Вот она, жизнь. Вечно все то же: один ждет другого, а его все нет и нет. Всегда кто-нибудь любит сильнее, чем любят его. И наступает час, когда хочется уничтожить то, что ты любишь, чтобы оно тебя больше не мучило... (с) Р.Брэдбери

Клэр замирает на миг, снова отчетливо чувствуя дуло пистолета, прижатое к затылку, и стальные захваты наручников на запястьях. Она слишком хорошо помнит ясный солнечный день, едва не ставший последним в ее жизни, и холодные светлые глаза невысокого мужчины в черном, глаза, полные жгучей ненависти к ней. Решение, которое она принимает, безумно. Но бывшая болельщица прекрасно понимает, на что идет. Когда собираешься обмануть смерть, не время думать о цене.

Иногда твой самый худший кошмар обретает плоть и кровь, облачается в безупречный костюм и обвешивает тебя взрывчаткой. А иногда твой самый худший кошмар переступает порог твоего дома, так уверенно, словно имеет на это право.

Перед ней стоял Джеймс Норрингтон собственной персоной, растерявший где-то весь свой аристократический лоск и больше похожий на бродягу пирата, нежели на коммодора ямайской эскадры. И, тем не менее, это был он. Ошибиться она не могла. Все так же сидя на полу, путаясь в пышной юбке, она бессознательно отползла к стене и вжалась в нее, затравленно глядя на высокую темную фигуру.

Кем были Меровинген и Персефона до событий трилогии?