Путник

Громко хлопнула дверь, и я поморщился. Хотелось ведь вернуться как можно тише, но эти проклятые петли иногда явно мне за что-то мстили. - Ты уже все? – с кухни выглянула Анжелика. Я озадаченно наклонил голову. - Мам, ты разве не говорила, что сегодня раньше выйдешь? - Говорила, - досадливо махнула рукой женщина, снова скрываясь. – Да позвонили, сказали, что уже не надо. Девочка все-таки пришла. - Подняли тебя только зря, - проворчал я, снимая кроссовки. – Зато… - Зато я приготовила тебе завтрак, - засмеялась Анжелика, снова выходя в коридор, но уже без фартука. – Побегу на работу, посмотрю, как там конференция проходит. Ты не опоздаешь в школу? - Мама, - я укоризненно на нее посмотрел, - когда я последний раз опаздывала? К тому же у нас литература, а к мисс Бернс лучше не опаздывать во избежание бесполезных споров. - Помню-помню, - Анжелика легонько погладила меня по голове и принялась одеваться. – Завтракай быстрее, пока не остыло. Когда домой вернешься… - Позвонить, да, я помню, - я вздохнул. – Мам, мне скоро пятнадцать, и я уже не маленькая девочка. - Для меня ты всегда такой останешься, - она чмокнула меня в щеку и махнула рукой. – Я убежала, закрывайся. - Пока. И наступила в доме почти тишина, только в гостиной что-то бубнил телевизор, который Анжелика опять забыла выключить. Я только скривился. Вот же рассеянная у Адели мама. Не то чтобы я боялся пожара, да и вряд ли проводку так просто замкнет, но не любил я эти плоские ящики. Отвлекают только да показывают полную чушь. Единственное, что я мог бы смотреть, так это новости, но взглянув пару раз, понял, что легче посмотреть комедийные шоу. С нарочитой серьезностью говорили о взрывах, о рождении королевского ребенка, и при этом строили такие рожи, что становилось понятно сразу – ни грамма серьезности в этих рассказах нет, и дикторам самим скорее весело. Поэтому я предпочитал газеты и интернет. От последнего был в восторге. У меня ушло почти полгода, чтобы освоить сначала сам ноутбук, а за ним и интернет. Но всемирная паутина позволяла действительно побывать почти в любом уголке мира и найти все, что меня интересовало. Эдвард, который помогал мне заново осваивать эту железяку, только откровенно ржал. Зараза. Как-то неловко мне, сорокалетнему мужику, когда тринадцатилетний пацан управляется с чем-то лучше. В конце концов, у меня был опыт и мужская гордость. Но Эд-то родился в этом мире и жил в нем с самого младенчества, а я только сейчас вставал на ноги и поднимал Адель. Кажется, получалось. Конечно, те, кто знали Адель прежнюю, только глаза округляли, когда хрупкая слабая девочка начала возражать и огрызаться. И говорить почти как взрослая, но мне осточертело сюсюкать и подхихикивать. Я понимал, что так было неправильно, но не вечно Адели оставаться в образе ребенка. Пора потихоньку взрослеть. Впрочем, судя по реакциям Эда и Роба, так было куда лучше. Только вот Анна со мной больше не общалась, она даже отсела и не обращала на меня никакого внимания. На деле я ничего не потерял, потому что теперь рядом сидел Роберт, а он куда лучше и спокойнее объяснял материал, который я просто не мог понять. И еще рассказывал сотни историй, которые, как я потом понял, были сплошной ложью, но менее интересными от этого не становились. Я вообще стал проводить много времени с этим мальчишкой, а он оказался пусть действительно взрослым не по годам, но веселым. Роберт знал множество историй, прекрасно разбирался в физике и химии, в которых я не понимал практически ничего. Правда, внезапно обиделся Эд. Я понял это не сразу, совсем не сразу, а когда догадался – дал себе мысленный пинок. Ну дети же! Похоже, для них нормально обижаться, когда твоя подруга детства внезапно предпочитает проводить больше времени со своим одноклассником, нежели с тобой. Он начал избегать встречи с Аделью в школе, зато так сиял, когда я его прямо попросил заглянуть и помочь разобраться с ноутбуком. Вот как-то так и обстояли дела с друзьями. В школе стало тоже полегче, но тут понадобилось больше времени. Я каким-то чудом сдал необходимые работы и все же перешел в другой класс, а там стало еще веселее. Правда, теперь я был наравне с остальными учениками, поскольку позже с удивлением понял, что есть те, кто по-прежнему ничего не понимает, когда я начал вникать. Все эти формулы, биология, психология, иностранные языки, родной английский (родной для Адели, конечно) и прочие предметы иногда вгоняли меня в уныние, но чаще всего было интересно. Просто потому, что я познавал этот мир заново, и даже простейшие вещи казались мне чем-то иногда необыкновенным, а иногда совершенно глупым. Дома было немного… сложнее, наверное. Когда я в первый раз вернулся с пробежки, ни слова не сказав об этом Анжелике, женщина встретила меня на пороге и обняла так крепко, что испугался за ребра Адели. Потом-то понял, что ее мать просто меня потеряла. У нее в глазах такой жуткий страх отражался, что я счел за лучшее объяснить все и сразу. Что теперь бегаю по утрам, нет, недалеко, только до моста. Анжелика, правда, изумленно заморгала и осторожно уточнила, что до моста почти семьсот футов. Я на всякий случай кивнул, смутно представляя, много это или мало. Вероятней всего, много, тело Адели и правда устало даже после легкого бега, но я останавливался отдыхать, как только понимал, что скоро подойду к пределу. В армии-то нас гоняли без всякой жалости, зато и выносливость взрастили неплохую. С девочкой я буду куда аккуратнее. Занятия начали приносить свои плоды через месяца три, когда даже Анжелика заметила, что Адель стала выглядеть лучше и вообще приобрела полноценный здоровый вид. Фраза прозвучала странно, но женщина словно сама не верила своим глазам и явно не могла нарадоваться. Только просила меня каждый раз быть осторожнее и не разговаривать с незнакомыми людьми. Я и не разговаривал, хотя кое-кто порывался посюсюкать или восхититься бегающей ранним утром двенадцатилетней девочкой. Нет, пока рано. Адель еще не в состоянии постоять за себя, так что лучше от подозрительных личностей держаться подальше. А через четыре месяца, аккурат после дня рождения Адели, на пробежку начал выбираться и Эдвард. Словно желая компенсировать недостаток общения в школе, он упрямо, зевая, бежал рядом. Сначала мы бегали молча, но потом я стал его подначивать, и парнишка просыпался куда быстрее. Благодаря все тому же интернету, я записался в группу физической подготовки. Здесь это называли аэробикой, но меня предложенное не устроило, и я без ведома Анжелики перешел в группу, где учили самозащите. Адели было тяжело, но я сразу поставил тренеру условие, что буду сам выбирать время для отдыха. Мужчина лет сорока сначала нахмурился и попробовал объяснить, что ему виднее, на что я возразил, что тело мое и решать мне. Мы поспорили, почти поссорились, и, наверное, со стороны смотрелось особенно забавно – мелкая тринадцатилетняя девчонка спорит с высоким плечистым мужиком. И ведь не боится. Ну, я и правда не боялся, потому что понимал – окажись в своем теле, был бы куда сильнее тренера. А он не станет поднимать руку на мелкую ученицу. Попробует – ему же хуже. Эдвард, кстати, прознав об этом, записался на каратэ. Я посмеялся над ним, пожурил, что лучше бы пошел вместе со мной, но мальчишка задрал нос и сказал, что ему самооборона не нужна, а настоящим спортом заниматься интереснее. Адель улыбнулась, а я одобрительно мысленно кивнул. Не то чтобы был рад, что Эд назвал каратэ настоящим спортом, но он понемногу учился быть бойцом, и я, как старый вояка, радовался его росту. А вот Роберт избегал физических занятий как огня. Когда я только заикнулся, мол, здорово бы вместе сходить, он посмотрел на меня свысока и заявил, что его сила в мозгах и знаниях, а дерутся пусть те, у кого этого не хватает. Адель обиделась и показала кулак. Роберт пожал плечами и сказал, что в жизни бывают исключения. И еще за эти два года разрешилась главная загадка – почему Адель оказалась в больнице. Через пару дней после дня рождения, в выходной вечером, я позвал Анжелику в свою комнату, легонько сжал ее руки и прямо спросил: - Что со мной случилось, мама? И где отец? Женщина вздрогнула и попыталась уйти от ответа, но я не позволил. Настоящая Адель бы вообще не вышла из больницы, а оказалась в могиле. Но тело переживет правду, а я, не замешанный в этом, и подавно. И чтобы Адель могла двигаться вперед, мне просто необходимо все выяснить. Сейчас можно, прошло достаточно времени, чтобы я сумел понять. - Мама, - я посмотрел Анжелике в глаза, - все будет хорошо. Расскажи мне. Она всхлипнула, вырвалась из моих рук и, закрыв лицо, тихо заплакала. - Как… - сквозь слезы забормотала женщина, - как я могу рассказать тебе… Может, это к лучшему, что ты не помнишь… - Мам, - я мягко отнял ее руки от лица и заглянул в глаза, - мам, со мной правда уже все в порядке. Расскажи. Мне нужно это знать, чтобы двигаться дальше. - Ты так не похожа на себя прежнюю, - покачала головой Анжелика, тихо всхлипывая, - повзрослела, изменилась… Стала новой Аделью… - Это плохо? Она улыбнулась сквозь слезы и шумно выдохнула. - Нет. Это даже… хорошо. - Ну вот, - я улыбнулся в ответ и крепко ее обнял. – Мам, расскажи… Анжелика все-таки рассказала, и мне стало тошно от услышанного. Не Адели, хотя память тела и всколыхнулась, а мне самому. Какой тварью надо быть, чтобы сотворить такое с ребенком… Нет, дело было даже не в возрасте Адель, у нас были девчонки, которые и в двенадцать лет уже бегали на сеновал. Но таких не уважали и не любили, поэтому чаще всего заканчивали эти девочки очень плохо. Репетитор…. Мистер Карлос похитил Адель. Вернее, она тогда поехала с ним и отцом куда-то в соседний город, в магазин за редкими учебниками, которых не оказалось в Тадкастере. По дороге мистер Карлос посоветовал где-то свернуть (это Анжелика просто предположила, иначе она не могла понять, почему муж не поехал по привычной дороге), и там, в безлюдном месте, попросил отца Адели остановиться. И убил его. Девочка, похоже, закричала и выскочила из машины, бросившись бежать. Карлос выволок труп ее отца и бросил в стороне от дороги, а девочку попытался затолкнуть обратно в машину. Вот откуда страх перед автомобилем. Потом, по словам Анжелики, устав бороться с Аделью, Карлос просто оглушил ее и запихнул в багажник. Полиция обнаружила там следы крови девочки. В этот момент мне искренне захотелось его убить. Дальше – было хуже. Он надругался над своей ученицей и бросил ее где-то в глубоком лесу. Без сознания. Почти обнаженную. Если бы не сотовый, который валялся поблизости и который Карлос даже не удосужился выбросить, ее бы никогда не нашли. Неудивительно, что Адель впала в кому и не пожелала вернуться в свое тело. После такого насилия ни один ребенок без должной помощи не сумеет вернуться к нормальной жизни. Или не захочет. Анжелика под конец рассказа снова расплакалась, и я крепко обнял ее, желая утешить. Слов не было, правильных слов. - Я в порядке, мам, - пришлось зашептать. – Я буду сильной, больше никто не посмеет меня тронуть. Не волнуйся, мам. Анжелика нашла в себе силы кивнуть. Она чуть отстранилась и ласково погладила меня по щеке. - Это я должна тебе такое говорить, - она мягко улыбнулась, вытирая слезы. – У тебя такая слабая мать… - Неправда, - я мотнул головой. – Ты дождалась моего возвращения и всячески меня поддерживала и продолжаешь это делать. Ты замечательная. О своей матери я бы такого никогда не сказал, но Анжелика и правда заботилась об Адели. Ее дочь – все, что осталось у бедной женщины. Мужа она потеряла, и могла бы оказаться в одиночестве, если бы я не занял тело девочки. Небо пожелало исправить такую несправедливость? Небо и звери! А ведь по рассказам Эда, этот мистер Карлос был веселым. Эдварду нравилось с ним проводить время, да и Роберт хорошо отзывался о репетиторе. Говорил, что и Адель с интересом его слушала. Что они веселились все вместе, что Анжелика не боялась отпустить детей гулять вместе с Карлосом. А он… оказался редкостной тварью. И ведь даже не был наказан. Анжелика не знала, куда он делся. В полиции сказали, что, скорее всего, насильник покинул пределы страны в тот же день или на следующий, его просто не успели выследить. Честно сказать, меня даже порадовала эта мысль. Если эта тварь попадется мне на пути… я буду мстить за маленькую девочку, тело и жизнь которой мне доверило небо. Я буду мстить, и он не отвертится. Так что у Адели появилась еще одна причина стать сильнее. *** - Какая-то ты бледная, - озабоченно заметил Роберт, складывая в шкаф учебники. – Тебе плохо? - Потому что не мальчик, - огрызнулся я и вздохнул. – Да все нормально, поела слишком плотно с утра. - А, - будто бы понял одноклассник и кивнул в сторону столовой. – Не пойдешь тогда? - Не пойду. - Тогда встретимся в классе. - Ага. Гудела перемена, большая часть школьников убежала в столовую, и я смог нормально вздохнуть. Не то чтобы был не в курсе сей особенности женского организма, но эти критические дни, как их называла Анжелика, периодически протекали не так гладко, как хотелось бы. Я тихо выдохнул, стараясь не обращать внимания на легкую ноющую то ли боль, то ли ее прообраз внизу живота и побрел в класс. - Ты в обморок падать не собираешься? – раздался знакомый голос, и из мимо проходящей толпы вынырнул Эд. - Не собираюсь, - проворчал я, отпихивая его руку. – Вы с Робом сговорились, что ли? - Я с ним не общаюсь, - фыркнул парень. – Очень надо с всякими зубрилами дружить. - Я же дружу. - Он твой одноклассник, - пожал плечами Эдвард и все-таки коснулся моего лба. – Слушай, может, домой отпросишься? А то бледная, как вампир. - Ну спасибо за сравнение, - я скривился. Вампиры, насколько помню, боятся солнца, потому и бледные. А еще превращаются в летучую мышь и пьют кровь. Роб мне рассказывал о них очень и очень много, приводя несколько десятков легенд в доказательство. Разные версии, разные авторы, но все сходились на том, что первым вампиром был некий граф Дракула из Трансильвании. Мне даже захотелось там побывать, но Адель пока несовершеннолетняя и не может сама путешествовать. Эдвард вздохнул и отвел меня немного в сторону. Взглянул так серьезно, по-взрослому, качнул головой. - Адель, ты правда выглядишь так себе. Тебя же классная сама отправит. Пойдем, отпросимся, я провожу тебя. - С уроков сбежать хочешь? – съехидничал я и тихо охнул от легкого приступа боли. Как же женщинам-то тяжело живется… - Думай, что хочешь, - огрызнулся парень. Я вздохнул, но не стал вырваться. Эд крепко сжимал ладошку Адель, и я невольно улыбнулся, заметив, что парнишка и правда возмужал. Ему совсем скоро должно исполниться шестнадцать, уже почти взрослый. Он вытянулся и стал определенно сильнее. Секция каратэ закалила его, и будь он моим оруженосцем, гордился бы им. Я и так гордился, как и Аделью. В конце концов, негласно взял всех троих под свою опеку, пусть они об этом не подозревали. Когда-то я встретил просто озорного ребенка, а сейчас Эдвард медленно, но верно становился мужчиной. Из него бы вышел прекрасный рыцарь, и дамы бы падали к его ногам. Только в этом мире рыцарей больше нет. А ладонь у него большая и крепкая. Такая и сломать запястье может, и удержать от падения. Женщинам он понравится, мой почти ученик. Мисс Карин покачала головой, когда меня увидела, и тут же согласилась с Эдом. Перед тем как мы ушли, она отвела меня в сторонку и посоветовала рассказать матери. Я пообещал так и сделать, хотя, честно говоря, представить не мог, как об этом заговорить с Анжеликой. Понятное дело, я в женском теле, и женщины, наверное, спокойно о таком говорят. Но ведь на самом деле я мужчина, и как-то не пристало мне… Впрочем, за последние два года такая заморочка была единственной. Эдвард даже отобрал у меня сумку и закинул ее на плечо. Маленький рыцарь. Я усмехнулся и поблагодарил кивком. - Ты все еще ходишь в секцию самообороны? – поинтересовался он. - Да, - я пожал плечами, - пробежка по утрам и зарядка – это хорошо, но мне нужна другая тренировка. - Ходи на аэробику, - фыркнул Эд. – Это же как раз для девчонок. - Даже если девчонка, все равно буду сильной, - возразил я. - Очень надо, - проворчал он. – Станешь накачанной теткой без фигуры, ни один парень не влюбится. - Очень надо, - передразнил я его и невольно задумался. Вот же… А ведь мальчишка в чем-то прав. Не по поводу фигуры, нет. Адель наверняка захочет влюбиться. Или влюбятся в нее. И избранником должен стать парень! Она же девушка… Нет-нет-нет. Да ни за что. С парнем? Я только представил себе просто поцелуй, и тошнота тут же подступила к горлу. - Адель? – Эдвард обеспокоенно подхватил меня под локоть, не давая пошатнуться. – Адель, совсем плохо? - Нет… Просто воображение внезапно… - Что? - Нет, ничего, - я криво улыбнулся и потер нервно задергавшийся глаз. – Спасибо. На автобусе я сама до дома доберусь. - Нет уж, - нахмурился парень. – Пойдем, знаю я, как ты с таблетками обращаешься. А как, кстати? За эти два года ни разу не болел, поэтому шанса проверить не было. Хотя, судя по всему, плохо. Настойку бы мне крепкую выпить, и все пройдет, да только приличные четырнадцатилетние девочки вряд ли пьют самое крепкое вино. В автобусе я устало привалился к окну. Наверное, не стоило бегать с утра… А завтра тренировка. Смогу или нет пойти? В таком состоянии тело лучше не перенапрягать, Адели же будет хуже. Эд бросал на меня обеспокоенные взгляды, и я невольно улыбнулся. Ну рыцарь, и правда. Эдмунд бы с радостью приблизил его к себе, сделав одним из своих соратников. А я бы поспособствовал… Да. Вот кого бы я взял в оруженосцы. Жаль, таких пареньков у нас почти не было в армии, а принца в оруженосцы как-то не возьмешь, особенно когда он твой командир. Впрочем, старая жизнь стала казаться едва ли не сном. Автобус, заскрипев, остановился, Эдвард помог мне выйти и вошел в дом вслед за мной. Пока я прополз в гостиную и упал в кресло, парнишка метнулся на кухню. - Таблетки здесь, - он приволок белый ящичек, аптечку. – Так… есть уголь. Наверное, его? Как бы ему вежливо намекнуть, что дело совсем не в желудке? - Эд… Он тут же вскинул голову, и я улыбнулся. - Эдвард, спасибо, но я знаю, что мне нужно выпить. Еще полежать – и все пройдет. - Точно? – с подозрением взглянул парень и чуть прищурился. – Уверена? - Абсолютно. Он поморщился. - Почему я тебе не верю? - Эд, - я приподнял бровь, - я как бы девушка, ты об этом помнишь? - Эм, - он удивился, - ну да. - И понимаешь, - я расплылся в улыбке, - у девушек есть одна особенность организма, каждый месяц… - Я понял! – Эдвард смутился, подскочил, засовывая руки в карманы и не глядя на меня. – Я понял… Извини! Ну… я тогда пойду, да? - Ага, - я ухмыльнулся и двинулся вслед за ним, когда парень едва ли не бегом бросился к двери. Вот же мальчишка… даром что шестнадцать лет почти. - До завтра, - пробормотал Эд, когда обулся. Он все еще не смотрел на меня, не зная куда девать глаза. - До завтра, - я похлопал его по плечу. – С утра бегаем? - А ты сможешь? – вот, он вскинул голову наконец-то и немного покраснел. - Смогу, - заверил я его. – Беги давай. - А… ага. И только когда закрыл дверь, рассмеялся. Какой забавный! Небо и звери! Если бы у меня был сын, я хочу, чтобы он оказался похож на Эдварда. Вечером вернулась Анжелика. Она, конечно, тоже разволновалась, когда заметила мою бледность, но я ее успокоил. - Мам, не в первый раз, - улыбнулся я. – Таблетку уже выпил. - Ну, хорошо, - женщина принялась раздеваться. – Эдвард, значит, проводил тебя? - Угу. - Опять его родители на работе задерживаются, - пробормотала женщина, бросая взгляд на зашторенное окно. Я только вздохнул. И правда. Родители Эда были хорошими, но страшно занятыми людьми. Отец часто разъезжал по командировкам, а мать работала с одиннадцати утра и едва ли не до часу. С перерывами, конечно, но Эд родителей видел довольно редко. Уже вечером, пожелав матери спокойной ночи, я снова вспомнил его слова и сморщился. Нет. Адель, конечно, девушка, но влюбиться в парня? Целоваться, обниматься с ним, а потом в постель? Брр. Меня передернуло, я уставился в белевший в свете уличных огней потолок. Да ни за что. Позволить парню касаться меня… и… Нет уж, ни за что. Я мотнул головой и повернулся набок, закрывая глаза. Нужно забыть об этом. Адель станет сильной и независимой. Не нужны ей никакие любимые. А уж тем более… мужчины. Особенно учитывая, что с ней случилось в детстве. Я тихо вздохнул, уже засыпая. Случившееся, между прочим, станет еще одним психологическим барьером, как говорили у нас на уроке психологии. И думаю, с ним я ничего не буду делать.