Здравствуйте, мы - Ваши официанты!

      — Ты, как я понял, передо мной прямо устоять не можешь, да? — проговорил мужчина, пока Иттоки закрыл свои глаза, и когда услышал этот голос, то шокировано их распахнул. Перед ним появился Камю, свисающий на нём сверху. Это было так неожиданно и так смущало, что парень вылез из-под мужчины, встал и отряхнулся, а после подал ему руку, чтобы помочь подняться.       — Из-звините, п-пожалуйста! Мне очень стыдно за то, что я в вас врезался! — Отоя стал извиняться, как только Камю ровно и твердо стоял на ногах. — Я не видел, куда иду, вот поэтому, врезался в вас! Извините!       — Да ладно, Иттоки. Всё нормально. Ты лучше скажи мне, почему это ты не на рабочем месте-то? Боюсь, если Куросаки об этом узнает, то кто-то без зарплаты останется.       — А, вы лучше спросите того рыжего хвастунишку, почему я не на рабочем месте, — обиженно сказал Отоя, надув губы и недовольно после фыркнув. — И его зарплаты лишайте.       — Я так и думал. Ну, и что же вы не поделили?       — Он сказал, что я — слишком «ребёнок», чтобы кто-то со мной встречаться начал. А сам, падла, со мной же, на паре, шашлыки жарил! Еще и приговаривал: «Ммм, какая вкуснотища! Икки, аккуратнее, чтобы не обжегся!» Тьфу!       Камю недоуменно посмотрел на Иттоки, который стал жаловаться на Рена. В этот момент он выглядел так забавно, что мужчина даже не смог сдержать своего смеха. Хоть и сделал это крайне тихо, чтобы не обидеть парнишку.       — Так значит, ты из-за Рена ушёл с работы, да? — улыбаясь, спросил Камю.       — Ага. И пока что, туда идти не собираюсь. У меня есть чувство собственной гордости, и первых туда возвращаться я не собираюсь, вот так вот! — красноволосый парень гордо поднял голову, чем снова вызвал у Камю усмешку. Этот Отоя такой весёлый. И так сильно похож на милого дурашку.       — Вот как значит, да? Что ж, тогда, я, как один из основателей того кафе, разрешаю тебе вернуться только через час, но ни секундой позже, понял? Не то Ранмару и меня, и тебя, прямо-таки разорвёт на кусочки. И не переживай, я его сообщу, что случилось. Договорились? — Камю даже подмигнул Отое, чем вывел парнишку из строя. А, Рен говорил, что Камю — зараза. Он такой классный и крутой! А красивый какой…       Всё, что осталось было Иттоки сделать — просто кивнуть головой, так как у него и дар речи отняло. Ах, вот бы с ним немного подольше пообщаться, чтобы хотя бы подружиться… Ведь, может быть, на дружбу он хоть может рассчитывать. Камю не очень-то и похож на большую шишку, которая брезгует общением с «простолюдинами». Простой мужчина, у которого хоть и есть какой-то огромный статус, но, он не против, общаться с кем-то ещё, не со своего круга.       — Вот и славно. Перебесись, а потом мигом на работу, чтобы-       — Камю-семпай! А… — тут-то Отоя и покраснел почти до мочек своих ушей. Он хочет прогуляться вместе с Камю, если он не откажется от такого предложения. Всё таки, это какой никакой, но шанс пообщаться с ним, может, узнать немного по лучше! Может, они найдут что-то общее друг в друге?       А Камю в это время старается перебороть себя и свои чувства, так как невероятно сильно любит, когда кто-то обращается к нему, именно с этой приставкой. Когда-то, так к нему обращался и Ичиносе с Хиджирикавой, от чего он был довольно мягок с ними (хоть к зарплате прибавки и не давал). А с уст Иттоки это прозвучало ещё более мило!       — М? Что случилось? — удивлённо спросил Камю, пока внутри все пылает ярким огоньком. Наверное, такой огонёк ему внушил Отоя, своим этим «Камю-семпай».       — Я… Д-Да нет, н-ничего особенного! Извините, всего хорошего!       Парень обернулся и побежал в сторону перехода, перебежал по «зебре», и продолжил свой путь куда-то, сам не знает куда. И как он мог додуматься до такого: пригласить Камю на совместную прогулку?! Совсем идиот, что ли?! Разве можно такое делать человеку, которого знаешь, от силы, 15 минут?! Наверняка, он подумал, что Иттоки — странный. Иначе, если он позвал его, то, должно быть, что-то скажет? Но нет, он струсил, забоялся, и просто убежал, поджав хвостик. Ах, если всё и будет так продолжаться, то слова Рена станут правдой, и он первым станет встречаться с Камю. Он-то, вон какой, серьёзный, ничего не боится. Предложить Камю сходить в какое-то другое кафе, на чашечку кофе, Рен сможет запросто!       — Я же трус… Разве я могу его пригласить прогуляться? Мне даже духу не хватит ему «привет» сказать… Эх, я безнадёжен… — грустно и разочарованно сказал Отоя, шаркая ножкой по земле. И с чего он вообще решил, что может конкурировать с Реном? Если у него в универе прозвище «секси-бог», то шансов, у парнишки, тем более нет.       Правда, пока Иттоки нахлынула, такая себе, недо-депрессия, то он даже и не заметил, как вышел на пешеходный переход. На красный свет. И дошло это самому Отое лишь тогда, как его кто-то спас, выгнав из своего мира раздумий.       — Иттоки, идиот! Смотри, куда идёшь! — прозвучал над головой злой голос, который точно знает Отою. И стоило, было, последнему открыть глаза, как он увидел перед собой до чего знакомого Камю, с которым, ведь, пару минут назад разминулись! Как такое возможно?! Они же даже в разные стороны шли!       — К-Камю-семпай?! — удивлённо и напугано спросил парень, уставившись глазами на мужчину, пока тот, кажется, был злым. Ну, оно-то понятно, Иттоки сам вышел на красный свет фонаря, вот и зол теперь блондин. Но, как бы не хотелось, но со страха, Отоя заплакал. Он не знал, что там цвет запрещённый, да и тем более, он рассчитывал, что успеет перейти дорогу. Но, этого не получилось, и вот теперь, Иттоки лежит на асфальте, над ним нависает Камю, а сам красноволосый парень плачет, ведь испугался и довольно сильно.       А, блондин не знает, что ему делать. Он не рассчитывал, точнее, даже не думал, что Отоя может начать плакать. Да, это было очевидно, ведь почти попал под машину (хоть и сам виноват, в облаках витает). Но, чтобы кто-то такой, как Отоя, да плакать начал… Это даже как-то… Как-то дико?       Пришлось аккуратно помочь парню подняться на ноги, вытереть его слёзы, и, чтобы он скорее пришел в себя и успокоился, Камю просто его обнял, отводя куда-то в сторону. Сейчас, нужно побыть рядом с Отоей хотя бы до того момента, как этот Куросаки трубку не возьмёт. Если он вообще её возьмёт.       — Ранмару, я тебя когда-то убью за то, что ты трубку не берёшь… — тихо выругался Камю, усаживая Отою на лавку в каком-то парке, и понял, что звонить Ранмару — просто бессмысленно. Поэтому, отложив телефон в карман (и, вместе с этим, отбросив любые надежды к кому-то дозвониться), мужчина сел рядом с Отоей, аккуратно положив руку на его плечо. Иттоки, кажется, спустя уже 10 минут, плакать не прекращал.       — Ит-… Отоя, почему ты все еще плачешь? Уже всё позади, тебе ничего не угрожает… Я же рядом с тобой.       Камю и сам не ожидал от себя такой ласки в своём голосе… Да, сейчас, он так ласково говорит потому, что Отою нужно успокоить и доказать, что он в безопасности, но… Но, черт подери, почему Камю так добр с парнем, которого и двух часов не знает?!       — К-Камю-семпай, с-спасибо в-вам за п-помощь, правда… П-просто… Сейчас, м-мне кажется, ч-что… Я же вам п-проблем накинул, да? С-Собой… М-мне очень ст-тыдно за это, извините, пожалуйста! — новая волна слез накрыла Иттоки, и он, закрыв глаза своими руками, вновь заплакал. На это Камю лишь тяжко вздохнул и мигом загреб красноволосого в объятья. Снова. Да, что с Камю такое?! Почему он так и хочет обнимать Отою?!       Да нет! Не может он так быстро привязаться к парню лишь из-за того, что того чуть машина к чертям не сбила! Это же неправильно! Да, сам Отоя довольно интересный, но, не до такой же степени, чтобы он с ним сблизился, да так сильно!       — Отоя, успокойся, всё в порядке. Просто, в следующий раз, ты, когда дорогу переходить будешь, ты смотри, куда направляешься. Договорились? — Камю немного наклонился к лицу Иттоки, чтобы заглянуть к нему и увидеть там ласковую улыбку. Но, то выражение лица парня, заставило сердце молодого мужчины начать биться в новом темпе. Иттоки выглядел таким расстроенным, что просто не хотелось его отпускать… Ладно, может быть, Камю подарит ему немного больше своих объятий. Но только чтобы успокоить, не больше! Наверное…       Наверное, в самом себе Камю уже и начал сомневаться… Хотя, это довольно быстро, и Отоя не мог ему приглянуться по душе лишь из-за того, какой он забавный и милый мальчик. Вдруг, за такой милотой, скрывается злая и коварная личность, которая в один день толкнёт в пропасть? Хотя, если вспомнить то самое заплаканное личико, которое Камю увидел пару секунд назад, такие мысли — всплывают в голове самыми последними. Но и просто всё не может быть.       — Так, Отоя, ты успокоился? — заботливо спросил Камю, заглядывая в лицо парнише, и в глазах читал, что Иттоки уже перестал плакать и бояться, а потому, блондин просто дал ему салфетку. — Теперь вытри слёзы, и давай, я отвезу тебя домой.       — Ч-Что вы, не надо! Меня на работе ждут, Ранмару-семпай просто прикончит, если я не появлюсь на месте!       — Так, Иттоки. Так же, как и Куросаки, я, отчасти, являюсь и твоим боссом так же. Поэтому, что босс сказал, то подчинённый и выполняет. Я ясно объяснил? — Камю не был груб, скорее, просто подкалывал Отою, чтобы немного поднять ему настроение. Ему нужно предоставить поддержку, а то, блин, как можно оставить человека, которого совсем недавно чуть машине не сбила, да наедине?       — Н-но… Я не хочу, чтобы вы волновались за меня, Камю-семпай… Правда, если вы мне разрешаете идти домой, я тут же пойду, но, один! Я смогу дойти сам, вам не стоит за меня волноваться! Да и не великий я человек, чтобы меня сам начальник домой подвозил, — Отоя нервно засмеялся, подскакивая с места. Сейчас, наверное, он даже забыл о том, почему он выбежал из кафе таким злым. Да и вообще, мысли о пари с Реном не посещают голову Иттоки именно сейчас. Сейчас, ему просто приятно, что Камю так о нём заботиться, и не хочет оставлять его одного.       Но, по одному только холодно-злому взгляду Камю, можно было понять, что он настроен решительно и серьезно, и что ему, тем более, нельзя как-то отказывать. А значит, надо молча взять ноги в руки, и пойти в машину к начальству, чтобы оно подвезло подопечного домой. И всё. Просто подвезет, пожелает больше не попадать под машины, а сам уедет к себе домой.       — Так, Иттоки, слушай меня внимательно. Никаких мне «Извините, Камю-семпай! Я не хотел, Камю-семпай! Не волнуйтесь, Камю-семпай!». Я всё это делаю только из собственной инициативы, потому что ты — хороший человек, и очень ценный сотрудник. Таких как ты ещё поискать надо, — Камю сел за руль, улыбаясь в ласковой улыбке, пока Иттоки внимательно того слушал, и в конце речи, улыбнулся самой яркой улыбкой.       — Хорошо, Камю-семпай! Спасибо вам большое за вашу заботу! Ну, тогда, раз вы так говорите, то за вашу помощь и всё, что вы сказали, я просто не могу не угостить вас вкусным кофе дома! Если в кафе мне этого не удалось сделать, то уж у себя в квартире, вам ничего не помешает насладиться ароматом вкуснейшего латте! — парень гордо поднял голову вверх, когда садился на место пассажира, и вовсе не заметил, как ударился о верхушку машины головой.       — Иттоки-Иттоки, любишь же ты в какие-то приключения встревать, а? — Камю тихо засмеялся, помогая Отое сесть на сиденье, и, вскоре, они и не заметили, как через час, оказались у подъезда Иттоки. Просто, они так хорошо разговорились, что время пролетело так быстро и незаметно. Надо признать, Камю довольно рад тому, что Отоя оказался таким коммуникабельным парнем, и что он настолько любит общаться. А ещё, Иттоки оказался довольно интересным собеседником, потому что так быстро и идеально, тем для разговора, не находил никто!       — Ой, а мы уже приехали? — удивлённо спросил Отоя, выглядывая из окна машины. Где-то недалеко звучали детские голоса и смех, видимо, маленькие детишки собрались вместе и играют на площадке. Да и погода сегодня просто невероятная! Так тепло, прямо-таки, лишь бы гулять на улице или в парку! Именно это, следующим их делом, предложил Камю.       — П-Прогуляться? — удивлённо спросил Отоя, смотря на то, каким уверенным и спокойным остаётся начальство. Да чтобы он гулял с таким типом, как Отоя? Да нет, быть такого не может!       — Ну да. Всё ровно, у тебя сейчас, внеплановый, но выходной, а одного я тебя сейчас не оставлю. Мало ли, — Камю немного наклонился в сторону Иттоки, ухмыльнувшись. — Какая машина выедет на красный свет для пешеходов.       — Камю-семпай, я тогда просто задумался, я не заметил, что там красный свет, — смущенно говорит парень, заливаясь краской по самые уши, и даже отводит взгляд в сторонку, чтобы не столкнутся с Камю взглядами. Отое и так, сейчас, капец, как жарко, а Камю так смотрит, что только жарче становится.       — Во-от, именно такой был цвет на светофоре для пешеходов! — Камю ухмыльнулся сильнее, а после лишь тихо рассмеялся и снова сел прямо, смотря на свои руки, что держали баранку руля. — Ну, так что, Иттоки? Не хочешь прогуляться со мной? Можем пройтись по парку, там сейчас много тени будет. Я жару не люблю.       Иттоки лишь молча кивнул, не поднимая взгляда на Камю, даже если он и смотрит уже на свои ладони, что обхватили руль.       И, как только они оба вышли с машины, Отою заметили маленькие детки с площадки, и мигом побежали к братику. Иттоки, время от времени, играет с этими малышами, потому что рядом с домом установлен приют. И детям настолько скучно бывает с воспитателями, что они просят старших отвести их к «братику Отояну», чтобы поиграться. И, как же вовремя, малышня умудрились завалить Иттоки на пол. Прямо перед Камю. И даже его умудрились за собой ухватить, в весь этот поток детей, который ну очень сильно хотят играть!       — Братик Отоя! Ты наконец-то пришёл! — дети весело скандировали вокруг Иттоки, пока тот пытался выбраться из-под своеобразного завала. — Давай играть! Нам та-ак скучно-о без тебя!       — Р-Ребят, я т-тоже рад вас видеть, н-но, может быть, вы нас отпустите? — хрипло проговорил парень, усаживая детей на пол, пока те уже перевели взгляд на Камю. Мужчина даже немного смутился таких пристальных взглядов со стороны маленьких ребят, которые смотрели на него.       — А, кто это такой? — удивлённо спросил мальчишка в красной футболке и серых шортиках. — Это твой парень?       — Что?! — лицо Иттоки мигом покрылось краской по самые уши, и, что самое странное, даже Камю покраснел, сразу глядя на Отою, чтобы он усмирил маленьких детей, ведь это возмутительно! — Н-Нет! С чего в-вы вообще взяли?!       — Ну, вы просто оба покраснели… Если бы это не так было, то, этот дядька бы не покраснел, как рак, и с тобой бы цветом не сливался!       Дети сразу же залились громким смехом, этим самым смущая Камю и Отою ещё сильнее. Иттоки смущался от того, что это говорят ему прямо в лицо, да ещё и с объектом, который ему нравится; Камю смущался из-за того, что его никогда не могли смутить маленькие детки, потому что всегда умел с ними обращаться. А эти ведут себя совершенно по другому, и это так удивительно!       — Н-Ничего мы и не пара! П-Почему мы с-сразу пара?! Камю-семпай, даже не принимайте их слова всерьёз, они говорят какую-то чушь!       — Отоя, покраснел, как помидорка! Значит точно влюбился!       И пока Иттоки, напару с Камю, успели выбраться из-под назойливых (такими они показались самому Отое) детей, за уходящими всё ещё можно было услышать детский смех. Но, вскоре, они остались одни, и Иттоки осмелился снова попросить прощения за то, что ввёл мужчину и начальство в такое неловкое положение.       — Камю-семпай, извините за детей, пожалуйста! Это полнейшее недоумение, я не знаю, что они такого говорили! — парень низко поклонился, но не знал, то ли чтобы действительно, попросить прощения так, как надо, или же для того, чтобы скрыть своё смущение. — Они, обычно, не ведут себя так противно! Дети хорошие, правда!       — Ничего, Иттоки, это не твоя вина. Просто, родители не следят за тем, как их дети себя ведут, — Камю сел на лавку, оказавшись напротив самого парня, и успел заметить, что он крайне красный.       Но, после, от румянца совсем ничего не осталось, потому что его сменило какое-то пустое выражение лица. Никто не знает, что Отоя, точно так же, жил в приюте. И уж точно не знает, что именно в том же приюте, что и сегодняшние «свахи да сваты». Этого не знает даже Рен, потому что однажды, Иттоки решил, что ему не нужны какие-то льготы лишь потому, что он — детдомовский. Он понял, что хочет заслужить уважение за свои поступки и то, как он может себя показать.       — У этих детей… У них нет родителей… — тихо говорит Отоя, не поднимая головы. Это заставило Камю удивлённо изогнуть бровь, а после и вовсе осознать, что к чему. Так вот, почему совершенно чужие дети, зовут Иттоки «братиком». Видимо, он ходит в приют, где живут все эти ребята. И уже успел так сильно с ними сродниться, за такое короткое время, что они считают его своим родным братом! Невероятно…       — Извини, Иттоки, если тебя это задело, я не должен был этого говорить, — Камю кивнул головой, закрывая глаза.       — Просто… Я хочу, чтобы дети чувствовали любовь хотя бы от кого-то… И вот, решился заняться таким делом, как посещение приюта, и, в принципе, волонтерская деятельность. Хочу показать, что их есть кому любить…       — Это довольно хороший поступок, Иттоки. Ты молодец. Я бы даже не подумал, что ты можешь заниматься таким прекрасным делом… — Камю опустил голову, ласково улыбаясь, а после, его голова придумала очень хорошую идею. — А, знаешь, что?       — М? Что-то случилось? Вы чем-то обижены?! Если из-за детей, то я обязательно их накажу!       — Нет-нет, Иттоки, погоди. Я думаю, что наше «знакомство» с детками прошло не очень хорошо, поэтому, сейчас, мы прогуляемся с тобой к ближайшему маркету, купим деткам чего-то вкусненького и каких-то игрушек, и ты представишь меня малышам, как следует. Идёт? — Камю поднялся с лавки, подошел ближе к Отое и положил свои руки тому на плечи.       — Что? К-Камю-семпай, эти дети противные, чтобы им что-то покупать. Я однажды купил им всем два больших торта, пришлось самому всё съедать, потому что они, видите ли, не хотели вкусный Наполеон есть. А, он такой сла-адкий! Просто объедение! — кажется, от таких воспоминаний, Отоя даже весь взбодрился и засиял, как солнце, что Камю на миг подумал, что нужно надеть солнцезащитные очки.       — Так, Иттоки. Босс сказал…       — Подчиненный выполняет, — обречённо сказал Иттоки, и слабовато улыбнулся, словно чувствуя то, что ему предстоит ожидать от детей. На этот миг, Иттоки даже забыл, что Камю — объект его воздыханий. Он смотрит на него, как на доброго друга, с которым можно поболтать почти о всём, что вообще существует в мире! И поэтому, его можно полюбить за душу, и за то, какой он человек. И вовсе он не зараза, как Рен говорил! Он вполне приятный, и голос у него классный! А краснеет как мило…       По пути в маркет, они говорили о чём-то. Неважно о чём, Иттоки найдёт тему для обсуждения. Они говорили о том, как именно начиналось кафе, кто был главным в паре, и как было оно вообще — обосновать такое больше учреждение. Ну а после, когда они закончили говорить о кафе, то говорили обо всём подряд. Они успели обсудить любимый фильм, любимую марку машины, и даже, любимую зверушку!       — У вас есть пёс? Ух, ты, это здорово! А, как его зовут? — глаза Отои загорелись светом, стоило было Камю упомянуть о своей собаке. Камю перевёл взгляд на Иттоки, и, немного отошёл в сторонку.       — А… Его зовут Александр, — неуверенно ответил мужчина, смотря на то, как лицо Иттоки лишь сильнее начинало светиться. Видимо, он очень сильно любит животных.       — Александр? Ого… Такое имя длинное… — задумано ответил Отоя, даже опустив взгляд в сторонку, но ненадолго. Ведь после, он снова посмотрел на Камю, и широко заулыбался. — А у меня пёсика зовут Микки! Маленький, хороший сиба-ину!       — Хах! Александр это тебе не какой-то там сиба-ину. Александр — борзой. Самая элегантная порода собак в мире, и именно люди такого рода, как я, чаще всего, заводят собак именно этой породы. Это делается для того, чтобы доказать, что мы относимся к высшему обществу, — гордо сказал Камю, высоко подняв голову. На это Отоя сначала фыркнул, а после загрустил. В его жизни и первый пёсик не с самого детства появился. Только недавно. Точнее, именно этот сиба-ину стал самым первым щенком Отои.       — Сиба-ину тоже хорошие. Я живу со своим Микки уже год, и он очень милый! И носик у него меньше, чем у борзого, — Иттоки таки снова фыркнул, чем вызвал раздражение у Камю. Да как он может оскорблять Александра?! Совсем, что-ли, страх уже потерял?!       — Да как ты смеешь оскорблять Александра? Это не тебе решать, что и как у борзых, — грубо ответил Камю, сложив руки на груди, пока не понял, что перегнул палку. Но, этого он, конечно же, не признает. Он — граф из далёкой страны вечной мерзлоты, и он не должен просить прощения у какого-то там простолюдина. Хоть и хочется быть добрым, но когда те перегибают палку — их нужно ставить на место. Иначе, позволят себе более, чем можно.       —…Я не оскорблял именно вашу собаку. Если бы я хотел это сделать, то назвал бы имя, а так, я не оскорблял именно его, — холодно ответил Иттоки, и молча, даже не посмотрев на Камю, направился в сторону маркета, что уже совсем рядом. Почему-то, именно в этот момент, но Отоя хотел заплакать именно перед боссом. Чтобы он видел, к чему иногда доводит его поведение. Ведь, Ранмару мог бы тогда молча ему прописать с кулака в нос, а Рен бы чем-то отмахнулся, и последовала бы крупная ссора, но, Джингуджи бы и не заплакал точно. А вот Отоя парень ранимый, и поэтому, для него есть очень много всяких уязвимых факторов, задев которые, можно его запросто обидеть. Вот бы все люди об этом знали.       Всю дорогу к маркету они шли молча. Словно, весь энтузиазм мальчишки испарился, и его даже не существовало. Камю так же гордо держал голову высоко поднятой, потому что кто он такой, чтобы первым просить прощения? Пусть этот плебей первым извиняется.       Так же молча, они покупали детям вкусные угощения и игрушки. И со временем, эта тишина уже стала порядком надоедать Камю. Он, кажется, стал понимать, что первым начал тот глупый разговор, где оскорбил ту породу собак.       Как только он нашёл Иттоки среди всех рядов в маркете, он заметил, как он смотрит на свои любимые палочки поки. Кажется, что он выбирает что-то? Или просто их рассматривает? Пока что, граф решил немного понаблюдать за дальнейшими действиями парнишки, и узнать, что же он делает. Сам Отоя не знал, что за ним наблюдает Камю, потому, спокойно выбирал вкус палочек поки. Главное — уложится в бюджет, который у него есть. Ведь, они с Реном, как только поселились в одну комнату, договорились: все, абсолютно все деньги, которые они получают ежемесячно, они собирают, а после делят между собой. И, увы и ах, но на карте Отои, уже не осталось денег. Уж точно, не на вкусные любимые палочки.       — Почему он медлит? Поки же не так дороги, как он себе думает. 300 иен, всего-то, — тихо шепчет Камю себе под нос, скрываясь за одним из холодильников с водой, чтобы Отоя не заметил его слежки.       — Вот чёрт… Не хватает… Я не могу тратить больше, мы же с Реном договариваемся… Ладно, сегодня без вкусностей домой… И зачем я вообще согласился сюда идти? Да, я точно Камю и в подметки не гожусь… — Отоя посмотрел на ту самую большую коробку палочек Поки за 600 иен, и вздохнул. Вот тут Отоя уже не выдержал, и таки пустил слёзы, хоть и не очень сильно. Как-то стало обидно за себя, что он не может себе позволить то, чего он хочет.… Начиная от хорошего телефона и заканчивая обычными палочками Поки. Чувствует себя таким беспомощным и глупым. И захотелось даже провалиться сквозь землю от стыда.       — Т-Так, Отоя. Не раскисай! — Иттоки быстро прописал самому себе пощёчину, чтобы взбодриться, а после вытер свои слёзы рукой. — Не будь нытиком. Раз ты хочешь показаться крутым парнем, то не должен плакать. Разве парни-то, в моём возрасте, плачут?       Иттоки вздохнул, положив коробку обратно на полку, и спрятал свой телефон в сторонку. У него на счету есть 300 иен, а просить у Рена денег, чтобы себя побаловать — наглость высшей степени. Джингуджи же точно такой же студент, как и Отоя. Да, хоть ему папа и даёт денег на месяц, это какое-то преимущество, но, это же Реновы средства. И просить о том, чтобы он одолжил, зная, что не всегда сможет отдать — некрасиво.       Камю взглядом провожал Отою, который скрылся за другим стеллажом. Вот бы, даже не подумал, что Иттоки может так сильно себя гложить, и просто из-за этих палочек. Мужчина медленно подошёл к полке с Поки, и посмотрел на коробку с угощением.       — Значит, Иттоки… Надо прекращать друг на друга дуться, — сказал Камю, ласково улыбнулся и взял две такие коробки, чтобы порадовать друга. Да и сам блондин понял, что оскорбил Отою больше, чем тот — породу собаки, которая у Камю. А ещё, мужчина успел написать Куросаки о том, что сегодня, у Иттоки — внеплановый выходной, и что ему обязательно нужно поднять зарплату. Хочется сделать для него что-то приятное, и доказать, что, на самом деле, Камю не такой, как кажется.       Камю рассчитывал на то, что в маркете, они быстро справятся. Но, не думал, что настолько сильно зависнет у прилавков с вкусными тортами. Глаза разбегаются в разные стороны, сияют, и абсолютно не получается выбрать что-то одно. Иттоки со стороны наблюдал за этим, и успел отметить, что Камю — сладкоежка. Отоя видел, как глаза начальника бегают от торта к торту, как сильно он хочет купить что-то для себя, а не только для детей. Но, стоило было Камю засмотреться на что-то очень сильно, то парень подошёл сзади, так же смотря на то же угощение.       — Вам это нравится, Камю-семпай? — улыбаясь, спросил Отоя, пока Камю не знал, что парень стоит сзади, и они снова не ударились лбами. Иттоки даже почти упал, если бы мужчина вовремя не схватил его за талию. Сердце красноволосого парня забилось в бешеном ритме, потому что он, снова, вблизи, видит лицо старшего. Он выглядит растерянным, но, спокойный, и пьянящий. Снова хочется только смотреть в эти глаза.       — В-Вот это мне, Иттоки, не очень нравится, — Камю солгал. Ему нравится видеть то, как смутился Отоя, и как его лицо слилось с цветом глаз и волос. Прекрасный метод маскировки. Сам парень отскочил от Камю на полтора метра, и спустя минуту, Отоя смог успокоится, и снова стал смотреть на тот тортик, что граф успел приметить.       — А, если ты за торт, то да, он довольно… Привлекательный. Как думаешь, стоит его брать детишкам?       — Хмм… Думаю, им можно взять вот это, — Отоя указал пальцем на большой круглый торт. Он был покрыт глазурью с белого шоколада, и украшен шоколадным кремом, который казался пушистым, словно облачко. Этот торт лучше подойдёт детям, чем тот, на который Камю глаз положил.       — Есть ещё такой же один, поэтому, возьмём таких два. Да и к тому же, слишком много сладкого, малышам, это очень вредно, — Отоя сказал это с умным видом, словно знаток в детях, а после, с энтузиазмом, достал два торта, и направился в сторону кассы, словно собирается встать первым в очереди. На самом деле, Иттоки ждёт, пока Камю выйдет первым, а сам Отоя побежит к холодильнику с тортами.       «По-моему, тот торт стоит всего 300 иен! Если так, то куплю его для Камю, и получится у него попросить прощения за то, как я с ним обращался!» — радости Отои не было предела, так сильно хотелось порадовать графа! Но, когда он дошёл к холодильникам, то сразу же упал в шок.       — Что?! — глаза парня широко раскрылись, когда он увидел, что того самого тортика уже нет, как и возможности обрадовать Камю. Пришлось грустно уставиться в пол, смотря себе под ноги, и проследовать к графу на кассу. А так хотелось сделать ему подарок, скрасить его день таким милым и скромным сюрпризом, и может быть, сдвинуть линию их черты в отношениях, переступить порог за пределы простого приятельства. Начать дружить, и, как представлял себе Иттоки, совсем скоро стать парой. Но, мечтам не было суждено сбыться. Огорчённый и расстроенный, Отоя направился к Камю на кассу, чтобы забрать вкусняшки и игрушки для деток.       — Сейчас отправимся к детям и наладим с ними отношения, и я прекращу быть «твоим парнем», — Камю со смехом взял пакеты в руки, и после посмотрел на Отою. Ему не понравилось такое настроение, с которым он собирался к малышам, потому, решил спросить напрямую, что же с ним случилось.       — Иттоки? Ты чего такой кислый? Я думал, что мы забыли те нелепые оскорбления в сторону пород собак, — граф снова добавил смешок, но после заметил, что глаза у того очень грустные. — Нет, я серьёзно, что с тобой? Тебя что-то тревожит? Если это так, то, ты можешь поделиться со мной своими переживаниями. Я постараюсь помочь, чем смогу.       — Да, неважно, Камю-семпай, это… Довольно глупая причина, почему я грустный такой, — Отоя постарался отшутиться, но таки загрустил. — Просто, там была большая коробка с палочками Поки. Я думал её взять, но, она стоит 600 иен, а просить у Рена в долг, зная, что не всегда будет возможность их вернуть — некрасиво. И вот, теперь… Грустно немного…       — Ах, вот как. Ну, думаю, после того, как Куросаки выплатит тебе зарплату, то ты сможешь её себе позволить, — граф ласково улыбнулся, а после понял, что Иттоки надо поднять настроение. — Так, Иттоки. Давай, бери один пакет, и неси его. А то что, я один это всё тащить буду? Дети же решили, что мы с тобой — «парочка», поэтому, давай, золотце моё, исполняй свой долг.       — Камю-семпай, вы сейчас издеваете-есь? — протяжно захныкал Отоя, даже не из-за того пакета, а из-за «золотце», а Камю только и посмеялся, ведь заметил, как тот пыхтит себе под нос.       — Это для профилактики. Пакет не так тяжёл, как ты над ним пыхтишь, Отоя. Всего лишь-       — Всего лишь три килограмма разных конфет и два больших торта, всего-навсего, разве это много? Эх, ладно, понесу я это, я же не хлюпик какой-то!       И так, снова развеселившись, Иттоки вновь разговорил Камю. Как же много они разговаривали без умолку, прямо до самой цели, куда им нужно было попасть. Но, это даже не было преградой для них. Отоя лишь и мечтал, чтобы эта дорога не заканчивалась. Ведь так, можно наслаждаться голосом мужчины ещё дольше, а большего, ему и не нужно.       

***

      Камю и Отоя пришли к приюту тех деток, и сразу встретились взглядом с воспитателем. Она наблюдала за детками, которые играли на территории здания, и улыбалась. Вот именно к ней, первой Иттоки и побежал, чтобы сказать о Камю и о том, что они хотят увидеться с детками. Но, малыши и сами догадались об этом, поэтому, мигом утащили и мужчину, и парня, на площадку.       — Э-Эй, Мизу-чан, п-погоди, малышка! Дай мы подойдём к С-Саки-чан, и п-поговорим…       — Саки-чан тебя уже 16 лет знает! А, с твоим парнем мы уже знакомы! Давай, не отказывайся! Мы хотим поиграть с вами! Братец Отоя, мы не виделись сегодня с тобой, пожалуйста, ну поиграй со мной!       — Так-так, малышка, погоди секундочку, — Камю вдруг успел остановить детей, и сам встал на ноги. — Мы обязательно с тобой поиграем, как только передадим вашей воспитательнице что-то очень важно. Договорились?       — А вы не врёте? — с подозрением спросила девочка, рядом с Камю, пока справа от него, стоял Отоя, полуживой и полумёртвый. О чём таком говорит Камю? Поиграть?! Ну, не-ет, это будет длиться слишком много времени!       — Камю-семпай, а давайте мы, лучше, опустим игры с малышами? Я боюсь, что это займёт много времени, и вы просто не сделаете дела, куда важнее этих… -Иттоки старался максимально спасти самого себя и Камю, от этой волны детей.       — Иттоки, мы пришли сюда, чтобы развлекаться с детками, разве нет? Поэтому, о том, что мы что-то пропускаем, не может быть и речи! Как гласит наша поговорка? Босс сказал…       —…Подчинённый выполняет, — Отоя понял, что не остаётся ни единого выхода, кроме как играть с детьми. Тут могут раскрыться плохие привычки Иттоки: он курит. А, разве Камю захочет общаться с человеком, который не следит за своим здоровьем? Парень-то уверен, что граф ведёт здоровый образ жизни! Он выглядит очень молодым, хороший цвет кожи, и телосложение у него прекрасное! Отоя успел заметить то, как накачанную грудь облегает рубашка… Может, успел представить Камю на тренировках, и как пот с него стекает…       Так, надо отвлечься. И, что же, если не поиграть с детьми, поможет раскрыть Камю в другом лице? К примеру, увидит, как он относится к малышам, весело ли тем будет, и что же именно они будут делать с ними?       — Клянусь тебе своей собачкой, малыш. Обязательно с вами поиграем, ни я, ни Отоя, никуда не спешим, поэтому, точно проведём остаток дня с вами.       — А у вас есть собачка? — восхищённо спросили дети вокруг них.       — Ага. Очень хорошая, красивая собачка. Я в следующий раз вас всех познакомлю с ней.       — Ой, тоже мне, хорошая, длинноносая такая, капец… Ай-яй-яй, Камю-с-семпа-ай, не давите-е!       Камю стал немного давить на шею Отои своей рукой сзади, оставаясь улыбающимся до ушей, как после, он наклонился к Иттоки, чтобы прошептать ему:       — Ещё хоть одно слово об Александре — попрощайся с повышением к зарплате.       — Самая хорошая собачка! А какая милая-я! Она та-ак любит игра-ать! — нервно выпалил Отоя, чтобы Камю его, наконец-то, отпустил, и дал подышать.       После этого, Камю и Отою отпустили, и оба добрались до воспитателя безопасно, чтобы показать ей пакеты с угощениями и подарками для детей. Саки была очень рада такому, хоть и чувствовала себя неловко, но, Иттоки сказал, что так, он хочет помочь своему дому. Это подкосило графа, и всё время, как они общались с детишками, игрались и дарили им радость с любовью, голова мужчины была занята лишь одной мыслью: «Неужели, Иттоки — парень с самой яркой улыбкой, может оказаться ребёнком с приюта?!»