Ледяной укус. Взгляд Дмитрия

      Если бы были какие-то сомнения относительно того, кто устраивал мероприятие сегодня вечером, они были бы подавлены в тот момент, когда вы вошли в дверь. Глубокий сапфирово-синий и серебристый цвета, которые, казалось, покрывали каждую стену и стол, были прямо с фамильного герба Вода. Такой же герб висел над камином, потрескивающее пламя придавало залу теплое сияние. Панорамные окна, которые обычно выходили на лыжные трассы, были занавешены толстыми тяжелыми шторами, чтобы скрыть восходящее солнце нового человеческого дня.       Было еще немного рано, и гости еще не начали прибывать, но стражи, которые должны были работать сегодня вечером, провели заключительную встречу, чтобы перепроверить безопасность. Честно говоря, это мало чем отличалось от большинства крупных банкетов, на которых я работал в прошлом. Стражи были расставлены примерно через каждые десять футов вокруг стен, стоически и молча стояли всю ночь. Пара частных стражей следила за высокопоставленными членами королевской семьи. Самая большая разница заключалась в том, что мы удвоили охрану возле входа снаружи, так как это было бы первым признаком любого преднамеренного нападения. Конечно, если бы было достаточно организованных стригоев, чтобы управлять курортом и стражами внутри, тогда у нас были бы гораздо более серьезные проблемы.       К тому времени, когда наш брифинг закончился, виолончелистка установила свой инструмент в углу и начала играть, в то время как обслуживающий персонал зажег последние несколько свечей и сделал несколько завершающих штрихов на столах. Оставалось всего несколько мгновений до того, как мы должны были оказаться на месте, поэтому я воспользовался возможностью, чтобы взять стакан воды и немного перекусить с тележки на кухне, которую персонал приготовил для нас. Впереди обещала быть долгая пара часов, и с ними было бы легче справиться на полный желудок.       Я нашел свой пост как раз в тот момент, когда первые гости начали парами стекаться в зал. Комната довольно быстро заполнилась, превратившись в глухой гул разговоров, когда звук их сплетен внезапно оборвался. Неразборчивая болтовня сменилась несколькими тихими вздохами и приглушенным шепотом. Типично, я мог бы отключиться от разговоров вокруг меня, но на такое резкое и резкое изменение обычно стоило обратить внимание. Я проследил за направлением, в котором указывал один из гостей, и с удивлением увидел принцессу Василису.       Она выглядела настолько царственно, насколько позволял ее титул. Она казалась прекрасным примером самообладания, и мне еще раз пришлось признать небольшую долю гордости и благодарности за то, что она смогла преодолеть значительные трудности в своей жизни и представить себя и свою семью таким утонченным образом.       Однако, это был человек, сопровождающий Лиссу, который действительно выделялся для меня. Вместо Кристиана, которого я ожидал, Роза вошла следом за ней. Если принцесса была царственной, то Роза была просто величественной. На ней было платье, которое Таша подарила ей на Рождество, то самое, которое я случайно помог выбрать, и красный, казалось, дополнял ее так же, как и черное платье несколько месяцев назад. В то время как оно казалось гораздо более скромным с высоким вырезом и длинной юбкой, оно подчеркивало каждый изгиб ее тела. У меня перехватило дыхание, когда я взглянул на нее. Она была сногсшибательна, и это было ярким напоминанием о том, что она заслуживала гораздо большего, чем просто стоять в стороне и прятаться в тени.       Тем не менее, она выделялась во многих отношениях, чем в одном. Было совершенно очевидно, что она была единственным присутствующим дампиром, по крайней мере, единственным, кто наслаждался вечером как гость, а не как сотрудник. Это, казалось, расстроило больше, чем нескольких человек. Она нарушала статус-кво, и, хотя никто прямо не отчитывал ее, некоторые отворачивались от нее, когда она проходила мимо, как будто само ее присутствие было для них оскорбительным. Она демонстративно проигнорировала их, когда прозвучал призыв к подаче ужина, заняв свое место рядом с принцессой, как будто сама была королевской особой.       Я изо всех сил старался оставаться беспристрастным, оглядывая толпу. Можно подумать, у меня уже было достаточно практики. Я наблюдал за множеством занятий, которые посещала Роза. Я даже наблюдал за некоторыми официальными обедами и мероприятиями, не отвлекаясь на нее. Несмотря на все это, я продолжал весь вечер поглядывал в ее сторону. Если она и почувствовала мой взгляд, то никак этого не показала. Меня это устраивало. Я хотел, чтобы она сосредоточилась на том, чтобы получать удовольствие. Я знал, что возможности Розы посетить такое престижное мероприятие, как это, по крайней мере в качестве гостя, были сильно ограничены. Она должна наслаждаться этим, пока может.       Я сдержал легкую усмешку, когда увидел ее реакцию на размеры порций каждого блюда. Казалось, ей нравилось то, что подавали, но я также заметил, что она убирала со своей тарелки быстрее, чем кто-либо другой, и, как правило, выглядела немного разочарованной после последнего укуса.       В конце концов последнюю тарелку убрали, и я был почти уверен, что Роза выйдет за дверь первой. Несмотря на ее типичный социальный характер, было легко заметить, что она чувствовала себя не очень комфортно в своем окружении, и я ни капельки ее не винил. Те, кто сидел вокруг нее, были не слишком приветливы.       Василиса, с другой стороны, казалась совершенно непринужденной. Для кого-то столь юного она, казалось, замечательно поддерживала свое фамильное имя и репутацию. Она общалась с другими членами королевской семьи, не теряя ни секунды, и выглядела совершенно уверенной в себе.       Роза оставалась рядом с ней, действуя почти как тень, хотя она определенно привлекла к себе изрядное внимание. К сожалению, большая часть внимания была от мужчин. Многие — даже те, у кого на руке были кольца, — украдкой бросали взгляды в ее сторону, и каждый раз, когда я ловил один из их откровенных взглядов, я чувствовал, как моя собственная ревность поднимается немного выше.       Часть меня чувствовала себя оправданной в своем праведном гневе. Они не имели права обращаться с ней так, словно она была всего лишь милым предметом. Она была намного больше, чем то, что они могли увидеть с простого взгляда в ее сторону. Она была сильной, целеустремленной, самоуверенной, доброй и сострадательной. Да, она была невероятно красива, но это был только один аспект того, кем она была. Даже если бы ей было не намного больше, она все еще была несовершеннолетней, и о ней не следовало думать так, как я был уверен, многие из этих взрослых мужчин думали. Но… был ли я чем-то лучше их?       Честно говоря, нет. Возможно, мне было хуже, потому что я действительно знал Роуз и не мог удержаться от блуждания мыслей. Многие из присутствующих здесь мужчин могли легко принять ее за совершеннолетнюю, она, безусловно, выглядела соответствующе, но я знал лучше и все равно смотрел в ее сторону больше, чем следовало бы. Первобытная часть меня хотела заявить, что наши взаимные чувства, какими бы неуместными они ни были, дают мне какое-то право. В конце концов, я не просто надеялся на возможность раздеть ее в тот вечер, я хотел быть с ней всю жизнь, если она позволит. Возможно, она бы тоже это разрешила, но мы были не единственными сторонами, участвовавшими в этом выборе, и решение было принято за нас.       Была одна особая пара глаз, наблюдавших за Розой, которая заставляла меня чувствовать себя более неловко, чем все остальные, вместе взятые. Адриан открыто смотрел на нее во время ужина и даже пару раз насмехался надо мной с понимающей ухмылкой. К счастью, Роза, казалось, совершенно не обращала внимания на его действия этим вечером, сосредоточившись на Лиссе больше, чем на ком-либо другом. Я не думаю, что она даже обратила на меня внимание, хотя, возможно, она также просто снова игнорировала меня после того, что произошло сегодня днем. Казалось, что каждый наш разговор в последнее время заканчивался катастрофическим спором. Это была такая же моя вина, как и ее. У нас обоих был характер, и ей удалось выявить во мне как лучшее, так и худшее.       Погруженный в свои мысли и свои недавние действия, я не заметил приближения Адриана, пока он не оказался практически рядом со мной. Его внезапное появление, так напоминающее сон, который я видел прошлой ночью, мгновенно вывело меня из себя. Я попытался сосредоточить свое внимание прямо перед собой и надеяться, что он просто прошел мимо меня, но я знал, что это было бесплодное желание. — Беликов. — Лорд Ивашков. Наши приветствия были вежливыми по необходимости, но в них не было и намека на дружелюбие. — Роза выглядит особенно красиво этим вечером, ты не согласен? Я придержал язык, уставившись в никуда в надежде, что мое молчание наскучит ему быстрее. — Однако, — продолжил он, — как бы она ни была красива в красном, я задаюсь вопросом, не подойдет ли ей черный цвет больше. Как ты думаешь?       Я почувствовал, как волосы у меня на затылке встали дыбом. Я напомнил себе, как делал сегодня по меньшей мере дюжину раз, что все это было просто сном. Это всего лишь мое подсознание играло на моей неуверенности и страхах. Каким-то образом мне удалось сохранить свой бесстрастный вид. — Я видел, как ты пялился на нее этим вечером, Беликов. Честно говоря, пялься на нее сколько хочешь, потому что это все, что ты когда-либо получишь с этого момента. Ты просто будешь стоять в стороне и наблюдать, как Роуз получает все, что она заслуживает в этой жизни, благодаря моей любезности. Я думаю, мне самое время обзавестись собственным стражем, не так ли? Я слышал, что Роза — одна из лучших, хотя, думаю, я должен поблагодарить тебя за это. — Она занята. — Василисой… или тобой? — съязвил он, сделав паузу, как будто я должен был ответить ему, прежде чем продолжить. — Василиса по-прежнему будет иметь тебя в качестве своего стража, если только ты все еще не рассматриваешь возможность переназначения с леди Озера. Я проклинал тот факт, что он подслушал наш с Розой спор, дав ему еще больше патронов, чтобы стрелять в меня. Молчание по-прежнему было моей лучшей защитой. — Не поймите меня неправильно, предложенная вам договоренность… скажем так… вдохновляющая. Я вижу в этом привлекательность. Однако, я думаю, мы оба знаем, что Наташа была бы не более чем утешительным призом. Мой инстинкт защищать свои отношения с Ташей сработал, но я подавил его, зная, что он был не слишком далек от истины. — В этой битве будет только один победитель, Беликов, и победителю достанутся корона, слава и девушка. О, и давайте не будем забывать об этих прекрасных богатствах…       Я делал все, что мог, чтобы занять свой разум и не смотреть на Роуз слишком открыто, когда она двигалась по комнате рядом с Лиссой. Я подслушал разговоры о нападениях на Бадика и Дрозовых. Я выслушал один особенно приводящий в бешенство аргумент о раннем выпуске новичков. Ни одна из сторон не была против этой идеи. Нет, они спорили о том, как рано, по их мнению, студенты будут готовы. Я видел, как страж слева от меня, всего в десяти футах, вздрогнул, пытаясь выразить свое мнение по этому вопросу. Другие гости ужина придерживались более легкой темы, которая, казалось, имела не большее значение, чем текущая погода на улице.       Наташа стояла примерно в 100 футах от нее, развлекая группу в основном молодых членов королевской семьи, которые, казалось, задавали ей вопросы, без сомнения, о ее мнении о мороях, использующих магию в обороне и даже в нападении. Несколько пожилых членов королевской семьи подозрительно наблюдали за их обсуждением, но не затевали никаких неприятностей. В какой-то момент она поймала мой взгляд, одарив меня улыбкой, и я улыбнулся ей в ответ. Как бы я ни был не согласен с ее методами, я был рад, что она добилась некоторого прогресса в своей цели легализовать использование магии. Мои глаза снова обшарили толпу, обнаружив Лиссу в середине растущей группы гостей. Казалось, они были разделены посередине, и я мог только догадываться, о какой теме шла речь.       Лисса, однако, стояла прямо посередине и, казалось, вела переговоры между ними. Часть меня напряглась, чтобы посмотреть, не нужно ли кому-нибудь вмешаться, но я видел, что Роуз была рядом с ней с той же идеей. Через несколько минут на лице Розы появилось выражение гордости, и она медленно отступила от группы, чтобы дать Лиссе больше места для работы с толпой.       Как только она отошла в сторону, кто-то еще ворвался, и мои опасения по поводу Лиссы улетучились в одно мгновение. Она потянулась за подносом с закусками, когда Адриан подошел к ней сзади, заставив ее подпрыгнуть, когда он прошептал ей на ухо. Ее реакция, казалось, понравилась ему.       Вместо того чтобы установить между ними дистанцию, как я надеялся, они продолжали разговаривать, оглядывая друг друга с ног до головы. Адриан был дерзким и кокетливым, Роуз казалась осторожной. Она слегка сдерживала его, но он был настойчив. В конце концов, они, казалось, достигли какого-то соглашения, сосредоточив внимание на Лиссе и ее переговорах с группой мороев. Оказывается, я был не единственным, кто заметил эту пару. Как правило, я бы приветствовал, если бы кто-то расстался в любой момент между Адрианом и Розой, но здесь я бы сделал исключение. — Роза! — страж Хезевей обрушилась на свою дочь в беспорядке рыжих волос и ярости. Даже находясь на расстоянии половины комнаты, я слышал ее ясно, как божий день, и, судя по реакции нескольких других людей вокруг нее, все остальные тоже могли это слышать. — Какого черта, ты делаешь?       Адриан благоразумно сделал шаг назад. Возможно, у нее хорошая репутация среди стражей, но даже я не стал бы стоять у нее на пути, когда у нее был такой решительный вид. Роуз и ее мать обменялись несколькими словами, прежде чем Джанин взяла ее за руку и потащила свою почти взрослую дочь с банкета, как будто она была всего лишь непослушным малышом. Они прошли прямо мимо меня, и я сделал то, чего никогда раньше не делал… Я покинул свой пост. Я последовал за парой в холл с намерением выступить посредником в любом споре, который должен был начаться, в надежде, что на этот раз ни один из них не получит синяк под глазом. — …может быть, это остановит тебя от того, чтобы одеваться как дешевая шлюха.       Я остановился как вкопанный, прежде чем завернуть за угол и оказаться в поле их зрения. Я был потрясен тем, что мать могла намекнуть на что-то настолько уродливое своей собственной дочери. Моя мать несколько раз останавливала моих старших сестер и заставляла их переодеваться перед выходом из дома, но она никогда не опускалась до того, чтобы обзывать их. Ее исправление всегда делалось с добротой, любовью и уважением. Чем больше я наблюдал за общением Розы и ее матери, тем больше понимал, почему их отношения были такими напряженными. Я слышал, как обвинения стража Хезевей продолжались. — Флирт с мороем на самом деле не помогает. — Я не флиртовала с ним, — настаивала Роуз.       Оглядываясь назад на то, чему я был свидетелем между Адрианом и Розой, она была права. Я видел, как она флиртовала, как тонко, так и открыто. Во всяком случае, Роуз была вежлива, но сдержанна с чрезмерно ревностной королевской особой. Я почувствовал легкий укол раскаяния из-за того, что так беспокоился о ней раньше, особенно теперь, когда я рассматривал свои действия более рациональным взглядом. Роза проявляла уважение, но не флирт. Я должен был знать лучше, чем полагать, что она поддастся влиянию чего-то столь поверхностного, как случайные комплименты и подарки. — Кроме того, разве это не то, что я должна сделать? — я слышал, как ее тон изменился с оборонительного на укоризненный. — Переспать с мороем и продолжить мою расу? Это то, что ты сделала. — Не тогда, когда я была в твоем возрасте.       Хотя заявление Розы было достаточно ужасным, еще больше огорчало то, что страж Хезевей ничего не сделала, чтобы опровергнуть это, только заявив, что она недостаточно взрослая, чтобы сделать это. Хотя Роуз утверждала, что тогда она была ненамного старше, чем сейчас. Я знал, что Роза не знала, кем был ее отец, но теперь я начал задаваться вопросом, учили ли ее, что рождение ребенка или двух было частью ее так называемого служения мороям? Я знал, что это было то, чего я боялся, когда правительство мороев изо всех сил пыталось увеличить число стражей, но были ли уже женщины-стражи, которые чувствовали необходимость в чем-то подобном только по причине чувства долга? От этой мысли меня затошнило. — Не делай глупостей, Роуз, — впервые за все время, что я был свидетелем, голос Джанин звучал почти… по-матерински. — Ты слишком молода для ребенка. У тебя нет для этого жизненного опыта. Ты еще даже не прожила свою собственную жизнь. Ты не сможешь выполнять ту работу, которую хотела бы выполнять, — я понял, что в ее материнском тоне было что-то еще, что-то похожее на сожаление. Но Роза этого не слышала. Я услышал, как она разочарованно застонала, прежде чем огрызнуться: — Мы действительно это обсуждаем? Как мы перешли от моего якобы флирта к внезапному появлению детей? Я не буду заниматься сексом ни с ним, ни с кем-либо еще… Ее признание бросалось в глаза, особенно с тех пор, как я видел ее всего несколько часов назад с Мейсоном, и я был уверен, что они направлялись к своему личному моменту. — …и даже если буду, я знаю о контрацепции. Почему ты разговариваешь со мной, как с ребенком? — Потому что ты ведешь себя как один из них. — Итак, ты собираешься отправить меня в мою комнату сейчас? — Нет, Роуз, — голос Стража Хезевей звучал устало, и я посочувствовал, зная, насколько утомительным может быть спор с Розой. — Тебе не обязательно идти в свою комнату, но и не возвращайся туда. Надеюсь, ты не привлекла слишком много внимания.       Я поднял бровь, несмотря на то, что знал, что ни один из них не мог меня видеть. Если кто-то и устроил сцену, то это была сама страж Хезевей. Я сомневаюсь, что многие гости, если таковые вообще были, обращали внимание на тихую беседу Розы и Адриана. По крайней мере, до тех пор, пока не вмешалась Джанин. — Ты говоришь так, будто я там танцевала на коленях! Я только поужинала с Лиссой. — Ты была бы удивлена тем, какие вещи могут вызвать слухи, особенно твое общение с Адрианом Ивашковым, — в ее словах чувствовалась окончательность, и, чтобы подтвердить эту мысль, мгновение спустя я увидел Стража Хезевей за углом. Она мимоходом кивнула мне, и я задумался, стоит ли мне что-нибудь ей сказать или поискать Роуз. Она сделала несколько шагов между нами, прежде чем я окликнул ее. — Страж Хезевей! Она повернулась ко мне лицом, и ее лицо не было таким бесстрастным, каким я привык его видеть. Казалось, в нем остался намек на хмурое выражение лица. — Страж Беликов. Приношу свои извинения, если вам пришлось быть свидетелем чего-либо из этого. Роза всегда была волевым ребенком, но ее импульсивность, как правило, приносит больше вреда, чем пользы. — Хотя я согласен с тем, что у нее есть склонность действовать, не думая, я думаю, что вы, возможно, были слишком суровы с ней… — Прошу прощения? — впервые я оказался на грани гнева стража Хезевей, и я должен был отдать должное Розе за то, что она так стойко выдержала это. Хотя я также внезапно осознал, откуда у Розы может взяться ее характер. — Пожалуйста, при всем моем уважении, я привык работать с Розой, и мне неоднократно приходилось исправлять ее поведение. Я не спускал с нее глаз всю ночь, и да, хотя ее платье было более вызывающим, чем ее обычный гардероб, оно вряд ли было неуместным и не было самым показным в комнате сегодня вечером. Ее общение с лордом Ивашковым было столь же уместным. Он неустанно преследовал ее во время этой поездки, но она постоянно держала его на расстоянии вытянутой руки, проявляя должное уважение, подобающее королевскому морою. — Я ценю вашу заботу, страж Беликов, но Розмари — моя дочь… — И она моя ученица и, возможно, партнер по охране. Тебе не кажется, что я был бы обеспокоен ее благополучием и репутацией так же сильно, как и кто-либо другой? — я заботился о Розе больше, чем о себе. Я не мог точно сказать об этом стражу Хезевей, но она должна была понять, что я никогда не позволю подвергнуть Роуз опасности. — Тогда тебе следует так же беспокоиться о распространении слухов, — возразила она. — Да, но Роза имела дело с неточными слухами, циркулирующими о ней с тех пор, как я ее знаю. Даже дольше. Я пришел к выводу, что почти все они в лучшем случае сильно преувеличены, а в худшем — полная ложь. В любом случае, Роуз научилась держать себя в руках перед лицом таких ложных обвинений, и я сомневаюсь, что какие-либо слухи, распространяемые о ней, когда-либо удержат ее. Как и у тебя, ее преданность и честность превыше всего остального. — Возможно, но я все равно хочу сделать все, что в моих силах, чтобы убедиться, что она не совершит тех же ошибок, которые я совершила в юности. Возможно, я не была той матерью, в которой она нуждалась в детстве, но сейчас я здесь. — Если я позволю себе быть таким смелым, могу я предложить вам просто быть там, чтобы поддержать ее? — по правде говоря, Джанин и Роуз давно вышли из отношений матери и ребенка. — Я думаю, что это то, что ей сейчас нужно от своей матери. Однажды ты спросила меня, как ты могла быть родителем для Розы. Я все еще не могу ответить на этот вопрос за тебя, но я могу сказать, что если ты продолжишь идти по тому пути, по которому ты идешь с ней, ты только оттолкнешь ее еще дальше. У нее было много учителей, которые могли бы наставлять и дисциплинировать ее. Ей нужен кто-то, кто встанет на ее сторону и поможет ей стать стражем, которым она способна стать, кем-то, кто со временем мог бы даже соперничать с вашим успехом и репутацией.       Долгое мгновение мы просто молча смотрели друг на друга. Мы оба носили наши профессиональные маски, и выражение ее лица было почти невозможно прочесть, поэтому мне пришлось довольствоваться тем, что подождать и посмотреть, что она поняла из моих слов. Наконец, она резко кивнула. — Спасибо тебе. Я подумаю над тем, что ты сказал. К сожалению, ты, вероятно, знаешь мою дочь лучше, чем кто-либо другой. Я была бы глупцом, если бы не доверяла твоему мнению в этом вопросе. Без какого-либо другого сигнала она повернулась и ушла, возвращаясь на банкет.       На мгновение я подумал о том, чтобы присоединиться к ней, но я знал, что стражей было более чем достаточно, чтобы удовлетворить потребности многих мороев в этой комнате. Прямо сейчас был один человек, который нуждался во мне больше, чем кто-либо другой, и я намеревался найти ее.