О чем шумит ковыль

- Он впал в спячку, - озвучил диагноз Септимус, в срочном порядке вызванный в личные покои принца, - время года как раз для этого подходящее. Но судя по чешуйкам, наг этот достиг совершеннолетия, а потому смею выразить мнение, что спячка вызвана потрясением и истощением. При должном уходе, мой принц, ваш гость в скорости придет в себя. С беспокойством вглядываясь в бледное лицо Такшаки, Шандор слушал придворного мага, а самому хотелось разорвать в клочья этих безмозглых гвардейцев, которые довели его любимого змееныша до такого состояния. И хотя он умом понимал, что винить их не в чем, что они просто выполняли свой долг, успокоиться не мог. Ярость от безысходности, от бессилия чем-либо помочь, плескалась у самого края, затмевая разум и здравый смысл. Отправив всех прочь, он отдал указание своему личному камердинеру и верному старому другу Брассу нагреть воды да наполнить купальню, намереваясь отмыть с Такшаки всю грязь. Сам же принц, пока слуга выполнял его указание, направился к королеве-матери. - Сын! – воскликнула седовласая нагайна тут же как он появился в дверях ее покоев, - ты жив, благодарение Великому Змею-Отцу! Шандор всегда был близок с матерью, что не считалось нормальным и правильным при дворе, ибо наследников престола отстраняли от их матерей и другого потомства, передавая сразу под надзор воспитателей, позволяя лишь видеться с королем-отцом. Согласно традиции это делалось для того, чтобы ничто не смягчило боевой дух будущего правителя. Кроме того и для того, чтобы остальные змееныши из кладки с детства привыкали относиться к старшему не как к брату, а как к будущему правителю. Но отец, покойный король Мариус, не следовал традициям если считал их никчемными или всего лишь пережитками прошлого. И своего единственного сына не стал ограничивать в общении с матерью, поскольку сам не мог должным образом уделять внимание его воспитанию из-за долгого отсутствия во время затяжной войны с мангустами. И лишь когда между воинствующими народами установился холодный нейтралитет после полного истощения государств войной, он смог в полной мере принять участие в боевой и тактической подготовке будущего военачальника Северного Арайшасса. Ничего не говоря, Шандор, склонившись в поклоне, коснулся губами подола платья матери и молча обнял ее выражая всю скорбь, наполняющую его душу из-за смерти отца. Королева беззвучно плакала в объятиях сына, проливая горькие слезы по усопшему мужу, единственному любимому, верному спутнику жизни, отцу ее потомства. Несмотря на невыносимую боль утраты этим слезам на смену пришли слезы радости, что единственное чадо рядом, что сын живой и невредимый. Но смешанные чувства не давали упокоения душе королевы-матери, ибо возвращение сына не могло заполнить брешь в сердцах, появившуюся со смертью мужа. Глубокие морщины пролегли на когда-то красивом лице, а седые волосы потускнели, словно весь свет ими был отдан, чтобы осветить путь к праотцам усопшему королю. - Матушка, я всеми сердцами скорблю о столь преждевременной кончине отца. Не выразить словами мою печаль! Уж больно рано ступил он на Невозвратный путь. Перенеся столько ранений во время войны, он так неожиданно скончался в мирное время, - отстранившись, Шандор запечатлел сыновий поцелуй у матери на лбу, - прости, сейчас мне нужно вернуться в свои покои, чтобы облачиться в траурные одежды и приготовиться к обряду прощания с отцом. Кроме того, в моей помощи нуждается очень важный для меня наг, который самоотверженно спас меня, когда я был на пороге смерти. Понимающе кивнув, нагайна ласково погладила сына по щеке, после чего удалилась в часовню, чтобы вознести молитву Змею-Отцу. Ни она, ни Шандор, покидая тронный зал, увешанный траурными штандартами, не увидели как за одним из них проползла тень, с еле слышным шуршанием направляясь к выходу для слуг. *** Старый эхиопсис верой и правдой служил королевскому роду много сотен лет. Принца Брасс опекал с первой минуты его жизни, как только он появился на свет, и знал его лучше, чем кто-либо из родных или слуг. В тот самый момент когда принц ворвался словно вихрь с бессознательным нагом на руках, он понял, что змееныш вырос. Нет, искусным воином и грамотным стратегом Шандор зарекомендовал себя давно, хоть отец и не давал ему возможности выйти на поле боя, но вся дворцовая дружина испробовала на себе силу его удара, а продуманные им атаки и позиции при расположении войск не раз давали преимущество нагам в боях с мангустами. Но одного взгляда камердинеру на принца и его ношу оказалось достаточно, чтобы понять какие узы связывают этих двоих. И то, что наследник престола наконец обрел любовь, говорило о полном становлении его души в этом мире. Видя все это, Брассу в столь неспокойное время оставалось уповать на провидение и надеяться, что больше никем этот факт не будет узнан, иначе юного желтобрюхого нага злопыхатели вполне вероятно будут использовать чтобы причинить вред принцу, а теперь уже и королю. Вернувшись в покои, Шандор застал Брасса, заканчивающего приготовления к омовению. Купальня была наполнена горячей водой, от которой шел пар, на столике расставлены стеклянные пузырьки с ароматическими и эфирными маслами, а рядом лежат бруски мыла и растительные губки из люфы*, привезенные с самых окраин Южного Арайшасса. На решетке над открытой жаровней с тлеющими углями стопкой сложены теплые полотенца, от которых исходил легкий аромат лаванды. Достав из разожженного камина две постельные грелки, камердинер положил их с обеих сторон под покрывала на кровать господина для того, чтобы постель не остыла за время его омовения. - Спасибо, Брасс, - принц порывисто обнял старого друга, - рад видеть тебя, старина. Пока Такшаки пребывает в спячке, он будет находиться здесь. К тому времени как он придет в себя, подготовь, пожалуйста, соседние покои. И смажь петли на двери, которая соединяет обе спальни. Я беспокоюсь за него и хочу иметь возможность в любое время его навестить не тревожа. Это дорогой мне наг. Сказав последнюю фразу еле слышно, он был уверен, что старый слуга всё услышал и понял верно. Тот же, не подав виду, откланялся и поспешил покинуть покои наследника престола, отлично понимая, что до утра он уже здесь не будет нужен. Скинув одежду, Шандор поднял на руки безвольное тело Такшаки и вместе с ним опустился в купальню, всеми чешуйками и уставшими мышцами ощущая расслабление и столь долгожданное облегчение, которые дарила горячая вода. Откинувшись на бортик, впереди себя он расположил змееныша, в качестве опоры предоставляя его телу свое. Он закрыл глаза и наслаждался минутами тишины и спокойствия, когда можно на мгновение забыть обо всем и позволить телу расслабиться, а мыслям уползти далеко-далеко туда, где нет печали и скорби, где нет тревог и волнений, а есть просто любовь и тихое счастье от того, что любимый рядом и их сердца бьются в унисон. Для Такшаки Шандор выбрал мыло и эфирное масло с ароматом чабреца. Этот запах был ему очень дорог, напоминая о лучших днях в его такой долгой жизни, днях, проведенных в лесной хижине в ипостаси безродного нага Рикаса. Всего капля масла, добавленная в воду, а чудный аромат тут же наполнил комнату. Взбив пену в светлых волосах, он прядь за прядью пропускал сквозь пальцы, бережно и вместе с тем тщательно намыливая и промывая, словно боясь упустить момент когда золото снова заиграет в них. Отведя волосы в сторону, он, едва касаясь шеи Такшаки, подушечками пальцев провел линию вдоль краснеющего следа, оставшегося от тюремного железного ошейника. Прикоснувшись губами, Шандор чувствовал как горит содранная кожа. Он страстно желал, чтобы к пробуждению змееныша от спячки ничего не напоминало ему о заточении и пережитом потрясении. Губка из люфы не только прекрасно оттирала грязь с тела Такшаки, но и массировала омываемые участки. Шандор с нежностью наблюдал как бледная кожа начинает розоветь от притока крови в местах, уже поддавшихся воздействию его рук и губки. К его радости каких-либо иных повреждений кроме следа на шее он не обнаружил. Единственное, что все еще огорчало его, это худоба змееныша. Несмотря на то, что попав в тюрьму, от пережитого потрясения он буквально сразу впал в спячку, во время которой жизнедеятельность нага замедляется практически полностью, за эти две седмицы травник заметно похудел. Ключицы, тазовые косточки – всё выпирало, натягивая кожу так, что казалось она вот-вот прорвется. Ребра, те и вовсе можно было пересчитать одним взглядом, не дотрагиваясь даже. Отложив губку и ополоснувшись чистой водой из чана рядом с купальней, Шандор на мгновение застыл, вслушиваясь в мерное дыхание Такшаки, после чего взял теплые полотенца и, укутав того словно куколку, отнес на кровать. Сам принц наскоро обмылся и обтерся, вдыхая аромат лаванды, заструившийся по коже после соприкосновения с тканью. Прихватив бутыль с розовым маслом, он сложил кольцами хвост и опустился у подножья кровати. Вытирая змееныша, он раз за разом исследовал его тело, чтобы вновь убедиться в том, что тот цел и невредим. Несколько полотенец пришлось сменить просушивая золотую копну волос, но его это ничуть не заботило. Убедившись, что вытер подопечного насухо, Шандор откупорил бутыль и налил немного розового масла на ладони. Из них двоих больше сведущим в лечебных свойствах растений и их производных был несомненно Такшаки, но то, что масло из лепестков роз обладает чудесными регенерирующими свойствами Шандор знал не понаслышке. Будучи активным молодым нагом, он постоянно зарабатывал ссадины с ушибами, а когда и раны посерьезнее. И всегда на помощь ему приходило это масло, привозимое купцами с розовых долин Терцессия, расположенного на границе Северного и Южного Арайшасса. Даже небольшие рубцы можно было излечить если втирать его в поврежденные участки. Шандор растер между ладонями масло, согревая, и стал неспешно втирать его в кожу Такшаки. Легкими, порхающими прикосновениями он нанес его на след от ошейника, спустившись ниже, огладил плечи, руки, массируя расслабленные мышцы. Растерев спину и грудь, провел обеими ладонями по впалому животу до самой границы, где начинаются брюшные щитки. Среди старых чешуек уже начали появляться новые, насыщенней по цвету и другого оттенка. Он видел, что скоро от юношеского желтоватого окраса не останется и следа, и щитки приобретут теплый медовый оттенок, который в паре с коричневым наделит Такшаки зрелой красотой совершеннолетнего нага, готового к брачному периоду. Новое чувство в душе Шандора тут же дало о себе знать. Ревность. Он ревновал бессознательного нага к несуществующим поклонникам. Пока не существующим. Он отдавал себе отчет какой фурор произведет змееныш, как только выйдет из спячки и будет представлен ко двору. Усмехнувшись, он подумал о том, что поклонникам еще придется побороться за внимание Такшаки с ним самим, наследным принцем Северного Арайшасса. А отдавать своего любимого он никому не собирался. Шандор уложил Такшаки на подушки и накрыл теплым покрывалом. Расчесав свои волосы, он заплел их в тугую косу и перевязал черной атласной лентой. Траурная галабея* из тонкой шерсти, в которую он облачился, была полностью черной, лишь по вороту и на манжетах тонкой змейкой вилась золотая нить, складываясь в растительный орнамент. Из всех украшений он оставил только перстень с красным рубином в окружении мелких алмазов, передаваемый в королевском роду по мужской линии – от короля к наследнику престола. Возле зеркала на столике среди шкатулок с украшениями его уже ждал ларец, приготовленный Брассом загодя. Отомкнув его, он пальцами пробежался по небольшим зубцам, венчающим обруч из золота, что представляла собой корона принца, лежащая на красной бархатной подушке. Возложив корону себе на голову, Шандор закончил приготовления к прощальному обряду и погребальной церемонии. Перед уходом он запечатлел мимолетный поцелуй на губах Такшаки, после чего пополз в часовню, расположенную возле родовой усыпальницы, чтобы всю ночь до рассвета отдавать почести и молиться богам во главе с Великим Змеем-Отцом. К полуночи в часовне кроме него с королевой-матерью собралась вся королевская стража, закончив возведение склепа для почившего короля. В молчании проходило ночное бдение, но каждый присутствующий наг возносил молитвы о том, чтобы Невозвратный путь усопшего был недолгим и его душа поскорее отправилась к праотцам. Едва забрезжил рассвет и первые лучи солнца проникли сквозь окна в часовню, вся похоронная процессия в молчании выползла и выстроилась в шеренгу возле усыпальницы. Шандор и королева-мать, поддерживаемая им за плечи, взошли на построенный помост, посреди которого было возведено ложе из дубовых досок. Несколько гвардейцев, облаченных в доспехи с траурными перевязями на предплечьях, вынесли из склепа тело усопшего короля, завернутое в белый саван. Впереди шествовал красно-черный наг, капитан королевской стражи Хессан. Он нес боевое знамя короля Мариуса, на котором был изображен Великий Змей-Отец, в своих кольцах сжимающий мангуста, чтобы устлать им последнее ложе великого военачальника, правителя Северного Арайшасса. По традиции право зажечь погребальный костер принадлежало наследнику престола. Хессан передал зажженный факел принцу. Лишь на секунду дрогнула рука Шандора и скупая слеза скатилась по щеке, устремляясь за ворот его галабеи. Стоило только поднести факел к дереву, как оно тут же запылало, поглощаемое огнем. Считалось, что чем выше и ярче полыхает погребальный костер, тем лучше освещен Невозвратный путь усопшего и тем меньше вероятность, что заплутает его душа на пути к праотцам. Обнимая рыдающую королеву-мать, Шандор видел как языки пламени крадучись уже добрались и облизывают белую ткань савана, а значит скоро и плоть короля станет прахом. Рассветное зарево сливалось с огнем, освещая все вокруг поднималось в небо солнце, приветствуя новый день. День скорби. В торжественном зале был накрыт стол, за которым бокалы поднимались во имя светлой памяти короля Мариуса. Менестрель, перебирая струны лютни, исполнял балладу о его боевых подвигах. Ветераны войны с мангустами делились воспоминаниями о том, как они воевали под его командованием. После третьей смены блюд, Шандор, проводив мать в ее покои, расположился в библиотеке с бокалом вина. - Прошу прощения, принц Шандор, вам что-то нужно? – неслышно появившийся камердинер отвлек его от мрачных мыслей. - Скажи, Брасс, как умер мой отец? Этот вопрос терзает меня с момента прибытия, но беспокоить матушку и вновь растревожить душевную рану у нее в груди я не смею. - К сожалению, мой принц, я не знаю ответа на этот вопрос. Придворным магом было объявлено, что у короля не выдержали сердца из-за переживаний о вашей судьбе, - старый эхиопсис говорил тихо, подойдя вплотную к принцу. - Это все мангустьи сказки, у моего отца было крепкое здоровье! И кому как не тебе знать об этом? – Шандор вовсе не ожидал услышать, что причиной смерти отца было его слабое здоровье, – ему еще ни одну сотню лет предстояло поползать по этой земле! Взяв графин с вином и делая вид, что наполняет наследному принцу бокал, Брасс наклонился к самому уху Шандора, чтобы поведать о том немногом, чему он стал невольным свидетелем, проползая невдалеке от королевских покоев. - Я полагаю, что об истинной причине смерти могут знать только два нага во всем дворце. Это Септимус, придворный маг, и Хессан, капитан королевской стражи. Именно Хессан в ту ночь нес караул у покоев вашего отца. И именно он первым обнаружил, что королю сплоховало, а королева лежит без памяти. И на помощь придворного мага позвал тоже он. Я глухой уже стал, мой принц, но они о чем-то очень долго потом разговаривали и спорили, прежде чем огласить новость о смерти короля. Выслушав старого друга, Шандор еще больше уверился в том, что отец умер не своей смертью. Он твердо намерился разобраться с этим, не откладывая. Ведь если смерть короля не случайна, а неудавшееся покушение на него самого с этим связано, то вполне возможно причиной этому является тщательно спланированный заговор. Только вот кем? Неужели кто-то из нагов перешел на сторону мангустов и теперь делает все, чтобы облегчить им задачу по завоеванию земель Северного Арайшасса, которые вмиг станут легкой добычей, оставшись без законного правителя, удерживающего их в единстве? Шандору было о чем подумать в этот печальный день. __________________________________________ * Люффа, или Луффа, или Люфа (лат. Luffa) — род травянистых лиан семейства Тыквенные, зрелые плоды некоторых видов используются для изготовления мочалок, сходных с губками (которые, как и само растение, называются люффа). * Галабея - широкая длинная мужская рубаха.