***
— Да как же я его ненавижу! — громко рявкнул Пруссия и, схватив со стола фарфоровую кружку, кинул её в стену со всей силы, что та разбилась вдребезги, разлетевшись по всему кабинету немца. Берлин, стоявший у дверей, сразу же прикрыл лицо, испуганно вздрогнув. Благо, осколки не попали на него, а потому столица облегчённо вздохнул, но всё ещё опасливо смотрел на разозлившегося правителя. Всё же Пруссия не любил проявлять свои настоящие эмоции, всегда старался сохранять холод и спокойствие. — Пруссия… Постарайся успокоится и спокойно объяснить мне ситуацию… — тихо и сдержанно просил его об этом Берлин. Столица пришёл слишком не вовремя, именно в разгар злости монарха. Глубоко вздохнув, Королевство сжал ладони в кулаки и повернулся к городу, ответив, стараясь придать своему голосу твёрдость и холод, но на деле получилось лишь шипение: — Эту австрийскую тварь назначили наследником Священной Римской Империи, — показав куда-то в сторону указательным пальцем, злобно процедил Пруссия, смотря на Берлина. — Я никогда не был им так унижен, как на балу. Он специально насмехался надо мной, зная, что я добивался его места всю свою жизнь с этими выродками! — Австрию назначили наследником? — ошарашенно спросил столица. — Но почему его? Вы же все эти годы доказывали, что становитесь сильнее! Империя должен был выбрать вас! — Берлин, ну, ты что, глупый что ли? Главное же семья, о которой нужно заботиться и найти общий язык со всеми! — с явным сарказмом говорил монарх. — Ведь, если хочешь объединить всех под собой, нужно прийти к этому решению мирно! А эта скотина все те годы, когда я наращивал собственную мощь, жил вместе с другими Княжествами и Герцогствами! — И только это помогло Священной Римской Империи сделать свой выбор в пользу Австрии? — не поверил Берлин, удивлённо вскинув брови. — Именно, Берлин! — рассмеялся Королевство, от чего у столицы по спине прошлись неприятные мурашки. — Семья ведь главнее всего! Главное не сила и потенциал, а хорошие отношения со всеми учениками! — говорил Пруссия, стараясь успокоиться, но пока это мало помогало, а лишь только злило от этой несправедливой ситуации. — Это же бред… — так и не мог поверить столица, внимательно смотря расширенными от шока и растерянности глазами на правителя. Но кто, как не он, достоин звания наследника? Все те года, как только он объединился с Бранденбургом, Пруссия старался не только стать сильнее, но и стать в будущем наследником, который поведёт всех за собой вместе со своим другом. Он беспрекословно и идеально выполнял все поручения, всё, что ему говорил Священная Римская Империя. В конце концов, мужчина принял титул Короля, возвысившись до звания Королевства без чей-либо помощи! — Конечно, бред! — рыкнул Пруссия. — Это жуткая несправедливость. Я не знаю, что взбрело в голову этому старикашке, раз наследником объявил этого идиота! И что мне теперь делать? Просто жить дальше, пока на меня Австрия будет высокомерно смотреть, будто победитель на проигравшего? — Точно нет. Ты не можешь просто оставить эту ситуацию и смириться с тем, что ты просто будешь подчиняться австрийцам. — Я не буду им подчиняться! — крикнул Пруссия. Честное слово, будь на столе ещё одна кружка, та бы тоже полетела в сторону ближайшей стены. — И не позволю оставить такое унижение без подобающей мести. Я никогда не был так опущен перед другими! Благо, я хоть не остался на церемонии и не наблюдал на себе разных взглядов учеников и других. Всем ведь было прекрасно известно, как я желал это место! — Именно! Ты достойнейший, почему твой потенциал и сила остались без внимания? — всё также спрашивал город, на что получал лишь жесты монарха, разводящий руками или пожимавший плечами в своём незнании. — Я не знаю, что мне делать. Вот вся проблема. Я был в растерянности, поэтому позволил все эти гнусные речи Австрии. Хоть нас никто не видел и не слышал, иначе я бы был ещё в более неловком положении. — Почему Священная Римская Империя выбирал только по тому, что кто-то ладит с его учениками лучше? Зачем вообще с ними нужно быть в хороших отношениях, чтобы стать наследником? — сам себе бурчал Берлин, но так, чтобы его услышал и Пруссия, который лишь презрительно щурился и хмурился. А затем правитель замер, расширив глаза от внезапной мысли, что возникла у него в голове. От неё одновременно по спине пошли мурашки, а сердце бешено заколотилось от злорадства и восторга, что отразилось в глазах и на лице у Королевства. Черты лица сразу же разгладились, а в глазах появился недобрый блеск, который заметил Берлин, потому он с напряжением спросил: — Пруссия, всё хорошо? Ты что-то вспомнил или придумал? — Берлин, — тихо, но уверенно и спокойно произнёс Пруссия. — Ты прав. Почему я должен быть с ними в хороших отношениях? Почему я должен сейчас вообще убиваться из-за того, что наследником назначили этого тупого австрийца? Город молчал, лишь заинтересованно наблюдая за монархом, лишь медленно и неуверенно кивая. — Австрия сказал, что даже если он ошибётся, ему помогут другие ученики и сам учитель. Но насколько должна быть ничтожна ошибка, чтобы ему её простили и помогли справиться? — изогнув бровь, с лёгкой ухмылкой спросил Пруссия. — А если эта ошибка будет стоить ему авторитета даже не среди семьи, а в Европе? — Как ты хочешь ему отомстить? — поняв, к чему клонит Королевство, спросил столица, чуть прищурившись. — Армия австрийцев сильна. Я буду глупцом, если буду это упорно отрицать. Но и я все эти же годы просто так не сидел, — ухмыльнулся монарх, поставив одну руку на бок. — И потягаться с его армией я смогу. Если Священная Римская Империя не понял, что сделал неправильный выбор, я помогу ему увидеть это. — Намерен объявить ему войну? Но из-за чего? А если тебя назовут агрессором, и ты только дальше отодвинешься от звания наследника? — спрашивал Берлин. — Это уже будет неважно, — хмыкнул Пруссия. — Мне больше не нужно звание наследника. Слабые ученики, почувствовав угрозу от меня, добровольно пойдут за мной. Сильных, в случае чего, я подчиню. Но это будет потом, когда выдастся удобный случай, — уверенно решил мужчина. — Сейчас главное ослабить Австрию, унизить так, чтобы его авторитет, который резко возрос, также низко пал. — Тогда из-за чего ты объявишь войну? — спросил столица, чуть нахмурившись, но с восторгом принял мысли монарха. — Достань карту из шкафа, — указав в сторону мебели из тёмного дерева, сказал Король. — Там, где будет видна граница между мной и Австрией. Берлин кивнул и принялся исполнять. Открыв нужный шкаф, город осмотрел пару карт и, выбрав лучшую, положил её на стол, предварительно прикрыв дверцу шкафа. Пруссия с лёгким прищуром рассматривал границу с австрийцами, а после щёлкнул пальцами, взяв в руки небольшой кусочек мела, и обвёл в овал небольшую область, после чего посмотрел на столицу, приподняв одну бровь, молча спрашивая: «Что ты скажешь?» — Силезия? — призадумался город. — Можно и попробовать. Для начала, стоит попытать свои силы, думаю, в Силезии идеальный вариант. — Тогда на днях я соберу командование и некоторых городов, — кивнул Пруссия, гордо выпрямившись. — Можешь рассказать Кёнигсбергу о наших планах, если встретишь его раньше меня? Он как раз на днях должен приехать сюда. — Конечно, — кивнул Берлин, сложив руки за спину. — Если хотите, я могу связаться с Веной и узнать, какая у них обстановка в стране. — Было бы неплохо узнать, как состоят дела у австрийцев… — задумчиво кивнул монарх. — Хотя думаю, она скажет, что всё великолепно. Ты до сих пор в хороших отношениях с этой ведьмой? — усмехнулся Королевство. Берлин хмыкнул и кивнул, ответив: — Это же вы, монархи, между собой собачитесь. А пока открытого конфликта нет, мы в нормальных отношениях, всё же столько веков друг друга знаем. Хотя, думаю, ей не понравится, если мы войдём в Силезию и попытаемся её захватить, — изрёк столица, ухмыльнувшись. — Ты столица умная, поэтому тебе даже не буду говорить, чтобы ты держал рот на замке. Политику ты хорошо скрываешь, — хмыкнул Пруссия, сложив руки на груди. — Что ж… Пока всё, если что-то нужно будет, я тебя позову. Или же ты сам придёшь ко мне, если что толковое узнаешь от Вены. — Я понял. Тогда я пойду, доброго вечера, Пруссия, — чуть поклонившись, пожелал город и вышел из кабинета Королевства, когда тот в свою очередь просто кивнул: — И тебе.***
Декабрь 1745 г. Погода стояла неспокойная. Над полем битвы царил порывистый холодный ветер, который развевал чёрные волосы мужчины, возвышающегося над врагом. За спинами дерущихся монархов был слышен шум сражающихся австрийцев и немцев: яростные крики и рёвы боли. — Где теперь твоя уверенность, Австрия?! — рассмеялся Пруссия, сильнее наступая на руку противника, что держала меч, от чего австриец тихо зашипел от боли. — Ну же, скажи мне, я по прежнему лишь твоя тень? — с безумным восторгом смотря на проигравшего, спрашивал немец, чувствуя своё превосходство. Королевство так и не ослабил хват и не отпустил меч, продолжая держать его лезвие у шеи. Австрийское Эрцгерцогство был в недоумении и растерянности, а потому лишь молчал, ненавистно смотря на Пруссию, который выжидал его ответа и явно с упоением наслаждался этой картиной: австрийца, потерпевшего в очередной раз поражение. План Пруссии, который он начал осуществлять после того, как наследником Священной Римской Империи был назначен Австрия, был с успехом воплощён. В 1740 году он вторгся в Силезию со своей армией и в течении года наносил удары по армиям австрийцев, в результате чего забрал большую часть нужной области. Не было удивлением, что тогда Австрийское Эрцгерцогство был в шоке. Он и не мог подумать, что немец решится на такой вероломный поступок, особенно после того, как его обошли и не сделали наследником. Неужели Пруссия настолько обезумел от ярости и злости, что решил пойти не просто против Австрии, а уже и против Священной Римской Империи, оспаривая решение учителя? — Ты сошёл с ума! — прошипел Эрцгерцог, стараясь выглядеть сдержанным, но глаза выдавали его. В зелёных глазах австрийца Пруссия видел страх. Ужас, возникший, как только Эрцгерцогство понял, до какой мощи возрос немец, что готов тягаться даже с наследником учителя, готовый пойти на риск против всех, кто посмеет высмеять его или пойти против, как это делал он. Такая реакция от соперника на него радовала Королевство, по-настоящему тешило его самолюбие. — Может быть. Ведь я думаю, как поступить с тобой сейчас, дорогой Австрия. Я ведь могу тебя просто убить, и мне ничего не будет, ведь это война, — ухмыльнулся Король, а по телу австрийца прошлись мурашки страха, а потому тот, боясь за свою жизнь, быстро сгруппировался и собрал все свои силы, откинув ногу немца и резко вскочив с места. Пруссия вскинул брови вверх от удивления, а затем и нахмурился, недовольно сжав вторую ладонь в кулак. — Слишком много говоришь, — прошипел Австрия, а затем отошёл от немца на шаг назад. Королевство изогнул одну бровь, а затем усмехнулся, убрав меч в ножны, после чего поставил руки на бока. — Ты выбрался. Но что будешь делать после этого? Снова нападёшь? Оглядись вокруг, Австрия! — громко сказал ему Пруссия, перекрикивая любые крики. — Твоя армия терпит поражение! Даже помощь твоего обожаемого Саксонии не даёт свои плоды! — Ошибаешься, — прошептал кто-то прям над ухом немца, а затем над его шеей появилось лезвие, из-за чего Король не успел среагировать, а лишь холодно прищурился и взглянул в ту сторону, откуда услышал этот шёпот. — Теперь ты в том положении, когда мы решаем твою судьбу. — Саксония, а ты мне даже на глаза не попадался сегодня. Со спины нападать очень подло, а ты себя всегда позиционировал как благородное Курфюршество, — цокнул языком Король, заметив, как дрожит рука второго ученика Императора. — На войне все средства хороши. Ну же, моли нас о пощаде, Пруссия, — прошипел Саксония, сдерживая слёзы обиды и только сильнее держа меч, от чего рука ещё заметнее дрожала. Заметив, какой жалкий вид у друга, Австрийское Эрцгерцогство ошарашенно оглядывал Саксонию, стараясь понять, почему у него такое состояние. Всё же хорошо, они поймали уверенного в себе немца, сейчас заставят его подписать мир, вернут Силезию, и всё закончится! Но затем австриец перевёл взгляд на самого Пруссию, который оставался настолько невозмутимым и спокойным, будто он даже не замечал лезвия. — Чего ждёшь, Саксония? — спросил Королевство, уже повернув голову к ученику Императора. — Ты же подставил меч к моему горлу. Тебе нужно сделать лишь одно движение на себя, чтобы снести мне голову. Ну же. Давай. А на Саксонию действовали такие манипуляции, и он не мог физически нанести вред Пруссии. Тело будто онемело, а мозг трезво не размышлял, пока в голове крутились все моменты из их совместной, юношеской жизни. Австрийское Эрцгерцогство тоже, лишь замер, не решаясь подойти к ним, самому завершить это дело. Не мог он убить Пруссию. Как бы ненавидел и не злился на него, он не мог. Да и в голову начала пробираться мысль, что немец никогда не тратил время на пустые разговоры, сначала выполнял задуманное. И монарх тоже не убил австрийца при идеальной возможности. «Он не монстр, которым я его выставлял перед всеми. Он, при всей ненависти ко мне, не осмелиться убить ни меня, ни кого-то ещё из учеников», — понял это австриец, но слишком поздно. Устав просто стоять, холодно наблюдая за соперником, и слышать хлюпанье за спиной, Пруссия положил свою ладонь на руку Саксонии и мягко отодвинул её от своей шеи, отходя от него самого. — Как я и думал. Не убьёте, — спокойно сказал немец и взглянул на растерявшегося саксонца, смотрящего только на него. — Ты выбрал изначально не ту сторону. Не нужно идти против меня, Саксония. Это тебе совет на будущее, — презрительно скривившись, сказал Пруссия. — А ты… — он почти вплотную подошёл к Австрии, смотря ему в глаза. — Если не хочешь, чтобы моя армия перебила всех твоих и саксонских воинов до единого, сейчас же прикажи им всем отступать. И мы заключим с тобой мир на моих условиях. И австрийцу ничего более не оставалось, как принять этот факт и, сжав зубы между собой, он кивнул, окончательно смирившись, что Силезию ему не вернуть.***
Монархи собрались в зале дворца Саксонии, что находился в столице, в Дрездене. Пруссия, уверенный в себе, в сопровождении Берлина, зашёл в зал и оглядел собравшихся. Рядом с Австрийским Эрцгерцогством стояла невысокая рыжеволосая девушка, которая раздражённо смотрела своими ярко-зелёными глазами сначала на Пруссию, а затем перевела взгляд и на его столицу. «Так и знал. Вена безумно злится», — усмехнулся про себя Берлин, но на лице его так не отразилось ни эмоции. Рядом с австрийцами стоял, сложив руки за спину, Саксония, совсем поникший. Светло-русые волосы были не сложены, ореховые глаза не выражали той жизнерадостности, которая была присуще бывшему другу. Его вид не отпускал Пруссию, но он лишь закатил глаза, оценивающе пройдя по нему взглядом. Рядом стоял Дрезден. Столица, в отличии от своего правителя, выглядел более уверенно, не ощущая какого-то дискомфорта и не буравя ненавистным и злым взглядом зашедших немцев, как австрийцы. Он понимал. Это не их война, не их соперничество, они лишь соучастники и не более. Поправив свою шевелюру волнистых золотистых волос, Дрезден прокашлялся и сказал, обводя присутствующих взглядом серо-голубых глаз: — Всем известен повод, по которому мы собрались здесь. Австрийское Эрцгерцогство принял поражение и готов обговаривать условия мира с Королевством Пруссия. В условиях того, что Курфюршество Саксония принимал также участие в войне на стороне Австрии, он тоже подпишет условия мира. После того, как Дрезден закончил свою речь, в зале образовалась неприятная тишина, а потому Берлин развернул бумаги, которые принёс с собой, где содержались основные пункты мира, которые выполнить нужно было обязательно. Пока столица Пруссии чётко и уверенно читал пункты, брови Австрии поползли наверх от безысходности ситуации. Он понимал, что именно такие условия поставит немец, но всё же надеялся, что как-то сможет сгладить эту ситуацию. Условия, которые озвучил Берлин, в большей степени касались только Австрийского Эрцгерцогства. Большая часть Силезии, за исключением двух княжеств на юго-востоке, переходила под власть Пруссии и австрийцы не имели боле на них никаких прав. Но в ответ на это Королевство признавал Австрию наследником Священной Римской Империи. Обговорив все условия, стороны подписали документ, после чего начали расходиться. Как только Саксония и столицы государств вышли, оставив наедине Австрию и Пруссию, немец сказал: — Ты мне на балу сказал, что наше соперничество окончено, и я проиграл. Но нет, Австрия, — посмотрев в глаза своему конкуренту, Король продолжил. — Теперь-то началось самое настоящее соперничество. Я начал с Силезии, но не думай, что на этом всё закончится, — угрожающе пообещал ему немец и сам вышел, оставив австрийца в растерянности и невероятной беспомощности.