Путник

- Нет. Нет, я сказала. Потому что это глупости. Да. Все в порядке, поверь. Мама, мне не двенадцать лет, и уже довольно давно. Нормально я говорю. Что? Ты хочешь, чтобы я материлась? Мама, да запросто, но приличная девушка не должна так выражаться. Ну почему не носят? Носят. Да. Тереза, между прочим, вообще с легкостью с ракетницей управляется. Нет, не шучу. Мам, не говори глупости. Да, я тебя тоже очень люблю. Да. Я позвоню, когда мы подъедем к Тадкастеру. Конечно. Ага, передавай привет Эду. Пока. - Мамочкина дочка? – насмешливо поинтересовался Джордж, скептически глядя на меня и что-то якобы незаметно рисуя в моем блокноте. Когда мальчишка успел его стащить? - Почти, - я показал ему кулак и отобрал блокнот. – Мистер Джордж, я в няньки к вам не нанималась. Где Аннабет? - Наверное, в кладовой. Я спокойно выдохнул и постарался как можно милее улыбнуться, хотя хотелось найти розгу и вытянуть ею паршивца. В армии нас наказывали похлеще, но Джорджа я должен охранять, так что бить того, кто платит деньги, несподручно. Впрочем, я прекрасно понимал, почему мальчишка так себя ведет и не боится меня совершенно. И не уважает, естественно. Ему тринадцать, самый шкодливый возраст, а деньги отца творят чудеса. Энтони Макгилан при желании может скупить как минимум половину Тадкастера, но он разумный мужчина. По крайней мере, смотрел менее скептично, когда я пришел к нему устраиваться на работу. Не то чтобы Энтони так сразу меня принял, да и не искал он охранника, если уж на то пошло, но няня Джорджа, миловидная стройная девушка Аннабет, буквально взмолилась об еще одной женщине. Подозреваю, что строила она глазки отцу своего воспитанника не зря, но Энтони согласился, хотя сначала все равно проверил мои навыки. Стрелять умею, с рукопашным боем у меня прекрасно, быстро реагирую на изменение ситуации, чужую шкуру прикрывать умею. Все навыки, кроме первого, пришли со мной из прошлой жизни, я лишь воплотил их еще раз на практике через Адель. Моей подопечной – и мне соответственно – исполнилось двадцать один пять месяцев назад. Что, конечно, не оградило Адель от опеки Анжелики, но девочке пора было покидать родное гнездо. В двадцать лет все еще сидеть под крылом у матери – нет, это противоречило не только моему мировоззрению, но и общей человеческой логике. Я прекрасно знал, что здесь люди живут дольше, чем в моем родном мире, но вполне осознанно некоторые привычки сохранил, даже если со стороны они казались странными. Только в итоге посторонние приходили к выводу, что странности пошли Адели на пользу. После школы я отказался поступать в университет. Анжелика грезила, что я буду учиться на дипломата, а Адель заявила о своем желании работать телохранителем. Мать девочки пришла в ужас, и мне стоило больших трудов успокоить женщину и постараться объяснить, откуда взялось такое решение. Естественно, я ни словом не обмолвился, что настоящая Адель давно мертва. Наплел с три короба, что хочу защищать людей, потому что у меня есть для этого силы и навыки. И добавил последним аргументом, что не желаю, чтобы еще с кем-то произошло то, что случилось с ее дочерью в детстве. На этом Анжелика замолчала, а потом только слезно просила, чтобы я был аккуратным. Ну, это Адель пообещать матери могла. Последующие два года я профессионально занимался стрельбой и учился в странной секции при полиции. Странной – потому что тут скорее опять же учили навыкам самообороны, но уже в усложненном варианте. Потом обучающихся приглашали работать в полицию, но я отказался сразу – уж слишком не хотелось мне от кого-то зависеть и быть привязанным к месту. Хотя в итоге работу оказалось найти очень сложно. Двадцать один год в этом мире – возраст совершеннолетия, так что почти все работодатели смотрели скептически. Еще сомневались потому, что Адель не выглядела сильной. Да, по моей воле она носила преимущественно джинсы и брюки да футболки и водолазки. Да, коротко стригла волосы и предпочитала босоножкам кроссовки. Вряд ли это было хорошо для современной девушки, но я целенаправленно двигался к поставленной цели. Когда получилось сносно стрелять, восторг был сродни первому сражению. Я помнил, в каком восторге пребывал, когда меня выпустили на поле боя. А еще помнил, как было паршиво после убийства. В горячке битвы не разбираешь, скольких убьешь – или ты, или тебя. Рядом тогда бился Эд, и я никак не мог позволить ставшему лучшим другом принцу умереть. Поэтому прикрывал и его спину. Это позже пришло осознание, что я убийца, и руки у меня теперь в крови. Впрочем, я не один себя чувствовал тогда паршиво, и командир, не стесняясь, выгнал нас всех, включая Эдмунда, на пробежку под ливень. Еще и сказал напоследок, чтобы мы не возвращались, пока дождь не вымоет все глупые мысли из наших детских голов. Здесь было то же самое. Я влюбился в оружие мира, оно было куда надежнее меча, но и подлее. Стайлз, услышав, кем Адель собирается стать, сначала тоже отнесся скептически, но потом допустил меня к своему арсеналу. Не ко всему, конечно, но я с энтузиазмом принялся осваивать огнестрельное оружие. Винтовки, ружье, дробовик, револьвер, пистолеты разных марок… Стайлз только довольно ухмылялся, довольный произведенным на меня впечатлением. Адели тогда как раз исполнилось восемнадцать, два года до того я тренировался с почти игрушечным оружием, как понял потом. После школы, параллельно занятиям, устроился на подработку охранником. Охранницей, в смысле. Между прочим, двух идиотов, попробовавших залезть ночью в магазин, сдал полиции. Небо и звери! Вот тогда я почувствовал, что добьюсь своей цели. Роберт женился на той курносой девочке почти через год после поступления в университет. Он пошел по стопам родителей, готовый принять на себя управление больницей, перестал увлекаться загадочными историями, и мы стали видеться все реже. Впрочем, когда однажды собрались втроем, и я заявил, что уезжаю из Тадкастера в поисках работы, Эд и Роб синхронно покрутили пальцем около виска, а потом скривились и почти одновременно потянулись проверять у Адели температуру. Я только отмахнулся и мягко послал их подальше. Мальчики выросли, ничего не скажешь. Роб потом ушел, торопясь встретить свою невесту из университета, Эдвард еще оставался. - Ты уверена? – совершенно спокойно поинтересовался он, отпивая купленное по дороге пиво. А ведь год назад едва ли не головой бился, укоряя себя за подкинутую идею. Потом, конечно, успокоился и заявил, что мне придется теперь как угодно добраться до столицы и стать самой крутой телохранительницей. - Уверена, - я улыбнулся. – В Тадкастере охранять особо некого, а охранником сидеть скучно. Малолетние идиоты, которые хотят спереть шоколадку – это как-то грустно. Их бы выпороть хорошенько. - Ты их правда за уши драла? – фыркнул Эд. – Бедные парнишки. Думали, что симпатичная хрупкая девочка испугается газовых баллончиков. - Уже бегу и падаю, - засмеялся я. – Внешность обманчива. - В твоем случае – абсолютно. Адель осталась хрупкой. Нет, конечно, занятия дали о себе стать, девочка стала сильной, но хрупкость кости, доставшуюся по наследству, и не сильно высокий рост никакими тренировками не исправить. Кроме того, у Адели все равно была хорошая подтянутая фигура, даже учитывая всего второй размер груди. Или первый с половиной. Я подозревал, что есть в этом и моя вина, но оно мне надо, чтобы на девочку засматривались? Да упаси Небо от такого. Я успешно избегал всяких свиданий и прочих романтических встреч. Еще одной причиной моего отъезда из Тадкастера стала сама Анжелика. Последнее время она ненавязчиво интересовалась, не встречается ли с кем-нибудь ее дочка, и напоминала, что я всегда могу с ней поговорить на эту тему. Жаль, я не мог рассказать этой чудесной женщине, что в душе Адель была сорокалетним мужиком, давно разбирающимся в постельных утехах. - И отговаривать не станешь? – я потянулся и зевнул, прикрыв ладошкой рот. – Успеть бы на свадьбу к Роберту, а потом и уезжать можно. - Не буду, - лениво откликнулся Эд, вытянувшись на диване и сложив ноги на подлокотник. Опустевшую банку из-под пива поставил рядом, и я отметил, что нужно будет ее убрать до прихода Анжелики. – Вот смотри, вернешься потом, а я тоже буду женат. - И ты даже не пришлешь мне приглашение? Парень расхохотался и взъерошил себе и без того торчащие в разные стороны волосы. - Ты же все равно не успеешь, если работать будешь. - А ты заранее, - невозмутимо парировал я. - Куда едешь-то сначала? - В Труро. А там посмотрим. Из Труро можно на поезде куда угодно укатиться. - Даже за пределы Англии, - как-то грустно согласился Эдвард и вздохнул. – Вот же, а я помнил тебя маленькой девочкой в коляске. - Ты не мог меня помнить такой, - возразил я, улыбнувшись. – Только на год старше. Черт, а вот к тебе на день рождения я не попаду точно. - Да я не хочу отмечать, - отмахнулся мой друг. – Подумаешь – двадцать лет! Тоже мне праздник. - Год до совершеннолетия вообще-то. - И что? – Эд бросил на меня недоуменный взгляд. – Меня больше учеба волнует, знаешь ли. Точно, - он вдруг ухмыльнулся, - вот выучусь на политика и найму тебя охранять мое бренное, но ценное тело. - Что в нем ценного-то? - Ну… ты посмотри, какое оно, - парень потянулся и тоже зевнул. – Вот, заразила меня. Теперь тоже спать хочется. - Спать тебе хочется из-за другого, - цыкнул я. – А тело обыкновенное. У солдат наверняка будет получше. Последнее оказалось лишним. Эдвард резко сел и почесал нос, словно задумался о чем-то. - Значит, тебе военные нравятся? - Нет, - я усмехнулся. – Мне нравятся красивые женщины. - Мне тоже, - он немного расслабился и даже чуть улыбнулся, - ну хоть какие-то интересы у нас остались одинаковыми. Я удивленно приподнял бровь, Эд ухмыльнулся, и мы расхохотались. Это было буквально за три месяца до моего отъезда. Роберт не сумел приехать, чтобы меня проводить, у него в тот день был серьезный экзамен. Так что на вокзале прощались со мной Анжелика и Эдвард. Парень помог донести сумку и отступил, пока мама Адели обнимала дочь и давала последние напутствия. - Только если соберешься замуж, - напоследок сказала она, - сначала хорошо подумай, поговори со мной, а потом решай. - Да, мам, - я только вздохнул. – Я пока не собираюсь замуж, не волнуйся. - Ясно, - Анжелика грустно улыбнулась и погладила меня по щеке. – Кто бы мог подумать, что ты выберешь такой путь… Я почувствовал себя немного виноватым. Она же оставалась теперь совсем одна, разве что Эд будет заходить. Небо и звери! Я хотел как лучше для Адели, но для Анжелики было трудно отпустить дочь в неизвестность. Особенно учитывая, что произошло с ней в детстве. Эти воспоминания вряд ли когда-нибудь исчезнут из памяти матери, но… она должна понимать, что нужно идти вперед. И именно поэтому все равно отпустила Адель. Потом подошел Эдвард, и Анжелика отступила, улыбнувшись мне на прощание. Парень неловко, но крепко обнял меня и даже чмокнул в щеку. - Будь осторожна, - попросил он, явно не зная, куда деть руки, - и звони. Если что случится, скажи мне… - Не волнуйся, - я мягко улыбнулся и потрепал его по приглаженным волосам. – Эд, ты же лучше прочих знаешь, что я сильная. Может, когда-нибудь расскажу, почему оказалась в больнице. Он изумленно моргнул, и я сам закусил губу, не совсем понимая, зачем сказал это. Наверное, потому, что Эдварду и правда мог рассказать, но еще не сейчас. Другой вопрос, что ему вряд ли будет это интересно. Ну, если мои подозрения не оправдаются, конечно. - Ладно, пойду, - я неловко засмеялся и уже спокойно улыбнулся. – Все будет хорошо, Эд. Если соберешься жениться, - я прищурился, - обязательно напиши мне! - Угу, - буркнул он и снова обнял. Я заставил себя поцеловать его в щеку. Едва прикоснуться и сразу же отстраниться и удержаться от того, чтобы не вытереть губы. Нет-нет, для Адели нормально поцеловать друга на прощание. Абсолютно нормально. И уже в поезде все равно мазнул по губам, стирая последние ощущения от гладкой щеки. *** В Труро работы сразу не нашлось. Я поработал охранником, чтобы было чем оплачивать съемную комнату, поныкался, а потом взял себя в руки и просто в интернете начал искать влиятельных людей, которым могла бы понадобиться охрана. Первым клиентом, который по доброте душевной и не за особо большую оплату согласился меня взять, стал врач крупной поликлиники, Джек Латтен. Он сообщил, что есть один конкурент, который хотел бы навредить его бизнесу, и пока сам Джек не сумеет доказать злые намерения конкурента в суде, я буду его охранять. Ну, в первое мгновение Джек показался мне самим Небом. Учитывая, что Адель еще не исполнилось двадцать один, он брал меня на работу на свой страх и риск. Но я честно выполнил все условия заключенного договора, к тому же конкурент, Адриан Козарти, оказался мерзким человечком и даже не англичанином. Он дважды пытался навредить Джеку – первый раз на нас напали какие-то разбойники во дворе, во второй – в Джека стреляли, но стрелок оказался никудышным и молодым, так что я успел его повязать. Получив честно заработанные деньги, я пошел на курсы водителей, удивляясь, почему не задумался об этом еще в Тадкастере. Машины ведь были неотъемлемой частью жизни всех богачей, и, судя по прочитанному, охранники порой становились и водителями. Резонно. Если придется убегать, телохранитель должен суметь увезти охраняемого на машине подальше от места битвы. Перестрелки, то есть. Джек помог мне еще один раз: он посоветовал обратиться в английское подразделение IBA – Международную ассоциацию телохранителей. Я знал об этой ассоциации, но как-то скептически к ней сначала отнесся. Учитывая, что штаб у нее был в неизвестном мне Париже, я решил оставить поиски на потом. Джек же сказал, что в Лондоне расположена английская квартира IBA. Если я там выучусь (а курсы, по словам доктора, были не сильно долгими, да и параллельно можно было работать), то мне куда легче будет найти заказчика. Так что, немного подумав, я согласился. Окончив курс вождения и получив права, добрался до аэропорта и купил билет до Лондона. Столица этой красивой страны с женским именем оказалась… оказалась под стать своему имени. Величественная и красивая, она поразила мое воображение, и я сначала изумленно оглядывался. Некоторые постройки напомнили мне о родном мире, и я почти что почувствовал себя как дома. Первым делом снял номер в гостинице, привел Адель в порядок и отправился по найденному адресу. Местное отделение оказалось едва ли не штабом – большим и мощным. Я одобрительно косился на проходящих мимо уверенных мужчин. Настоящие солдаты, те, кто пойдет до конца и выполнит свою работу. Целая армия… Местные начальники даже почти не удивились моему появлению. Охранник провел меня в отдельную комнату, куда потом вошли несколько человек. Я объяснил ситуацию и рассказал, что умею. Люди переглянулись, и одна из трех присутствующих женщин, Тереза Стокк, предложила мне все показать на практике. Тереза – прекрасная женщина. Она чем-то мне напомнила Анжелику, и поэтому я понял, что у Адели все получится. Получилось. И мне меньше всего теперь хотелось вспоминать, через сколько идиотских тестов пришлось пройти. Потом все же начали курсы, но вначале я узнавал не так уж много. Со мной в группе было двадцать парней и еще четыре девушки. Не у всех все получалось, да и у меня тоже, но я упрямый, и Адель тоже. Так что я нашел работу, хотя курсы прошел не до конца. Энтони Макгилан – банкир, богатенький дядя, но я стал телохранителем его сына, которого пытались похитить уже раза три. Ради выкупа, конечно. При мне Джорджа старались выкрасть прямо из постели два раза. В итоге – пять, но меня сложилось ощущение, что паршивца это забавляло. Пока отец разъезжал по миру, я и Аннабет вместе с прислугой сидели в большом доме и охраняли этого шкодливого мальца. *** Аннабет действительно оказалась в кладовой. Наверное, она долго пыталась выбраться и стучала в дверь, но на третьем этаже в самом конце коридора кроме нее и нескольких слуг почти никто не бывает. - Спасибо! – девушка тяжело вздохнула и расправила домашнее платье, в котором обычно ходила. – Ничего, что ты оставила Джорджа одного? - С ним Тереза, - отмахнулся я и аккуратно приподнял лицо Аннабет за подбородок, всматриваясь. – Ты слишком мало спишь, милая. - Нет, о чем ты, - она смущенно отстранилась, отводя взгляд. – Наверное, лучше вернуться к Джорджу… - Пожалуй. Она прошла вперед, я двинулся вслед не сразу, полюбовавшись стройной фигурой. Аннабет была ниже Адели. Немного, но все-таки ниже. И казалась более хрупкой, хотя я знал, что выгляжу крупнее только из-за одежды и легкого бронежилета. Адель была девушкой, и, несмотря на мое решение не заводить отношений, ее тело требовало хоть какой-нибудь близости. Так почему бы и не попробовать? Тем более Аннабет так мило краснела, когда я ей улыбался, словно все прекрасно понимала. В слугах тоже были одни девушки. Но они оказались старше нас лет на пять и занимались своими делами. Юная Аннабет, которой было всего двадцать три, старалась не вмешиваться в дела прислуги, присматривая на пару со мной за Джорджем. А мальчишка этим вовсю пользовался и доставал нас, прекрасно зная о собственной безнаказанности. Ночью пожаловали незваные гости. Все покатилось по привычному сценарию. Сначала пробрались в дом, отключили электричество. Кто-то попытался попасть в детскую через окно, но его я застрелил и перетащил тело в угол. На этот раз пришли какие-то идиоты, похоже. В прошлое нападение все было серьезнее. Но там и сам Энтони приехал домой. Мальчик и Аннабет уже спрятались в потайном ходе, специально созданном для такого дела. Я успела по личной рации, настроенной на волну полиции, вызвать бравых ребят на помощь. В коридоре раздались выстрелы, я ухмыльнулся. В дело вступила Тереза – моя подруга, тридцатилетняя женщина, притворяющаяся поварихой в этом доме. Мы вместе ходили на курсы и вместе отправились сюда. Бедные похитители, то, что Тереза тоже охраняет Джорджа, оставалось тайной для всех кроме Энтони. Иногда, правда, я задумывался, а нет ли еще подсадных уток среди прислуги, поскольку двух телохранителей на такой большой дом кажется мало, но если и были другие охранники, то они еще никак не выдавали себя. Два человека ворвались в комнату, в масках, конечно. Их оказалось легко вырубить – в одного выстрелить снотворным, второго просто ударить и надеяться, что не сломал шею. Чуть позже переполох улегся, полиция забрала нападающих и уехала, а Тереза, только показав, что у нее все в порядке, принялась громко жаловаться, как испугалась, и, причитая, ушла на кухню. - Круто, - улыбнулся Джордж, укладываясь обратно в постель. – Быстрее бы снова к нам пришли в гости. И мне опять захотелось его высечь или хотя бы дать подзатыльник.