Путь к свету

— По твоей просьбе я приворожила Дамона, но не думала, что ты воспользуюшься им для того, чтобы заточить Арея! — недовольно уставилась на Селестину Мамзелькина. Они сидели за столиком скромной кафешки и окружили себя защитным куполом, непропускавшим ни звука. Селестина отпила чай и поставив чашку на стол, потянулась вперед. — С твоей помощью я смогла перетянуть Черную смерть на свою сторону, — начала она. — С помощью татуировки на его руке, я могла связаться с ним когда угодно. Заставив его проникнуть в сны Вильгельма я добилась того, чтобы Арей на время выбыл из игры. Потом с силой темного артефакта стерела память Дамону. — Зачем тогда убивать его? — Он был последним из наших выживших преследователей три сотни лет назад,— холодно ответила Морозова. — Был частью группы стражей, которые охотились за нами. Я и не собиралась оставлять его в живых. Мамзелькина покачала головой и одним махом опустошила полбутылки виски. — Так, где я остановилась? Ах, да. Дамон был одним из немногих стражей, который на взгляд Лигула смог бы противостоять мне. Вильгельм, Барбаросса и другие для роли временного опекуна Мефодия не подходили, потому что они верно служат горбуну. А вот неразговорчивый, одинокий, но довольно сильный чтобы на какое-то время задержать меня, Дамон отлично подходил в роли пушечного мяса. Следовательно, я избавилась от него без всяких сожалений и лишних вопросов со стороны начальства. — Хорошо, но мне непонятно, причем здесь Арей? — Видишь ли, я когда-то видела одно изобретение Мировуда, когда жила на Лысой Горе. Раньше в нём не было необходимости, но теперь... Время испытания приближается и я хочу подстраховаться. Вообщем, мне нужно было сходить на Лысую Гору за этой вещицей без надзора Арея и не скрываясь от Улиты, ведьма не до конца доверяет мне. Да и узнать тайну Лигула было бы очень кстати. Заточение Арея лишь повод, чтобы отправиться на Лысую Гору со стайкой помощников. Селестина откинулась на спинку стула и улыбнулась. — Арей жив и здоров, нужная вещица у меня, тайна горбунка раскрыта, давний враг убит и забыт, — она усмехнулась. — Я получила то, что хотела. /Меф/ Мечи запорхали как птицы. Меч Морозовой всюду встречал глухую защиту. Клинок Арея был сразу везде. Казалось, у барона мрака восемьдесят рук и каждая держит клинок. Двуручником он работал с проносом, используя его вес и инерцию. Резко атаковал, быстро менял стойки. С переводом меча вниз едва не оставил Селестину без ступни и сразу без жалости атаковал её навершием в скулу. Девушка ловко уклонилась. Она нанесла мечом ложный удар в голову и быстро перевела его вниз. Меф, восхищённо наблюдающий за поединком, присвистнул. И Селестина и Буслаев знали, что Арей терпеть не может скакать. Он слишком грузен для гимнастики. Арей и сейчас не стал прыгать, а просто разорвал дистанцию. Он считывал движения Морозовой и путал её карты, вовремя делая нужный шаг — как правило, на сближение или в сторону. Бой продолжался в таком бешенном темпе ещё пять минут. Буслаев признался самому себе, что не выдержал бы и минуту. Наконец, меч со звоном вылетел из рук Селестины, а сама она упала на спину. Арей опустил клинок и протянул ей руку, однако Селестина сама вскочила на ноги, что-то недовольно буркнув. По выражению её лица было видно, что проигрыш её огорчил. Но не думала же она победить самого мечника Арея, первого клинка мрака? — С тобой приятно иметь дело! — похвалил Арей, отдуваясь. Селестина кивнула и, шатаясь, поплелась к своему мечу. За десять месяцев, прошедших с тех пор, как Лигул выпустил Арея из Тартара, она стала ещё искустнее в бою, целиком отдаваясь тренировкам. — Ничего себе не повредила? Ручки, ножки не отваливаются? — спросил Арей и в его голосе слышалась грубая забота. Он знал, что Селестина вместе с Улитой последовала в Тартар ради него. Уничтожила Дамона, чтобы тот не занял его место. Похоже, Арей начал наконец проникаться симпатией к Селестине. Ведь раньше он не доверял ей и относился куда более холодно, чем к остальным. Селестина покачала головой. Видно было, что она чувствовала себя выпотрошенной, совершенно уставшей, как будто уже умерла и только по какому-то недосмотру её тело еще дышит. Но она тут же взяла себя в руки и уверенным шагом направилась к выходу. — Учись у неё, синьор помидор, — произнёс Арей, когда за ней закрылась дверь. — Она получила несколько сильных ушибов, но не показывает своей слабости. Отличный боец, сильный духом и телом. — А с виду не скажешь, — задумчиво ответил Меф. — Она самая молчаливая и спокойная среди нас. — Да будет тебе известно, самые опасные люди - спокойные и терпеливые. Когда они психуют, то сжигают порты, а не корабли. /Селестина/ Как только она вышла из резиденции мрака, то первым делом столкнулась с Мамзелькиной. — Доброго дня, Мамзелькина, — устало поприветствовала ее Селестина. – Что, Арей тренировал тебя до смерти? – сказала Мамзелькина сладко. – Подлечить? – Да ты сама скорее до смерти подлечишь, – не то ответила, не то огрызнулась Селестина. Коса, которую старуха небрежно придерживала жилистой ручкой, шевельнулась как живая и, лишь опомнившись, вновь одеревенела. – Так зачем ты явилась ко мне? — нарочито будничным тоном поинтересовался она, складывая руки на груди. — Сказать, что тобой заинтересовались важные шишки. Ты нужна Лигулу. — Тоже мне новость, — фыркнула Селестина. — Перестань фыркать мне в лицо, — рявкнула Мамзелькина. — За тобой отправили этаких молодчиков огурчиков с бензопилами, железками и прочими погремушками... Горбунок хочет узнать и твой темный секретик. — Достал! — застонала Селестина, закатывая глаза. — Только наемников мне сейчас не хватало! — Кстати, когда это ты собираешься рассказать Арею правду? — поинтересовалась старушенка. Селестина на всякий случай, скользнула истинным зрением вокруг них. И только убедившись, что их никто не подслушивает, ответила: — Я считаю, что с этим не стоит спешить... Ты ведь знаешь Арея - он вспыльчив и безрассуден когда дело касается этого.... Ну ты поняла. Короче говоря, я хочу ещё немного подождать и мало по малому настраивать его на путь истинный... Конечно, мгновенного результата я всё равно не добьюсь, но попытаться стоит. — Немного - это сколько? Пару лет или десятилетий? Селестина раздраженно посмотрела на неё. — Не думаю, что дело только в этом... Ты просто боишься, что он не примет тебя, отвернётся... — Заткнись, Мамзелькина, — хрипло сказала Селестина. — Умей переваривать правду, которую тебе говорят в лицо. А теперь до свидания, милочка. Я старушка трудолюбивая, работа ждет! *** Сегодня у Селестины с раннего утра было ощущение: что-то должно произойти. Ощущение неясное, но неотступное, точно зуд в лопатке, которая только-только готовится еще зачесаться. Морозова не забыла про предупреждение Мамзелькиной о наемниках и вооружилась любимым кинжалом, мечом и метательными ножами. И вдруг, её спину прожег неприятно настойчивый взгляд. Выхватывая меч, Селестина обернулась, подняв голову. Человек в плаще тут же исчез за крышами зданий. Интересно, почему он не напал? Селестина испытала жгучее разочарование. Она блуждала по городу до позднего вечера, пока наконец, не почувствовала слабые невидимые магические волны - а вот и обещанные друзья! Девушка залезла на крыши домов. Вид сверху слегка встревожил ее. Наемники, а их было не меньше десяти, бродили по улицам. Но вверх смотреть почему-то не додумались. Подумав, Селестина решила не рисковать и не пользоваться силой тьмы. Не дай Бог, потом отключится в середине битвы от накатившей слабости. Морозова едва слышно ступала по крыше и зорко наблюдала за "мальчиками Лигула". Никто из них не ожидал опасности сверху. Идиоты, а не наёмники. Селестина бесшумной тенью скользнула вниз и встала за спинами двух мужчин, молча перерезав им глотки и срезав дархи. Она двинулась к следующему переулку, держа в голове местоположение других врагов. Сперва Морозова избавилась от стража, держащего на готове лук, затем проткнула кинжалом мужчину, который должен был прикрывать напарника. Дальше она наткнулась на ещё одних стражей. К не счастью, они почувствовали врага. Резко обернувшись, они вскинули мечи. Но Селестина оказалась быстрее и расправилась с ними резкими взмахами меча. Селестина вытерла кинжал с мечом о кожаные штаны и вернула их в ножны. Затем она почувствовала острую боль в боку. Морозова обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть уродливое лицо немого тартарианца, расплывшееся в довольной усмешке. – Не думала, что в Тартаре учат одних косоглазых, – выдохнула девушка, ощупав рукоятку ножа в боку. – Ты не попал в сердце... Грубая ошибка для наёмника. Слушать её дальше, тартарианец не стал. Он выхватил меч и ринулся добивать противницу. Рука Селестины действовала на автомате, пока сознание затуманилось от боли. Блок, толчок, стремительный выпад и смерть. К горлу подступала тошнота, но Селестина подавила ее. Гекар и Арей обучали её разным техникам, но самым смертоносным. Девушка коснулась пальцами раны, они тут же намокли. Слишком много крови. Раздались шаги. Взгляд Селестины затуманился. Она видела огромный, размытый силуэт мужчины в красном одеянии и изогнутым окровавленным клинком в руке. – Отличная работа, Селест, – только и сказал Арей, взглянув на мертвое тело наёмника. Затем подошёл, поднял Селестину на руки и быстрым шагом направился куда-то, обхватил ее покрепче. От него пахло кровью убитых врагов. Селестина прижалась к нему, впервые в жизни чувствуя себя в безопасности. Пусть её телу было невыносимо больно, душа её пела от радости находиться в объятиях отца. – Просто потерпи до резиденции... Говори со мной, Селест. Не закрывай глаза. – Я не ожидала, что вы придете за мной... – Я защищаю своих учеников, какими бы недоумками они не были. Бросаются в бой в одиночку, когда молоко на губах ещё не высохло. Селестина фыркнула: – Как я рада, что испачкала вам кровью весь плащ. – Он и так красный. Крови не заметно. Когда они вернулись в резиденцию, то как раз застали там Мефодия, Дафну, Нату, Чимоданова, Мошкина и Улиту. – Божечки! – испугалась Дафна при виде крови. – Что с Селестиной? У Селестины не было сил ответить. Арей же раздраженно дёрнул головой. Он не любил отвечать на очевидные вопросы. Барон мрака аккуратно положил Селестину на диван, снял с себя красный плащ и накрыл им девушку. У Мошкина, стоящего рядом с Чимодановым был такой вид, будто он сейчас расплачется. Чимоданов же стоял взъерошенный, очень сердитый, с насупленными бровями. Одна Ната выглядела вполне нормально. Рана Селестины явно была не тем событием, которое могло потрясти ее. В ногах у Чимоданова толкался Зудука. Из кармана у него компрометирующее торчали картонные трубки петард, которые сейчас не интересовали никого, даже самого Зудуку. – Она потеряла много крови, – тихо прошептала Улита. – Не стой столбом. Помоги ей. У Селестины было гибкое и стройное тело. Нож вошел в ее плоть под левой рукой. Смерть была близка: войди острие на миллиметр глубже, и оно бы пронзило верхушку сердца. Улита принялась хлопотать над Морозовой. Чимоданова она отослала за бинтами, Нату – за полотенцем. Закричала на Мошкина, чтобы он принес воды. Мошкин суетливо заметался со стаканом, но тотчас, спохватившись, хлопнул себя по лбу и вызвал с потолка такой водопад, что едва не смыл Чимоданова вместе с не принесенными бинтами. Улита заорала на этот беспорядок. Получив всё необходимое, она смыла кровь с Селестины и вытерла полотенцем, затем стала обрабатывать рану. Остальных же, не исключая и Арея, решительно турнула в дальний угол комнаты. Барон мрака материализовал трехногий табурет и присел у дивана. Его лицо, обращённое на Селестину, застыло. Красная, будто подрумяненная на огне кожа. Перерубленный нос с крупными порами с хрипом пропускал воздух. Шрамы, нанесенные магическим оружием, никогда не исчезают. Из ушей начальника русского отдела привычно тянуло Тартаром. Как только Улита закончила заживлять рану, то вновь укрыла девушку плащом Арея. – На неё напали наемники посланные Лигулом, – глухо сказал барон мрака. – Многих убила она, пару тройку из них зарубил я. Крови было столько, что ею можно было покрасить весь этот дом. – Но почему они пришли именно за Селестиной? – спросил Меф, когда девушка закрыла глаза и уснула. – Ведь для того, чтобы вызволить вас, она тогда пошла к Лигулу не одна, а с Улитой. – Улита горбунка не интересует. Селестина же испортила не один из его грандиозных планов, посмела дерзить в его же кабинете и даже угрожать. Разумеется, малютка Лигул смертельно обиделся на такое. – Но почему они напали именно сейчас? Десять месяцев прошло с того момента! – Синьор помидор, перестань задавать глупые вопросы, – раздражённо произнес Арей. – Селестина далеко не дура, в отличие от некоторых моих учеников. Она понимала, что Лигул обязательно отправит за ней кого-нибудь. Горбун же хотел измотать её ожиданием, но Селестину не так-то просто вывести из строя. И он решил наконец прибегнуть к действиям. Арей вдруг посмотрел прямо на Мефа. — Кстати, теперь и тебе предстоит хорошая битва, правда один на один, с девой-воительницей, но опасность от этого не уменьшается, — сказал он и зашагал в свой кабинет. — Иди за мной. *** — Почему рана не заживает? — раздраженно спросила Селестина, хватаясь за раненный бок. Она сидела на кровати, опираясь спиной об стену. Рядом на табуретке сидела Мамзелькина. Ее рюкзачок небрежно лежал на полу. Старушка с кряхтением встала и подошла к девушке, подняв её кофту и осмотрела рану. Та никак не заживала. Ужасные синие линии, образуя паутинку, распространялись по коже с каждым часом. — Похоже, лезвие оружия, которым тебя ударили, было измазано сильнодействующим ядом, котенок мой неутопленный, — цокнула языком Мамзелькина. Едва заметная тревога в её голосе насторожила Селестину. — Все настолько плохо? — пробормотала она, морщась от боли. — Если твое состояние не изменится, скорее всего протянешь ножки, — Мамзелькина опустила её кофту и вдруг серьезно взглянула ей прямо в глаза. — Долго ты не протянешь, милочка. Тебе нужны все твои силы, чтобы справится с недугом. Селестина нахмурилась. — Ты имеешь ввиду... — Да, если не хочешь умереть. Дальше тянуть уже нельзя, — старуха отошла и потянулась за своим рюкзачком. — Решай побыстрее, пока не потеряла сознание. И оставила её, не сказав больше ни слова. Селестина несколько минут молча смотрела перед собой, затем чертыхнулась и вскочила с кровати, стараясь не обращать внимания на боль. Но как же это невыносимо! Вдох, выдох. Выровняв дыхание, Селестина распахнула шкаф и достала оттуда свой любимый меч. Пошатываясь, поплелась к двери. Спустившись на первый этаж, Морозова попыталась незаметно проскользнуть к выходу, как её увидел Чимоданов. Этот хвастун выработал привычку совать нос не в свои дела. — Куда собираешься, Морозова? Арей же велел сразу идти к нему, как только выздровеешь, — он развалился в кресле Улиты, с любопытством оглядывая девушку с ног до головы. — Для наставника я все ещё лежу в постели - так что держи свой язык за зубами или вырву его из твоей глотки! — зашипела Селестина и, не оглядываясь, покинула резиденцию. На улице было темно и относительно спокойно. Три часа утра — единственное время когда эта часть города успокаивалась, по крайней мере отчасти. Через дорогу мигал уличный фонарь, чувствовалось, что он вот-вот перегорит. Однако пока он давал достаточно света, чтобы Селестина могла разглядеть силуэты автомобилей и зданий. Она с трудом нашла такси в такую рань. Путь её лежал к центру города. Как только машина остановилась у нужной многоэтажки, Морозова расплатилась с таксистом и направилась в подъезд. Поднявшись на пятый этаж, она постучала в дверь. За дверью послышалась чья-та брань и через пять минут ей открыла молодая девушка. Высокая, тонкая, с небольшим чуть вздёрнутым носом. На левой щеке у девушки был короткий шрам, горизонтальный и алый. Он касался края губ, отчего казалось, будто она непрерывно улыбается одним углом рта. Волосы у нее были короткие, тёмные. Лежали они неровными прядями и вообще ощущение было такое, что девушка стрижёт себя сама. Опустив взгляд ниже, Селестина с удовлетворением увидела знакомый, и такой родной половинчатый эйдос. — Привет, дорогуша, — улыбнулась Селестина и вошла в квартиру, которую подарила ей. — Кто ты такая, цыпочка? — прищурилась девушка, захлопывая дверь ногой. — Откуда такая наглость - врываться в чужой дом? Морозова неспешно окинула взглядом небольшую квартиру. Повсюду царил беспорядок, будто девушка желала, чтобы те, кто пришел ей навредить, заблудились в бардаке и погибли. Она обернулась к ней и усмехнулась. — Я пришла забрать то, что по праву принадлежит мне, — и без лишних слов прижала её к стене. Увидев зарождающуюся панику в песочного цвета глазах, Селестина спокойным голосом произнесла, используя зомбирование: — Спокойно, Варвара Михайлова. Просто повторяй за мной и все будет хорошо. Подождав, пока девушка успокоится, Селестина отпустила её. — Я возвращаю эйдос её законной хозяйке и отрекаюсь от всех прав на него. Повторяй. Услышав формулу отречения, Морозова кивнула и просунула руку, без особых усилий достав свой эйдос. Бережно зажав песчинку в ладони, она извлекла из воздуха другой эйдос, обычный - с ярко-голубым светом и вернула её Варваре. Хранительница её души дернулась, как только эйдос занял свое место. Селестина кивнула и вновь приблизила лицо к Варваре, чуть поморщившись от вспыхнувшей боли в боку. Не обращая на это внимание, она воспользовалась зомбированием: — А теперь забудь меня и все, что только что увидела. Варвара отрешенным взглядом посмотрела на неё и кивнула. Довольно улыбнувшись, Селестина покинула квартиру. Она остановилась возле лифта и разжала кулак. Эйдос грел её ладонь своим теплом. Внутренне замерев от предвкушения, Селестина прижала руку к груди, чувствуя, как её душа соединяется с телом. В груди что-то болезненно скрутилось и толкнулось. Приложив руку к пульсирующей точке, Селестина выдохнула. Там давно уже была сосущая пустота, которую ничем, кроме эйдоса, нельзя было заполнить. Но сейчас, половинчатая песчинка упорно полыхала между ключиц, причиняя нестерпимую душевную боль и наполняя позабытым теплом. Морозова почувствовала, как оковы мрака на мгновение перестали стягивать её железными тисками и дали вдохнуть полной грудью. Впервые за долгое время, Селестина почувствовала себя живой. Но тут, в по телу заструилась тьма. Такая родная, скованная на другой половине эйдоса, запульсировала, посылая сигнал всему организму и излечивая её от ран. Её врождённая сила объединилась с той крупицей, которая все ещё оставалась в ней. Наконец-то Морозова вошла в полную силу. Селестина махнула рукой и телепортировалась. Теперь можно было не бояться обморков и потери сил. Она вновь стала собой.