О чем шумит ковыль

Такшаки так долго находился в темноте и полной тишине, что внезапно начавшие доноситься до него звуки заронили зерно сомнения в его твердую уверенность в том, что он блуждает по Невозвратному пути и никак не может отыскать путь к праотцам. - Что ты такое говоришь, Хессан!? Почему ты и Септимус скрывали это от меня? Странные имена, незнакомые… Такшаки, все еще пребывая во тьме, силился понять откуда доносятся эти звуки, но что-то от него все время ускользало и он никак не мог поймать ту незримую нить, которая вывела бы его к свету. - Да они все мертвы, мой принц, и мы все также далеки от разгадки… Мертвы, все мертвы. Кто мертв? Он мертв? Но тогда почему же он слышит эти странные голоса? Такшаки казалось, что стоило ему двинуться навстречу голосам, как он утопал во тьме еще глубже, еще сильнее. - Вернись ко мне, Такшаки, прошу тебя… Без тебя мои жизненные силы на исходе, без тебя я не живу и не дышу… А ты так близко, но так далеко… Снова этот голос. Знакомый голос, родной голос… Любимый голос! Вот оно! Такшаки ухватился что есть сил за ниточку надежды, появившуюся во тьме, и стремительно пополз навстречу голосу. Открыв глаза, он на миг был ослеплен таким долгожданным светом. Моргнув несколько раз, он стал различать горящие в канделябрах свечи, незнакомую ему мебель, драпировку на стенах. Пошевелить даже кончиком хвоста сил не было никаких, но Такшаки, хоть и с трудом, все-таки удалось повернуть голову в ту сторону, откуда, как ему показалось до него доносился спасительный голос. Возле окна в лунном свете спиной к нему стоял Рикас, облаченный в кольчугу. Его волосы были забраны в высокий хвост, не скрывая поникшие плечи. Одна его рука лежала на эфесе меча, покоящегося в украшенных драгоценными камнями ножнах, другой же он опирался о стену, словно ища поддержки у холодного камня. Такшаки хотелось позвать Рикаса, привлечь его внимание, но горло его пересохло и саднило, и вместо имени с его уст слетел лишь невнятный хрип. И все-таки он был услышан! - Такшаки! Хвала Великому Змею-Отцу! Ты проснулся! В мгновение ока Такшаки оказался заключенным в объятия. Тело к телу, прерывистое дыхание и нежный шепот куда-то в волосы. - Вернулся, мой змееныш, ты вернулся… Как оказалось лишь спустя целую седмицу Такшаки окончательно пришел в себя после тяжелой спячки. Те недолгие мгновения, когда он находился в сознании, с ним всегда рядом был Рикас, о чем-то тихо рассказывая и неизменно держа его в своих объятиях. Но вот наконец настал тот день, когда, проснувшись, травник почувствовал себя полным сил. Потягиваясь, он с удовольствием выпрямил хвост, разминая затекшие мышцы. Удивительно, но в это утро Рикаса рядом не оказалось. Он все еще не знал, где находится, а потому, поднявшись с постели, с любопытством принялся обследовать комнату, которая служила ему опочивальней все эти дни. Прежде всего он проверил содержимое платяного шкафа, в котором среди множества незнакомых ему нарядов он нашел простую белую льняную рубаху и облачился в нее. Возле окна стоял стол, заваленный свитками и книгами, некоторые были написаны на древнем санскрите. Его внимание привлек шум за одной из дверей. Не зная что и думать, Такшаки распахнул дверь, ожидая увидеть за ней Рикаса. За дверью оказалась диковинная комната, посреди которой находилось нечто, напоминающее большую овальную деревянную лохань. Из-за ширмы, стоящей возле лохани, появился старый коренастый наг с широкой головой и приподнятым килем вдоль спины. - Рад приветствовать вас, господин Такшаки, - заметив травника, наг учтиво поклонился и представился, - мое имя Брасс, я из рода эхиопсисов. При дворце имею честь служить камердинером принца Шандора и, следуя его указанию, и вам, господин Такшаки. - Приветствую вас, Брасс, - Такшаки заметно смутился от обращения к нему как к высокопоставленному нагу, - не подскажете ли где я могу найти Рикаса? - Рикас, он же принц Шандор, срочно отбыл по делам государственной важности, - Брасс снова почтительно склонился при ответе. Такшаки недоуменно взирал на старого камердинера, пытаясь унять пустившиеся вскачь сердца от одной только мысли, что оказывается Рикас, его Рикас, на самом деле наследник престола Северного Арайшасса! Не найдя, что ответить, он поспешил удалиться назад в опочивальню. Он боялся даже подумать о том, какие еще новости принесет ему его первый день в сознании. Тщетно пытаясь понять, что же таки происходит, он сам не заметил как уснул. Проснулся Такшаки также внезапно как и заснул. Разбудил его звук захлопнувшейся двери. Вскочив, он сразу увидел его. На пороге в комнату, запыхавшись, в пыльной одежде, с растрепавшимися волосами, стоял единственный дорогой его сердцу наг. - Ри.., - Такшаки тут же запнулся и мысленно себя одернул, - Шандор! Ты вернулся! Не в силах сдержать захлестнувшие его эмоции, Такшаки кинулся навстречу Шандору, утопая в его раскрытых объятиях. - Шандор, - только и мог повторять он это новое для его слуха имя, смакуя его и пробуя на язык произношение. - Змееныш мой, я здесь, - видя все невысказанные вопросы, сквозящие во взгляде обращенных к нему янтарных глаз, Шандор, не размыкая объятий, поспешил успокоить Такшаки, - я все тебе расскажу, обязательно! Ты только не переживай и не волнуйся, и не вздумай мне снова впасть в спячку. Шутливо потрепав травника по голове, он отстранился и с неудовольствием отметил, что выпачкал рубаху и самого Такшаки. - Думаю мне не помешает принять ванну, - и, с нескрываемой радостью отмечая зардевшиеся щеки Такшаки, продолжил – а тебе сменить одежду. Они проговорили до утра. Такшаки не переставал ошарашено хлопать ресницами и зажимать рот ладонью, останавливая вырывающиеся возгласы удивления. Чего стоит только тот факт, что Рикас оказался никаким ни бастардом, а наследником престола всего Северного Арайшасса – принцем Шандором! Словно не веря происходящему, он легко раз за разом проводил пальцами по татуировке, родовому знаку на боку Шандора, повторяя изгибы ящерицы, кусающей себя за хвост. Благодаря тому, что вспомнил Шандор и что ему, пока Такшаки спал, удалось узнать, картина представала мрачная и неясная. Он помнил как на него напали в его же покоях, что подтвердил и Брасс, рассказав в каком разгромленном состоянии он обнаружил опочивальню принца. Нападавших было несколько и им, несмотря на оказываемое Шандором сопротивление, удалось его оглушить, нанеся удар по голове. Такшаки словно снова оказался в том дне, когда обнаружил израненного нага в овраге, он до сих пор помнил все его переломы и ссадины на перечет и ту, самую страшную, зияющую рану на голове. Когда же Шандор рассказал о смерти отца, короля Мариуса, Такшаки обвился вокруг него и обнял что есть силы, безмолвно высказывая свое сожаление и желание разделить с ним эту боль. Но принц не спешил прерывать свой рассказ, не давая собственным чувствам утраты и печали захлестнуть его снова, лишая возможности трезво мыслить. - Так тяжело осознавать, змееныш, что не смотря на все предпринятые меры, я до сих пор не нашел ответа на вопрос какова была истинная цель того нападения. От придворного мага Септимуса и капитана королевской стражи Хессана мне все-таки удалось узнать то, что они по договоренности скрывали ото всех. Оказывается мой отец был искусно отравлен, что удалось выяснить только благодаря магическому воздействию со стороны Септимуса. - Помилуй, Великий Змей-Отец! Как же так! – Такшаки был в ужасе от сказанного принцем. - Да, зла в этом мире не измерить… В ту ночь матушку также опоили, но лишь для того чтобы лишить ее чувств и подобраться к королю для исполнения смертельной задачи. Каким образом яд был введен в кровь отца выяснить так и не смогли ни придворные лекари, ни Септимус со всем своим магическим опытом и силой. Когда стало понятно, что помочь отцу уже невозможно, - Шандор не сдержал рвущийся наружу тяжелый вздох, - Септимус вместе с несшим в ту ночь вахту Хессаном, решили скрыть сей факт даже от королевы, чтобы не спугнуть того, кто это сделал и иметь возможность вывести злодея на чистую воду. Пока же ты, мой змееныш, пребывал в спячке, я, чтобы отвлечься от грустных мыслей, не покладая рук искал ответы, выуживая хоть какие-то крупицы из имеющихся сведений для того, чтобы распутать клубок и предать виновных правосудию. Со смертью отца мне на ум пришел один единственный возможный вывод о причинах заговора – престол. Убивая короля и меня, наследника, неизвестные видимо стремились оставить престол незанятым, но для кого и кто за всем этим стоит мне пока так и не удалось узнать. - И что же нет никакого способа пролить свет на заговор? – в том, что это был заговор, Такшаки уже не сомневался после всего, что уже услышал от Шандора. Он нервно теребил прядь своих волос, то накручивая на палец, то снова распуская. - Спасибо, Брассу, - Шандор высвободил истерзанную прядь и прижал ладонь Такшаки к своей груди, нежно поглаживая большим пальцем тонкое запястье, - благодаря его преданности и верности, свидетельства разбойного нападения на меня оказались сохранены. Я раз за разом перебирал и изучал каждый лоскут, каждый осколок, пристально рассматривая их и выискивая зацепки. На нескольких кусках ткани я обнаружил потемневшие от времени капли крови и попросил придворного алхимика определить моя ли это кровь, поскольку, сопротивляясь при нападении, я вполне возможно поранил кого-то из нападавших. И каково же было мое удивление, когда мои догадки обрели под собой почву! Оказалось, что несколько капель крови не принадлежали мне! - Ты ранил кого-то из нападавших и ничего не помнишь? - К моему большому сожалению, совсем ничего, - Шандор нахмурился, ему не нравилось то, что какой-то отрезок его жизни просто исчез из его воспоминаний бесследно, - узнав о моей находке, Септимус лично вызвался сплести розыскное заклинание по крови и сделал это искусно и в кратчайшие сроки. Никому не доверяя, я решил сам проводить расследование и неустанно следил за магической сферой, ожидая сигнала о том, что обладатель крови найден. И в один из тревожных дней ожидания, сфера наконец сменила свой цвет с небесно-голубого на ярко-алый. С помощью кулона, в который был заключен заговоренный небольшой кусочек ткани с чужой кровью, я по карте определил местонахождение преступника. К моему изумлению, тот находился в непосредственной близости к столице, в одной из прилегавших к ней деревень. Сохраняя свое открытие в тайне ото всех кроме Хессана и Септимуса, я поспешил разыскать этого нага, единственного способного пролить свет на сгущающуюся вокруг нашей королевской семьи тьму. - Как хорошо, что я был без сознания, я бы волновался за тебя очень сильно. Как же ты один отправился навстречу неизвестности? Это же опасно, Шандор! – от негодования Такшаки высвободился из объятий принца и сел напротив, с укором взирая на него и нервно постукивая хвостом об изножье кровати. - Ш-ш-ш, уже все позади, по крайней мере то, о чем я тебе рассказываю. В тот вечер я, облачившись в обычную одежду простолюдина, следуя кулону словно компасу, оказался в небольшой пропахшей перегаром и дымом таверне. Заняв угловой стол, я видел всех входящих, в едва освещаемом закоптелыми лампадами зале, отыскивая глазами того, кто мне был нужен. Кулон едва заметно запульсировал, стоило в таверне появиться щуплому нагу в плаще и надвинутом на глаза капюшоне. Ни с кем не здороваясь тот, ловко лавируя между столами, прополз в сторону кухни и скрылся за небольшой дверью. Ни минуты не сомневаясь, я последовал за ним и был застигнут врасплох. Стоило мне только переступить порог в темную комнату подсобки, как на мою шею легла тонкая удавка, - Шандор инстинктивно потер шею, словно снова ощущая тонкую удушающую нить. У Такшаки перехватило дыхание от услышанного, а на глаза навернулись непрошенные слезы. - Я так боюсь тебя потерять, а ты, не думая, рискуешь собой! – еле слышно прошептав, он снова устроился в объятиях Шандора, чтобы ощутить всем телом, что он здесь, рядом, живой и невредимый. - Не переживай, змееныш, силы были не равны, мне удалось одержать верх и скрутить этого юркого нага. Подтащив его к единственной в подсобке лампаде и сдернув капюшон, я обнаружил перед собой денисония. Это представитель редкого рода некрупных, но смертельно ядовитых нагов. На удивление, к особым ухищрениям чтобы его разговорить, мне прибегать не пришлось, он сразу поник и покорился мне, стоило увидеть королевский перстень на моей руке. Оказалось, этот денисоний был лазутчиком в местной банде разбойников. В подробности плана его никто не посвящал, он знал лишь то, что главарь получил заказ от какой-то благородной дамы выкрасть наследника престола Северного Арайшасса и переправить его в указанное место. Что за место, этот наг тоже не знал. Ему поручили лишь вскарабкаться по стене замка и проникнуть в мою опочивальню, чтобы открыть потайной ход и позволить остальным разбойникам пробраться внутрь. О том, что из моих комнат за пределы замка ведет потайной ход, который можно открыть только со стороны покоев, им также сообщила таинственная незнакомка. - А ты знал про этот ход? - К сожалению нет, это один из старых ходов, которыми давно никто не пользуется. Когда мой отец взошел на престол, замок был перестроен, были проложены новые ходы, о которых известно всем членам королевской семьи, - потянувшись, Шандор взял со столика бокал с вином дабы просушить пересохшее от долгого повествования горло. Сделав глоток, он продолжил, - со слов этой нагайны в указанный вечер за ужином ее человек в королевском окружении должен был подсыпать мне в кубок с вином снотворное, чтобы им было легче меня выкрасть. На деле же оказалось, что шум прибывших по проходу в мою комнату разбойников разбудил меня. То ли слуга-предатель не выполнил указания, то ли доза снотворного оказалась мала, но я, как сказал денисоний, внезапно проснулся и начал оказывать им сопротивление. Однако одному из разбойников быстро удалось лишить меня чувств, ударив по голове обухом боевого топора. Сам же денисоний оставил свою кровь на месте преступления, поранившись об осколки разбитого графина. Что было дальше пойманный лазутчик не знал, равно как и того благодаря какому провидению я оказался жив да еще и выследил его самого. С его слов я узнал о том, что из сопровождающих меня к месту заключения разбойников в логово вернулся только главарь, который не пожелал рассказывать о том, выполнен ли был заказ и где остальные отправившиеся с ним члены банды. - Получается, что так до сих пор и неизвестно что же с тобой произошло и как ты оказался в овраге? – у Такшаки просто не укладывалось в голове как можно желать столько зла кому-то. - Нет, увы, и теперь уже и не узнать, - Шандор сокрушенно покачал головой, - от денисония мне стало известно, где находится логово разбойников. Но когда Хессан прибыл туда с отрядом, оказалось что все члены банды мертвы, в том числе и главарь. Их всех вырезали незадолго до прибытия стражи. - Мертвы, все мертвы… Так вот что я слышал! - О чем ты, змееныш? – принц изумленно воззрился на травника. - Я слышал ваши разговоры, когда был в спячке, - Такшаки что есть сил обнял Шандора, продолжая, - именно твой голос меня разбудил, ты просил меня вернуться. - Ах, змееныш мой! Не сдерживая нахлынувших эмоций, Шандор наконец отпустил себя и сковывавшее его напряжение последних дней стало покидать тело. Он просто неспешно, смакуя после долгой разлуки, целовал лицо Такшаки: веки, скулы, губы. Откинув волосы, цепочкой легких поцелуев спустился от уха к ключице. - Такшаки, мой, только мой, - уткнувшись носом в ямку у основания шеи, еле слышно шептал Шандор, вдыхая такой знакомый аромат желанного тела, - уже светает, нам нужно поспать перед коронацией. Такшаки лежал и не смел пошевелиться, вслушиваясь в мерное дыхание любимого на своей груди. В который раз он задумался о том, какая же странная жизнь. Совсем недавно он был одиноким лесным отшельником, простым травником, изгоем. Сейчас же он делит ложе с принцем, наследником Северного Арайшасса, а спустя несколько часов уже королем. Его до дрожи в хвосте страшило и беспокоило все, что происходит вокруг престола. Больше всего на свете ему хотелось уберечь Шандора от всего, что было и что будет. Засыпая, он так и не смог избавиться от ощущения, что тьма сгущается, затягивая их в водоворот событий.