КОНЕЦ ИГРЫ

      Около 10 утра. Ну я и выспалась! Прим наверняка уже встала с постели и позавтракала. Я на цыпочках пробираюсь в свою комнату. Она пуста. Кидаюсь в душ, чтобы привести себя в порядок. Через полчаса, одетая в брюки и рубашку, с распущенными влажными волосами я выхожу в гостиную, где Пит, Эффи и Хеймитч смотрят телевозор. Я стараюсь не смотреть ни на кого, особенно на Пита. Эффи замечает меня первой:       - Как твоя голова, милая? Пит сказал, что тебе было нехорошо всю ночь. Может, покажешься врачу? В твоем положении нужно беречь себя…       Наивная Эффи! Главное, чтобы она не узнала, сколько ее «беременная» подопечная выпила спиртного накануне.       - Все хорошо, Эффи. Нужно было просто выспаться. А где Прим?       - Примроуз вместе с Порцией, выбирают наряды для ее фотосессии. Она хочет устроить фотосет «Юная модница Дистрикта-12» и находит твою сестру крайне фотогеничной. Я спущусь к ним, согласую их расписание.       Эффи вполне могла бы и не спускаться, а позвонить, но страсть к моде у капитлийцев, видимо, в крови. И она не упускает случая посмотреть фотосессию.       Я присаживаюсь на диван подальше от Пита и Хеймитча и утыкаюсь в экран. Но Хеймитч ехидно отпускает:       - Китнисс, советую тебе научиться пользоваться пудрой.       Я вопросительно поднимаю брови, и он продолжает:       - Бросаются в глаза следы вчерашнего порока на твоем лице.       Я краснею, затем агрессивно фыркаю:       - Не было никакого порока.       Хеймитч ухмыляется:       - Я про то, сколько вы вчера, ребятки, выпили. Что, праздновали победу? А бутылки мне пришлось прятать. Пит, ты ведь был категорически против алкоголя, а уснул прямо на диване в гостиной. Китнисс, ты же беременна. Беременным противопоказаны спиртные напитки, - ментор издевается.       Я молчу. Хорошо, что никто не знает о моем поведении вчера вечером. На Пита я принципиально не смотрю.       Хеймитч продолжает:       - Сегодня у вас куча дел, начало через два часа. Ваша задача – улыбаться, махать, благодарить, целоваться, обниматься. Все, как вы умеете. Стилисты скоро придут. Вечером можете погулять по Капитолию с Прим, затем ужин с командой в ресторане, а завтра домой.       - С Прим? – спрашиваю я.       - Она остается в Капитолии. Ей нужно подготовиться к учебному году. Она, конечно, умница и отличница, но только вот в школе Дистрикта-12 не преподают почти ничего кроме угледобычи. А это будущему врачу вряд ли понадобится.       Хеймитч встает и направляется к двери, но внезапно поворачивается и обращается к Питу:       - Парень, надеюсь, ты понимаешь всю ответственность, которая сегодня ляжет на твои плечи? Я был против, но ты ведь понимаешь, что наше мнение теперь никого не интересует?! - Хеймитч разворачивается и уходит.       Пит тут же удаляется в свою комнату. Я ничего не спрашиваю. Потому что у меня болит голова, и, что более важно, мне стыдно смотреть ему в глаза. Мне даже стыдно подумать о своем вчерашнем поведении. Я упрашивала Пита лишить меня невинности, а он мне отказал. Не знаю, на что я злюсь больше - на свое поведение или на его отказ. Хотя, скорее всего, если бы между нами это произошло, сейчас мне бы было гораздо хуже.       Я отрываюсь от тягостных раздумий, когда в комнату влетают Вения, Октавия и Флавий. Они красят и одевают меня. Я просто леди с картинки. Приталенное тонкое пальто до колен глубокого, но довольно яркого синего цвета, шляпка в тон – очень фантазийная, почему-то еле прикрывающая одну четверть головы. От такой в мороз никакого толку, но Вения убеждает меня, что это невероятно красиво. Туфли и сумка-клатч (как они ее называют) красные. Все вместе выглядит довольно пестро, но не могу не согласиться, что в этом что-то есть. Это уже не те воздушные платьица и пальтишки инфантильного вида и романтического настроения, в которые меня наряжали в ходе Тура победителей. В моих нарядах теперь прослеживается некоторая взрослость. Ведь я же беременна и скоро стану замужней дамой. От этой мысли мурашки бегут по телу.       Еще печальнее то, что я понимаю, что эти наряды тоже создавал Цинна. Видимо, не для меня, но все же я чувствую его творчество. Спросить у ребят я боюсь - если бы они что-то знали, уже раскололись бы сами. Они ведь безумно любят своего лидера.       Цинна. Где он? Что с ним стало? Даруют ли ему свободу? Эти вопросы мучают меня постоянно. Но я понимаю, что все, что сейчас я могу сделать для него, это играть по правилам.       После преображения я спускаюсь вниз, где меня уже ждут Пит, Прим, Эффи и Хеймитч. У Прим воздушное розовое платье, желтые туфельки и такой же плащик, на голове мелкие кудри, подобранные синим ободком, а в руках синяя сумочка. Я ее сначала не узнаю. Она словно кукла, которой у меня никогда не было. Пит – верх элегантности – в темно-сине-фиолетовом костюме, светло-сиреневой рубашке, которую украшает фиолетовый галстук, которому вторит такой же платок, торчащий из верхнего кармана пиджака.       вОценивая свою пеструю компанию, мне приходит на ум, что вещи на одежду на мне и Прим, наши стилисты сочетали сами. Очень уж пестро мы выглядим, особенно вместе. Зато, мы прекрасно сочетаемся с Эффи.       Менее, чем через полчаса мы подъезжаем к огромному высотному зданию, выходим из машины, где нас встречают журналисты. Мы машем им некоторое время, затем заходим в здание. Это жилой дом, весьма просторный. На лифте мы поднимаемся на 15-й, последний этаж.       - Это пентхаус! - говорит Эффи с огромным восторгом.       Когда мы заходим в нашу будущую квартиру, мы ахаем. Светлые стены, огромные окна, стеклянная мебель и никаких лишних деталей, мебель пастельных тонов и лаконичного дизайна. Нет вычурности нашего номера в Тренировочном комплексе. Нас снимает несколько репортеров, допущенных в квартиру. Из зала выход на балкон, с которого открывается чудесный вид на Капитолий. На балконе стеклянное ограждение, которое выглядит весьма непрочным, однако Эффи не боится на него опираться. Видимо, оно весьма крепкое. Я обращаю внимание на камин. Синтетический огонь напоминает мне о Цинне, и мне становится грустно. Но впасть в меланхолию для меня непозволительно. Эффи подзывает к себе меня и Пита, с которым мы стараемся не встречаться глазами.       - Вы сегодня какие-то вялые. Пошире улыбки, и пойдемте смотреть спальню! – воодушевленно шепчет она.       Я беру жениха под руку, и мы направляемся позировать в спальню, которая действительно весьма впечатляющая. Размер кровати потрясает воображение. На ней могут уместиться 5 человек, которые смогут спать, не касаясь друг друга. Мы подходим поближе. Пит поворачивается, целует меня, и мы, смеясь, экранно падаем на кровать. Программа обкатана в прошлом году в сугробе. Камерам это нравится, Панем будет рукоплескать нашей страсти.       После наших восторгов Пита забирает Хеймитч, а я, Прим и Эффи гуляем по городу. Без камер. Эффи учит мою сестренку красивой походке и разным манерным жестам, затем покупает ей мороженое, от которого я бы тоже не отказалась. Но Эффи мне запрещает – есть на улице можно только детям, для леди это - дурной тон.       - Эффи, а где ты живешь? – спрашиваю я, понимая, что я совсем не знаю ее.       - Неблизко от квартиры, которую подарили Вам. Это за мостом.       Как я понимаю, центр Капитолия представляет собой остров. Мостами он связан с другими районами, менее престижными. Значит, Эффи живет не в элитном районе, а где-то попроще. Я почему-то раньше думала, что она весьма богата. Но после значительно большого количества капитолийских вечеринок я поняла, что она по столичным меркам обычный гражданин. Разве что - узнаваемый. И то, только после Квартальной бойни. Платиновые люстры и хрустальные ручки для нее тоже роскошь.       - Вам с Питом невероятно повезло. Для жителя Дистрикта это просто небывалый шанс. Жить в Капитолии, работать менторами, встречаться с интересными людьми. Быть частью этой традиции.       Для Эффи традиции - это жестокая история о чести и отваге, для подавляющего большинства жителей Панема – безжалостное убийство детей.       - Эффи, если бы у меня был выбор, я никогда больше не смотрела бы Голодные игры.       Эффи понимающе кивает. Вдруг в ее глазах я вижу то, чего не видела раньше. С ее уст слетает наивная улыбка, и она перестает мне казаться поверхностной и легкомысленной дамочкой. В сущности, Эффи Бряк своим поведением ни во что не вникающей дамочки просто играет по правилам, правилам Капитолия и Голодных игр. И она прекрасно понимает, чем, в сущности, являются Голодные игры. Это не просто реалити-шоу, созданное для увеселения Капитолия, а прежде всего средство подавления Дистриктов. Возможно, общение с нами открыло ей глаза, а, может, она знала это всегда, просто быть безучастной проще и куда безопаснее.       Мне впервые хочется пообщаться с Эффи.       - Эффи, я должна тебе кое-что сказать…       - Ты не беременна, я знаю, – спокойно говорит Эффи, - я знаю. Я ведь женщина. Я многое замечаю. Но мой тебе совет, как дочери, - Эффи впервые в жизни кажется мне родной, – перестань сомневаться и попытайся стать счастливой с Питом. И не делай глупостей.       - А у тебя есть парень? – спрашиваю я, зная, что Эффи не замужем.       Эффи опускает глаза:       - Уже нет. Он погиб… по моей вине. И я не хочу, чтобы его гибель была напрасной.       Я не понимаю, о чем она говорит, и почему его смерть может стать напрасной. Но Эффи не из тех, кто распространяется о своей жизни вне шоу, и я не хочу лезть ей в душу.       Начинает смеркаться, и мы возвращаемся в тренировочный центр, где уже накрыт ужин. Пит и Хеймитч возвращаются чуть позже меня, Прим и Эффи. Когда мы садимся за стол, я замечаю, что есть еще два свободных места. В комнату заходит Порция и торжественно объявляет:       - Китнисс, тебе не придется в одиночку строчить себе свадебное платье!       Я отвожу взгляд к двери, откуда выходит Цинна. Я вскакиваю из-за стола и кидаюсь к нему на шею. Еще минута, и вся наша компания превращается в огромную обнимающуюся толпу. Я и Эффи плачем. Сноу выполнил свою часть сделки – Цинне сохранили жизнь.       Мы приступаем к ужину. Я не могу отвести взгляда от Цинны – он похудел. Еще я замечаю хорошо замаскированный шрам над бровью. Но он старается вести себя как ни в чем не бывало, играть по правилам.       - Китнисс, твоя сестренка просто неотразима, - говорит он, затем осматривает нас снова и снова, - я смотрю, вы теперь придерживаететсь весьма смелого стиля Флавия.       Мы улыбаемся.       - А мне даже понравился фиолетовый образ, - говорит Пит и одаривает всех лучезарной улыбкой. Порция занималась организациями фотосессий за двоих и, видимо, передоверила одевать нас помощнику Цинны.       Я краем глаза смотрю на Пита. Две игры не смогли отобрать у него это тепло, которое излучают его глаза, и все обаяние его улыбки.       Мы болтаем обо всем на свете, кроме главного – о том, что было с Цинной. Каждый понимает: говорить вольности здесь просто непозволительно. Повсюду могут быть и наверняка есть прослушивающие устройства. Слишком дорогой ценой досталось то, что есть сейчас у всех нас – жизни друг друга.       Эффи анонсирует прибытие десерта и просмотр новостей 75-х Голодных игр, а также показа всех реалити-репортажей, снятых сегодня с нашим участием. Узнав, что у меня до этого есть 15 минут, я увожу Цинну на крышу.       Когда мы оказываемся одни, я еще раз обнимаю его и шепчу:       - Цинна, я думала, мы никогда больше не увидимся. Ты стольким рисковал ради меня…       - Я думал помочь людям. Тем платьем я хотел показать, что люди должны бороться за свое счастье, и понимал, что ты меня поддержишь. Но я не ожидал, что борьба за свободу закончится, не успев толком начаться.       - Главное, что ты здесь, с нами.       - Китнисс, вам с Питом пришлось заплатить слишком высокую цену, чтобы вызволить меня.       Я не понимаю:       - Ты это о Прим и ее обучении в университете? Но ее же забрали сюда еще до моего предложения Сноу – сохранить тебе жизнь в обмен на наше правильное поведение и преданность столице. Если о свадьбе, то мы с ней давно свыклись. Ну а если ты о квартире, то это весьма удачная сделка, - я улыбаюсь.       Цинна вздыхает:       — Значит, ты еще не знаешь. Пойдем, через 10 минут тебе все станет ясно.       Мы спускаемся в гостиную, где уже стоит трехэтажный торт. Мы садимся за стол. Слуги разносят нам кусочки торта и наливают шампанское. Звучат всем известные приветственные звуки новостей хорошо знакомого реалити-шоу, и на экране появляется Цезарь Фликерман. И с улыбкой он объявляет первую новость:       - Двухрактные Победители Голодных игр Финник Одейр и Джоанна Мейс приняли предложение главного распорядителя игр Плутарха Хевенсби стать тренерами трибутов в Тренировочной центре.       На экране появляются Финник с Джонной. Они улыбаются и говорят о том, как много могут дать новым трибутам, и о том, что им есть, чему научить ребят.       Мне становится не по себе. Раньше подготовкой к Играм занимались всецело капитолийцы, победителей допускали только к менторству. Теперь же все изменилось. Но я понимаю, цель задумки - не задобрить Дистрикты, напротив, сделать так, чтобы победители не казались символами мятежных настроений. Замысел понятен, и мне становится не по себе.       - Есть новости и о любимцах публики – несчастных влюбленных. Сегодня Пит Меллакрк и его невеста Китнисс Эвердин осмотрели новую квартиру, подаренную им на свадьбу президентом Сноу.       На экране появляемся мы со счастливыми лицами, благодарим за квартиру, затем кадры нашего поцелуя на будущем семейном ложе.       - А разве постельные сцены можно показывать до девяти вечера? - отпускает комментарий уже изрядно выпивший Хеймитч. Эффи бросает на него испепеляющий взгляд, затем указывает глазами на Прим, показывая, что недопустимо говорить такое при ребенке. Мне приходит в голову мысль, что Эффи наверняка была бы отличной матерью, заботливой, бойкой. Окажись она в ситуации моей матери, она бы не дала детям умирать с голоду.       Мои мысли о материнстве Эффи прерывает Цезарь:       - Не могу сказать, чего во мне сейчас больше - радости или огорчения - но понимаю, что Игры только приобретут от нового члена нашей команды. Капитолийские девушки проливают слезы и мечтают о свидании с ним, но его сердце уже занято. Встречайте, красавчик, обладатель Титула «самый желанный трибут года», двухкратный победитель Голодных игр и наш новый соведущий - Пит Мелларк.       Пит присоединяется к Цезарю в знаменитой студии, из которой Цезарь комментирует Игры.       - Итак, Пит. Ты теперь звезда экрана. Год назад, когда достали твое имя и объявили, что ты едешь на 74-е Голодные игры, мог ли ты предположить, что твоя жизнь сложится так успешно?       Пит улыбается:       - Я не ожидал, конечно. Но при нашем первом знакомстве с тобой я понял, что хочу составить тебе конкуренцию.       Они смеются.       - А как твоя невеста отнеслась к тому, что ты теперь будешь часто появляться в телеэфире? Ведь это означает повышенный интерес поклонниц!       - Китнисс еще не знает об этом, но я уверен, она не сомневается, что единственная женщина в мире для меня – это она.       Цезарь ахает:       - Китнисс повезло. Звездные парни обычно ветреные. Мне то не знать, - Пит и Цезарь улыбаются.       - Пит, ты - новый тренд Голодных игр, их новый дух, - продолжает Цезарь, - ты - первый Победитель, который стал ведущим шоу. Что ты чувствуешь?       Вопрос ребром… Скорее уж первый житель Дистрикта, который работает на телевидении Капитолия. Но Пит мастерски выходит из положения:       - Что мы отлично сработаемся, и я научусь многим новым вещам у метро Цезаря Фликермана, - и никаких сантиментов про оказанную честь.       Они обмениваются несколькими шутками и прощаются. На этом передача заканчивается. За столом воцаряется молчание. Теперь мне становится ясно, о какой цене говорил Цинна. Мы не просто будем делать вид, что безумно благодарны Голодным играм, Пит станет их частью, а вместе с ним и я, его будущая супруга. Парень, смелостью которого восхищались угнетенные жители Дистриктов, теперь станет капитолийской марионеткой. Сноу всеми этими событиями говорит мятежникам: посмотрите на ваших хваленых героев, они с радостью принимают дары от Капитолия. Он обесценивает наши победы в глазах жителей Панема. Мы больше не символы революции, не несчастные влюбленные из Дистрикта-12, всеми силами борющиеся против системы. Мы счастливая капитолийская пара, невеста – будущий ментор, обучающий сестру в столичном университете, и жених – ведущий «шоу» Голодные игры. Я чувствую себя побежденной. Я вспоминаю Пита в ночь перед нашей первой ареной. Он так хотел доказать, что не принадлежит Капитолию, хотел остаться собой, даже если умрет. Именно это у него отняли. На ум приходят мысли о том, что я шла на свои первые игры для того, чтобы моя сестру не забрали в Капитолий. По иронии судьбы она здесь. Мы проиграли.       Пока я и остальные впадаем в безрадостную рефлексию, Эффи пытается отвлечь Прим:       - Представляешь, милая. Будущий муж твоей сестры скоро будет телезвездой. Представляешь, как тебе будут завидовать твои одноклассники.       Но Прим, видя мое скорбное выражение лица, даже не пытается мило улыбнуться в ответ Эффи. Несмотря на ее юный возраст, она понимает куда больше, чем кажется окружающим.       Я ночую с Прим. Утром, после завтрака, наступает время отъезда. Я, Пит, Хеймитч и Эффи едем в 12-й. Прим остается в Капитолии, в закрытой школе. Во время учебного года учащихся отпускают к родным на выходные, но в случае с Прим это сработает только тогда, когда я буду в столице. От этого мне хочется разрыдаться и никуда ее не отпускать. Но выбора нет.       - Я буду ее забирать каждые выходные, - обещает мне Цинна, и мне становится немного легче, - может, в моделировании одежды твоя сестра лучше преуспеет, чем ты.       - Не сомневаюсь, - я смеюсь сквозь слезы.       На прощание Цинна шепчет мне на ухо:       - С чем бы ты ни столкнулась дома, что бы ни увидела, не предпринимай ничего лишнего, держись Пита. Вместе вы сила. И помни, постоянно помни том, что можешь потерять. У вас больше нет той власти, которая была раньше.       Я покидаю Капитолий с тяжелым сердцем.