Meine liebe

      Элис не была особо красивой. Скорее, больше милой и невинной, с этими вечными рюшами и розовой невесомой юбкой, и этой восторженной улыбкой от всего, что он делал. И ей было абсолютно плевать, что он женат.       Мастер не знал, почему он отвечает на её флирт — в очереди в магазин, или при встрече на улице. Его немного напрягало, правда, что она явно решила вцепиться в него серьезно. Он, конечно, та еще сволочь, но Джейн слишком дорого ему далась, чтобы он вообще всерьез думал о том, чтобы от неё уйти. Его забавлял этот флирт, но не более.       Однако наступала девушка весьма активно, и ему почему-то все сильнее импонировала её настойчивость. Словно это было именно то, чего ему последнее время так не хватало…       Не то, чтобы в отношениях с Джейн было все плохо, нет. Было… Тихо. Даже можно сказать скучно. Генри вырос, недавно исполнилось девятнадцать, а Рейчел еще не успела вступить в подростковый возраст, хоть и была близка. Мастеру невероятно не хватало… Чего-то. Чего он не мог никак понять. Он по-прежнему любил Джейн, но это не было тем огнем, которого жаждала его неуёмная душа. Кажется, это называется «бес в ребро на старости лет». Неприятно, но Мастер никогда не мог сильно сопротивляться своим страстям.       Хотя, конечно, на его взгляд, напрашиваться к ним в гости вместе с соседями со стороны Элис было излишне. Как и Джейн — отвечать согласием. Тут он почуял, что дело вряд ли кончится чем-то хорошим, но решил проигнорировать тревожный звоночек в глубине своей души.       Точно также, как проигнорировал в своё время блеск в глазах «французской» любовницы при разговоре о секретном поручении, которое оставило свой шрам как на его репутации и душе, так и его теле. А спустя семь лет — еще и в паспорте.       В их доме было многолюдно, что немного напрягало Мастера, однако его жена просто обожала приход гостей, и ему приходилось с этим мириться. Но на этот раз она ушла наверх, подготовив всё, и пропала, что заставило мужчину развлекать всех в одиночку. Неприятненько.       — Джейн сейчас подойдет, — улыбаясь, произнес Мастер. — Решила подготовиться к гостям.       При виде жены улыбка Мастера стала кривой, а волосы, кажется, встали дыбом по всему телу.       Нет, она выглядела совершенно великолепно в своем, видимо, новом красном платье и…       … и с ярко-красной помадой на губах. Пробормотав извинения, он вышел из-за стола и мягко, но настойчиво вывел Джейн в коридор.       — Дорогая, — еле сдерживая гнев, начал он. — Я же просил тебя никогда больше в жизни даже не прикасаться к этой помаде.       Улыбка Доктора блеснула ярко и остро, полоснув ужасом по сердцу Мастера от воспоминаний о том отельном коридоре в день смерти группенфюрера.       — Ох, прости, я, должно быть, совсем забыла, — нарочито сокрушенно пролепетала она елейным голосом. — Точно также, как забыла, в какой момент в нашем браке стало допустимым класть глаз на других женщин.       Если до этого момента Мастер думал, что ему страшно, то сейчас он познал новые грани этой эмоции.       — Я… — он подавился словами оправданий, глядя в ледяные глаза из его кошмаров, которые видели его насквозь. Ложь бесполезна против бывшего спецагента, который еще и твоя жена.       — Надеюсь, ты простишь мне эти маленькие эпизоды амнезии? — все тем же сладким тоном уточнила Доктор.       — Давай не будем устраивать сцен при гостях, — негромко попросил он, понимая, что его ждет крайне неприятный, хоть и вполне заслуженный вечер.       — Сцены? — Джейн притворно удивилась. — Кто сказал, что я буду их устраивать? Кстати, дорогой, не принесешь из погреба бутылочку вина? — с этими словами она развернулась, возвращаясь в гостиную.       Она села напротив. Обычно она садилась рядом, и сейчас это совершенно точно было формой психологического давления — Мастеру некуда было деться от этих ярких, четких, вызывающих губ на молочно-белой коже. Чертовски красивое сочетание, которое заставляло шевелиться волосы, кажется, даже в подмышках.       Сидящая рядом с ней Элис непонимающе смотрела на него — она явно рассчитывала на внимание, садясь сюда, но Мастер просто не мог отвести взгляд от жены. Отвернешься — получишь пулю в сердце, он это уже проходил.       Доктор же, казалось, вела себя абсолютно непринужденно, ведя беседы с кем угодно, кроме мужа, но он понимал, что за ним следят тщательнее, чем за маленьким ребенком. Одна ошибка будет стоить ему… Чего? Он не знал, но ощущал, как её невидимая аккуратная рука поглаживает его горло, готовая вцепиться в него когтями.       И это заставляло что-то в его крови бурлить. Что-то давно забытое, но чертовски знакомое.       Мастер поднес к губам виски, делая глоток, и внезапно Доктор полоснула по нему взглядом. Всего на секунду, тут же переводя взгляда на мистера Джейсона, но у мужчины закружилась голова, и в носу застрял запах прокуренного отельного бара от сочетания знакомого вкуса на губах и визуальных ассоциаций. Конечно, никто в доме не курил — это было лишь в его голове. Это было словно падение во временную воронку — быстро, далеко, глубоко и головокружительно. Кончики пальцев закололо от эфемерной сигареты и карт. Скользнув взглядом по шее жены вниз, он задержал взгляд на, как он только что заметил, весьма фривольном декольте, которое не очень ожидаешь от замужней леди с двумя детьми. Кажется, это он в своё время тоже пытался запретить…       — Какое у вас красивое платье, — услышал он восторженный голос мисс Джейсон. — Должно быть, недешевое.       Улыбка Доктора была столь же яркой и счастливой, сколько ужасающей.       — Да, вышло недешево. Муж копил на новую машину, но, увидев это платье на витрине вчера в Лондоне, провожая детей к бабушке, я не удержалась.       Мастер ощутил, как внутри закипает гнев, когда Джейн перевела на него насмешливый взгляд, и он понял — она знала еще тогда. И это её месть. Часть её так точно. Пытаясь унять злость, он не мог не восхититься — заметила давно и готовилась явно на холодную голову. Столько лет прошло, а выдержка все еще профессиональная. Любая другая женщина на ее месте сразу закатила бы истерику со слезами и трагедиями, пошла рвать волосы потенциальной конкурентке, Доктор же продумала свою месть до мелочей, давя морально, финансово и… ну, вечер только начался, кто знает, что еще его ждет из сюрпризов.       Выныривая из размышлений, он понял, что все с интересом уставились на него в ожидании реакции.       — Что поделать, — как можно более спокойно пожал он плечами, — машины в салонах из года в год почти одинаковы, а женская мода быстротечна. Почему бы иногда не побаловать любимую жену?       Он соскучился по этой торжествующей улыбке Доктора. И в принципе — по Доктору. Не той домашней Джейн, что он видел изо дня в день десятилетиями, а по той разведчице, которая, даже грея его постель от безысходности, все равно умудрялась морально пощекотать его ребра кинжалом, вызывая гнев, восхищение и какое-то мазохистское удовольствие от этого противостояния. Осознание этого ударило внезапно и резко, заставив едва не выронить вилку.       Вот чего ему не хватало. Вот что он пытался найти. Он не найдет этого в Элис, да и, пожалуй, не найдет ни в ком. Его femme fatale здесь, напротив него, и она чертовски волнительна в своей злости, когда отбросит образ хорошей и послушной жены, так ценящейся в социуме, практически постоянно маячившей в его глазах последние годы. Он без ума от того, как она держит в руках оружие — настоящее или метафорическое. Как жаль, что она всеми силами этого избегает…       — Танцы!       Мастер вздрогнул от этого крика над его ухом.       — Нэлли, я не танцую, — немного нервно напомнил супруге мистер Рэймонд.       — Отчего же? Не всё тут сидеть, — Элис состроила глазки Мастеру, но тот так сильно был обескуражен таким поворотом вечера, что даже не заметил. — Слышали поговорку? Как мужчина танцует — так он и… ммм… хорош в семейной жизни.       Все до единой женщины за столом покраснели.       — Это плохой мотиватор для прилюдных танцев, — с усмешкой заметил Мастер, ковыряя ножом стейк.       — Вздор! — фыркнула Элис. — У вас же есть радио?       — Разумеется, — вежливо улыбнувшись, ответила Доктор. — Мой муж на починке электроники и специализируется. Дорогой, не организуешь?       Поняв, что от него не отстанут, он послушно вышел из-за стола, и, достав из шкафа радио, в несколько манипуляций включил его.       Гостьи тут же потянули за руки кавалеров, которые были не очень довольны поворотом, но отказ поставил бы остальных в очень неловкое положение. Тяжело вздохнув, Мастер подошел к жене, протягивая руку. Та ответила насмешливым поднятием брови, и он наклонился к её уху.       — Если я приглашу тебя как меня учили — могут быть неприятности, а как принято у вас — я не знаю, — тихо напомнил он, и Доктор, насмешливо фыркнув, протянула руку в ответ. Краем глаза мужчина заметил полный досады взгляд Элис. Смешная. Неужто она правда рассчитывала на что-то серьезное от женатого мужчины? Настолько, чтобы прилюдно обойти с танцем жену? Надо совсем для такого потерять голову, и увы, в этой комнате была лишь одна женщина, способная сделать с ним такое, и она, кажется, сегодня его убьет. И он даже не уверен, что против.       Пользуясь специально настроенной им громкостью, Мастер прижался к Доктору на грани приличного, чтобы негромко пробормотать.       — Новой машины, то есть, у нас теперь не будет. Серьезно?       Смешок женщины был с легким оттенком издевки.       — Я взяла лишь половину суммы. Ровно столько частей, насколько ты истощил моё терпение этим поступком. Дело ведь не в деньгах, а в доверии.       — Я ничего не сделал. Клянусь.       — Я знаю, — она ядовито улыбнулась, смахивая с его плеч невидимую пыль. — Иначе вместо этого всего ты бы сейчас собирал свои вещи на улице. Я не боюсь второго развода, замуж снова я не пойду, что мне репутация?       — Полагаю, остатки денег после твоего кутежа, если они есть, мне обратно не забрать.       Вместо ответа он получил хохот, на который гости с удивлением оглянулись.       — Простите, слишком много вина, — он прижал Доктора еще ближе, с удовольствием наблюдая расцветшую на её лице злость. Он играет с огнем, но она так очаровательна, что он не может удержаться.       — Ой! — вскрикнула она, слегка подпрыгивая. — Ничего, дорогой, с кем не бывает, мне не больно.       Настала очередь Мастера прищуриться. Он совершенно точно не наступал ей на ноги, это явная попытка выставить его «плохим танцором». Облизав губы, мужчина на секунду прикрыл глаза.       — Прости, никак не привыкну к размеру твоих туфель, — нежно пропел он, сразу же получая весьма болезненно впившиеся в плечо ногти.       — Поговорим с тобой о размерах в постели, — прошипела она ему на ухо. — Особенно во время очередного твоего приступа фетишизма.       — Был бы у меня пистолет — он бы совершенно точно сейчас бы уперся тебе в живот, — буркнул он, морщась от боли.       — А что, кроме пистолета в меня у тебя больше ничего не упирается? — с насмешкой уточнила Доктор. — Может, тогда к врачу?       Вскинув взгляд к потолку, Мастер попытался понять, почему он любит эту женщину и откуда у него такие явные мазохистсткие замашки.       — А куда вы дели детей? — раскрасневшись от вина, спросила Нэлли. — Ни за что не поверю, что они тихо сидят наверху! Мой непоседа к этому времени бы уже превратил дом в руины.       — У бабушки в Лондоне, — сдержано ответил Мастер. — Вернутся завтра к обеду, скорее всего.       — То есть, этот вечер у вас абсолютно свободен? — уточнила Элис, с надеждой смотря на него. Он знал, на что она рассчитывает — алкоголь и позднее время может дать шанс если не на уединение, то на пару украденных моментов, в случае приглашения на ночь, но Мастер точно не пойдет на такое.       Да и, если честно, он до сих пор с трудом мог отводить взгляд от жены. Легкий румянец на её щеках вызывал желание погладить её скулы, и, явно осмелевшая от алкоголя, она с наслаждением смотрела, как он выкручивается от каверзных вопросов в одиночку.       — Да, не так много времени, имея двух детей, можно провести с женой наедине, — смиренно ответил он и плеснул в чашечку с чаем немного виски. Он не видел реакции Элис, но изогнувшийся в ухмылке ярко-красный уголок губ видел отчетливо.       У Мастера продолжал бегать ледяной холодок по загривку от этой милой улыбки, пока Доктор провожала гостей. Элис еще не раз пыталась привлечь его внимание или хотя бы поймать взгляд, но он её игнорировал. Он разберется с ней позже, сейчас даже легкое взаимодействие вызовет апокалипсис, а он и так, если честно, боялся своей жены до дрожи.       Боялся, и, чего скрывать, желал. Как в первое знакомство. Такой своей жены он не видел чертовски давно. Ощущение было схоже с влюбленностью, в его случае — заново. Это было страшно, волнительно и нервно, а внутри живота поднимались легкие щекочующие пузырьки, словно в бокале шампанского, кружа голову.       Когда она закрыла дверь и повернулась к нему, Мастер посмотрел на неё, едва скрывая страх.       — Я так полагаю, мне сейчас пиздец? — уточнил он. Усмехнувшись, Доктор поманила его за собой пальцем и пошла наверх, на ходу снимая серьги. Что ж, хотя бы не на кухню, где ножи. Он и правда ничего, кроме флирта, себе не позволил, но если судить по себе — Мастер бы себя всё равно убил на месте Доктора. Хотя бы просто чтобы было впредь неповадно.       Она по-прежнему молчала, остановившись посреди комнаты и, словно задумавшись и впав в транс, принялась раздеваться. Мастер неловко замер в дверях, думая, что ему полагается делать сейчас: дальнейших указаний Доктор не давала, но и уйти он не мог. К тому же, куда ему уйти из собственной спальни?       Скинув платье и чулки, она подошла к шкафу и запустила руки в ящик с одеждой Мастера. Тот открыл было рот, но быстро его захлопнул — он не в том положении, чтобы предъявлять претензии. Доктор молча доставала вещь за вещью, задумчиво рассматривая и бросая прямо на пол, пока не отобрала одну майку и штаны. Все также в тишине она натянула их и указала мужу на раскиданную одежду.       — Выбери что поудобнее. Жду тебя на площадке, — бросила она, проходя мимо него и скрываясь в доме. Мастер замер в удивлении.       Площадка — это было специально оборудованное место во дворе для «драк», скрытое от зорких глаз соседей. Там они учили детей самообороне, а также, раньше, выпускали пар друг с другом, но это было давно, минимум лет семь назад, Рэйчел была еще маленькая. Мастер не настаивал, а Джейн была вся занята семьей, которая её и поглотила. Быстро переодевшись, он направился к заднему двору, думая, что будет делать. Столько времени без тренировок — его жена совершенно точно слабый соперник. Может, поддаться был хороший вариант? Только вот не взбесит ли её, что он будет играть в поддавки?       Она все еще не стерла ту помаду, и Мастер поёжился. Эта «угроза» только перестала преследовать его в кошмарах, теперь всё снова пойдет по второму кругу. И как она только догадалась до такого способа давления? Попала в самую больную точку, несмотря на то, что он ей не говорил причины своей нелюбви.       Мастер увидел специальные бинты на её костяшках и ладонях. Дальновидно. Стоило ему сделать также, завязав последний узелок, как он дернулся, едва успев боковым взглядом среагировать на удар.       Дралась Доктор также молча. Ей нужно было официально выпустить пар, и это была её разновидность «права на контролируемую ссору», которое было негласно в их взрывоопасном союзе. Мастер с удивлением понял, что поддаваться не придется. То ли она втихаря от него тренировалась, то ли кипящая внутри злость и обида делали своё дело, но ему вскоре пришлось уйти в глухую оборону, что было не очень хорошо для того, кто хотя бы думал о том, чтобы победить. А Мастер проигрывать не любил до сих пор.       Пару раз попытавшись атаковать, он довольно больно получил по скуле, но успел перекатом уйти от добивающего, после которого встал бы точно не сразу. В глазах жены сверкала самая настоящая ярость, от которой мурашки бежали не хуже, чем от проклятой помады, и Мастер едва держался от желания позорно сдаться. Она была зла и великолепна с этими болезненными, точными ударами, лишенными жалости, и мужчина готов был выть от обиды за то, что столько лет вместо этого видел тихую милую домохозяйку с картинки журнала. Ему не нужна идеальная жена, ему нужна Доктор, вот эта, перед которой хочется встать на колени и просить пощады. Которой не стыдно проигрывать. За которую надо прыгать выше головы и убивать конкурентов. Адреналин, ярость и желание.       Потеряв концентрацию, он получил выбивающий дух удар в солнечное сплетение и подсечку. Пока он приходил в себя, Доктор села ему на живот, вцепляясь рукой в его горло, и Мастер на секунду испугался, что она реально его придушит.       Он совершенно не ожидал, что та наклонится ближе к нему и перейдет на немецкий.       — Если я еще раз увижу что-то подобное, — прошипела Доктор, глядя прямо в его широко распахнутые от удивления глаза, — я отрежу твой член, сварю из него суп и скормлю твоей зазнобе. Надеюсь, я понятнее объясняю на твоём родном языке?       Мастер облизал мгновенно пересохшие губы.       — Более чем, — прошептал он, скорее, губами, чем вслух. Вдавив напоследок до боли его кадык, Доктор встала и принялась разматывать бинты на руках.       — Спишь эту неделю на диване в гостиной. Только попробуй протянуть ко мне свои руки, — небрежно бросила она все еще лежащему мужчине, и, словно издеваясь, кинула бинты ему на грудь. — Прибери тут.       Развернувшись, она пошла к дому, сопровождаемая неотрывным взглядом Мастера, который, кажется, даже не моргал. Запрокинув взгляд к звездному небу, он тихо рассмеялся полубезумным смехом. Ударенная щека пульсировала, говоря о зреющем синяке, но ему было плевать. Встав и развесив на расположенной перекладине бинты, он подошел к дому, думая. Неожиданно окно открылось, и в него один за другим полетели вещи. Не успев чего-то понять, он рефлекторно поймал их.       Пачка сигарет, спички и кусок замороженной курицы.       Снова расхохотавшись, он закурил, прикладывая к щеке кусок ледяной грудки.       — Лучшая женщина во вселенной, — негромко пробормотал он в сразу же закрывшееся окно. Опустив голову вниз, на себя, Мастер вздохнул, глядя на немаленький бугор в штанах.       — Извини, парень. Эту неделю мы на самообслуживании, — он выдохнул дым, предаваясь размышлениям. — Интересно, если я попрошу еженедельно так выбивать из меня дерьмо — это будет странно? — задумчиво протянул он. — Я успел забыть, что женился на Докторе, а не просто на Джейн.       Перевернув курицу второй стороной, он пошел в сторону лавочки у сарая. Ему явно дали понять, что в ближайшие полчаса в дом ему лучше не входить.       Джейн еще не спала, сидя на кровати с книгой в руках и всё еще в его одежде. Бросив взгляд на мужа, она кинула в него его пижамой.       — Я всё сказала.       — Я так и понял по одеялу на диване, — вздохнул он, садясь рядом под хмурым взглядом. — Но нам все еще надо поговорить.       Вскинув бровь, Доктор медленно вложила в книгу закладку и отложила её на тумбочку, после чего демонстративно скрестила на груди руки.       — И о чем это?       Мастер прикусил губу, постукивая пальцами по своему колену.       — Сейчас будет сложно. Просто я хочу, чтобы причины, по которым это все произошло, не повторялись. Я правда боюсь тебя потерять.       — Хочешь сказать, я виновата?!       — Мы оба, — он вздохнул, приготовившись к тому, что ему сейчас снова прилетит. — Мы слишком долго строили из себя то, чем не являемся.       — Уточни, — хмуро попросила Доктор, оценивающе смотря на него.       — Картинку из семейного ситкома, идеальную по общепринятым устоям. Но… — Мастер развернулся, садясь на кровать полностью, подгибая под себя ноги, — …правда в том, что это не так. Я не примерный семьянин, глава семьи, а ты не всегда идеальная домохозяйка с обложки. Вот к чему это привело. Мне скучно от такой жизни, а тебе обидно, что твои старания не ценятся, — Доктор поджала губы, отводя взгляд. — Да-да, я слышу, что ты порой бурчишь себе под нос. Но оба продолжаем играть предложенные обществом роли. Только вот это не то, для чего мы созданы и чего хотим от этого брака, не так ли?       — И что ты предлагаешь? Зарости в грязи? Устраивать тебе еженедельный цирк с блекджеком и Элис? — огрызнулась Доктор.       — Допустим, я переживу пропуск уборки, когда тебе невероятно лень. И отсутствие улыбки, когда тебе хочется убивать. К черту мнение сплетничающих соседей. Мне от тебя нужно не это.       — А что? — она вперилась в него взглядом, готовая спорить.       — Ты. Доктор. Я на тебе женился, meine liebe. Если бы мне была нужна идеальная жена — я бы выбрал одну из девушек в нашем немецком институте благородных девиц. Их специально под это растили, в жены высокопоставленным чиновникам и военным. Мне нужен твой огонь, твоя непокорность и своеволие. Честно скажу — ты меня сегодня жутко напугала, и, вместе с тем, привела в неописуемый восторг. Я так скучал по твоим когтям на моей коже, ты бы знала.       Доктор сглотнула и отвела взгляд, пряча блеснувшую слезинку в уголке глаз.       — Что же ты тогда в постели об этом не просишь больше? — горько хмыкнула она.       — В чем смысл принуждать и связывать того, кто и так тебе подчиняется? — с усмешкой спросил Мастер, понимая, что её замечание справедливо. Он, однако, не обращал внимание на эти детали, а вот её, видимо, их постельная жизнь беспокоила своей скудностью. — Мне нужен партнер, мне нужен соперник, мне нужен равный. Джейн не может мне это дать. Доктор — может.       — Тебе не понравится то, чем я стану, — прошептала она, теребя край покрывала. — Я на самом деле ужасно ленива до домашних дел, и огрызаться буду весьма грубо…       — Я за последнее в тебя тогда и влюбился, — рассмеялся Мастер, поднося руку к её колену, но остановился, увидев предупреждающий взгляд. — Ты не помнишь? Все завертелось тогда и только тогда, когда ты отбросила образ любовницы и покрыла меня матом, несмотря на то, что стояла на коленях с метафорическим дулом у виска.       — А что поделать, если ты порой заслуживаешь? — буркнула Доктор, ерзая, чтобы сесть поудобнее. Он рассмеялся, запрокидывая голову.       — Да. Чертовски заслуживаю, на этот счет ты абсолютно права. Я бы, к слову, вернул эти тренировки на площадке. Ты невероятно горяча в драке.       — Не боишься, что я тебе так член сломаю, если ты со стояком драться будешь? — с насмешкой уточнила Джейн.       — Ну не сломала же сегодня, — улыбнулся Мастер в ответ. — В любом случае, стоит попробовать. Я мирюсь с неидеальной женой, которая на просьбу налить чай может вылить мне его за шиворот, а ты — с тем, что я урод моральный и неуравновешеный, который в любой момент может выкинуть какой-то фортель. Не получится — будем думать дальше. Что мы теряем?       Доктор весело хмыкнула и потерла подбородок в раздумьях.       — В общем-то, да. Хорошо. Но ты все равно на диване спишь.       Издав разочарованный вопль, Мастер упал на спину, раскидывая руки, на что Доктор с веселым фырканьем принялась ногами спихивать его с кровати.       Когда он был уже в дверях, прижимая к себе пижаму, Джейн негромко его окликнула.       — Скажи, — тихо попросила она, — ты меня еще любишь?       По её дрожащему голосу Мастер понял — своим поступком он подкосил именно этот столп их отношений. Он вздохнул, собираясь с мыслями, чтобы ответить более доходчиво.       — Как ты думаешь, почему я так боюсь именно красной помады?       Доктор вскинула на него опущенный было взгляд с немым вопросом.       — Она для меня — воспоминание о том, как ты молча бесследно исчезла из моей жизни, как мне тогда казалось — навсегда. Я до сих пор помню это чувство и категорически не хочу испытывать его снова. Так что да, я тебя люблю и ужасно боюсь потерять. Хоть иногда и кажется, что это не так.       Прикусив губу, Доктор кивнула и потянулась за книгой.       Выйдя к завтраку, Мастер с удивлением посмотрел на Доктора в штанах. Таких он еще не видел.       — Доброе утро… Ты теперь носишь брюки? Я что-то пропустил?       — Да, ступень эволюции, — Джейн невозмутимо стряхнула с блузки крошки печенья. — Но вообще я и раньше их носила, когда тебя не было. Драить дом в юбке — отдельный сорт извращения. Так что привыкай, если ты не забыл разговор.       Усмехнувшись, Мастер подошел к столу, где стояла чашка кофе, видимо, для него. Что ж, хотя бы это останется, уже приятно.       — Мама звонила, отец привезет детей где-то через полчаса, — сообщила Доктор, наблюдая, как тот пьёт кофе с тостом. — Их ставить в какую-то известность будем? А то они решат, что мы поругались или поехали кукухой. Что, в принципе, недалеко от правды, но это наша норма.       — Незачем, — Мастер легко пожал плечами, смотря в окно. — К тому же, что им сказать? Что у нас кризис в отношениях и мы ищем себя и друг друга заново, потому что закостенели от бытовухи? Звучит для ребенка как заявка на развод, хоть об этом речь и не идет.       — Ну да, — вздохнула Доктор, стуча ногтями по чашке. — Видимо, придется смириться с подозрением на съехавшую крышу.       В дверь неожиданно раздался звонок, и Джейн нахмурилась.       — Рано для детей.       — Я открою, — Мастер встал первый, поняв, что гостям лучше не видеть Джейн в штанах. Он-то с войны к такому привычный, а вот некоторые впечатлительные люди могут и хай поднять, и сплетен наплодить.       Мастер застыл, увидев, кому открыл дверь.       — О, привет, я тут принесла пирог, рецепт которого вы спрашивали, — затараторила Элис, выдавая явно заготовленную отмазку и протягивая пирог. — О боже! Что с вами? Почему у вас синяк?       Молча разглядывая гостью, Мастер думал, что вся эта авантюра была идиотской затеей от начала и до конца. Элис совсем не милая, скорее глуповатая, чем наивная, и явно навязчивая. Чем он только думал? Видимо, тем самым органом в его организме, отвечающим за бесоёбство. Прискорбно, что этим органом был мозг.       — Дорогая, к тебе пришли, — крикнул он в сторону кухни, игнорируя девушку. — Что-то про пирог.       Мастер со спокойной душой пошел вглубь дома, увидев поднятые брови вышедшей в коридор Доктора.       — О, — произнесла она. — Добрый день, — кивнув Элис, она повернулась к спешившему сбежать мужу. — Куда же ты, дорогой? — сладко и с издевкой спросила она.       — Лавка у сарая сломалась, очень надо починить, — нарочито сокрушенно сообщил Мастер.       — Что ж, тогда и радиоприемник второй починишь, который ты месяц как обещал, — фыркнула Доктор, разворачиваясь к гостье.       Вздохнув и предвкушая полдня работы на дом, Мастер направился к выходу во внутренний двор. Он не хочет знать, что будет делать с Элис его жена. Если что — труп он спрятать поможет, его дело маленькое.       — Пап, помочь? — в сарай заглянул Генри, постучавшись. — Мама сказала, что ты тут.       — Что ж, — Мастер оттолкнул от себя коробку. — Вот тут куча гвоздей, которые мне лень рассортировывать по этим баночкам. Я еще должен Джейн радио.       Он передал сыну табурет, берясь за сломанный прибор и отвертку. На самом деле, он тянул с приходом в дом, потому что был не уверен, что его там ждет. В их с Доктором вчерашнем договоре были как плюсы, так и минусы в виде неопределенности. И Мастер надеялся, что плюсов все же больше, однако это не мешало ему бояться.       Генри косился на синяк на скуле, молча перебирая гвозди.       — Опять давление шалит? — словно невзначай поинтересовался он, не смотря на Мастера. Тот нахмурился, непонимающе глядя на сына, и тот кивнул на его щеку. Подумав пару секунд, Мастер хохотнул, запрокидывая голову к потолку.       — Что, настолько плохая ложь была?       — Да нет, — Генри пожал плечами, усмехаясь. — Я тогда поверил. Да и не вспоминал до недавнего времени, а тут альбом старый с фотографиями нашел, вспомнилось. Вы же тогда еще и поссорились. Запоминающийся период жизни был для шестилетки.       — Угу. Но «давление» вышло случайно, — Мастер ткнул отверткой в шуруп, откручивая крышку радио.       — А это — специально? Или с лестницы упал? — с насмешкой уточнил Генри и кинул гвоздь в банку.       — А это называется «недооценил спарринг-партнера», — вздохнул мужчина. — Кто ж знал, что она за столько лет прыть не потеряла?       Генри с интересом посмотрел на него.       — Вы снова начали тренироваться вместе?       — Ммммможно и так сказать, да, — протянул Мастер, не глядя на сына. Повисла пауза, прерываемая лишь тихим звуком шкрябанья металла о металл. Генри следил за мужчиной, кусая губы и словно не решаясь задать вопрос.       — Помимо той ссоры, я вспомнил кое-что еще, и для меня эта загадка будет, пожалуй, более интригующей, — наконец, начал он, жмякая кучку еще не рассортированных гвоздей. Дождавшись внимания отца, он продолжил. — Примерно в те же дни ко мне подошел странный мужчина с альбомом. Он расспрашивал о нашей семье и… — Генри вздохнул, собираясь с силами, — …и показывал альбом с кучей людей в военной форме, где было и твоё фото, просил тебя в нем найти.       Мастер застыл, затаив дыхание. Он догадывался, что за альбом, и предпочел бы никогда таких тем не поднимать. Военные преступления не имеют срока давности.       — Я не сказал об этом мужчине, но ты точно там был. Однако, как я помню, ты всегда говоришь, что не был на войне.       Мастер продолжал молчать, лишь отложил отвертку в сторону. В работе с приборами дрожащие руки могут дорого обойтись. Что ж, если ему суждено умереть от того, что его сын его сдаст — наверное, это неизбежно.       — Весьма специфичная форма у людей в альбоме была.       Ну конечно, в школе им, наверняка, объясняли разницу. Да и очень свежи еще свидетельства, восемнадцать лет для войны, особенно такой, ничто.       Генри замолчал, явно ожидая ответа и в упор смотря на отца. Иронично, он даже не знал до сих пор, что он ему не отчим. Скрестив руки на груди в попытках закрыться, Мастер откинулся на спинку стула.       — Что ты от меня хочешь?       — Правду.       — Ты и так её понял, не глупый парень, — Генри отвел глаза в сторону, поджав губы.       — Я надеялся, что нет. Ты говорил, что из Чили…       — Формально. Туда я сбежал после войны и оттуда же и приехал в Лондон. Скорее недоговорка, чем ложь.       Взъерошив волосы на голове, сын опустил взгляд на стол перед собой.       — Насколько… Всё плохо?       — Насколько я хреновый человек, ты хотел спросить? — с усмешкой уточнил Мастер. Ему было не смешно, но привычные защитные реакции давали о себе знать.       — Вряд ли в таких альбомчиках хранили фото обычных рядовых.       С шумом втянув воздух, мужчина снова запрокинул голову.       — Бригадефюрер СС. Кодовое имя Мастер. Тебе этого хватит, если захочешь найти подробности. Сам я ничего тебе не скажу.       — Мастер — не очень похоже на немецкую кличку.       — Долгая история. О которой я тебе тоже, конечно же, не расскажу. Меньше знаешь — меньше скажешь на допросе, — хмыкнул мужчина, вспоминая мистера Тейлора.       — Имя-то хоть скажи, — Генри слегка поджал губы от его неразговорчивости, но Мастер видел по его глазам — он еще и сам не знает, хотел бы он слышать что-то еще или нет. — Вряд ли Ивор настоящее.       — Генрих.       Сын вскинул на него удивленный взгляд.       — Это шутка?       — Даже больше скажу, это не совпадение, — глухо ответил Мастер, вставая со стула, не в силах совладать с нервами, требующими каких-то действий прямо сейчас.       — Что ты имеешь ввиду?       — А теперь мы плавно от моих секретиков перешли к секретикам твоей мамы. Не семейка вышла, а ящик пандоры, — Мастер негромко захихикал, качая головой. — Только если мои тебя затронут слабо, если ты кому-то проболтаешься, то вот мамины рассказывать не советую.       — Почему? — сдавленно уточнил Генри, наблюдая за ним из-под нахмуренных бровей.       — Потому что, дорогой мой, ты же не думал, что в тылы на фронте можно попасть просто так? Ты же знаешь, что сын фрица. Вопрос только чей именно, — на этом моменте Мастер усмехнулся.       — Она коренная жительница Лондона, — быстро произнес Генри. — Как она могла связаться с фашистами?       — Это было одним из критериев отбора в разведчики у МИ6, полагаю, — Мастер выглянул в окно, прежде чем встать к нему спиной.       — МИ6, — эхом повторил парень, думая. — У меня появилось больше вопросов, чем те, на которые ты ответил. Я думал, вы познакомились в библиотеке. Полагаю, я ошибся.       — Реальную историю любви, как у нас, детям лучше никогда не рассказывать, — Мастер усмехнулся, потирая подбородок. — Лучше продолжай считать, что в библиотеке. Твоя мать не хотела, чтобы в МИ6 знали, что мы с ней пересеклись не единожды, поэтому она списала твоё происхождение на моего сослуживца. Так что, поздравляю, теперь у тебя есть секреты даже от МИ6. Но зачем-то она оставила такую «пасхалку», в виде англофицированного имени. Я узнал — офигел, — заметил он. Генри взвыл, тряся головой.       — Дался мне тот вопрос про альбом… Почему ты не расскажешь реальную историю? Тоже засекречено? — спросил он, пару раз дернув себя за волосы. Должно быть, узнать такое о человеке, который тебя растил с малолетства, очень неприятно.       — Нет, — подумав пару секунд, Мастер принялся расстегивать рубашку. — Видишь? — он широко улыбнулся, демонстрируя толстый шрам на груди. — Маузер 1910, шестой калибр. «Подарок» твоей матери мне. В общем-то, это начало истории. Ты правда хочешь слышать дальше?       — Ммм…       — Вот и я думаю, что не стоит. Там всё также некрасиво, как и вся война.       — И я, полагаю, тоже не планировался, — Генри встал, подходя ближе.       — Там вообще даже с планированием сегодняшнего обеда было плоховато, — с иронией заметил Мастер, застегивая рубашку обратно. — Решил съесть на обед похлебку, а через час в дом бомба прилетела. Поел супчика, называется, — он со вздохом снова развернулся к окну, наблюдая, как вышедшая на крыльцо Доктор рьяно сметает с него листья веником.       Вздохнув, Генри тоже посмотрел в окно.       — Я сын ССовца и британской разведчицы, а мой отчим, которого я всегда считал лучшим человеком на планете, мне не отчим и, мягко говоря, не лучший… - тихо пробормотал он.       — Каким-каким ты меня считал? — Мастер расхохотался так громко, что, кажется, в окне затряслось стекло. — Маме только не говори эту шутку, а то я овдовею, — вытерев слезы, попросил он. — Ей есть что сказать на этот счет, но ты вряд ли будешь рад послушать.       — Я не понимаю, что должно было случиться, чтобы мама влюбилась в ССовца, — помолчав, признался Генри. — Она же такой пацифист…       — Мне тоже это непонятно, если честно. Но я этот вопрос ей не задаю. А то еще задумается и бросит, — фыркнул Мастер, проводя пальцем по губам. — Meine Liebe Frau… — пробормотал он, наблюдая за Доктором, сердито трясущей веником в сторону ветра, который снова намел листьев. Генри дернулся, сердито смотря на отца.       — А можно все же продолжать избегать дома этого языка? — попросил он. — Хотя бы при мне?       — Я звал её так до тебя, при тебе, и буду продолжать дальше, — дернул плечом мужчина, не отрывая взгляд от женской фигурки. — Ты же в дом пока не собираешься?       — Нет, а что? — недоуменно произнес сын.       — Хорошо. Черта с два я еще одну ночь на диване просплю, — Мастер быстрым шагом покинул сарай, и, подойдя к жене, закинул её на плечо, утаскивая в дом.       — Руки убрал! — вскрикнула Доктор, принимаясь молотить его ладонями по спине, что не возымело никакого эффекта, и женщина лишь грустно проводила взглядом закрывающуюся дверь, прежде чем исчезнуть в проеме лестницы, ведущей к спальне.