В последнее время Священная Римская Империя часто вызывал к себе Пруссию и Австрийское Эрцгерцогство. Это не было связанно как-то политически, просто Император желал помирить двух лучших учеников, которые серьёзно соперничали друг с другом. Учитель видел в этом опасность. Это было трудно объяснить даже самой Империи, некое шестое чувство, которое подсказывало, что в раздоре учеников ничего хорошего не будет.
Несмотря на то, что уже наступил октябрь, сильного похолодания не последовало. Даже сейчас, когда Священная Римская Империя сидел в беседке, мирно попивая горячий чай, в лицо дул слабый прохладный ветер, а прекрасный сад дворца озарялся время от времени солнцем, выглядывающим из-за серых облаков. Больше всего Император опасался того, что начнётся дождь. Тогда бы пришлось сидеть в этой беседке, пока он не закончится.
И вот, на выложенной мелкими камушками тропинке появилось двое мужчин. Впереди шёл Пруссия, который, видимо в отличие от своего учителя, совершенно не боялся дождя. Сзади него на ветру развивался чёрный, излюбленный плащ, который крепился к белому меху на шее. Поправив на ходу белые перчатки, он даже не оборачивался назад, где за ним поспевал Австрия в чёрном пальто, недовольно смотря на его спину.
Всё же догнав немца, австриец поравнялся с ним и на входе в беседку вежливо поклонился учителю вслед за Пруссией. Священная Римская Империя улыбнулся уголком губ мужчинам и кивнул в ответ, после чего встал и вышел из беседки со словами:
— Стоит немного прогуляться, пока погода не испортилась, не думаете? — сначала взглянув в небо, а затем и на учеников, спросил Империя.
— Как вам будет угодно, — спокойно ответил Пруссия, прежде чем успел что-либо сказать Австрия, а потому он фыркнул, скрестив руки на груди, а на такую реакцию немец лишь ухмыльнулся, закатив глаза.
Заметив, что австриец уже без настроения, Священная Римская Империя тяжело вздохнул. Видимо, уже успели поругаться, причём Королевство совершенно спокоен, а, значит, именно он довёл своего конкурента.
— Вы снова поссорились? — устало спросил Император.
— Да, — не стал отрицать Эрцгерцогство. — Но вам не стоит заострять на этом внимание, учитель. Мы сами со всем разберёмся.
— Хорошо, что вы хоть выросли. Сейчас хоть в драки не лезете, не то, что в детстве и в юношестве. Как вспомню… Всё время либо Венгрия, либо Саксония звали меня посмотреть на это преставление.
— Сейчас нам драки не нужны, достаточно пары слов, — кивнул австриец. — Но вы точно хотите это сейчас обсуждать?
— В последнее время вы часто нас вызываете к себе, причём именно вдвоём, — вступил в разговор Пруссия, не дав ответить учителю. — Что вы хотите этим добиться? Что мы помиримся и будем дружно жить? Это невозможно, простите за прямоту, — холодно заявил немец и на миг перевёл взгляд на Австрию, который недовольно поджал губы между собой.
Он был того же мнения. Они оба боролись за объединение земель вокруг себя. Раньше, ещё в веках шестнадцатом и семнадцатом, австриец считал, что ему равных нет в этом. Мужчина был лучшим из лучших, пока Пруссия представлял из себя слабого парня, который действовал лишь вместе с Бранденбургом, страной с такой же силой, что и у Королевства на тот момент. Жажда стать сильнее… Вот, что объединило их и сделало по-настоящему мощнее, чем они из себя представляли ранее.
Австрийское Эрцгерцогство думал, что после смерти Бранденбурга, Пруссия не придёт в себя, погрузится в кризисы и не справится без помощи учителя. Но нет. Немец стал отдаляться от других учеников, холодно вести себя со всеми, стал чаще тренироваться, от чего результат сразу был виден. Это тогда начинало пугать и настораживать австрийца, боясь серьёзной конкуренции. И как итог, он стал Королевством, что сделало его политически равным с Эрцгерцогством. А это уже, действительно, представляло серьёзную угрозу.
— Я хочу до вас донести то, что своими распрями вы ничего не добьётесь, а посеете между вами только войны и конфликты, — ответил Священная Римская Империя. — Я знаю, чего каждый из вас хочет, но помните. Несмотря на то, насколько вы сильны, я могу в любой момент вмешаться и поставить точку в ваших планах, — серьёзно и угрожающе сказал Император и вновь посмотрел на своих учеников, но уже сурово, что напрягло даже равнодушного на вид Пруссию.
— Мы понимаем… — попытался объяснить немец, как его сразу же прервал Империя, подняв руку.
— Вы как раз ничего не понимаете. Подумайте над моими словами. Но не будем сейчас затрагивать ваши отношения, меня больше интересует другая тема, а именно резкая смена политической обстановки в Европе.
— А что с ней не так? — чуть нахмурился Австрийское Эрцгерцогство. — Наоборот, сейчас, в принципе, после войны Швеции всё вполне спокойно.
— Ты совсем не интересуешься политикой, я смотрю, — фыркнул Пруссия, после чего продолжил, до того, как австриец хотел что-то возмущённо ответить. — После того, как война завершилась в пользу России, он сместил его с места великой державы, заменив собой. Теперь Россию всерьёз можно назвать европейской страной.
— Верно, — кивнул Священная Римская Империя. — Но мало того, теперь у правящего монарха новый титул. Император. А значит, теперь мы можем по праву называть его Российской Империей.
Австрия сощурился, задумавшись, а Королевство удивлённо посмотрел на Императора, а затем и приоткрыл рот, собираясь что-то сказать ему. Но после всё же закрыл, подавив своё любопытство. Нужно будет, он узнает всё у Российской Империи лично. Всяко лучше, нежели слухи.
А такую резкую реакцию Священная Римская Империя заметил, а потому спросил у немца, изогнув бровь:
— Пруссия, что-то не так? Ты столь удивлён принятию нового титула Российского монарха?
— Да, меня это удивило, хотя довольно логично. За великолепные успехи в войне Сенат мог предоставить ему этот титул, как было во все времена.
— До меня дошли сведенья, что ты довольно хорошо общаешься с русским. Ты частенько заглядывал к нему даже во время войны, — чуть сощурившись, с лёгкой улыбкой говорил Империя. На Австрию же подобные слова произвели ошеломляющий эффект. — Это же правда?
— Вы, как всегда, правы, учитель, — кивнул Пруссия. — Но я не часто был у него, изредка, чтобы не отвлекать от войны.
— Зачем ты к нему ездил? — сразу же, нахмурившись, спросил Австрийское Эрцгерцогство. — Ты же особо не сближаешься с другими странами. Чем тебя он так заинтересовал? — усмехнулся австриец.
— В твою тупую голову не приходило, что я приезжал к нему, чтобы решить политические вопросы? — грубо спросил немец, начиная понемногу раздражаться от таких расспросов. А Австрия на такие слова оскалился, сжав ладони в кулаки.
— Пруссия, — на оскорбление сказал Священная Римская Империя, взглянув на Короля. — Почему ты сразу начал так колко говорить?
— Прошу прощения. Меня всегда раздражали вопросы по поводу моей политики. Если я встречался с Российской Империей, значит, на то была причина, Австрия, — уже спокойно заявил он, высокомерно и с презрением посмотрев на конкурента, сказал Королевство.
Австрийское Эрцгерцогство ответил тем же взглядом немцу, а Империя покачал головой, прикрыв глаза. Заметив эту реакцию от учителя, австриец глубоко вздохнул, пытаясь успокоить свой пыл. Проходя мимо куста красных роз, мужчина быстро нашёл садовые ножницы и отрезал стебель одной из роз, незаметно убрав её за спину. А чтобы не было вопросов, почему он отстал от них, Австрия молниеносно вернулся к ним.
— Так бы сразу и сказал. Раз ты не хочешь об этом говорить, мы не будем продолжать эту тему, твоё право, — продолжая диалог, кивнул Священная Римская Империя, чувствуя возникшее напряжение, которое так и давило.
Российская Империя… Он видел его только в конце семнадцатого века, когда этот неопытный парнишка приехал к нему договариваться о союзе против турок. Ничего из себя на вид, как казалось Императору, русский собой не представлял. Поэтому, когда Российская Империя объявил войну Королевству Швеции, Империя был уверен, что Царь просто проиграет, проиграет с позором, отдалившись от Европы ещё дальше. Но нет же. Кто же ожидал, что никому не известный русский возвысится до такого, что о нём будет говорить вся Европа либо с восхищением, либо с опаской? Как же можно было совершить такой быстрый рост в стране, совершить переломный момент в войне в свою пользу? И ладно, если противником была какая-нибудь слабая страна. Но это бывшая великая держава!
И как с ним связан Пруссия? Он никогда сам не ездил по политическим делам, отправлял либо Кёнигсберга, либо Берлина. Что такого в этом русском, что заслужил личный приезд немца? Неужели их отношения не так просты? Неужели Российская Империя стал той страной, с которой его ученик начал сближаться?
Священная Римская Империя посмотрел на равнодушного Королевство. Как обычно идёт ни на кого не смотрит, никаких эмоций на лице нет, от чего прочитать его невозможно, невозможно понять, что у него на уме. А потому предполагать что-либо даже не получится. Император усмехнулся, вспомнив, что сам наставлял Пруссии не показывать своих истинных эмоций, чтобы соперникам на политической арене было труднее понять, о чём думает немец. Выходит, теперь эту технику он проводит и против своего учителя? Забавно.
— И всё же. Как думаете, стоит признавать новый статус Российской Империи? — поинтересовался мужчина.
Пруссия молчал, а потому Австрия, глянув с прищуром на немца, всё ещё подозревая его в чём-то, ответил Императору:
— Он силён, а если выстроить с ним дружелюбные отношения, то можно обзавестись хорошим союзником. Особенно сейчас, когда все страны пристально следят друг за другом и ждут ослабления своих конкурентов. Что случилось со шведами, — умно заметил австриец, а на такой ход мыслей Священная Римская Империя с лёгкой улыбкой лениво кивнул ученику.
— Верный ход мыслей. Российская Империя только-только осваивается в Европе, не знает, кому стоит доверять, что делать. Мы сможем помочь ему с этим и использовать в нужный нам момент. Что думаешь, Пруссия? — решил спросить Империя у немца, который недовольно нахмурился.
— Он не идиот, сам поймёт, кому доверять. А попытки использовать себя поймёт. Не советую идти на контакт с такой целью, — спокойно ответил Королевство, на что австриец усмехнулся:
— А ты откуда знаешь это? Так хорошо узнал его за эти года? — спрашивал Эрцгерцог.
— Да, хорошо. Я знал его, когда был жив ещё покойный Русское Царство. Я наблюдал его рост и изменения, которые последовали, когда он стал правителем. Я знаю, о чём говорю, — серьёзно и уверенно закончил свою мысль Пруссия и посмотрел с вызовом на конкурента, угрожающе сжав ладони в кулаки. Это заметил австриец, а потому фыркнул.
Из-за угла дворца появилась невысокая девушка с красиво вьющимися кудрявыми волосами. Придерживая перед собой подол светло-синего платья, она огляделась, а, завидев Священную Римскую Империю с учениками, лучезарно улыбнулась и помчалась к ним, хоть бежать в платье и кардигане не было удобно.
— Добрый вечер, учитель, — вежливо поклонилась ему Венгрия, а затем и оглядела Пруссию и Австрийское Эрцгерцогство. — Рада видеть тебя, Пруссия. Давненько не виделись.
— Я не часто здесь появляюсь, — всё же мило улыбнулся уголком губ этой жизнерадостной девушке Королевство.
— Здравствуй, Венгрия. Ты что-то хотела или просто решила поздороваться? — спросил Император, на что девушка ответила:
— Я хотела сказать, что ваше поручение я выполнила, — уклончиво ответила она. — И ещё… Простите за наглость, но мы кое о чём договаривались с Австрией. Сейчас мне он срочно нужен для помощи, — поджав губы к себе и умоляюще смотря на учителя, говорила Венгрия. — Сможете его отпустить?
Королевство удивлённо приподнял брови и перевёл взгляд на австрийца, который на такую просьбу лишь мило улыбнулся венгерке, а затем глянул на Империю, ожидая его слов.
Священная Римская Империя хмыкнул, скрестив руки на груди, а затем и кивнул Венгрии, после чего повернулся к улыбающемуся Австрии.
— После помощи ко мне в кабинет зайдёшь, — сказал Империя.
На такой ответ Императора, глаза Эрцгерцогства засверкали от радости, словно у ребёнка, а потому тот с готовностью кивнул, и направился к девушке, которая мило улыбалась возлюбленному, сложив руки за спину.
Отойдя на достаточное расстояние, австриец приобнял Венгрию за талию и протянул ей ранее отрезанную алую розу.
— Австрия! — от такой неожиданности она ахнула, прикрыв рот рукой, а затем и чмокнула Австрию в щёку, благодаря за такой подарок.
Эрцгерцог тихо хихикнул, прикрыв глаза, а затем вновь посмотрел на венгерку взглядом полным нежности и влюблённости, продолжив свой путь с милой беседой.
Пруссия, наблюдавший за этой картиной удивлёнными глазами, лишь думал про себя: неужели даже такую личность, как Австрию смогли полюбить? Да не просто кто, а самая спокойная и бойкая ученица Священной Римской Империи. И неужели этот высокомерный и наглый австриец сам способен любить? А способен ли тогда сам немец? Полюбит ли когда-нибудь и его при всех своих недостатках и с тяжёлым характером?
Даже помня маленькие отрывки с детства, Пруссия понимал, что был нелюбимым ребёнком. Он никогда не получал должной родительской любви. Отец большую часть жизни ходил в походы и активно занимался политикой, появлялся он к сыну, только когда речь шла о тренировках. Тевтонский Орден в первую очередь видел в Королевстве не сына, о котором нужно заботиться, особенно после смерти его матери, а лишь наследника. Наследника, который должен быть силён, настолько, чтобы сохранить все завоевания и достичь новых. О чувствах Пруссии никто и никогда не думал, никто с ним не разговаривал о том, что у него на душе. Когда это было так нужно, никто не смел говорить с ним об этом.
— А я думал, зачем ему роза за спиной. Прекрасная пара, не находишь? — спросил с лёгкой улыбкой Император, взглянув на немца. — Они прекрасно дополняют друг друга, прикрывают свои недостатки. Не думал, что они когда-то сойдутся характерами, и тем более влюбятся друг в друга.
— Повезло, — хмуро ответил Королевство. — Учитель, на этом наш разговор закончен же? — сразу же прервал какое-либо продолжение этого диалога мужчина.
Империя кивнул, сжав губы между собой, а затем и ответил:
— Пруссия, если тебе хочется чем-то поделиться, ты всегда можешь положиться на меня. Ты знаешь, я ничего не расскажу никому, — заверил его он, на что немец лишь горько усмехнулся:
— Спасибо, но я в этом не нуждаюсь, — довольно холодно ответил Пруссия, поправив воротник, а затем и слегка кивнул учителю, прощаясь с ним.
***
— Ты серьёзно так хочешь встретиться с новой столицей? — изогнув бровь, спросил Пруссия, повернувшись к своему городу.
Немцы очень долго молча сидели в карете, пока Королевство не решился нарушить тишину. Они почти доехали до дворца русского, поэтому из окошка виднелись интересные улицы столицы. Было видно, что они построены на манер европейских, а конкретнее именно прусских, но присутствовало в них нечто отличительное.
— Да, почему бы и нет? — спросил Кёнигсберг, глянув на своего правителя. — Мне интересно познакомиться с ним, учитывая, что он не так далеко находится от моих владений. А то я уже устал просто сидеть за бумажной работой в Восточной Пруссии, — тяжело и уставши выдохнул бывшая столица.
— Хах, я вовсе не против, — ухмыльнулся уголком губ Король. — Всё равно нужно было, чтобы меня кто-то сопровождал. У Берлина слишком много работы, а ты как раз развеешься.
— Это уж точно, — хмыкнул город, и оба немца продолжили свой путь уже в тишине до самого приезда.
Тишина и молчание было привычным даже для двух хорошо знающих друг друга людей. Она не была какой-то напрягающей или давящей, она была приятной, да и немцы любили в тишине обдумать многое у себя в голове.
Несмотря на то, что Кёнигсберг являлся городом Пруссии и его бывшей столицей, наедине они могли общаться и «на ты», практически никогда не было конфликтов и ссор, в частности из-за спокойного характера города. Всё же Кёнигсберг взял заботу о правителе после смерти его родителей, несмотря на всю загруженность и проблемы, а потому Королевство очень уважал бывшую столицу и нехотя сделал столицей Берлина, в первую очередь из-за удобного географического положения.
Как только карета остановилась, Пруссия приятно потянулся, насколько это позволял транспорт, и взглянул на Кёнигсберга.
— Что ж, приехали. Как думаешь, нас встретит лично твой обожаемый Санкт-Петербург? — ухмыльнулся Король, шутя.
— Почему это мой обожаемый? — фыркнул, скрестив руки, город. — Если я проявляю интерес, это ещё ничего не значит. Я его в глаза даже не видел. И я могу то же самое сказать о твоём ненаглядном Российской Империи, — хмыкнул Кёнигсберг, отвечая тем же правителю.
— Ах, ты! — шутливо нахмурившись, легонько треснул по макушке бывшую столицу Пруссия, на что город ойкнул и хохотнул. — Ладно, ничья, гадёныш.
— Значит, теперь ты так обращаешься к своему самому любимому городу, который с детства за тобой приглядывал? — ухмыльнувшись, поинтересовался Кёнигсберг.
— Ой, да замолчи уже! Слишком высокого мнения о себе, — улыбнулся правитель, а затем резко стал вновь серьёзным, как только карету открыли.
Его примеру последовал и бывшая столица, мгновенно надев на себя маску равнодушия. Как только немцы вышли из кареты, их встретил у самого входа во дворец симпатичный парень в тёмно-синем мундире, аккуратно уложенными волнистыми каштановыми волосами. Кёнигсберг даже заметил некое сходство с грациозной кошкой, с едва заметным интересом разглядывая встречающего их парня.
— Пруссия, Кёнигсберг, добро пожаловать, — чуть поклонился он, поприветствовав их с милой улыбкой. — Моё имя Санкт-Петербург, — представился столица в то время, пока немецкий город удивлённо вскинул брови, уже в открытую проходя по русскому оценивающим взглядом.
«Такой молодой и… Хилый?» — не поверил Кёнигсберг, а затем вспомнил слова Пруссии о том, что город построили только пару лет назад, и ни в одном сражении он не участвовал.
«Тогда понятно, чего он такой невзрачный на фоне меня», — самодовольно хмыкнул про себя немец, но продолжил также невозмутимо стоять с Королевством, а на доброжелательное приветствие лениво кивнул.
— Санкт-Петербург, приятно с вами встретиться, мне о вас Российская Империя многое рассказывал, но встретиться нам до сегодняшнего дня никак не получалось, — ответил Пруссия, также кивнув в знак приветствия.
Столица мило улыбнулся уголком губ, чем стал более походить на своего Императора, что крайне удивило Короля. Неужели правду говорят, что столицы практически копия воплощения страны?
— Тогда позвольте проводить вас до гостиной. Пруссия, вас уже ожидает Российская Империя… — начал город, как его прервал сам монарх:
— Прости, что перебиваю тебя. Я сам способен дойти до гостиной, я запомнил, где она у вас. А ты можешь провести время с Кёнигсбергом, я знаю, что тебе интересно и любопытно побеседовать с другими городами. Кроме русских, Варшавы и противного Стокгольма же никого не видел.
Санкт-Петербург хмыкнул, не сдержавшись, но всё же кивнул Пруссии, нерешительно взглянув на хмурого с виду Кёнигсберга, который на его пристальный взгляд лишь изогнул одну бровь, поняв, что напрягает своим серьёзным видом русского.
— Тогда до встречи, Санкт-Петербург, — попрощался с ним монарх и направился дальше, так и не услышав ответ столицы.
Между городами возникло неловкое молчание. Каждый не понимал, о чём говорить с тем, кого видел в первый раз. Но всё же Санкт-Петербург тяжело вздохнул и протянул свою руку, мило улыбаясь уголком губ немцу:
— Я рад с вами познакомится, Кёнигсберг.
Бывшая столица слабо улыбнулся в ответ и пожал руку русскому городу, после чего кивнул, ответив:
— Я тоже рад встретиться с вами, Петербург. Я могу сокращать ваше имя таким образом? — спросил мужчина, поняв, что так будет проще при обращении к собеседнику, если тот, конечно, согласится.
Недолго подумав, Санкт-Петербург кивнул и только ярче улыбнулся Кёнигсбергу, показывая, что открыт к новым знакомствам и ничего против общения не имеет. Всё же Пруссия тоже верно подметил. Город, в отличии от Российской Империи, в посольстве не был, не посещал другие европейские страны, а потому опыта общения с другими городами из Европы у него не было.
— Не вижу ничего плохого. Вы же бывшая столица Пруссии, верно? — начал разговор русский. — А по какой причине вас заменили Берлином?
— В частности, из-за того, что я нахожусь прямо на границе с другими государствами. А, как говорят, столица у границы, это всё равно, что сердце в мизинце. Поэтому здесь сыграл географический фактор, нежели какой-то личностный, — объяснил немец, чем удивил Санкт-Петербурга.
«Он может говорить так подробно?» — усмехнулся про себя столица, а затем и приподнял брови вверх, а милая улыбка на губах померкла, как он услышал следующий вопрос.
— А почему столицей сделали вас, заменив Москвой? Географически выгодней она, исторически тоже была столицей только она после раздробленности. А вот вы… Вы новый город для верхушки власти, находитесь на границе с теми же шведами.
— Я город нового образца, олицетворение того, что Россия теперь европейская страна, а не та, что была при Русском Царстве, не имея никаких связей с Европой, — осторожно подбирал слова Санкт-Петербург и не давал намёка и на личностную неприязнь Москвы и Императора.
— Что ж… Логично, — сделал вывод Кёнигсберг, коротко кивнув. — Культурный фактор тоже веская причина переноса столицы.
«Ещё бы ты ответил по-другому», — подумал Санкт-Петербург, а затем вновь мило улыбнулся немцу.
— Но вас же назначили столицей, когда вы были ещё маленьким. Как вы отреагировали на такое решение? А Москва? — уже с явным любопытством спрашивал мужчина, что удивляло и умиляло русского.
— Я был удивлён, а Москва лишь приняла этот факт, достойно уступив место, — сразу же нашёл ответ столица, не собираясь открывать правду немцу, но тот даже не заметил, что от него что-то утаивают.
— А почему… — начал свой вопрос Кёнигсберг, как, тихо посмеявшись, Санкт-Петербург мягко остановил его, выставив ладонь вперёд.
— Простите, что перебиваю, но давайте лучше перейдём во дворец? А то негоже оставлять гостя у порога, — улыбнулся уголком губ он, глядя на бывшую столицу. — А там мне зададите все вопросы, которые вас интересуют, а в ответ и я поспрашиваю чего-нибудь про вас и вашу страну, — глянув в сторону входа во дворец, завершил Санкт-Петербург и вновь добрыми глазами посмотрел на иностранца, который мило и неловко улыбнулся русскому и скромно кивнул, последовав за ним.
***
— Пруссия, рад видеть вас! — радостно улыбнулся Российская Империя, разведя руки в стороны для объятий, в которые немец как раз и попал, слабо приобняв друга в ответ. — Ух, зачастили же вы ко мне. Россия теперь для вас — второй дом? — хмыкнул Император, ведя гостя по коридору в просторную гостиную.
— Хах, тоже мне, второй дом, — усмехнулся Пруссия, скрестив руки на груди. — А зачастил, потому что слишком много потрясений я узнаю по поводу вас! — встрепенулся монарх, а русский лишь изогнул бровь и спросил:
— Какие потрясения? Войну шведам я, вроде, ещё раз не объявил.
— Я не думал, что теперь вы Император. Вы не сообщили мне об этом в письме после мира. Значит, решение было уже после него?
Услышав такое, Российская Империя чуть прикрыл глаза и самодовольно ухмыльнулся, что не укрылось от немца. Империя пожал плечами, а затем и ответил гостю:
— Я посчитал, что нет смысла отправлять ещё одно письмо вдогонку. Всё равно такая масштабная новость станет очень известной и дойдёт самостоятельно до вас, — мило улыбнулся русский. — А как вы узнали? Ваш учитель поведал вам?
— Да, он сообщил мне и Австрийскому Эрцгерцогству… — начал Пруссия, как резко замолчал и чуть нахмурился, разглядывая собеседника. — А почему вы так быстро угадали?
— На это есть две причины. Первая, — Российская Империя выставил указательный палец. — Священная Римская Империя один из немногих, с кем вы тесно общаетесь, ибо он ваш наставник. Вторая, — русский уже показывал два пальца. — Мне пришло от него письмо о нашей встрече и установлении союзнических отношений.
— Он решил встретиться с вами? — удивлённо вскинул брови Пруссия. — Неужели… Он решил подтвердить ваш новый статус?
— А были сомнения? — изогнув бровь, спросил Российская Империя, разглядывая немца. — Вы же болтали с ним и Австрией обо мне. Неужели, он сомневался в том, чтобы подтвердить факт моего становления Империей? — нахмурился русский, даже чуть прищурился, оставляя этот факт в голове.
— Не знаю… Он никогда не говорит нам свои мысли, он лишь спросил нас о вас и о наших мнениях по поводу вас, — осторожно подбирая слова, ответил Пруссия, уже ощущая некое напряжение.
Но почему возникло это напряжение? Российская Империя его пугает? Уж точно нет! Они же так хорошо сблизились, не являются врагами, поэтому и опасаться даже такой фигуры на политической арене не стоит. Да и почему Пруссия вообще начал об этом думать?
«Российская Империя, неужели война и твой новый статус так поменяли тебя?» — задал вопрос сам себе Королевство, чуть хмурясь в ответ на вопросы Императора.
Заметив, что немец напрягся, черты лица русского разгладились, а он сам положил на плечо гостя руку и улыбнулся ему уголком губ.
— Давайте отойдём от этой темы. Вы изначально, предупреждали меня, что приедете для того, чтобы поздравить меня с победой. Повод тот же?
— К нему добавилось то, что я вас признаю как Империю, — вздохнул Пруссия. — Вы, наконец, дождались. Я вас буду звать не просто «Россией», а уже «Российской Империей», — усмехнулся монарх, на что Император рассмеялся, а затем и кивнул, непроизвольно проведя рукой по воздуху:
— Это очень хорошо. Раньше, я замечал, что моё имя произносили как-то презрительно, ещё в самом-самом начале нашего общения. Но позже… Это просто вошло в привычку, и, когда вы произносили это сокращение, уже презрения в голосе не ощущалось, — признался Российская Империя, отведя на миг взгляд в сторону. — Поэтому… Может, нам стоит перейти «на ты»? И можете назвать либо моим полным именем, либо просто «Россией», — предложил русский, вновь возвращая взгляд на Королевство.
Это немного озадачило Пруссию, а потому мужчина лишь спросил, решив не показывать свою растерянность:
— Почему решили так?
— Я вам доверяю, Пруссия, — признался Российская Империя и, прежде чем немец успел что-то ответить, продолжил. — Во время войны вы не вмешивались в мои дела, не воспользовались ситуацией, открыто рассказывали обо всём, о чём я просил вас. И сейчас, вы один из немногих, кто решили первыми признать мой статус.
— А кто другие?
— Голландия, он отправил письмо, — коротко ответил русский, а затем вновь спросил. — Так что же скажете, Пруссия, на мои признания?
Королевство ненадолго задумался, сжав губы между собой, а затем и кивнул, ответив:
— Я согласен со всеми вашими ранее сказанными словами. Ладно,
Российская Империя, значит перейдём «на ты» наедине, — ухмыльнулся Пруссия, выделив обращение, чем вызвал улыбку и у российского монарха.
— Отлично, — хлопнул в ладоши русский и повёл немца дальше, уже в сад. — Итак, надеюсь, у вас тёплая одежда, ибо в России уже в позднюю осень сильные холода, а я знаю, что сад ваше любимое место в моём дворце.
— Откуда у тебя такие выводы? — улыбнулся уголком губ немец.
— Глаза выдают даже самую загадочную душу, Пруссия. Есть люди, которые могут скрыть свои предпочтения, мотивы во взоре, но ты к ним не относишься. Собственно, как и я, — хмыкнул Император.
