Рука Ариэн, с нарочитой небрежностью блуждающая по его бедру, лишь подтверждает эту гипотезу. Главный герой фильма опускается на колени перед откинувшейся на спинку дивана героиней и, покрыв поцелуями ее груди и живот, спускается ниже. Мелькор чувствует, как учащается дыхание Ариэн и как замирает ее рука на его бедре. Кажется, ей и правда все же нравится что-то кроме садо-мазо. – Хочешь так же? – бархатистым полушепотом спрашивает Мелькор. Он не сомневается, что после такого предложения Ариэн как минимум влепит ему пощечину, а как максимум и вовсе выгонит, но, как обычно, неспособен удержать язык за зубами. Ариэн, однако, не торопится наказать возлюбленного за дерзость. Она поворачивает голову, с испытующе-задумчивым прищуром вглядывается несколько мгновений в его лицо и наконец говорит то, чего Мелькор никак не ожидает от нее услышать: – А хочу. – Ущипни меня, – потрясенно просит Мелькор. Это крайне глупо, но более умных слов в голову не приходит. – С удовольствием. Ариэн с силой зажимает пальцами кожу на его руке чуть выше запястья и с неприкрытым наслаждением наблюдает, как Мелькор пытается сохранить неподвижность лица. – Достаточно? – усмехается она, когда он все же морщится. – Тогда продолжим. Выключив фильм, Ариэн седлает колени возлюбленного (вернувшись домой, она сменила платье на джинсы и футболку, что сейчас очень кстати) и набрасывается на Мелькора с поцелуем еще более страстным, чем тот, что был призван расставить точки над «и» в ее отношениях с Тилионом. Рубашка летит в сторону; острые ногти вспарывают кожу на спине и плечах. Возбужденный до предела, ничего сейчас не желающий сильнее, чем любить Ариэн, пусть и «односторонним» способом, Мелькор все-таки находит в себе силы отстраниться: что если она все же?.. – Ты ведь сейчас не издеваешься? – с совершенно несвойственной ему обычно неуверенностью спрашивает Мелькор, прерывая поцелуй. – Представь себе, не издеваюсь, – усмехается Ариэн – и правда теперь уже вовсе не издевательски. – Надеюсь, ты тоже. Вместо ответа Мелькор подхватывает ее на руки и уносит в сторону спальни, с удовольствием отмечая, что она явно не против. – Не на диване же, – с улыбкой поясняет он, укладывая возлюбленную на постель. – Мы ведь не в кино. – Как мило с твоей стороны позаботиться о моем комфорте, – Ариэн вроде и смеется, но ее желание сейчас не менее очевидно, чем ревность Тилиона. – Впрочем, что-то мне подсказывает, что тебе просто хотелось поносить меня на руках. – Одно другому не мешает, – честно отвечает Мелькор. Он целует ее – медленно и нежно, дразняще касаясь языком ее языка, смакуя неповторимый вкус ее губ. Забывая о себе, смиряя нетерпение ласкать ее так, как никогда прежде не ласкал. Он осторожен: впервые оказавшись сверху, он прижимается к ней всем телом, но старательно держится на весу, чтобы Ариэн даже на миг не показалось, будто он пытается ограничить свободу ее движений. – Если мне что-то не понравится, – говорит Ариэн между поцелуями, – я остановлю тебя; в любой момент. И ты пожалеешь, если не остановишься. – Я знаю, – с легким смешком отвечает Мелькор. – А ты прекрасно знаешь, что я не собираюсь тебя ни к чему принуждать. Он делает все медленно, игнорируя собственное острое желание. Пусть она заведется. Пусть она захочет. Пусть она не пожалеет, что подпустила его к себе. Нет, Мелькор не настолько наивен, чтобы верить, что Ариэн пожелает большего – сейчас он просто хочет доставить ей удовольствие. Он покрывает поцелуями ее шею и ключицы; легонько касается кончиком языка яремной впадины; торжествует, чувствуя грудью, как твердеют ее соски. Проникает ладонями под черную футболку, ласкает руками спину и талию возлюбленной, но не торопится спускаться ниже – еще не время. Слегка задрав футболку, не обнажая пока грудь, к которой так хочется прикоснуться, он мягко целует ее живот, проводит языком по вертикальному пупку, прослеживает губами чуть намеченные желобки, разделяющие кубики пресса. Ариэн выгибается и чуть слышно стонет, и для Мелькора нет сейчас музыки слаще. Он медленно, в любой момент готовый остановиться, стаскивает с нее футболку. Позволяет себе мгновение полюбоваться на осыпанные золотом веснушек острые груди – и наконец прикасается к ним губами. Мелькор долго играет языком с затвердевшими сосками возлюбленной и покрывает поцелуями ее грудь, вырывая стон за стоном, чувствуя, как бегут мурашки по ее нежной коже и получая невыразимое удовольствие от осознания, что причина тому – он. Ариэн царапает ему спину, привычно вспарывая ноготками оставленные хлыстом рубцы – но, кажется, впервые делает это в порыве страсти, а не из осознанного желания причинить боль. Чувствуя, что Ариэн возбуждена до предела, Мелькор целует ложбинку меж манящих грудей и медленно движется вниз, вырисовывая губами мягкий зигзаг на ребрах и животе возлюбленной. Осторожным, неторопливым движением он расстегивает ее джинсы и, лаская руками стройные ноги, двигаясь без спешки и напора, окончательно избавляет девушку от одежды. На миг Мелькор напряженно замирает, слишком хорошо понимая: возможно, именно сейчас придется остановиться. Пусть Ариэн сама проявила инициативу, он все же несколько сомневается, что она и впрямь морально готова предстать полностью обнаженной перед мужчиной, какое бы возбуждение ни испытывала. Однако Ариэн по-прежнему пылает желанием: грудь ее часто и коротко вздымается, рот до невыносимости эротично приоткрыт, будто ей не хватает воздуха, щеки заливает румянец, и Мелькор уверен, что причина его – вовсе не стыд, ибо одна рука девушки явно неосознанно блуждает по ее груди, задевая по-прежнему твердые соски, а другая – ласкает шею, на которой бешено пульсирует жилка. Мелькор торжествует – но напоминает себе, что торопиться не следует: меньше всего он хочет напугать излишней напористостью едва раскрывшуюся перед ним Ариэн. Он осыпает нежными дразнящими поцелуями низ ее живота и наконец добирается до покрытого мягкими медными волосками лобка. Некоторое время он продолжает целовать – лобок, чувствительную точку соединения половых губ над головкой клитора, внутреннюю поверхность бедер: пусть Ариэн привыкнет к ощущению его губ в самом сокровенном месте. Его собственное желание сгущается в паху, будто оттягивая мошонку и болезненно концентрируясь в давно уже налившемся возбуждением члене, изводит, вгрызаясь в мозг и мешая сконцентрироваться – но Мелькор усилием воли отгоняет не имеющие перспективы мысли о собственном удовольствии. Сейчас в центре происходящего – Ариэн. Сейчас – и всегда. В стонах девушки начинает сквозить пока еще чуть заметная нотка нетерпения, и Мелькор понимает: она готова. Он медленно проводит кончиком языка по набухшему клитору, вырывая новый стон – на сей раз глубокий и протяжный. В этом смысле с Ариэн оказывается невероятно просто: она не тот человек, который станет имитировать удовольствие. Мелькор начинает с легких ритмичных движений, чувствуя, как клитор под его языком стремительно наливается кровью. Он ласкает Ариэн нежно и без спешки, чувствуя на языке возбуждающий вкус ее тела, постепенно наращивая темп и усложняя движения. Какое наслаждение – изучать любимую женщину, точно осваивать незнакомый доселе музыкальный инструмент, бережно исследовать реакции ее тела на ласку, такие разные даже при крошечном смещении языка или едва заметной смене амплитуды движений, чутко ориентироваться на малейшие изменения в голосе и не умеющем лгать языке тела, каждый миг делая новый шаг к совершенству… Мелькор пробует разные техники: сначала игриво рисует языком на клиторе Ариэн буквы ее имени, потом обводит его дразнящей буквой «v», некоторое время игнорируя чувствительную головку, но лишь для того, чтобы чуть оттянуть наступление оргазма, тем самым сделав его ярче – у Мелькора вовсе нет желания мучить Ариэн так, как она мучает его. В конце концов он останавливается на ритмичном и методичном выписывании восьмерок – именно на эти движения его языка Ариэн реагирует ярче всего, и спустя некоторое время Мелькор чувствует по особым едва уловимым низким ноткам в ее стонах, что она близка к пику удовольствия. Ее оргазм – лишь вопрос времени, и Мелькор старается сохранять взятый ритм и скорость, чтобы не «спугнуть» его. Стоны Ариэн ласкают его слух, будто подталкивая ускориться, но Мелькор знает, что этим лишь все испортит: женское тело не терпит спешки. Еще несколько минут уверенно-нежных ласк, и вот он ощущает кончиком языка пульсацию ее клитора. В тот же миг Ариэн содрогается всем телом, стонет коротко и беззащитно и обмякает в его руках. Мелькор медленно выпрямляется, стоя на коленях на смятой постели, тяжело дыша и откровенно любуясь возлюбленной, которой только что открыл новую грань удовольствия. На губах – восхитительный вкус Ариэн, в паху болезненно-приятно пульсирует жгучее желание. Мелькор чувствует себя так, будто только что прошел церемонию коронации; будто Ариэн короновала его своим оргазмом.

***

В комнате постепенно становится светлее. Мелькор лежит неподвижно – Ариэн обнимает его во сне, точно плюшевого медведя. Сам он оставил надежду заснуть много часов назад – желание буквально взрывало и тело, и разум. Оно пульсирует, тянет, жжет; это мучительно – и одновременно приятно. Ариэн несколько раз сонно хлопает медными ресницами, убирает руку с его груди, переворачивается на спину и по-кошачьи потягивается, издав звук, напоминающий мурлыканье. Мелькор не может решить, чего в этих естественно-простых, вряд ли даже осознанных действиях больше – милого или сексуального. Ариэн же отбрасывает с лица огненные пряди, трет глаза и смотрит на Мелькора так, будто пытается понять, не приснился ли он ей. – Ну что? – самодовольно спрашивает Мелькор, чувствуя, как возбуждение тугим горячим узлом пульсирует внизу живота. – Оправдал я оказанное доверие? – Ну и формулировочки у тебя, – фыркает Ариэн, окончательно проснувшись. – Не беспокойся, если бы мне не понравилось – ты давно был бы за дверью. – Не сомневаюсь, – усмехается Мелькор. Ариэн приподнимается на локте и проходится ноготками по ожогам, которые собственноручно оставила на его груди несколькими днями ранее. Мелькор ощущает, как по телу разбегаются легкие импульсы боли – и желания. – Не спал? – Ариэн легонько касается кончиками пальцев кожи под его глазами, видимо, налившейся синевой после бессонной ночи. Мелькор чуть заметно вздрагивает, точно ему на грудь упала очередная капля горячего воска, – это самое нежное прикосновение, каким одарила его Ариэн за все время их странных отношений. – Зло не дремлет, – Мелькор улыбается уголком губ. – Кофе хочешь? – Почти так же сильно, как тебя. – Отлично, тогда принеси и мне тоже.