Путник

Неискоренимая привычка – просыпаться до рассвета. Большинству женщин это кажется чем-то жутким, но женщины в целом любят спать долго, со вкусом, закутавшись в покрывало или наоборот – скинув его на пол и растянувшись. Естественно, во втором варианте мужчина тоже рискует оказаться на полу. За много лет знакомства с самыми разными женщинами я усвоил одно – им лучше не перечить. Соглашаться, а потом все равно делать по-своему и перечислять выгоду из получившегося. Женщины любят, когда им что-то идет на пользу. Женщины вообще… много что любят. Но привычка просыпаться до рассвета возникла не поэтому. Тридцать лет назад, еще когда я был несмышленым мальчишкой, эта привычка спасала жизнь и мне, и моему отряду не раз и не два. Затяжная пятилетняя война, которая буквально высосала все ресурсы нашего не сильно большого королевства, заставляла идти в войска совершенно всех. Король честно пытался запретить мальчишкам и даже девчонкам младше двенадцати лет отправляться к партизанам или на передовую, но куда там – наслушавшись рассказов о храбрых героях, дети тоже хотели выделиться и сбежать от повседневной суеты. И я сбежал. Жалел потом, конечно. Мне-то исполнилось тринадцать как раз незадолго до побега, поэтому меня приняли в солдаты. Сейчас бы надрал себе тогдашнему уши и высек бы крапивой с удовольствием, но жизнь сложилась так, как сложилась. Мы воевали все эти пять лет, и когда каким-то чудом одолели противника, и Эд поставил свою подпись под мирным договором – это казалось чудом. Конечно, он не Эд, а король Эдмунд, но я был из тех… мда, счастливчиков якобы, которые очутились в одном лагере с тогда еще наследным принцем. Эд собирал личную гвардию, я оказался в ней лишь потому, что мы были ровесниками. Почти. Принц оказался старше на год, но это было не особо важно. Год или полтора – на войне разница несущественная. А еще война была опытом, и вот с тех пор я просыпаюсь до рассвета. С тех пор много чего случилось, включая мелкие стычки, дружеские попойки, попытки убить друг друга, обычно заканчивающиеся битвой спина к спине против каких-нибудь полудурков… и женщины. Много женщин. Ну а куда без них? Женщины – это светоч мира, между прочим. С ними нужно аккуратно и вежливо. Эдмунд как-то заметил, что пора бы мне жениться и обзавестись нормальной семьей. Первый разговор произошел у нас на эту тему лет… пятнадцать назад, кажется. Да, точно. Мне как раз исполнилось недавно двадцать восемь, король женился на своей избраннице, завел тайный гарем (совсем тайный, конечно) и почти регулярно приглашал меня выпить. А ведь когда-то были такие пьянки… - Ты, Рейнир, хороший парень, - заметил тогда Эд, прикладываясь уже раз восьмой к бутылке с вином. Бокалы король игнорировал, в походе жизнь и не к такому приучит. - Я помню. - Но жениться бы тебе надо. - Как тебе? – я фыркнул. – Нет, Эд. Мне хватает таких женщин. А уж обольстить я смогу почти любую. - И когда-нибудь соберутся женщины, приведут тебе детишек и потребуют их всех обеспечить, - хохотнул король. - А я скажу, что друг мой выделит деньги. - Это кто же? – притворно удивился Эдмунд. Он, понятное дело, тогда сразу понял. - К тебе отправлю, - я весело улыбнулся в ответ и скосил глаза на меч. – Завтра ухожу снова на границу, а последнюю ночь провожу с тобой, а не с красивой женщиной. Несправедливо. - А я разве некрасивый? – король расхохотался. – Не женщина, прости уж. - Пьянь ты, - парировал я. – И вообще, ты хоть представляешь себе секс с мужчиной? Эд задумался буквально на мгновение, а потом сморщился так, словно ему опять попалось протухшее мясо с червями. - Нет, - брезгливо ответил он. – Я как подумаю… - Во-во, - закивал я, соглашаясь. – Было бы еще на что смотреть у мужиков, так у меня, у тебя, у остальных все одинаково! А женщины – они мягкие, красивые, их обнимать и любить приятно. Так что нет, никакой свадьбы. Эдмунд икнул и кивнул, хотя потом под конец заплетающимся языком все равно пообещал, что заставит меня жениться. На какой-то грандмаркизе или ком-нибудь подобном. - На гер… цогине, - фыркнул он пьяно, ухмыльнувшись. – И б-буд-дешь моим… р-р-родствен-ник-ком. Я только махнул рукой, подхватил ножны, прицепив их на место, и ушел. Дело уже было к утру, королева опять будет рвать и метать, когда проснется и поймет, что муж рядом не ночевал. О гареме она прекрасно знала, о нем, кажется, знали вообще все, но Эд упорно играл в тайны Кахальского дворца, и его это забавляло. Ну, надо же как-то королю развлекаться, в конце концов. Охоту Эдмунд не любил, на убитых и кровь он насмотрелся за пять лет войны. А я возвращался на границы к своему небольшому отряду, и мы воевали, вылавливали шпионов, лазутчиков и прочих вредных существ, стремящихся пустить корни в нашем славном королевстве Рехха. Э, нет. Зря, что ли, я из дома сбежал в тринадцать лет, желая прославиться и доказать отцу, что тоже что-то умею? Не отцу, отчиму, а тот меня ни в грош не ставил, все младшего брата ставя мне в пример. Какой он молодец, матери помогает, все-то делает. Тьфу. Не сын, а девчонка какая-то получалось. Но брату было тогда всего пять лет, так что ему позволялось все, а мне было обидно, потому что отчим меня невзлюбил с первой встречи, как и я его. Двое мужчин в доме – это как две женщины на кухне. Хотя я честно хотел, чтобы отчим меня признал. Он был нормальным мужиком, в общем-то, но, понятно, родной сын, родившийся через шесть лет брака, был куда любимее. Вот я и сбежал. Самое забавное, что я только один раз домой потом наведался, и то спустя два года после окончания войны. Прошло семь лет, я стал совершенно другим, да и Эду мы с парнями в столице все помогали. Мне в захудалую деревеньку возвращаться не хотелось, но что-то понадобилось в той стороне, я и заехал. Ну представьте: заезжает в деревню из домов тридцати на статном жеребце – подарок Эда, между прочим – в военной форме молодой статный красавец. Черные волосы чуть вьются, руки сильные, зеленые глаза сверкают. Идеал, разве нет? Девчонки все на улицы высыпали, смотрят на меня, а узнать не могут. Я сам не сразу догадался, кто из них кто, нас в детстве много босоногих не было, и не важно, мальчишка или девчонка, деревенские дети и все тут. А тут за семь лет выросли, кто-то даже с ребенком уже. Естественно деревенские эти в подметки не годились тем женщинам, с которыми я был знаком в столице и других городах нашего славного Рехха. Подъехал к нашему дому, тот совсем не изменился, привязал лошадь, чтоб не убежала, и вошел. Во дворе тащил ведро какой-то парнишка, я только потом Лейхорта узнал. Брат как был хрупким мальчиком, так им и остался. Силенки есть, раз ведра с водой таскает, но ведь без слез не взглянешь! Как девчонка выглядел. А он меня завидел и остановился, рот раскрыл. - Привет, - поздоровался я тогда, подходя ближе. – Помочь с ведром? А Лейхорт вдруг вздрогнул, уронил ведро, вода разлилась, да как заголосил. И с криками в дом бросился. Я в непонятках стою. Молодой был. Война войной, но в некоторых вещах даже после войны не меняешься. Если остаешься человеком, конечно. На крыльцо выскочила мать, чуть постаревшая, в своем старом цветастом платье. Откуда-то из сарая выбежал отчим с вилами наперевес. А я стою как дурак и глазами хлопаю. В общем, зарекся я после такого домой ездить. Объяснил, конечно, кто я такой, но мать все младшего наглаживала да обнимала, а тот трясся как осиновый лист. И в кого такой хлюпик пошел? Отчим крякнул, процедил что-то вроде поздравления, мол, молодец, что выбился в офицеры, да и замолчал. Я плюнул да уехал. И домой больше не приезжал. Им и без меня хорошо было. Так что после этого годы шли не то чтобы быстро, но я даже не сразу понял, что прошло целых тридцать лет с моего побега и двадцать пять – с конца войны. Ха. Конец, ну да. Соседнее королевство… Нет, империя Соттверд стремилась завоевать нас, наверное, все время. А короли из семьи Эдмунда сопротивлялись всегда. Обычно в настоящую войну наши противостояния не выливались, дипломаты все больше языками трепали да лазутчики через границу ползали, а потом вот, началось. Сорвалось что-то, надоело ничего не делать, и разразилась война. Я плохо представляю, каким мы чудом сумели отстоять границы, но сумели. Потому что Соттверд первым запросил договор о мире, и Эд, конечно, с радостью его подписал. Впрочем, за эти двадцать пять лет империи ничего не мешало опять засылать к нам дипломатов и шпионов. А все почему? А все потому, что Рехх – как бельмо на глазу. Позади нас – выход к морю, небольшой выход, скорее просто небольшая заводь, но будь у нас достаточно лесов, строили бы корабли. Одна проблема – и империя, и Рехх сугубо равнинные земли. С деревьями худо, а оставшиеся вырубать не хочется. Эдмунд так и заявил, когда старики из совета попытались надавить на него и начать кораблестроение. Эд вообще молодец. Он выслушал всех, а потом предельно вежливо объяснил, что из трех деревьев нормальный корабль не построишь. Да и ремонтировать нечем будет. И так все деревья повырубили на дома. И посоветовал придумать способ, чтобы плавали камни. Потом что горы у нас рядом, и этого материала хоть ложкой ешь. А Соттверд желал получить выход к морю. Эд все сетовал, что мирный договор таки не предусматривает допуск империи к морю, а ведь можно было бы… Но император Соттверда не хотел. Либо все, либо ничего, а дорогу советовал нам оставить и подавиться ей при случае. А еще лучше – просто свернуть шею. Такой вот там император. *** Эдмунд вызвал меня достаточно внезапно. Прознал, что я приехал в столицу? Больше не было тех мальчишек, что когда-то воевали вместе. Два сильных и властных мужчины, любящие выпить и красивых женщин. Отличные воители, а один – вообще король. Я вошел в Тронный зал, и стража отдала мне честь. Я склонился перед королем, преклонив колени. - Рад видеть вас в добром здравии, Ваше Величество. - И я рад видеть, что седина не тронула ваши виски, сэр Рейнир, - негромко отозвался Эд. Голос у него звучал глухо. Опять с королевой своей поссорился? Не всякая женщина хороша, попадаются вот такие… стервы. На людях-то улыбается, а в личных покоях пилит мужа и пилит. - Могу я узнать, по какому поводу меня вызвали во дворец? Король неожиданно тяжело вздохнул, и я осмелился немного поднять голову, чтобы взглянуть на старого друга. Похудел Эд нехорошо, осунулся. Что случилось? На границах вроде спокойно, но я последние два года разъезжал по стране, навещал своих подруг и заодно выяснял условия жизни в деревнях. Хороша работенка для воина, конечно, но тварей пришлось убить многих, так что меч не залеживался в ножнах. - Император Соттверда вновь объявляет нам войну, - тяжело обронил Эдмунд, и вот тут я, нарушая все правила, выпрямился, удивленно уставившись на друга. - Снова? - Снова, - медленно кивнул король и вновь тяжело вздохнул. – Я хочу, чтобы ты обсудил с моими генералами оборону и тактику. Необходимо разобраться со стратегией, а ты много времени провел на границе. И… как только ты закончишь с этим, мы отправимся на арену боевых действий. - Вы… тоже отправляетесь, Ваше Величество? Не то чтобы я не понимал, почему Эд хочет поехать с нами. От такой жены куда угодно сбежишь, да только он же король! И что мне делать? Помня его характер, только и придется присматривать, чтобы Эд куда-нибудь не влез. Впрочем… За тридцать лет он вроде изменился, и все-таки стоило бы ему остаться на троне. А я бы с генералами поехал и с войсками, и с врагами бы разобрался. Я только собрался сказать ему об этом, но друг посмотрел на меня коронным взглядом, и я лишь тяжело вздохнул. Не пристало сорокалетним мужчинам спорить. Особенно когда один из них – король твоего государства. *** - Ты будешь за мной везде ходить? - Буду, - огрызнулся я. – Эд, ты мой король, а я даже в сорок с лишним лет могу разозлиться. Мужчина степенно кивнул, а в глазах все равно плясали бесенята. Нет, кое-что с возрастом не меняется. Эд вообще словно помолодел, стоило ему оказаться на границе неподалеку от вражеской территории. Мы развернули лагерь за холмами, обсудили тактику и стратегию, а в итоге на нас посыпался град огня. Где они нашли архимагов?! Я матерился, приказывая солдатам разбегаться в стороны, но эти мальчишки упорно сбивались в кучу, и попадавший в цель шар убивал многих. Архимаги… Проклятые жители пустыни, с которым никто не хотел связываться. Империя так хочет получить эти земли? Нет уж, пока жив король… - Рейнир! Я отбил атаку выпрыгнувшего из ниоткуда вражеского солдата, второго, третьего… Рядом бился Эдмунд. Значит, это и есть то, что называют телепортацией? Враги выпрыгивали словно из воздуха. В шум забивался шум и гам битвы, раздавались свист и взрывы летящих огненных осколков. Как давно я не слышал… Кровь бурлила, ведомая памятью о старой войне. Я тоже словно вернулся в то время. А потом увидел летящую стрелу, словно сотканную из тьмы. Стрела летела к королю, к Эду, а он стоял спиной и не видел. Летела медленно, огибая своих и убивая рехховцев. Я зарычал, оттолкнул какого-то мальчишку и тяжело бросился с места наперерез. Эд обернулся ровно тот момент, когда стрела плавно вошла в мою грудь, и я ухватил эту тьму рукой, не позволяя ей пройти насквозь. Стрела вспыхнула и растаяла, а в груди словно взорвался пресловутый огненный шар. Плеснула кровь, Эдмунд упал рядом со мной на колени, окруженный врагами, но я видел его все хуже. Кажется, кто-то из врагов занес меч, но его остановили. Эд вроде что-то говорил, а я заживо сгорал изнутри. Не то чтобы нелепо так умирать… За короля, конечно, но обидно было, что не увижу победу. А потом я все-таки умер. К сожалению.