Nevermore

— Ты был моим другом… И ты предал меня! — На французском кричит Жан через всё поле во время разминки. Через пару минут начнётся игра Троянцев с Лисами, по итогу которой одни пройдут в финал, а другие покинут стадион до следующего сезона. Журналисты, стоящие рядом с выходом на стадион Пальметто, не поняли ни слова из того, что сказал Жан. Плевать, главное, что Дэй понял. Взгляд зелёных глаз через всё поле метнулся к Моро. За те полгода, что он играет за Троянцев, раны, которыми было исполосовано всё его тело, затянулись, оставив на память лишь бледные шрамы. Они оба бежали разминку, но не прерывали зрительного контакта — война малахита и ледяной стали. — Ложь. — Одними губами отрезает Дэй, когда Ваймак зовёт Лисов к себе, чтобы обсудить тактику игры. Ложь — повторяет он ещё раз, будто пытаясь убедить в этом самого себя. Игроки на поле. Стартовая сирена. Никогда, никогда Жан не играл настолько хорошо. Кевину и Нилу приходилось совместно обходить линию обороны Троянцев, чтобы хоть как-то набирать очки. Новый вратарь Лисов даже приблизительно не мог сравниться с Эндрю, который выйдет во втором тайме. Жесткий бросок правой, более привычной, рукой. Свист мяча, который получается исключительно если использовать тяжёлую клюшку. Секунда. Жан перехватывает мяч и снова вводит его в игру. Ещё несколько минут бессмысленных перебрасываний мяча с одной половины поля на другую. Последние секунды первого тайма — Нора Джин забивает ещё один гол. Счёт 4: 5 в пользу Троянцев. Жан ухмыляется так, как раньше это делал Рико. На секунду красно-золотая форма перестаёт существовать. Они — Кевин и Жан — вновь в Эверморе, стоят в толпе других Воронов перед тренером Мориямой, на коленях и с опущенными головами, пока тот отчитывает их за то, что они недостаточно синхронно взяли клюшки. Воспоминание, видимо, отражается у него на лице, потому как спустя пару секунд Жан вновь выглядит, как загнанный кролик. Призрак Рико до сих пор идёт за ним по пятам — думает Кевин, уходя с поля на перерыв. — Какого чёрта?! — с порога спрашивает Ваймак. — Проснулись нежные чувства к бывшему сокоманднику? Все поняли, к кому был обращен вопрос. — Нет, сэр. — Ровным тоном отвечает Кевин. Железное правило: называть тренера отцом или Дэвидом можно когда угодно, но не во время тренировок и соревнований. — Жан просто пожелал нам хорошей игры, как и всегда. Вопросов больше не было. Только Нил с непониманием косился на напарника, пока Ваймак объяснял тактику игры на второй тайм. Эндрю как всегда безразлично поглядывал на табло со счётом — знал, что усилиями Кевина и Нила во втором тайме они как-нибудь сравняют его, а то и победят. Это продолжалось до тех пор, пока Дэй не заявил: — Меня нужно заменить. Все застыли в недоумении. Никто из стартовых нападающих никогда самостоятельно не просил замены. Да что там «не просил» — Ваймак насильно вытаскивал Нила с Кевином за пределы поля, чтобы хоть иногда выпускать запасных в игру. Луи Диабло, не игравший на соревнованиях уже несколько недель, встрепенулся. Тренер озадаченно кивнул, и Кевин со своим запасным поменялись местами. Жюри огласили все замены, пока игроки занимали свои позиции. Двенадцатый номер в команде Лисов выходил на соревнования второй раз в жизни — первый был, когда Кевин выбил себе лучезапястный сустав, почти два месяца назад. Прозвучала сирена, мяч ввели в игру. И пока на поле разгорались безукоризненно честные битвы за мяч, за пределами разметки, разделённые двумя тонкими плексигласовыми стенами, свою битву вели сталь и малахит. В какой-то момент Жан скосил глаза на раздевалку, отведенную для Троянцев. Кевин кивнул и встал со скамейки. — Я скоро вернусь, — сказал он Ваймаку, который, впрочем, был слишком увлечен игрой. Один из репортеров, сидевших на несколько рядов выше Дэя, черкнул что-то у себя в блокноте и продолжил следить за нападающим Лисов, медленно удаляющимся в сторону гостевой раздевалки. Жан уже ждал его, когда Кевин закрыл дверь. — И снова здравствуй. — Холодно сказал Моро. Кевин не ответил, лишь опустил голову, как когда они стояли перед тренером Мориямой. — Предатель. Трус. Бросил меня, как только представилась возможность, хотя в детстве клялся, что мы всегда будем играть на одной стороне поля. И что в итоге? Я оторван от лучшей команды экси в Америке, играю с омерзительно честными Троянцами против шайки отбросов из Пальметто. И ты конечно же играешь за них, mon meilleur ennemi. Как ты допустил это? Кевин всё понял. Конечно, он не мог не понять. Жан был отдан на растерзание Воронам, когда ему исполнилось тринадцать, и в первый же день его подарили Рико, который, в свою очередь, объединил Моро и Дэя в тандем. Именно Рико придумал систему пар для Воронов. «Благодаря» ему Кевин и Жан стали этакими мучениками, с которых всегда требовали дважды: сначала тренер Морияма, а потом его племянник. Сначала трость — потом лезвия. Но второе только для Жана. — Жан, Рико давно мёртв. — Не смей называть Короля по имени! — Он смотрел не на внешнюю обстановку, а глубоко в свои воспоминания. — Не смей! Кевин судорожно вспоминал, что рассказывала Бетси про общение с неуравновешенными людьми, когда Эндрю только-только назначили таблетки. — Хорошо, — спокойно кивнул он, пытаясь унять дрожь в коленях. Десять сантиметров разницы в росте не так пугали его, как то, что Рико был в разы сильнее за счёт этого. — Жан, Король давно погиб. Моро смотрел на него пустым взглядом, а потом резко вскочил с лавки и прижал к дверце шкафчика. Ладонь защитника сомкнулась на горле нападающего, грозя полностью перекрыть кислород. — la menterie, — с сумасшедшим огнём в глазах ответил Жан. — Нет, — начиная хрипеть, прошептал Кевин. Рука на его горле сжалась сильнее. Неужели именно это ты испытывал, когда Рико избивал тебя до полусмерти? Неужели каждый раз ты думал о том, что я должен разделить с тобой эту участь? Ведь должен бы, так было бы честно. — Жан! — В ужасе кричит кто-то третий. — Жан! Жан, отпусти его! Пелена спадает с глаз Моро, а Дэй, уже почти без сознания, сползает вниз по металлической дверце, хватая ртом воздух. Кашель прошивает лёгкие, но спустя несколько бесконечно долгих минут Кевин уже почти выровнял дыхание. Он поднимает взгляд вверх — туда, где сидят Жан и, кажется, Джереми. Капитан Троянцев разрывается между Моро и Дэем, но когда второй отчеканивает глухое «я в норме» он полностью переключается на Жана. — Что здесь произошло, милый? — Je ne me souviens pas exactement, — нервно отвечает Жан. Кевин до сих пор помнит, что когда Моро сильно переживает, он говорит только на французском. — Pardonne-moi, — говорит он, в панике глядя на Дэя. — Tout va bien, — отвечает Кевин, едва успевший отдышаться. Джереми, едва ли знающий десять слов на французском, лбом упирается в языковой барьер. Кевин слегка склоняет голову в знак того, что всё под контролем. — Жан, всё хорошо. Ты просто перенервничал, давай я принесу тебе воды? — Нокс смотрит на него с беспокойством явно большим, чем того требует должность капитана команды. Моро лишь молча кивает, не отводя взгляда от Дэя. Его глаза наполняются слезами, когда дверь за капитаном Троянцев закрывается, и тут Кевин начинает кое-что подозревать. — Прости меня, прости пожалуйста, — умоляет Жан, падая на колени рядом с Кевином. — Я ужасный человек. — Слёзы реками стекают по щекам и капают на пол. — Всё в порядке, — Кевин медленно приобнимает парня за плечи, стараясь не навязывать прикосновений. Никто не знает, насколько далеко от Жана сейчас находится тень Вороновых крыльев. — Нет, нет, я ужасен, ты даже не представляешь, насколько. Я всем вру. Всегда вру. — Он судорожно всхлипывает — Троянцы такие хорошие, а я обманываю их, всё время обманываю, Кев. Я отвратителен. — Ты вовсе не отвратителен. — Я плохой человек! — Нет. Ты хороший человек, с которым случилось много всего плохого. Скоро придёт Джереми, и всё будет в порядке, — Кевин говорит успокаивающим голосом, как если бы общался маленьким ребёнком, только что разбившим коленки. Жан вновь тихо заплакал и лёг на плечо бывшего сокомандника. Кевин обнял его и начал поглаживать по спине. Дверь открылась, и в раздевалку зашёл Джереми со стаканом воды. — Мon chéri? — Нокс присел рядом с ними на пол. — Я принёс воды. Жан едва ли повернулся в его сторону, но этого хватило, чтобы Джереми начал волноваться сильнее. Вид заплаканного парня не смущал его, но в тот момент Нокс хотел прижать его к себе и никогда больше не отпускать, не допустить того, чтобы Жану ещё хоть раз в жизни было так же плохо. Капитан Троянцев подвинулся ближе. — Пойдёшь ко мне? — Джереми похлопал себя по коленкам. Жан, как маленький ребёнок, с надеждой посмотрел на него и быстро закивал. Парень беззлобно ухмыльнулся и раскрыл объятия для Моро. Темноволосая макушка примостилась у него на груди и Жан тут же зашептал: — Прости. Кажется, я сказал о тебе что-то ужасное. — Ничего, — Джереми покачивался из стороны в сторону, убаюкивая парня. Тёплые ладони перебирали волосы Жана, аккуратно массируя голову. Эти двое практически лучились теплом, несмотря на то, что ещё пару минут назад Моро было слишком плохо. Сейчас ему чуточку лучше, и всё благодаря капитану его команды. У Рико было прямо противоположное воздействие. Кевин поднялся с пола и пошёл к выходу из раздевалки. — Если что, я сижу рядом с отцом. Джереми кивнул и снова начал шептать что-то Жану, стараясь вернуть его в строй. Им предстоял очень долгий разговор про всё произошедшее. Дэй же тем временем уже продвигался к скамейке запасных Лисов. — Где ты был? — Не отрываясь от игры, спросил Ваймак. — Мы с Жаном и Джереми обсуждали тактики, которые использовали в первом тайме, — не смущаясь соврал Кевин. Табло высвечивало по пять очков в каждой команде. Эндрю лениво следил за мячом, находящимся на другой стороне поля, Аарон, Мэтт и Ники напряженно ждали нападения, а Нил и Луи носились по половине поля Троянцев, в который раз безуспешно обходя защиту. Скорость Джостена и практически идеальная точность подач Диабло с лихвой перекрывались отличной реакцией одной лишь Альварес. До конца второго тайма оставались считанные минуты, а Фортуна и не хотела занимать чью-либо сторону. Периферическим зрением Кевин замечает, как из гостевой раздевалки выходят Жан с Джереми. Взгляд тут же метнулся к журналистам, сидящим на половине поля Троянцев, которые уже строчили что-то у себя в записных книжках. Да, интервью обещает быть интересным. Две минуты до конца матча — Троянцы забивают гол в ворота уснувшего Эндрю. Минута — Нил и Луи не остаются в долгу. Тридцать секунд — мяч ударяется в паре сантиметров от ворот Лисов. Пятнадцать — Нил посылает мяч в ворота Троянцев. Тринадцать — Альварес перехватывает мяч и вводит его в игру. Десять — начинается борьба Мэтта и Эндрю с нападающими Троянцев. Сирена. Матч окончен ничьей. Обе команды будут пробивать по два штрафных. Вратари заметно напрягаются от этой новости. От Лисов штрафные будет бить Луи, а от Троянцев — Нора. Воздух над полем от этой новости наэлектризовался как никогда. Сильнейшие вратари против сильных нападающих — такого не было уже очень давно. Несмотря на усилия с обеих сторон, счёт остался неизменным. Жюри в панике стали думать, что делать, ведь такая ситуация практически невозможна. Командам назначили ещё одну серию пенальти. На этот раз сменились нападающие, их места заняли Нил и Лазар. Впрочем, на результат это никак не повлияло, счёт так и замер на двух шестёрках. Так могло продолжаться до бесконечности, но уже после десятой серии пенальти было принято решение пропустить в финал обе команды. Трибуны будто сошли с ума. Болельщики обеих команд повскакивали со своих мест, празднуя победу. Восторженные крики смешались с возмущением, вызванным таким раскладом в пессимистично настроенных болельщиках. Троянцы и Лисы стали первыми в истории Экси командами, вместе праздновавшими победу. Золотая форма слилась в общую кучу с оранжевой, члены команд в тот момент перестали делиться на своих и чужих. Была только общая радость победы. И в мире был всего один человек, в этот момент сдержанно стоявший в стороне. Жан Моро. Его руки тряслись, и чтобы никто не мог этого заметить, он скрестил их на груди. Поза почти естественная, если не считать напряженных мышц икр и плеч. Естественно именно его журналисты выбрали, как лёгкую мишень. — Мсье Моро, — обратились к нему с сильным французским акцентом. Родная речь привлекла его внимание, а обращение, от которого он отвык, ввело в лёгкую панику. Тошнота, подкатывавшая к горлу, кратно усиливалась с каждой минутой. — Мсье Моро, — вновь обратился к нему пожилой репортёр в старом, но аккуратном костюме-тройке, — У меня не очень много времени, поэтому спрошу сразу: как вы относитесь к исходу игры? — Excusez-moi monsieur, — прошептал Жан, прежде чем скрыться в коридоре, ведущем в раздевалку троянцев. Тошнота стала невыносимой, и дабы не опозориться, он быстрым шагом ретировался с поля. Это не осталось незамеченным. Джереми и Кевин всё время наблюдали за ним, стараясь не упускать ни одной детали в его поведении, и увидев, как он сбежал, озадаченно переглянулись. Их обоих поставят отвечать на вопросы журналистов. Молча что-то обсудив с Дэем, капитан Троянцев постарался незамеченным уйти с поля. Журналисты пытались остановить его, но Нокс передвигался достаточно быстро и на поле было достаточно шумно, чтобы игнорировать их. В раздевалке Жана не было, зато из туалета послышался звук слива воды и последовавший за ним, едва слышный глухой удар. Джереми со всех ног рванул туда. В самой дальней кабинке дверь была закрыта на задвижку. На полу, привалившись спиной к двери, сидел Моро, в агонии глотающий воздух. — Жан? — Тихо позвал его Джереми. — Жан, ты в порядке? Ответа не последовало, только дыхание стало намного тише. — Жан? Жан! — Нокс запаниковал. Это не было свойственно капитану Троянцев, но в какой-то момент ему показалось, что Моро вот-вот умрёт. К горлу подкатил ком и, глотая подступающие слёзы, Джереми постарался ровно сказать: — Жан, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь… — У тебя есть жвачка? Хриплый голос, как у тяжелобольного старика. Жан тут же зашелся кашлем, не прекращавшимся несколько минут. — Да, — ответил Джереми. — Сейчас принесу. Жан снова остался один, в полной темноте. Сознание медленно покидало его, уступая место кошмару, который он не мог забыть, как бы ни хотел. Кошмару по имени Рико. Осторожный стук по двери кабинки — стук в дверь его комнаты в Гнезде посреди ночи. — Жан, выйди, пожалуйста, — умоляющим тоном просит Джереми. — Моро, выходи немедленно. — приказывает Рико. В груди разрастается паника, но он как по команде встаёт и открывает дверь. — Держи, — с нотками облегчения в голосе говорит Нокс. — Забирай, — с издевкой смотрит Морияма. — Хочу, чтобы ты сам приковал себя ими к кровати. Ни тогда, ни сейчас никто не видел его лица. Но с Джереми он выдавливает из себя подобие улыбки и всё тем же охрипшим голосом шепчет: — Спасибо. Парень кивает и выходит из комнаты, понимая, что не хочет стоять над душой у Жана. Моро же на ватных ногах идёт к раковине, чтобы прополоскать рот и умыть лицо. Из зеркала на него смотрит не Троянец — Ворон, которого пожирает темнота. — Ты не стал лучше, — усмехается Рико из зеркала, стоящий за его спиной. — ты так и остался зависимым. Просто теперь не от королевского одобрения. Жан ещё раз умывает лицо, сдерживая крик ужаса. Нет, нет, НЕТ! Рико больше нет, Рико больше нет — твердит он как обезумевший. Мёртвый капитан пропадает, но его тень так и остаётся за спиной Жана. Жвачка манго-маракуйя, любимый вкус Джереми, немного отвлекает от происходящего. На секунду Жану даже кажется, что всё вернулось в привычное русло, но когда он выходит из туалета, боковым зрением он замечает силуэт ворона за окном. Моро лишь ускоряет шаг. Вся команда уже сидит в зоне отдыха, возбужденно обсуждая прошедший матч. Жан незаметно проскользнул в душ, а оттуда — в раздевалку, где на одной из лавок его уже поджидал Джереми. — Что с тобой происходит? — Растерянно спросил он, глядя на трясущиеся руки француза. — Может, показать тебя врачу? Можно даже попроситься к Эбби, вряд ли она откажет. — Заметив отторжение на лице Жана, Джереми поспешно добавил: — Нет, пойми меня правильно, я не хочу тебя мучать. Я просто пытаюсь понять, что с тобой происходит. Я хочу помочь тебе, mon amour. — Всё в порядке, просто немного нехорошо себя чувствую. Может, продуло где-то. Завтра буду как новенький. Ответ не убедил Нокса, но он всё равно кивнул, соглашаясь. Как бы он ни любил Жана, он не в праве решать за него или заставлять что-то делать. Предложить, подтолкнуть, направить — да. Заставить — даже под дулом пистолета, однозначно нет. Тем временем сам Моро уже полностью переоделся и пытался справиться со шнурками. — Помочь? — Джереми улыбнулся, хоть его и беспокоило то, что руки парня дрожат настолько сильно, что он не в состоянии зашнуровать кеды. — Да, — Жан кивнул, и его щеки вспыхнули. Ему было стыдно за свою неловкость, и в то же время он был смущен такой заботой Джереми, который уже опустился перед ним на колени. Дрожащие руки вцепились в жесткую деревянную лавку. Пытаясь дышать ровно, Жан запрокинул голову, и именно в этот момент Лазару понадобилось войти. — Вы тут ещё дол… Ой, — дверь сразу же захлопнулась, и только сейчас парни сообразили, как эта картина выглядит со спины. Джереми тихо рассмеялся, как и Жан. — Неловко получилось, — отметил он, поднимаясь на ноги. — Пошли? Моро кивнул и еле смог подняться с места. Ноги едва держали, что не ускользнуло от внимания Джереми, тут же приобнявшего его за талию. Так идти было намного легче. В зоне отдыха их хищной улыбкой встретила Лайла. — Что, неужели наш Джереми настолько хорош, что после него даже идти тяжело? — Она спросила без злобы, просто как шутку, но Жана могло замкнуть из-за чего угодно. Особенно сейчас. — Что ты ноги еле переставляешь, как кисейная барышня?! — Орал на него Рико. — Хочешь продолжения вчерашнего вечера? Я запросто могу это устроить. Моро глубоко вдохнул и часто-часто заморгал, стараясь сделать так, чтобы образ Мориямы, сидящего на месте Дермотт, рассеялся. Это всего лишь морок — раз за разом убеждал себя парень. Всего лишь. — Лисы пригласили нас к себе в общагу, обмыть общую победу, — лучезарно улыбнулась Нора. — С нас только закуски. — Общий проигрыш, — слишком резко ответил Жан. Да, именно так Морияма называл матчи, в которых Вороны должны были играть дополнительные минуты или бить пенальти — проигрыш. — Жан, — Джереми одёрнул его. Да, неприятно и мерзко, но Нокс старался избежать конфликта всеми возможными способами. — Мы едем. — Тогда все в автобус, пока Джеймс не пришёл по наши души. — Лазар первым поднял свою свои сумку и клюшку с пола и пошел к выходу на улицу. — Кто последний, тот и папа. Последними вышли Жан и Джереми. Моро ускорил шаг, и оказался в автобусе раньше парня, заняв самый последний ряд. Тут никого не было, Троянцы предпочитали сидеть в начале. Рюкзак под сиденье, рука быстрым движением опускается в карман, чтобы достать маленькую фляжку тёмно-серого цвета. Стоит ему её закрыть, как на соседнее место садится Джереми. — Не дашь попить? Бутылка где-то в сумке осталась. — Дурацкая привычка всех Троянцев — убирать сумки в багажник. Жан убирает флягу в карман и достаёт из своего рюкзака бутылку обычной питьевой воды. — В фляге изотоник, — коротко поясняет он. Спустя пять минут пути Троянцы в начале автобуса уже весело болтают, а два защитника стартового состава на последнем сидении перешептываются между собой. Голова Жана покоится на коленях Джереми, пока тот вслух размышляет о сегодняшней игре. Голос Нокса сродни шуму воды в реке — мягкий и успокаивающий, он будто укутывает в себя. Жану становится настолько непривычно спокойно, что уже на середине пути проваливается в сон. Когда они останавливаются, Джереми наклоняется вперед и целует Жана в висок. — Доброе утро, mon amour, — в глазах — нежность и любовь. Он чувствует себя впервые влюбившимся семиклассником, которому ответили взаимностью. — Доброе, — почти безразлично отвечает Жан и садится, глядя в окно на Лисью башню. — Светлая, не то что Гнездо, — вздыхает он, доставая рюкзак из-под сиденья. Джереми уже ждет его, стоя в проходе между двумя рядами кресел. Внешне он спокоен, но на самом деле слишком сильно переживает за Жана. Парень уже несколько недель достаточно необычно реагирует на многие вещи, а сегодня вечером он стал вести себя очень странно, настолько непохоже на себя, что Нокс практически уверовал в клонов. — Когда-то они спасли меня, — выдыхает Жан, глядя на кнопку этажа, на которой вместо номера красуется объемный отпечаток лисьей лапы. Лифт поднимается вверх, на самый последний этаж спортивного общежития Пальметто. Моро улыбается, когда Кевин ведёт их мимо комнаты, на которой чем-то острым мелко и аккуратно выцарапано: «Здесь живёт Рене Уокер». Они до сих пор общаются, иногда Рене даже приезжает к Троянцам в Калифорнию. Насколько ему известно, сегодня она была на матче. В общей гостиной Лисов ему резко становится всё равно на всех. Жан сидит, как отщепенец, в противоположном от всех углу комнаты, и перебирает звенья на цепочке, прикрепленной к ремню. В голове полный штиль, лицо ничего не выражает. Где-то на фоне играет пластинка с обсуждением сегодняшней игры, звон стаканов, которые было решено использовать вместо бокалов, и радостные восклицания Альварес. — Те, кто празднует победу, не могут называться профессионалами. — Рико неожиданно появляется перед ним. — Ты молодец. Верен Воронам. Жан смотрит на него всё таким же равнодушным взглядом. Сейчас силуэт Короля расплывчатый, а не четкий, как несколько часов назад, в Лисьей Норе, и он прекрасно осознает, что этот Рико — плод опьяненного воображения. — Отъебись, а? — Негромко говорит он. — Хорошо, — разочарованный голос принадлежит Ноксу, а не Морияме. Жана резко выдергивают из транса, и он в панике хватает Джереми за запястье. — Это было не тебе, soleil. Прости меня, пожалуйста, я просто очень сильно задумался. — В голосе Моро искренне сожаление, он встаёт и теперь смотрит на Нокса сверху вниз, в силу роста. — Можно тебя обнять? У Джереми сбивается дыхание. Жан не проявлял никакой инициативы уже несколько месяцев, и Нокс очень соскучился по роли ведомого. — Конечно! — И не дожидаясь, пока парень раскроет для него объятия, Джереми уже прижимается к нему как можно ближе. К привычному запаху ментоловых леденцов примешалось что-то ещё… Незнакомое, чужеродное, оно будто пыталось оттолкнуть Нокса, но он упорно продолжал нежиться в объятиях своего парня. Первый поцелуй в макушку, второй… На третий раз Джереми приподнялся на носочках и поймал губы Моро своими. Терпкий, медово-манговый поцелуй вовсе не был обычным. Только когда Жан отстранился, Джереми понял, что же было не так. Третий, совсем не знакомый вкус остался на его губах и языке, но он не подал виду. Разберётся с этим позже. — Будешь что-то пить? — Без задней мысли спрашивает Джереми. — Только сок. — Жан, раньше любивший что-нибудь погорячее, тут же оправдывается, прикрывая это хитрой улыбкой: — Не хочу напиваться, когда вокруг столько моделей для компрометирующих фото. Кевин, наблюдавший за Моро весь вечер, лишь ещё раз подтвердил свою догадку, сделанную в гостевой раздевалке Лисьей Норы.