Зимняя мечта

      Пруссия ехал к своему давнему знакомому в крайне неприятном настроении. После встречи с Российской Империей остался лёгкий противный осадок. Он с облегчением вздохнул, когда узнал, что с Императором всё хорошо после прививки, что он несерьёзно пострадал во время войны с Османской Империей. Но своих политических мотивов Королевство не смог достичь. Русскому показалась его идея о присоединении ряда польских территорий невыгодной, ведь фактически именно от Российской Империи зависел Речь Посполитая и советовался зачастую с ним по поводу ведения внешней политики, внутренней и так далее.       «Так зачем же мне что-то менять и присоединять к себе территории, если Польша и так под моим контролем?» — вспомнил насмешку самодержца немец, от чего недовольно фыркнул.       Но сдаваться он не хотел. Король прекрасно понимал, что уже сейчас Российская Империя выигрывает войну с турками. В Европе ходят разговоры, что он собирается отобрать у Османской Империи Валахию и Молдавию. А это был тревожный звоночек для Пруссии. Как бы хорошо Королевство не относился к своему близкому человеку, политику он ставил на отдельное место. Усиление России никто не желал. И Пруссия не был исключением.       Если не может сам надавить на русского — значит, ему помогут это сделать. Нет, военным путём Королевство не пошёл бы на Империю, уже вывел из этого горький урок, а угроза Императора по поводу возможной повторной попытки была реальной, это Пруссия понимал прекрасно. Поэтому стоит перетянуть в свою пользу Российскую Империю через умелую дипломатию. И за этим придётся обратиться к жутко раздражающей его личности.       Российская Империя… Одно только его имя заставляло трепетать сердце холодного монарха. Только русский видел его настоящие эмоции: от банальной злости до озорного блеска в глазах, который был так несвойственен Пруссии. Только Император мог рассмешить очередной шуткой и услышать его тихий смех, который немец так старался подавить и скрыть, будто смущаясь этого. И чем чаще Король приезжал к самодержцу или наоборот, тем больше у них было приятных, весёлых моментов.       Королевство ещё ни разу не ощущал себя таким счастливым и свободным одновременно. Разве что, когда он появился в семье учеников Священной Римской Империи, но даже это не так ощущалось. Не так ощущались совместные моменты с Бранденбургом, которым он дорожил больше всех в этой жизни до самой кончины друга. Это всё было другим. Будто другая разновидность счастья, иной путь.       Любовь. Это называется любовью. Это то чувство, за которое Пруссия готов был бороться даже с судьбой, активно заставляющей ставить политику выше этого. И порой Король всё же поддавался и с болью, тоской подавлял в себе любовь. Нет, не подавлял, всего лишь старался приглушить, мысленно стараясь ставить холодный разум выше трепещущего сердца. Получалось очень плохо, и то если он мог себя так настроить. И Королевство готов был поклясться, что Российская Империя чувствовал всё то же самое. Его нервная привычка поправлять волнистые пряди за ухо, щёлкать фалангами пальцев, всякий раз, когда русский старался перейти на политику с личной жизни или наоборот. Это всегда так забавляло немца, что он едва сдерживался, чтобы не прыснуть. Уж очень Император такими привычками напоминал себя самого, но только в далёком прошлом, когда ещё был царевичем. Также волнительно перебирал пальцами, поправлял свою причёску, когда шёл на контакт с приезжим немцем.       Российская Империя, как личность, олицетворял для Пруссии всё самое светлое и забавное. Император умел располагать к себе людей, как в разговорах, так и в дипломатии, но в их случае всё было по-другому. Королевство не поддавался на этот милый и невинный взор, на эту приятельскую улыбку, пропитанную лицемерием. Империя представлялся в таком образе немцу только раз, после выигрыша в Северной войне. Было противно. Было противно им обоим.       Но они боялись заходить дальше обычных бесед. Они уже открывались друг другу с других сторон, но всё ещё не могли позволить себе чего-то большего. Романтики? Пруссия даже не знал, как это назвать. Это было манящее желание перейти на какой-то новый уровень их отношений. Будь Российская Империя женщиной, немец применил бы к этой ситуации термин ухаживания. А как будет корректнее назвать их ситуацию сейчас, учитывая, что они оба мужчины?...       — Какой кошмар. Как же это тяжело, — вздохнул Королевство, уткнувшись лицом в ладони.       И снова все мысли забились только этим молодым Императором. Нужно было вот так сыграть сердцу в его сторону? Ведь Пруссия и сам не был таким невинным и не знающим ничего об отношениях. В его сторону смотрели женщины, интересовались им, он и сам не раз пользовался этим и приятно проводил время с дамами. Но это были мимолётные интрижки, чтобы разбавить свою скучную жизнь. А вот с русским всё не так. Не хотелось его просто так оставлять, он каждый раз притягивал к себе снова.       А в последнее время немец и вовсе стал ловить себя на мысли, что ему неприятно внимание других к Российской Империи. Неужели это проявление ревности? Безусловно. Пруссии каждый раз хотелось выяснить: зачем приезжал к русскому Австрия или же Франция? И каждый раз он подавлял в себе эти вопросы, чтобы не давить на Императора и не вызывать каких-то ненужных подозрений.       Карета медленно остановилась, что и заставило отвлечься немца от своих мыслей о России. Приоткрыв шторку, Пруссия с прищуром оглядел дворцовую площадь, а как дверцу с его стороны открыли, медленно и вальяжно вышел из транспорта, поправляя свой плащ и мундир, всем своим видом показывая свою неприязнь к хозяину дворца и самому пребыванию здесь.       — Здравствуй, Пруссия, — прозвучало холодное приветствие от хозяина дворца, всем своим видом показывающий, что не рад своему гостю.       «Лицо попроще сделай», — про себя усмехнулся Пруссия, оказавшись рядом с мужчиной. Рядом с ним находилась высокая девушка, которая вежливо поклонилась немцу.       — Здравствуй, Австрия, — так же холодно поздоровался с ним Королевство. — Долго затягивать причину своего визита не буду, поэтому предлагаю сразу же перейти в удобную нам обоим обстановку, чтобы всё обговорить.       Австрийское Эрцгерцогство кивнул и повернулся к Вене, чтобы та распорядилась, и вещи гостя были перенесены в заранее приготовленные покои. Столица кивнула, что-то шепнула ему в ответ, после чего правители ушли во дворец, а она осталась на площади.       — Ты приехал без Берлина? — спросил австриец, чтобы хоть как-то начать беседу и прервать напряжённое молчание. Они не виделись с конца Недавней войны, так что до сих пор между ними оставался очень неприятный осадок.       — Да, у него полно работы, поэтому решил съездить только с дипломатами, — кивнул Пруссия. — Как дела у Венгрии? Давно не виделся с ней, — в свою очередь решил поддержать беседу немец, пока они шли до кабинета австрийца.       — Всё отлично, она ни в чём не нуждается, — ответил Эрцгерцог, и Королевство заметил, как голос собеседника стал чуть мягче, как речь зашла о его жене. — Она теперь полностью находится под моей защитой, и я контролирую её земли.       — Учитель всё же отдал её под твою защиту? — изогнул бровь в удивлении Пруссия. — Не думал, что он даже тебе отдаст кого-то под контроль.       — Мы с ним об этом говорили, — уклончиво ответил Австрия, и по тону Король определил, что беседа со Священной Римской Империей была непростой. — Всё же я смог его убедить аргументом того, что я её муж, а значит, сам должен защищать её.       — Знаешь, это мало, что изменило всё равно, — хмыкнул без улыбки мужчина. — Ты всё равно под контролем Империи. И какая разница, кто будет контролировать венгерские территории. Это до сих пор делает учитель, просто уже не на прямую, а через тебя, — пожал плечами Пруссия, поправив свою белую перчатку.       — Для меня всё равно это многое значит, — недовольно фыркнул Австрийское Эрцгерцогство. — Да и ситуация у нас изменилась, если бы ездил к нему, понял бы, — прищурено взглянув на немца, сказал он.       — Я принципиально не езжу к нему после того, как он объявил мне войну, — невозмутимо ответил Пруссия. — Он хотел показать, что сможет в нужный момент меня прижать к стене, а в итоге только опозорился.       — Но ты проигрывал… — пытался сразу же заступиться за своего учителя австриец, как сразу же замолчал, увидев суровый и злой взгляд бывшего друга.       — Я бы мог вновь напомнить тебе, кем бы ты был с учителем без Российской Империи в той войне, но давай не будем ворошить прошлое, верно? — холодно улыбнулся Король, на что австриец лишь хмуро кивнул. — Я вообще, можно сказать, пришёл налаживать между нами контакт, компенсируя тебе поражение в Недавней войне, — сказал немец, уже подойдя к кабинету Австрии.       Австриец удивлённо смотрел на немца, а затем неловко улыбнулся и тихо посмеялся, ответив:       — Ладно, это была смешная шутка, — открывая дверь кабинета и вежливо впуская Короля, сказал мужчина.       — Я похож на шута? — грубо спросил Пруссия, серьёзно посмотрев на собеседника, когда тот нахмурился. — Я всегда о политике говорю по делу и как оно есть.       — Но я сомневаюсь, что ты мне хочешь вернуть Силезию.       — Не верну, конечно, я не идиот, чтобы возвращать то, за что воевал… — Королевство хотел продолжить, но вовремя остановился и кашлянул, после чего продолжил, как Австрия закрыл за собой дверь. — Я предлагаю другие земли для замены твоей ненаглядной Силезии.       — Это какие? Явно не свои же. Хочешь меня в какую-то очередную войну впихнуть? Не получится уже, Пруссия, — усмехнулся мужчина, скрестив руки на груди.       — М, до войны не должно дойти, — призадумался немец, а затем оглядел кабинет австрийца, пытаясь глазами найти карту. — Где у тебя карта Европы?       Австрийское Эрцгерцогство подошёл к своему шкафу и приоткрыл дверцу, достав оттуда большую карту, скрученную в цилиндр. Чихнув от пыли, мужчина положил её на стол, ища глазами то, за что можно будет зацепить края, чтобы та снова не скрутилась обратно.       — Давненько ты её не доставал, неужели не размышлял о внешней политике? — хмыкнув, спросил немец, поставив руки по бокам.       — В основном я провожу время с учителем, поэтому совместно размышляем о ней у него в резиденции, — пожал плечами Австрия, наконец, разместив карту ровно по поверхности стола. — Свою я убираю в шкаф и редко достаю.       — Я заметил, — тихо усмехнулся Пруссия, но так, чтобы не услышал бывший друг. — Итак, теперь слушай меня внимательно и не смей перебивать, понял? — сразу же предупредил немец, взяв со стола карандаш, чтобы очерчивать примерные районы.       На его предупреждение Австрийское Эрцгерцогство недовольно сощурился, но кивнул, соглашаясь. Он прекрасно помнил, что Король ненавидит, когда его перебивают, хотя австриец ни меньше не любил, когда его затыкали подобным образом.       — Ты прекрасно осведомлён о нынешнем положении Европы, а конкретно о ситуации внутри этой страны, — мужчина уткнул карандаш в город Варшаву.       — Речь Посполитая? — заинтересовано взглянув на Пруссию, спросил Эрцгерцог. — Да, у него там столько кризисов и проблем навалилось. Как ты хочешь воспользоваться его ситуацией в наших...? — он не закончил вопрос, округлив глаза от осознания.       — Дошло? Я уже хотел лишний раз напомнить тебе, что ты тугодум, — ухмыльнулся Королевство, скрестив руки на груди.       — Но почему ты решил предложить такой расклад мне? Мы же не лучшие друзья и далеко не союзники, — прищурился австриец, пропустив колкость немца мимо ушей.       — Я хочу загладить свою вину за то, как вероломно, — выделил это слово Пруссия. — Я забрал у тебя Силезию. И обменять её на территории Речи Посполитой, у меня даже есть предложение какие именно земли, — крутанув карандаш между пальцами, мужчина провёл линию по Юго-западу государства, а затем глянул на австрийца. — Это пока приблизительно, мы ещё будем это обговаривать.       — Так давай прямо сейчас и обговорим! — сразу же воскликнул Австрия, у которого моментально загорелись глаза. Пруссия ухмыльнулся, а затем положил свою руку на плечо собеседника и медленно, спокойно начал объяснять:       — Видишь ли, в чём дело, Австрия. Я хочу не только, чтобы часть земель отошла нам, мне нужно привлечь ещё на эту сторону и Российскую Империю. И в этом мне поможешь ты, — указательным пальцем второй руки ткнул в грудь бывшего друга немец, вызвав взор полный непонимания.       — Зачем? И почему ты сам сначала с ним не договорился? У вас же такие замечательные отношения, — фыркнул Австрийское Эрцгерцогство, на что немец только сильнее сжал его плечо, от чего австриец поморщился, пристально смотря на немца.       — Ему это не особо выгодно, он не видит в этом нужды, — прикрыв глаза, лениво ответил Пруссия, ослабив хватку, заметив недовольный взор собеседника. — А нам с тобой земли нужны, поэтому в твоих же интересах тоже надавить на Российскую Империю.       — И как я это сделаю, если ты не смог?       — Ты его давний союзник, мозгами пораскинь, Австрия, — тяжело выдохнул Король, уже устав от того, что австриец додумать ничего сам не может. — Если ты подберёшь нужные слова, подтолкнёшь, что идея с разделом земель отличная, я уже добавлю некоторые словечки от себя. Но обстоятельства сейчас складываются именно так, чтобы сделать всё ради этих территорий, — ухмыльнулся Пруссия.       — Русско-турецкая? — наконец догадался Эрцгерцог.       — Именно, умничка, — хмыкнул Королевство, отстранившись от австрийца, вновь оглядев карту с территорией Речи Посполитой, хищно пройдясь по территориям на Северо-западе. — Ему не нужна угроза ещё и в лице нас, он не будет слишком упрямиться, если увидит, как серьёзны наши намеренья.       — Значит, в одиночку ты его переубедить не решил, потому что угроза с твоей стороны ему не страшна, и решил взять меня к себе? — хмыкнул мужчина, на что Пруссия гневно прищурился.       Австрийское Эрцгерцогство был прав. С немца хватит уже угроз в сторону русского. Было проверено печальным опытом. И, как он обещал уже Российской Империи, без веской причины не пойдёт против него.       — Какие территории ты себе присмотрел? — сложив руки на груди, спросил австриец, взглянув тоже на карту.       — Эти, — Король провёл карандашом по области, прилежащей к Балтийскому морю, между Восточной Пруссией и Западной части страны. — Мне нужно избавиться от этого идиотского коридора.       Собеседник задумчиво кивнул, а затем спросил:       — Тогда, когда поедем договариваться с Российской Империей? Сейчас он успешно ведёт войну с Османской Империей… Его усиление ещё и на Чёрном море опасно для нас. Ты же понимаешь, как он экономически вырвется вперёд?       — Конечно, понимаю, — тихо и задумчиво ответил Пруссия, недовольно пропуская вновь мысли о возросшем могуществе русского. — Пока следим, мешать не будем.       — Но… — попытался возразить австриец, как его быстро прервал немец:       — Не торопись, Австрия. Нужно дожидаться удобного момента или того случая, когда правда нужно будет вмешаться, — хмуро сказал Король, удовлетворительно посмотрев на карту, где ученики Священной Римской Империи уже распределили между собой земли.       «Остался Россия. И всё будет готово», — подумал про себя немец и ухмыльнулся своим нехорошим мыслям, касаемо Речи Посполитой.