Путь к свету

Тартар... Место, пропитанное безнадежностью и запахом серы, где в самом его сердце восседал глава Канцелярии мрака. В ту ночь, когда Селестина получила обратно свой эйдос, Лигул принимал у себя особого посетителя. Точнее, посетительницу. Это была женщина в сверкающем серебристом платье. Её иссиня-чёрные волосы были уложены в замысловатую прическу и закреплены шпильками. Лигул хмыкнул, оценивая её наряд. Он жестом пригласил ее присесть, сам развалившись в широком кресле, обитом бархатом, с позолоченными ручками и филигранной резьбой. — Госпожа Лилит, — кивнул он. — Вы принесли то, что я просил? — Разумеется, — кивнула женщина и извлекла из сумочки маленький флакончик. — Яд, способный погасить свет внутри человека. Пробуждает его самую скрытую тьму. Проще говоря, он отключает человечность жертвы, превращая его в машину для убийств без эмоций. — Свет внутри потом будет нельзя зажечь снова? Лилит, искусная отравительница, спец по ядам, пристально вглядывалалась в маленького, уродливого человечка, утопавшего в роскошном кресле. — Можно, но шансы слишком малы. Для этого у жертвы должен быть эйдос и близкий человек, способный помочь вновь включить эмоции. Кроме того, если у неё есть эйдос, яд медленно будет пожирать его частичка за частичкой, пока свет души человека окончательно не потухнет. — Хорошо, — кивнул Лигул и протянул руку за флакончиком. — Сначала плата, — напомнила Лилит. Глава мрака сцепил ручки в замок и гаденько улыбнулся. — Тебе известно об Охотниках за глазами? Глаза Лилит вспыхнули. Впервые за время их беседы с её лица упала маска безразличия. — Я хочу тридцать, — заявила женщина. — Пятнадцать, — отрезал Лигул. — Больше я тебе не дам. Лилит нахмурилась. Спорить с самим главой Канцелярии мрака было опасно. Она это хорошо понимала, поэтому согласилась. Пятнадцать, так пятнадцать. Глаза драконов являлись редкими и ценными артефактами, достать которые было очень непросто. Лигул опустил руку куда-то под стол, а через мгновение бросил перед женщиной небольшой кожаный мешочек, в котором что-то звякнуло. Лилит довольно усмехнулась. — Пятнадцать драконьих глаз, - небрежно бросил Лигул. — Благодарю, — кивнула Лилит, с нечеловеческой скоростью подхватывая мешочек, который тут же исчез в сумочке. Женщина развернулась и ушла, закрыв за собой дверь. Лигул же мрачно усмехнулся, вертя в руках флакончик с красной жидкостью. — Твоя человечность, самое ценное, что ты ещё не потеряла... Я заберу его у тебя, Селестина Морозова. *** Селестина гуляла по городу до самого утра, не зная, как будет возвращаться в резиденцию и обьяснять Арею внезапное появление эйдоса. Тем более, что он тут же догадается, кто она. Ноги девушки сами привели её в небольшую кафешку. Не смотря на такую рань, все столики были заняты, поэтому она плюхнулась на высокий стул перед барной стойкой и, в ожидании бармена, задумчиво подперла голову руками. Над баром висело большое зеркало. Селестина видела в нем себя – ссутулившуюся, с каким-то диким выражением на лице. Она с удивлением заметила, что глаза её стали какими-то не такими красными что-ли. Тут и там так и вспыхивала синева. Может, это эйдос на неё так подействовал? Кафе было битком набито. Кто-то стоял у тускло освещенной стойки, кто-то сидел за столиками, стоящими вдоль стен. Бармен – высокий мужчина средних лет с щетиной на подбородке – подошел к Селестине несколько минут спустя и вопросительно на нее уставился. – Что будете заказывать? – Пирог с капустой и чашка кофе. Бармен кивнул и отошел, но скоро вернулся с большой чашкой кофе и пластиковой тарелочкой, на которой лежал приличный кусок пирога с капустой. Селестина собиралась было уже расплатиться, как бармен покачал головой. – За вас уже заплатили, – сообщил он. Селестина недоуменно прищурилась. – И кто же? – Я, моя лунная принцесса, – пророкотал у нее за спиной низкий мужской голос, от которого у Морозовой волосы на затылке встали дыбом, а желудок сначала камнем ухнул вниз, а затем завязался узлом. Джаф! Он подошел к ней с улыбкой, как обычно, одетый как клоун. В его лучистых глазах сверкали веселые искорки. – С чего такая щедрость? – Ну, мне это ничего не стоило, – усмехнулся он и посмотрел вниз, где полыхал голубым светом половинчатый эйдос. – Ты никогда не перестаешь меня удивлять. Как ты вернула его обратно? – Не твое дело, – отрезала Селестина и залпом осушила чашку кофе. Напиток имел странный вкус... Морозова захрипела, хватая ртом воздух. Она затряслась в агонии. Эта была такая боль, о которой она никогда прежде даже не догадывалась: боль, которая, казалось, пришла изнутри, отовсюду, и каждый орган ее тела, каждый мускул, нерв, каждая кость испускали различные типы боли. Мускулы болели и сжимались в судороге, как будто уже были напряжены до предела, но продолжали сжиматься всё больше и больше. Внутренности были, словно в пламени. В живот вонзались тысячи кинжалов. Селестине было невыносимо больно даже ощущать одежду на коже... А затем, в голове будто щелкнул выключатель...