Китайские каникулы

Не Хуайсан скачет по илистым кочкам вслед за Азирафелем и придерживает на макушке такую же шёлковую шляпу доули нежно-розового цвета. Он не может понять, что толкает ангела именно в этом направлении. Наверное, какая-то потусторонняя чуйка, а может, связь в области парного совершенствования, что звучит гораздо более романтично и заставляет вздрагивать его нежную натуру. Не Хуайсан, несмотря на всю изворотливость ума, совсем не циник. Поскользнувшись в глинистой луже, оставшейся после вчерашней грозы, Глава Не шлёпается на пятую точку и с трудом пытается догнать слишком оживлённо шагающего приятеля-небожителя. — Кроули, ну куда ж ты запропастился, я знаю, что ты здесь! — Откуда? — Ах, я всё-таки был прав. Ты здесь. Я хочу посоветоваться. Мы с господином Не сопоставили данные и пришли к выводу. Для нормального взросления и семейного счастья молодому господину Цзиню нужно, чтобы в его семействе царили мир и душевное благополучие. У него не так мало родни. Вэй Усянь, как мы видим, вполне гармонично распорядился своей жизнью, несмотря на прежние противоречия. Чего не скажешь о самом близком человеке для мальчика — о его дяде Цзяне. — Цзян Чэн упрям и несговорчив, но сердце у него мягкое. Именно он так избаловал племянника. — Не Хуайсан слегка запыхался, но легко подхватывает мысль. — Если будет счастлив дядя, всё пойдет на лад, Цзинь Лин сможет строить самостоятельную жизнь и не метаться между двумя кланами, а для этого... Они говорят по очереди, видно, что уже обсудили это не единожды. Кроули прекрасно понимает, что объективно они правы. Но в нём играет внезапное демоническое упрямство (и запоздалый ужас, поскольку документы он уже заполнил и отправил). — А с чего вы взяли, что Аду выгодна эта семейная идиллия? Нашли о чём заботиться! Я, может, сам уже подыскал кандидатуру, вполне подходящую… — ...Главу Цзян нужно женить! Что, Кроули?.. Вид у ангела какой-то не то чтобы несчастный, но такой… неуверенный. Он ещё продолжает лучезарно улыбаться, а в глазах поселилась тревога. Кроули нервно поглаживает татуировку на виске, и его встречный оскал мало напоминает улыбку. Всё-таки зачем он поторопился? Хотел поскорей избавиться от обузы, да и сладкоречивый этот помощник судьи… Кроули запоздало понимает, что его использовали, как наивного игрока в напёрстки. Кое-кто слегка облажался. Только слегка, потому что какое ему дело до этих смертных. Какое ему дело до этого ангела! Этот нежнотелый зануда всё время называет его гадким демоном и смотрит так, что Кроули всякий раз нервно сглатывает. А потом оказывается в пентаграмме на потеху ребятне… Он не будет сожалеть, это недостойно пафосного демонического образа! Воздух вокруг них наполняется пронзительным звоном, от которого Кроули глохнет и валится на колени. Азирафель расправляет огромные белые крылья и прикрывает его уши. Не Хуайсан не слышит ровным счётом ничего и недоуменно взирает на пару сверхъестественных существ. Вокруг них вздыбливается берег озера, в камышах трещит, словно пробирается бегемот, раздаётся воинственное кваканье. Не Хуайсан в ужасе вытягивает шею и тотчас прячется за веер. Камыши вспыхивают, но тотчас гаснут из-за сырости, оставляя в воздухе удушливую вонь. По мелководью к ним вышагивает Хастур с жабой на шляпе и тащит за шиворот семенящего Цзинь Гуанъяо. Пронзительный звон сменяется свистом лопастей, напоминающим десантный вертолёт будущего, но об этом никто из присутствующих ещё не знает. Разрезая крыльями влажный полуденный воздух, на сцену боевых действий влетает архангел Гавриил. — Именем Святых Небес приказываю вам, ничтожные демоны, повиноваться! Вы хотите нарушить мировой порядок и воскресить грешника против Воли Ея! Из самой зловонной лужи с чпоканьем вылупляется мухомор и вырастает до размеров весьма невысокой дамочки в чёрных лохмотьях, но с вызолоченной саблей у пояса и роем навозных мух вокруг головы. В руке она сжимает давешнего мышонка и непринуждённо чешет за ухом указательным пальцем. Она явно не робеет перед громыхающим архангелом и сразу вступает в перепалку: — Что за высокопарные речи! Это ваш Отдел Высших Воздействий предписал нам выполнить заказ третьей стороны по воскрешению смертного. Обычная процедура, в первый раз что ли… — Да как смеешь ты, Адское отродье! Вельзевул, следи лучше за своими мухами! — От отродья слышу! Хастур, этого человечка вписал Кроули? — Да, самый что ни на есть грешник, первый сорт, душа чернее сажи! — Вот! Давай я подмахну, и ему выдадут тельце. Дагон с моей подписью подсуетится, не придется три года ждать. Гавриил пыхает электричеством, вода в озере морщится складками, жаба Хастура начинает орать особенно мерзко, ей вторят юньмэнские лягушки. Архангел не выдерживает и в момент передачи бумаг испепеляет серые бланки компактной шаровой молнией. Цзинь Гуанъяо горестно вскрикивает и хватается за голову. — Ты что творишь! — воинственно орёт Вельзевул, мухи угрожающе жужжат у самого носа Гавриила. — П-простите, а можем ли мы предложить другого кандидата на воскрешение, более… достойную? — Азирафель поднимает руку и беспомощно шевелит в воздухе пальцами. Мухи тотчас подлетают к нему, он отмахивается доули. Все присутствующие нетерпеливо разворачиваются к ангелу, тот нервно теребит вышивку на ханьфу. — На самом деле я, как случайный свидетель со стороны Небес, осмелюсь предложить кандидата, чьё воскрешение пошло бы на пользу общества. Это женщина, — он непроизвольно кланяется в сторону Вельзевул, — вылечившая сотни людей, она спасла многие жизни и приняла смерть от рук толпы, чтобы спасти близкого человека. — Любовника? — сурово вопрошает Гавриил, а сам показывает Азирафелю большой палец, как будто Это Адское Отродье слепая. Вельзевул замечает и хмурится. — Нет, совсем нет. Изгнанника, взявшего под защиту её род. Она умерла незамужней девой. — Откуда ты всё это знаешь? — одними губами спрашивает Кроули, и ангел делает случайный жест шляпой в сторону сидящего под кустом Не Хуайсана. Чавкающая грязь у ног Вельзевул вновь вспучивается сероводородными пузырями, и на твёрдую почву вышагивает шишковатый и пупырчатый демон-привратник, он же глашатай, он же младший чиновник минимальных поручений. Собственно, это мелкое чудище не имеет имени, никто не знает даже, один ли он или их легион, таких уродцев. — А вот значица из канцелярии докладивають, што кончилися у них бланки-та. Эрик как есть все извёл, одноразовая нечисть. Гавриил смотрит так страшно, что всем становится ясно: сейчас на одного пупырчатого идиота станет меньше. Но тому совершенно безразличны гневные взгляды чужого начальства — у него есть своё. Пупырок продолжает кланяться Вельзевул и разводить лапками — нет, ни одного даже вот такусенького. Мухи благосклонно усаживаются на голове пупырчатого в форме лаврового венца.

***

— Та-ак, а теперь мой выход, не будь я Старейшиной Илина, — шепчет в высоких кустах боярышника Вэй Усянь. — Лань Чжань, как я выгляжу? — Мгм… — Давай сюда эти бумажки. Хорошо, что в твоём ордене используют разглаживающие заклинания. То-то вы всегда так аккуратно выгля… Не толкайся, я уже иду. Цзинь Лин со мной. — Мы тоже идём! — Не-а, вы ноги в руки, вернее, на мечи — и бегом за Цзян Чэном, он сейчас разбирает почту. Вэй Усянь заводит какую-то кабацкую песенку про девицу в красном ханьфу и её мать и с шумом лезет на полянку. Все стоящие на берегу уже повернули головы в сторону боярышника и ждут очередного подвоха, правда, не знают, с чьей именно стороны. Подвох не заставляет себя ждать в виде местного смертного в чёрном ханьфу с красной отделкой. Человек прямо таки лучится радостью и приветственно машет Кроули, тот непроизвольно кривится в ответ. В правой руке местный прокручивает флейту, а в левой сжимает пачку потерянных на кладбище бланков. Позади него высится внушительная фигура в белом. Рядом жмётся зелёный юнец в золотистых одеждах, неосторожно вызвавший этот межмирный конфликт. Гавриил оценивает группу поддержки и подозрительно щурится. Вэй Усянь торопливо кланяется и обращается с речью сразу ко всем присутствующим: — Поскольку господин Ацзи Фэнь уже озвучил вполне взвешенную позицию, удовлетворяющую заказчика… Удовлетворяющую? — строго спрашивает он племянника. Тот испуганно кивает. — То мы можем предложить ему. Ах нет, это же господин Гжоу Ли уполномочен заполнить бумаги, они действительны только с его подписью… — Вэй Усянь протягивает бумажки демону. — И конфликт исчерпан. Бабайки сыты, детишки целы. — Мгм, — в подтверждение его слов наклоняет голову Лань Ванцзи и поворачивается к мальчику. — Я желаю, чтобы демон Гжоу Ли вернул из Диюя Вэнь Цин!!! — голос Цзинь Лина срывается на писк, но он услышан обеими сторонами. — Принято, малой, — шипит Кроули и, взяв у Вэй Усяня бумажки, вписывает имя девы Вэнь. Повторив процедуру трижды и снабдив документы подписью, он отправляет их прямиком в грязнющие лапы привратника. — И не вздумай потерять, пирожочек! Кроули встаёт и небрежно отряхивает одежду. Гавриил проверил бумаги издали, кинув орлиный взор, ещё когда Кроули писал имя. — Справедливость восторжествовала, Азирафелю объявляется устная благодарность. Всем спасибо, все свободны. Он расправляет крылья и берёт разгон. Вельзевул широко замахивается, и среди широких складок архангельского одеяния расцветает чернильное пятно. Это летучая мышь в ужасе растопырила лапки и крылышки. — А вот и счастливый будущий жених, — неожиданно бодро восклицает Кроули при виде приближающегося Цзян Чэна. — Покуда мы не разошлись, я сообщу вам, моя госпожа, своё экспертное мнение. Вельзевул, тоже собравшаяся восвояси, оборачивается: — Что ты можешь сказать? Ты опозорил нас перед этими белопёрыми… — А вот и нет. Я действительно ждал их одобрения, чтобы позже посрамить. Итак, за что же госпожа Вэнь попала в департамент Диюй? — Кроули скалится и обводит взглядом всех, включая жабу. — Вздорная баба, любительница втыкать иголки в кого попало, деспотичная сестра, врачиха, проводившая весьма рискованные операции на живых людях без наркоза, вивисекторша редисок. Поздравляю, глава Цзян! Вам достанется склочница и скандалистка, которая заткнула бы за пояс вашу покойную мать в самые худшие минуты жизни. После ссор она подсунет вам в рис пилюлю, вызывающую понос. Она будет кормить ваших детей по часам и не даст ни есть, ни спать! Он с трудом переводит дух и замечает совершенно изумлённый взгляд Лань Ванцзи. Тот, наверное, не видел, чтобы люди говорили с подобной скоростью. Хотя у него же есть Вэй Усянь… Азирафель в ужасе мнёт поля доули и смотрит на Не Хуайсана. Тот загадочно улыбается. Тогда Азирафель переводит взгляд на демона. — Откуда ты всё это узнал? — спрашивает он одними губами Кроули. Тот незаметно кивает на Вэй Усяня. — Повезёт тебе с тёткой, — Вельзевул ядовито улыбается, и одна подлая муха садится Цзинь Лину прямо на кончик носа. — Кроули, реабилитирован. Хастур, за мной. Она уходит под землю как военный корабль с пробоиной — не спеша и с определённым достоинством. Впечатление портят мухи, суетливо пытающиеся пробить земную кору. Цзинь Гуанъяо делает несколько отчаянных жестов в сторону Кроули, но Хастур тащит его по лужам. Кроули пожимает плечами: ну, не повезло, не потонешь же? Гуанъяо действительно болтается на поверхности грязи и отказывается тонуть. Кроули подходит ближе. — Да не трепыхайся ты так. Хочешь, в Вальхаллу пристрою? У меня есть одна знакомая там, с рогами и ногами и… всем остальным. Она бы тебя на руке носила. Дипломатические связи опять же, а? — Кроули, ты молодец, — непонятно, чего в голосе Азирафеля больше — яда или восторга. — А вот это вот не надо! — Демон раздражённо щёлкает пальцами, и бывший Верховный Заклинатель исчезает с поверхности земли. Цзян Чэн безмолвствует всё это время, не в силах вставить слово. Он уже понял про Вэнь Цин, но совершенно не в курсе, что за странные существа бродят в окрестностях Пристани Лотоса. Летающий мужчина — вне всякого сомнения, ангел, уродец с гребнем и лохматая девка с мухами — демоны, тот парень с чёрными глазами тоже. Откуда взялся Цзинь-чтоб-он-провалился-Гуанъяо? К счастью, все они поспешно покидают место встречи, причем прямо в соответствии с его пожеланиями. Цзинь Лин смотрит на него с какой-то надеждой. — Что смотришь? Без меня меня женил? Я так понимаю, это заговор? — Цзян Чэн обводит глазами всех присутствующих. — Надеюсь, что да, — шепчет Не Хуайсан и первым идёт в сторону дома. Он чертовски устал.

***

— Ждать три года, сказала она? —Цзян Чэн цедит фруктовое вино в компании всех гостей, кроме мальчиков и Лань Ванцзи. Мальчишки отправились на ночную охоту, запланированную ещё две недели назад. Цзян Чэн очень сомневается, что на его юных гостей может произвести впечатление мелкая юньмэнская нечисть после небожителей и демонов. Но им надо войти в ритм повседневной жизни. Потренироваться, в конце концов, провести время без взрослых. Лань Ванцзи не переносит алкоголь, потому обретает душевное равновесие (оно у него поколебалось хоть на волос?) с помощью музицирования на гуцине. Сейчас он не играет ничего особенного, просто перебирает струны, но постепенно вырисовывается мелодия «Покоя». Потом он играет разную светскую музыку, не применяя духовных сил, и изысканные мелодии настраивают каждого на лирический лад. Ангелу сегодня приятно сидеть молча, он медленно просматривает книгу поэзии из местной библиотеки. Кроули и Вэй Усянь поспорили, кто кого перепьёт, но быстро забросили соревнование и теперь болтают о разных местах Поднебесной. Днём Кроули познакомился с Яблочком и невероятно быстро очаровал его яблоками. После этого они ещё гуляли по местным садам, и ослик трусил за демоном как привязанный. Странно, его вечно пугаются лошади и кошки, но этот дружелюбный осёл явно хочет познакомиться поближе. Это всё яблоки. Соблазнение и яблоки. Снаружи в резную панель окна ударяется яблочный огрызок. Спустя совсем краткий промежуток времени — второй огрызок. Вряд ли кто-то будет поднимать огрызок, чтобы бросить снова. Кроули подходит к окну. Под окном мнётся одноразовый Эрик. Он со страшной скоростью обгрызает наливное яблочко и опять замахивается. Кроули успевает увернуться. Эрик наконец понимает, что его заметили, и машет когтистой черной рукой. А рядом с ним стоит кто-то очень небольшого роста, пониже Эрика, но голову не видно, она скрыта большим шёлковым зонтом того же алого цвета, что и яблоки, растущие на дереве рядом. — Мне кажется, она преувеличила, чтобы Гавриилу досадить. — Думаешь? — Ангел рядом с ним смотрит вниз. — Ох, цзе-цзе! — Вэй Усянь кричит на всю комнату: — Цзян Чэн, иди встречай! Эрик быстро ретируется в темноту, а Вэнь Цин остаётся в круге света от большого бумажного фонаря на палке. Она убирает зонт и задирает голову. На её маленькое личико зануды-отличницы со сведёнными бровями падают тяжёлые капли летнего дождя, и она вдруг начинает ловить их губами и смеяться, когда вода попадает в чуть оттопыренные уши. На неё налетает Вэй Усянь и что-то вопит, подняв на руки. Цзян Чэн подходит и кланяется в пояс, зовёт в дом. — Мы поедем завтра? — спрашивает Кроули и разом отхлёбывает большой глоток вина. — Имеет смысл путешествовать с семьёй Лань. Не стоит вламываться на охраняемую территорию без специальных жетонов. Во всяком случае, мне — я планирую там поработать. Да и Ханьгуан-цзюнь прикроет наши… эм-м ягодицы, если что. И мальчики адекватные вполне, я знаю, что они тебе нравятся. Подозреваю, что и господин Вэй составит тебе компанию. Я уже не говорю об осле. И они остаются ещё на немного, пока Вэй Усянь наобщается со своей подругой, а Цзян Чэн начнёт разговаривать длинными предложениями. Райские мухоловки Юньмэна вырастили птенцов и теперь радостно носятся с ними по ивовым кустам. Лето катится к завершению.