Искупление

...Порой Клэр кажется, что Сайлар – это только химера, придуманная ею, всего лишь страшная сказка из ее далекой юности. Прошло несколько месяцев, но она почти не помнит его лица, в памяти остались только нечеткие обрывки. И когда она пытается оживить темный призрак, который прячется где-то в глубине ее сознания, она видит лишь высокую черную фигуру, которая рассыпается на осколки, как мозаика. И она принимается перебирать их, снова и снова, будто надеясь найти какой-то ответ – ведь это единственное, что ей остается. Эти осколки на удивление яркие и цветные, с острыми, как разбитое стекло, гранями. Сайлар… У него по-женски пухлые губы, похотливый взгляд, неопрятная щетина и длинные волосатые запястья. Она вновь чувствует его тяжелое дыхание на своей коже, слышит его низкий звериный голос… Клэр передергивает от отвращения, злобы и осознания собственного бессилия – совсем как тогда. Но рядом с Сайларом вдруг возникает еще одно лицо – смуглое, худое, обветренное, с морщинками в уголках накрашенных глаз. Сэмюэль демонически хохочет, сжимая кулаки, и за его спиной, словно черные крылья, развеваются на ветру полы старого плаща. И Клэр снова видит, как целый город разваливается на мелкие куски и уходит под землю, разверзшуюся подобно аду, чтобы поглотить сотни тысяч людей. Ее семью. Ее друзей. И она снова ничего не может изменить, и никого не может спасти... Клэр изо всех сил сжимает голову ладонями, судорожно впиваясь ногтями в кожу, раздирая себе лоб и щеки до крови. Она раскачивается из стороны в сторону и кричит от боли и ярости, но с губ срывается лишь мучительный сдавленный хрип. Гаитянин мертв, и больше никто на этой планете не способен забрать у нее память. И нет среди живых ни одного человека, который бы ненавидел и жаждал мести столь же сильно, как она сама. Нет среди живых… Клэр замирает на миг, снова отчетливо чувствуя дуло пистолета, прижатое к затылку, и стальные захваты наручников на запястьях. Она слишком хорошо помнит ясный солнечный день, едва не ставший последним в ее жизни, и холодные светлые глаза невысокого мужчины в черном, глаза, полные жгучей ненависти к ней. Решение, которое она принимает, безумно. Но бывшая болельщица прекрасно понимает, на что идет. Когда собираешься обмануть смерть, не время думать о цене. *** …Зажав рот ладонью, Клэр пытается перебороть отвращение и отчаянный страх, что из ее безумной затеи ничего не выйдет. Слишком много времени прошло, и изменения вполне могут быть необратимы. Следует торопиться, но она никак не может отвести взгляд от лежащего перед ней насквозь промороженного трупа в черном пластиковом мешке. Она медленно проводит пальцами по щеке мертвеца, чувствуя обжигающий холод. Клэр видела этого человека только один раз, и тогда он еще был жив. Он выглядит точно так же, каким она его помнит - невысокий, узкоплечий, худой мужчина с некрасивым, в общем-то, лицом, ровесник ее отца. Даже смерть его не слишком изменила, ведь он и при жизни выглядел совсем как оживший мертвец. На теле нет шва от вскрытия, но здесь, в морге спецхрана, все трупы точно также нетронуты, и это облегчает ее задачу. Причина смерти очевидна - глубокие резаные раны в области живота, словно кто-то стремительно разделывал его острым тесаком. Клэр не знает, кто мог сотворить такое, и не хочет знать. Она пытается воткнуть иглу шприца в мертвую плоть, но это все равно, что пробовать проколоть кусок мяса из морозилки, и тогда она просто вспарывает себе руку от локтя до кисти и обильно заливает труп своей горячей кровью. Затем отступает на шаг и ждет, затаив дыхание, опасаясь, что та странная сказка о мертвой воде, которую ей в детстве читал отец, окажется ложью, как многие другие сказки в ее жизни. Но мироздание, очевидно, считает иначе – и страшные раны начинают затягиваться, медленно, гораздо медленнее, чем у нее самой, а кожа трупа постепенно теряет синюшный оттенок. И когда последние следы насильственной смерти исчезают, Клэр осторожно проводит кончиками пальцев по его телу, но тут же отдергивает руку – оно все еще холодное. Тогда она втыкает иглу в уже податливую плоть и быстро накачивает его живительной влагой из своих вен, нарушая все мыслимые правила гемотрансфузии, но разве это может иметь значение для трупа? Затем она склоняется над ним, пристально наблюдая за мутными остекленевшими глазами, которые никто не потрудился закрыть после его смерти, не замечая, что пряди ее распущенных волос касаются мертвенно-бледной кожи. И когда через несколько мучительно долгих мгновений ожидания глаза Дэнко, наконец, наполняются жизнью, она улыбается. *** Они никогда не говорят о прошлом: в этом нет необходимости. Все уже давно сказано, соглашение заключено, и договор скреплен кровью. Она вернула ему жизнь, она дает ему неуязвимость, а взамен он делает то, к чему привык – выслеживает и убивает. Им часто приходится умирать – десятки, сотни раз. И каждый раз кровь Клэр, которая струится в жилах Дэнко, неизменно возвращает ему жизнь. Они оба лишь призраки, которые следуют из города в город, опережая своих врагов на несколько ходов вперед. Их война подобна опасному танцу на лезвии бритвы: ведь скрываться и убивать нелегко. Было бы наивно полагать, что правительство позабыло о своих намерениях в отношении людей со способностями, но Дэнко и Клэр вовсе не наивны. Здания 26 больше не существует, но никто в Вашингтоне не собирается сворачивать программу. И новые ищейки идут по их следу – более профессиональные, чем те, что были когда-то в подчинении у Дэнко. Чтобы сбить агентов со следа, им иногда приходится разделяться, но разделяться ненадолго, ведь процедуру полного замещения крови приходится проводить почти ежедневно. После одной из таких поездок Клэр приносит с собой компас и показывает его Дэнко. Он смотрит на бешено вращающуюся стрелку, которая всегда была мертвой в его руках, и улыбается. И Клэр медленно улыбается ему в ответ, понимая, что Карнавал обречен. Полезное для обоих совместное существование, взаимовыгодное сотрудничество и общая цель – такие вещи скрепляют куда прочнее любовных уз или родственных связей. Призрак прошлого лишь однажды встает между ними, и это призрак ее отца. Дэнко презрительно ухмыляется, когда говорит о нем, и Клэр мгновенно вспыхивает от ярости. Она хватает нож, лежащий на столе, и всаживает ему в грудь. Бессмысленный, дурацкий, сумасбродный поступок, но только так она все еще может причинить ему боль. Дэнко морщится, вытягивая лезвие из раны, тщательно вытирает его от крови и аккуратно кладет на место. Затем подходит к ней и наотмашь бьет по лицу. Не кулаком, нет – открытой ладонью. И хлесткий звук пощечины эхом отражается от ободранных стен дешевого мотеля. Клэр отшатывается, прижимая руку к щеке, хотя боль слишком условна, но этого вполне достаточно, чтобы мгновенно утихла ярость в ее сердце. Дэнко не говорит больше ни слова, безучастно глядя на нее, и его лицо непроницаемо спокойно. Он всегда так же невозмутим – даже когда пытает и убивает тех, кто попадается им на пути. Клэр никак не может отвести взгляд от его тонких хищных губ, удивительно ярких, почти пунцовых на фоне бледной кожи. Ей хочется провести языком по этим губам, впиться в них, прокусить их до крови… Но еще на один безрассудный поступок ей уже не хватает смелости. *** Сезон охоты на людей со способностями в самом разгаре, но правительство учло предыдущие ошибки. Все возможные каналы для утечки информации в СМИ перекрыты, программа полностью засекречена. Мощное землетрясение, полностью разрушившее несколько городов, поистине страшная трагедия, но кто из обывателей поверит, что этот природный катаклизм - дело рук одного единственного человека? Оставлять потенциальных террористов в живых нельзя, и люди со способностями просто исчезают, или погибают от несчастных случаев. Участь Дэнко и Клэр по сути, также не завидна, и лишь отчасти облегчается особым характером способности Клэр и профессиональными навыками Дэнко. Им довольно долго удается ускользать от правительственных агентов, но в этот раз агентов слишком много, и слишком хорошо спланирована операция. Теперь они оба стоят с поднятыми руками в тесном кольце безликих фигур, затянутых в черное. Сопротивляться бесполезно, и Клэр, стиснув зубы, ждет пулю: ведь агенты уже давно не используют электрошокеры. Дэнко медленно опускает руку и разжимает ладонь, на которой лежит граната с выдернутой чекой, и последнее, что видит Клэр, - безумный оскал берсерка на его лице. …Когда сознание возвращается к ней, окровавленной и лежащей навзничь, вокруг нее лишь трупы. С трудом поднявшись на ноги, она видит, как Дэнко добивает раненых и контуженных взрывом агентов – спокойно и методично стреляя им в голову. Когда в живых не остается никого, кроме них, Клэр цепляется за его локоть. Надо уходить, но Дэнко внезапно притягивает ее к себе и целует в губы, подбородок, шею, и его алчные поцелуи словно выжигают невидимые клейма на ее неуязвимом теле. Клэр пытается оттолкнуть его, но он гораздо сильнее ее, сильнее, чем она могла ожидать от этого невысокого, худого мужчины. Дэнко швыряет ее лицом вниз на землю, обильно залитую кровью, и наваливается сверху. Она дрожит от слабости и отвращения, и упирается руками, пытаясь вырваться, но сопротивляться в такой позе почти невозможно, и она замирает, не в силах шевельнуться под его тяжестью. Дэнко входит в нее, резко, грубо, и Клэр кричит от боли, вскидывая голову, но следующий сильный толчок заставляет ее уткнуться лицом в жуткое месиво из земли, камней и чужой крови. Ненависть и отчаяние, переполняющие ее, наконец-то перехлестывают через край, и Клэр неистово подается назад, изо всех сил прижимаясь к нему, страстно ища забвение в своей ослепляющей боли и его похоти. Дэнко трахает ее, яростно и торопливо, и каждое его движение почти до костей обдирает ее обнаженные колени и локти о мелкий острый гравий, и она глухо стонет сквозь стиснутые зубы, цепляясь скрюченными пальцами за чахлые пучки травы, и мир перед ее глазами расплывается в багровом тумане. …Когда все заканчивается, она лежит, обессиленная, прижавшись щекой к холодной земле, чувствуя во рту острый вкус своей и чужой крови. Дэнко рывком переворачивает ее, и сквозь мутную пелену она видит его глаза, блестящие в полумраке, освещенном фарами спецназовского фургона. Он наклоняется к ней, так близко, что его тяжелое дыхание обжигает губы Клэр, и запускает пальцы в длинные светлые волосы девушки, испачканные грязью. И этот почти нежный жест почему-то вызывает мучительную судорогу в ее сердце. *** …Клэр знает, что уже давно сбилась с пути. Но разве теперь это имеет хоть какое-то значение? Ее маленькие ладошки нежно, успокаивающе скользят по широким плечам молодого, темнокожего мужчины. Она умоляет, упрашивает, уговаривает… ее губы касаются его губ, еще раз и еще… Клэр осторожно прижимается к нему всем телом, и это получается совсем невинно, словно ей все еще семнадцать лет. На лице Майка смятение, растерянность и боль – и она вдруг некстати вспоминает, что он очень похож на своего отца, такой же высокий и крепкий мужчина. Он сжимает ее пальчики своими большими ладонями и мягко отстраняет, словно прикосновения Клэр ему неприятны. Он согласен сделать то, что нужно, и она задерживает дыхание от нетерпения. Майк проводит ладонью над гладкой панелью ноутбука и сосредотачивается, закрыв глаза. Клэр знает, что сейчас активируется сигнал с военного спутника, что электроника на нескольких истребителях выходит из-под контроля, и ракеты с ядерным зарядом стремительно находят свою цель. Где-то за сотни тысяч миль отсюда бушует огненный шторм, и даже регенеранту не под силу выжить в этом аду, расщепляющем живую материю на атомы. Она ждет. Ждет несколько мучительно долгих минут, а затем берет со стола старый компас. В ее руках стрелка дрожит, описывает неуверенный круг и замирает. Клэр осторожно встряхивает компас, снова и снова, но стрелка мертва. И это значит, что Карнавала больше нет. Клэр кладет ненужный более компас на стол и крепко обнимает Майка, прижимаясь щекой к его широкой груди, а потом заглядывает в глаза. По ее лицу бегут слезы, и она почти не притворяется. Она слишком хорошо ощущает присутствие еще одного человека. И она слишком хорошо знает, что сейчас произойдет. - Прости меня… - она пытается улыбнуться, но это слишком больно, и она обхватывает его лицо ладонями, заставляя смотреть на себя. – Прости... Майк вдруг вздрагивает всем телом, удивленно, непонимающе, и медленно оседает на пол, цепляясь за нее слабеющими руками. Под его левой лопаткой торчит нож, всаженный по самую рукоять. Дэнко внимательно смотрит на Клэр, затем нагибается к телу, проверяя пульс. Майк мертв, Карнавал уничтожен, все верно, все так и должно быть, ведь она так долго этого ждала, но Клэр почему-то никак не может унять дрожь в коленях. Она отступает на несколько шагов и останавливается, наткнувшись на стену. По ее подбородку течет кровь из прокушенной губы, но она почти не чувствует боли, глядя на то, как Дэнко вытаскивает из тела Майка нож и небрежно вытирает лезвие о его футболку. Карнавал уничтожен вместе со своими обитателями, угрозы больше нет. Нет больше Сайлара, Сэмюэля и всех остальных, кого она могла ненавидеть. Клэр не хватает воздуха, и она не может понять, почему внутри нее стремительно разрастается черная пустота. Дэнко перешагивает через труп и подходит к ней. В его светлых глазах нет ни сомнения, ни радости от достигнутой цели. - Пожалуйста, убей меня… убей… - тихо шепчет Клэр, и слезы текут по ее лицу, смешиваясь с кровью. - Ты обещал… Он берет ее за подбородок и несколько долгих мгновений всматривается в ее глаза. Затем наклоняется и медленно слизывает кровь с ее губ. И Клэр отчаянно цепляется дрожащими пальцами за угловатые плечи Дэнко, впиваясь в его рот жадным поцелуем. *** …У Дэнко светло-голубые глаза, мертвенно-бледная кожа, коротко остриженные седые волосы и вежливая ледяная улыбка, от вида которой у Клэр неизменно сводит скулы. Он почти не изменился за все это время, разве что глубже залегли тени вокруг глаз и еще больше заострились черты лица. И глядя на него, Клэр думает о том, что каждый день его жизни, каждый сделанный шаг, каждый вдох и биение сердца обманом украдены у старости и смерти. И что когда-нибудь, завтра или через десятки, а может, и сотни лет, этот обман откроется, и наступит заслуженная расплата. Каждый день Клэр пристально вглядывается в него, когда он этого не видит. Она упорно ищет хотя бы одну новую морщинку в уголках его глаз, хотя бы один крохотный признак того, что по всем биологическим законам уже должно было свершиться. Но вот уже несколько лет каждый новый день ничего не меняет в его облике, и она оставляет безрезультатные попытки обнаружить подступающую тень увядания и дряхлости - до наступления следующего дня. …Иногда Клэр мерещится один и тот же кошмар - что однажды ее целительной крови не хватает на двоих. И что в тот же миг Дэнко рассыпается горсткой праха на ее руках, повторяя страшную участь Адама Монро. И тогда она вздрагивает и крепко зажмуривается, прогоняя жуткое видение, а потом подходит ближе и легонько касается рукой его плеча, чтобы ощутить живое тепло сквозь грубую ткань куртки. Всего мгновение, но этого вполне достаточно, чтобы вернуть себе потерянное ощущение реальности. Дэнко оборачивается, обжигая ее холодным взглядом, и Клэр почему-то немного жаль, что он никогда не сможет прочитать ее мысли… 15.03.2010