Такие разные...

Ветер кружил белые хлопья за окном, взметая их вверх, заставляя сверкающие пушинки биться о безликое стекло больничных окон. Декабрь. Холодный, обжигающий своим безразличием месяц. Для Дина он, как и те несколько «до», слился в один сгусток серых дней. Трудно жить без своего смысла, но можно существовать, забывая на короткие мгновения, что все исчезло из-за своей же глупости. Все просто и банально. Нет никакой их личной жизни, их свободы и индивидуального мира. Их жизнь была похожа на сотни-тысячи-миллионы других жизней. Чужих жизней. Та же рутина, те же заботы, те же разговоры, да даже ссоры, и те обыденные, не было никакой изюминки, чего-то особенного ни в отношениях, ни в…. Ни в чем. Когда Дин был младше, когда он был подростком с сумасшедшим безумием в голове, он поклялся в двух вещах: не бросит Каса; не потонет в болоте серых жизненных проблем. Но мы не всегда в силах предугадать свою судьбу. Не мы тасуем колоду, раскладывая карты полукругом на столе, едва касаясь их пальцами, предсказывая будущее. Не в наших силах повернуть колесо в другую сторону, пустив жизнь течь в другом направлении. Но мы можем исправить все. Можем найти в себе остатки сил, и, поднявшись с колен, взглянуть на серое, затянутое тучами, небо. И поклясться, что солнце еще выглянет и осветит эту планету… Дин сжимал ладонь Кастиэля, сидя перед больничной кроватью, вглядываясь в бледное лицо напротив. Мужчина мерно дышал, его грудь вздымалась и опускалась в одном ритме. Какой же он сейчас был родной, любимый… Черная лохматая макушка, закрытые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, приоткрытые пухлые губы. Такой любимый, но такой глупый… Вздохнув, Дин пересел на кровать мужчины, убирая прядку с его лба, задерживая пальцы на лице Новака. Он делал все тихо, аккуратно, чтобы Кастиэль не проснулся. Врачи дали ему какие-то таблетки, после чего Кастиэль провалился в сон, накрытый несколькими теплыми одеялами. Когда Дину позвонили – ему никто не объяснил ничего, и он добирался до больницы, мучаемый разными предположениями, от которых сердце сжималось, а разум не позволял поверить хоть в одно, ища в этом лазейку, небольшую дверцы с надпись «выход». Хотелось верить, что все ложь… Мужчина винил себя во всем. В том, что не сдержал обещания, что не выдержал, что ушел, что не пришел вчера… А Кастиэль ведь был на их месте. Ждал. Он верил в то, что Дин появится. Кастиэль…. Его глупый Кастиэль… Он всегда верил в Винчестера, даже когда это было бессмысленно, но он продолжал верить, уверенно улыбаясь, сжимая руку возлюбленного. Но Дин так не мог. Все, что ему было подвластно - отталкивать. Терять все, что дорого. Его упрямство сильно так же, как и вера Новака. Их натуры сыграли с обоими мужчинами злую шутку… Один - закрывшись в себе, не желая разговаривать, бросил нажитое, бросил свою жизнь, трусливо убежав, поджав хвост. Второй – свято веруя в любовь, ждал, как верный пес, любимого человека. Ждал, даже когда перестал чувствовать свои пальцы. Ждал, даже когда глаза закрылись, и ресницы тут же покрылись белыми снежинками. Ждал, даже когда уснул, не выдержал удушающего холода. Врачи сказали, что мужчине повезло – его нашли недостаточно поздно, тут же позвонив в больницу. Когда же парня доставили к ним, доктор решил связаться с женой больного, но когда достал мобильный телефон мужчины, он тут же понял по нескольким десяткам исходящих звонков и отправленных сообщений одному и тому же контакту, что нет никакой жены, а есть только Дин. Винчестер вздохнул, глядя на любимое лицо. Возможно, Кастиэль глуп, но и сам Дин не отличается умом. Они оба глупцы, потерявшие себя. Только Кастиэль пытается сохранить огонек юности, а Дин давно распрощался со своей натурой, насильно поставив на ней крест. Но не сейчас. Судьба, карты, колесо… К черту метафоры! Они никчемны, они – бесполезный набор букв. Дин печально улыбнулся, сжимая ладонь Новака. Вот что происходит, если расстаешься со своим любимым. Вот что… Неожиданно телефон Дина зазвонил, и тот хотел было отключить его, но увидев имя абонента, поспешил встать с кровати Кастиэля, выйдя в коридор. - Бенни?! Какими судьбами, брат?? Хах, ну ты даешь! Да, у меня тоже… Кас? Хм… Бывало и лучше… Ты прав, не расскажу. Ты по делу, или… Что?! Серьезно??? Ууууууух, я даже не знаю, что и сказать, у меня тут… - мужчина осекся, глядя на дверь палаты. – Я вряд ли смогу, Бенни. Ты уверен, что обязательно именно сейчас? Да? Ох… Ненадолго, говоришь? Хорошо, жди меня. Положив телефон в карман, Дин не стал заходить в палату к мужчине, только лишь уткнулся лбом в стену. В груди все сжималось от какого-то странного предвкушения или предчувствия, которое он не мог охарактеризовать. Неожиданно в голове возникла мысль, что это не его жизнь, не его история. Сон. Да, какой-то странный сон. Он сейчас проснется в объятиях своего хипстера, улыбнется, поцелует его в губы, и спрячется под одеялом. Его история – это не больницы и Кастиэль в палате. Нет. Нет… Его история – то, что ждет его впереди. Его история – улыбающийся Кастиэль. Открыв дверь в палату, Дин взглянул на Кастиэля, борясь с желанием, зайти внутрь и вновь взять Кастиэля за руку, никуда не уезжая. Но… Он должен. Ради своей истории. Ради их истории и будущего. Закрыв дверь, Дин быстрым шагом вышел из больницы, отгоняя ужасные мысли. Конечно, он не мог видеть того, как дрожали ресницы Кастиэля. Как тот, стоило только двери закрыться, распахнул глаза, отчужденно глядя вперед. Его накрыла волна безысходности, и… И больше ничего. Ни боли, ни сожаления. Одна лишь пустота. Тишина… Новак зажмурился, сглатывая. Горло саднило, и это он ощущал… Дин ушел. Опять. Снова. Не попрощавшись. Он был здесь, но не остался… - Зачем ты приходил тогда, Дин? – одними губами прошептал Кастиэль, прикрывая глаза. Видимо, пришло время признать, что он устал. Устал верить, ждать… Надеяться. Вода смыла его песчаный замок, стерла с лица земли, и только добрый волшебник сможет восстановить его. Но все ведь знают, что добрых волшебников не существует. Правда? Он с трудом поднял руку, и очертил дрожащими пальцами силуэт Дина, на месте, где он сидел. Не ты ли, Дин, обещал быть всегда рядом? Не ты ли обещал, что у тебя не будет своей истории. Только Ваша история, с улыбками и слезами на глазах. Не ты ли, Дин? Кастиэль тяжело вздохнул. Всегда больно терять веру. Но она утонула в бушующем океане, погибла в кричащих волнах, разбившись о них, напоследок сверкнув зелеными глазами-лепестками.