Новая Королева.

***

На следующее утро лорд Берн разбудил гостей пораньше и после завтрака попросил Венеру, чтобы та приказала своим людям вооружиться. — А главное, — добавил он, — пусть все блестит и сверкает так, словно нам предстоит сражение в великой битве великих королей, и весь мир глядит на нас. Так и сделали; и вскоре Венера со своими людьми отправился на трех больших лодках к Узкой Гавани. На корме, где сидела сама королева, развевалось знамя, и трубач был с ним рядом. Когда они подошли к гавани, Венера увидел на пристани толпу народа, встречавшую их. — Вот зачем я посылал ночью гонца, — сказал Берн. — Все, кто собрался здесь, — честные люди и друзья мне. И едва Венера сошла на берег, как раздалось многоголосое «ура» и крики: — Нарния! Нарния! — Да здравствует королева! В ту же минуту (об этом позаботился гонец) по всему городу зазвонили колокола. Венера приказала вынести вперед королевское знамя и трубить в горн. Все мужчины обнажили мечи и торжественно двинулись по улицам, да так, что стекла задрожали, а доспехи (утро было солнечное) сверкали, и никто не мог на них глядеть. Сначала отряд приветствовали только те, кого предупредил посланец Берна — другие просто не знали, что происходит. Но вскоре к ним присоединились городские мальчиш­ки, которые очень любят шествия и очень редко их видят. Потом на улицы высыпали мальчишки постарше, которые тоже любят шествия и прекрасно понимают, что шум и беспорядок — прекрасный повод не идти в школу. Старушки тоже по высовывали носы из дверей из окон — шутка ли, сама королева, это тебе не губернатор! И молодые женщины не отставали, ибо Дриниан, да и все остальные были хороши собой. А потом подошли мужчины, чтобы взглянуть, на кого же смотрят женщины. Словом, когда Венера с отрядом подходил к воротам замка, почти весь город, громко крича, шел за ним, — и губернатор, сидевший над грудой отчетов, циркуляров и указов, услышал эти крики. Трубач Венеры протрубил в рог и крикнул: — Отворите ворота королеве Нарнии, которая прибыла с визитом к своему любимому и верному слуге! В те времена на Островах все делали неторопливо. В воротах отворилась небольшая двер­ца, из нее вышел взъерошенный и заспанный стражник в грязной старой шляпе вместо шлема и с заржавленной пи­кой в руке. Он заморгал, глядя на сверкающие мечи и про­шамкал: — Жакрыто, жакрыто! Прием ш девяти до дешяти каждую вторую шубботу! — Шляпу долой перед королевой! — прогремел лорд Берн и хлопнул стражника по плечу рукой в боевой рукавице так, что шляпа слетела сама. — А? Што шлучилссь? — начал было стражник, но никто не обратил на него внимания. Двое солдат Венеры вбежа­ли в дверцу и, повозившись с засовами и задвижками, ко­торые очень заржавели, настежь распахнули ворота. Войдя в них с отрядом, Венера оказалась во внутреннем дворике. Несколько стражников слонялись тут без дела, а другие, дожевывая что-то на бегу, выскакивали в беспорядке кто откуда. Оружие их и доспехи тоже заржавели, однако сами они все же могли бы сражаться, если бы кто-нибудь приказал или они бы знали, в чем дело. Но Венера не дала им опомниться. — Кто ваш начальник? — громко спросила она. — Вроде бы я, — ответил томный, щеголеватый, довольно молодой человек без доспехов. — Мы, королева Нарнии, — сказала королева, — хотим, чтобы наше посещение вселяло не страх, а радость. Лишь поэтому мы ничего не говорим тебе об оружии и доспехах твоих сол­дат. Мы прощаем тебя. Вели своим солдатам открыть бочонок вина и выпить за наше здоровье, но помни, что поутру мы увидим здесь, в замке, настоящих воинов, а не оборванных бродяг. Позаботься об этом, иначе мы разгневаемся. Начальник разинул рот от удивления, но Берн тут же крикнул: — Да здравствует королева! — и солдаты, сообразившие толь­ко, что им дадут вина, громко подхватили этот клич. Потом Венера приказала своим людям оставаться во дворе, а сама с Берном, Дринианом и четырьмя солдатами вошел в зал. За столом, в дальнем конце зала, окруженный секретаря­ми, сидел губернатор Гумп. Вид у него был сердитый, волосы — некогда рыжие — почти совсем поседели. Он поглядел на вошедших и тут же снова уткнулся в бумаги, машинально проговорив: — С девяти до десяти утра каждую вторую субботу. Венера кивнула Берну и отошла в сторону. Берн и Дриниан подошли к столу, подхватили его с двух сторон, подняли и отшвырнули в угол. Стол опрокинулся и настоящий водопад бумаг, писем, папок, чернильниц, ручек и печатей обру­шился с него на пол. Потом — не грубо, но крепко, словно железными клещами, — они схватили самого Гумпа и поста­вили его футах в четырех от кресла, а в кресло тут же села Венера, положив себе на колени обнаженную шпагу. — Милорд, — сказала она, пристально глядя на Гумпа. — Вы встретили нас не совсем так, как мы ожидали. Мы — королева Нарнии. — Мне об этом не писали, — сказал губернатор. — В прото­колах тоже ничего нет. Никто ничего не говорил. Что ж это такое? Готов рассмотреть любые… — Мы решили проверить, как вы, милорд, справляетесь со своими обязанностями, — продолжала Венера. — Особенно нас беспокоят две вещи. Во-первых, сто пятьдесят лет мы не получаем от вас дани… — Этот вопрос мы поставим в Совете в следующем месяце, — сказал Гумп. — Если предложение будет принято, мы со­здадим специальную комиссию, которая подготовит доклад о финансовом положении к первому заседанию будущего го­да… — В нашем законе, — перебила Венера, — написано ясно: если дани не платят, весь накопившийся долг обязан выпла­тить сам губернатор. Гумп явно оживился. — Об этом не может быть и речи! — воскликнул он. — Это экономически невозможно… э-э-э… Ваше величество, по-видимому, изволит шутить. Говоря так, он думал и гадал, как бы избавиться от не­прошенных гостей. Знай он, что у Венеры всего-навсего одна корабельная команда, он бы, конечно, наобещал чего-нибудь, надеюсь ночью окружить гостей и расправиться с ними. Но он своими глазами видел, как корабль, идущий по проливу, подавал сигналы кому-то еще. Он не знал, что ко­рабль этот — королевский: был штиль, и королевский флаг с золотым львом не развевался по ветру. Словом, он вообра­зил, что Венера привела целый флот. Ему и в голову не приходило, что можно войти в Узкую Гавань с тремя десят­ками солдат — сам бы он в жизни такого не сделал. — И второе, — продолжала Венера. — Я хочу знать, поче­му, вопреки древним обычаям и законам наших владений, вы допускаете позорную торговлю рабами. — Как же иначе?! — сказал губернатор. — Это важнейшая отрасль экономики! Наше нынешнее процветание целиком зависит от нее. — Зачем вам рабы? — Для экспорта, ваше величество. Мы продаем их глав­ным образом в Тархистан, но есть и другие рынки сбыта. Одинокие Острова — крупнейший центр этого промысла. — Другими словами, — сказала Венера, — вам самим она не нужна. Тогда объясните мне, какую выгоду получаете вы от этой торговли, если все деньги загребают такие, как Мопс? — Вы молоды, ваше величество, — сказал Гумп, пытаясь изобразить нежную отеческую улыбку, — и вам еще не по­нять всей сложности наших экономических проблем. Но у меня есть статистика, графики… — Молода я или не молода, — сказала Венера, — я, в отличие от вас, знаю работорговлю изнутри. Я не вижу, чтобы она давала Островам мясо или хлеб, пиво или вино, лес или бу­магу, книги или коней, лютни или мечи, вообще что-нибудь ценное. Но если бы и давала, ее необходимо запретить. — Нельзя повернуть историю вспять, — сказал губернатор. — Вы понимаете, что такое прогресс? — Мы в Нарнии называем это подлостью, — сказала Венера. — Словом, работорговлю я приказываю запретить. — Я не могу взять на себя такую ответственность, — сказал Гумп. — Ну, что же, — сказала Венера, — другой возьмет. Лорд Берн, подойдите сюда, — и не успел губернатор понять, что происходит, как Берн опустился на одно колено и, вложив свои руки в руки королевы, поклялся править Одинокими Ос­тровами в согласии с древним законом, обычаем и правом Нарнии. «Хватит с нас губернаторов», — сказала королева, и Берн, правитель Островов, стал герцогом. — Что же до вас, — обратилась королева к Гумпу, — я прощаю вам долг, если вы и ваши люди сегодня же покинете замок, в котором отныне поселится герцог. — Нет, вы посудите сами, — вмешался один из секретарей, — чем разыгрывать тут красивые сцены, не поговорить ли по-деловому? Вопрос в том… — Вопрос в том, — перебил его герцог, — что вы предпочи­таете: убраться из замка со всем своим сбродом или ждать, пока мы вас прогоним? Когда, наконец, все было улажено, Венера приказала по­дать коней, и вместе с Берном, Дринианом и несколькими солдатами поехала в город на невольничий рынок. Это был длинный приземистый сарай возле самой пристани, и про­исходило там то же самое, что на аукционе — на помосте стоял Мопс и хрипло кричал: — Господа! Следующий номер — двадцать три! Крестьянин из Теревинфии. Может работать в поле, а также на рудни­ках и на галерах. Всего двадцать пять лет! Ни одного боль­ного зуба! Силен, как лошадь! Блямц, сними с него рубаш­ку, пусть сами посмотрят. Какие мускулы, а? Железо! А грудь-то, грудь! Начинаем торг. Десять полумесяцев от покупателя в левом углу. Вы, наверное, шутите! Пятнадцать? Восемнадцать полумесяцев за двадцать третий номер. Кто больше? Двадцать! Благодарю вас. Двадцать полумесяцев… Тут Мопс замолчал и широко раскрыл рот, увидев, что на помост поднимаются солдаты в кольчугах. — На колени перед королевой! — воскликнул герцог. За стеной, звеня подковами, ржали кони. Многие уже слышали о событиях в замке, и почти все повиновались приказу, а тех, кто не послушался, подтолкнули соседи. Кто-то даже крикнул: «Да здравствует королева!» — Мопс, — сказала Венера, — вчера ты оскорбил королеву, и по закону ты обречен, но я прощаю тебя, ибо ты не ведал, что творишь. Четверть часа тому назад торговля рабами запрещена во всех владениях Нарнии. Все рабы на этом рынке свободны. Он поднял руку, сдерживая радостные крики, и спросил: — Где мои друзья? — Эта красоточка и 2 молодых человека приятной наружности? — с заискивающей улыбкой спросил Мопс. — Их сразу продали… — Мы здесь, Венера, мы здесь! — закричали Люси и Эд­мунд, а Рипичити пропищал из другого угла: «И я тут, ваше величество!» — Оказывается, их хозяева остались на аукционе, чтобы еще поторговаться. Каспиан стоял и не говорил ни слова, но был рад встретить жену. И тут он решил пошутить, ну не совсем пошутить. Вельможа, который его купил за 55 полумесяцев, не был жесток или алчен, поэтому сразу снял с Каспиана все путы и сказал: — Я знаю, что происходит с рабами, поэтому если ты решишь сбежать от меня, то я не пойду тебя искать. Каспиан был честно удивлен, но сейчас все его мысли были о Венере. И когда она стала искать своих друзей, то обратился к своему хозяину — Милорд, видите королеву? — Конечно, — ответил с толикой удивления вперемешку с раздражением. — А она моя жена, — лукаво улыбаясь, сказал Каспиан. Тут на лице вельможи пронеслось тысяча и одна эмоция, но больше всего было страха. И когда Каспиан уже собирался идти к жене, он сказал: — Вы были очень добры и на вас зла я не держу. У него как камень с души свалился, иметь во врагах самого короля Нарнии было самоубийством. Толпа расступилась, давая им дорогу, и они всем радостно встретились с молодой королевой, Каспиан обнял Венеру и поцеловал в щеку. Она опять покраснела от смущения и прошептала: — Ну не здесь-же. Каспиан ничего не ответил. Тут же подошли четыре южных купца. К югу от Нарнии и Орландии живет умный, богатый, обходительный, жестокий и древний народ. У них темные лица и длинные бороды, а но­сят они шелковые одежды и яркие оранжевые тюрбаны. Купцы учтиво поклонились королеве, осыпая её цветистыми фразами — о родниках благоденствия, например, которым надлежит оросить сады добродетели и мудрости, — но хотели они, конечно, получить назад деньги. — Вы совершенно правы, господа, — согласилась Венера. — Всякий, кто приобрел сегодня раба, получит свои деньги об­ратно. Мопс, отдай все до последнего гроша. — Ваше величество, — заскулил Мопс, — вы хотите меня разорить! — Всю жизнь ты наживался на чужих слезах, — сказал Каспиан. — А что до разорения, лучше быть нищим, чем ра­бом. — Но где же еще один из моих друзей? — спросила Венера. — Ой! — вскричал Мопс. — Заберите его поскорее! Рад от него избавиться. Я сбавил цену до пяти полумесяцев, и все равно его никто не купил. На него даже смотреть не хотят. Блямц, приведи сюда Зануду. Когда Юстаса привели, он действительно выглядел неве­село. Неприятно, когда тебя продают, но еще неприятней, когда тебя никто не покупает. Юстас подошел к Венере и сказал: — Та-ак… Развлекаешься, конечно, когда другие томятся в неволе. А про консула ничего не разузнал. Да чего от тебя ждать!.. Вечером в замке был большой пир, после которого, рас­кланявшись со всеми и отправляясь спать, Рипичити сказал: — Завтра начнутся, наконец, настоящие приключения! Однако ни завтра, ни в ближайшие дни приключения не начались, ибо наши герои собирались покинуть все извест­ные земли и моря, а значит — должны были тщательно под­готовиться. Корабль разгрузили, вытащили на берег (для этого понадобились катки и восьмерка лошадей), и искуснейшие корабельщики принялись его чинить, а Венера накладывала новую защиту. В городе нашлась одна ведьма, она не была сильна, но знаний у неё было много и она подарила свою записную книжку со всеми своими знаниям Венере. Девушке было очень приятно, она она не могла принять такой дорогой подарок, но ведьма сказала, что скоро её век закончиться, а детей и других ведьм на острове нет и тогда Венера горячо поблагодарила эту женщину и взяла книжку. Потом корабль снова спустили на воду и загрузили провизией и водой, за­пасами на сорок восемь дней, больше не вошло. Как с огорчением заметил Эдмунд, это давало возможность всего-навсего семь недель безостановочно плыть на восток. Тем временем Каспиан расспрашивал старых морских волков, которых ему удалось разыскать, не знают ли они чего о землях на востоке. Он не выпил ни одну кружку пива с прошедшими сквозь бури и грозы голубоглазыми, седоборо­дыми моряками и наслушался невероятных историй. Но никто ничего не знал о землях к востоку от Островов, а мно­гие считали, что если все время плыть на восток, то ока­жешься в море, огибающем край света. «Здесь и пошли ко дну друзья вашего величества!» — говорили одни, а осталь­ные рассказывали басни о землях, населенных безголовыми людьми, о плавающих островах, о страшных морских смер­чах и об огне, который горит прямо в море. Лишь один из них обрадовал Рипичити. «А за всем этим, — сказал он, — лежит страна Аслана. Но она дальше, чем край света, и вам туда не добраться». Его попытались расспросить подробнее, но он сказал только, что слышал об этом от своего отца. Берн сказал им только, что шесть его спутников отплыли на восток, но с тех пор о них больше никто не слышал. Ге­рои наши стояли в это время вместе с королем и королевой на самом вы­соком мысу Авры и любовались восточным океаном. — Я ча­сто прихожу сюда по утрам, — говорил герцог, — любуюсь восходом солнца, и порою мне кажется, что оно восходит в двух-трех милях отсюда. Тогда я вспоминаю о своих друзь­ях и думаю о том, что же там, за горизонтом. Наверное, ничего; и все же мне становится стыдно, что я остался здесь. Но я бы не хотел, чтобы вы покидали нас, ваше ве­личество. Нам может понадобиться ваша помощь — люди с юга навряд ли простят нам, что мы не торгуем рабами. Ко­роль мой и королева моя, подумайте!» — Герцог, я дал клятву! — отвечал Каспиан. — И кроме того, что я скажу Рипичити?