* * *
"Нити судеб", "клубок вероятностей", "цветная лапша", – как только не называли Хранители ту картинку, что представала перед ними во моменты озарения. Бывший гитарист видел в компьютере знакомого системщика похожий скринсейвер, который назывался просто "трубы", и теперь часто вспоминал тот образ. Быть может, думал он иногда, идею подобной компьютерной заставки подсказал программисту кто-то из тех, кто тоже общается со своим ками... На самом деле, линии вероятностей вели себя немного иначе, чем трубы в скринсейвере. Они часто ветвились, запутывались узелками и меняли цвет по сложной системе. Если ответвление начинало пульсировать красным, это означало угрозу физическому здоровью. Если же нить потом резко обрывалась – значит, со смертельным исходом. Зелёные и синие оттенки означали спокойные периоды жизни, жёлтые и фиолетовые – различные проблемы с психикой, сильный стресс. Ночами иногда нить судьбы становилась совсем белой – этот маркёр проявлялся, когда подопечный спал без сновидений. Чужие линии выглядели серыми, покуда не соприкасались с судьбой хранимого. На взгляд Ками больница выглядела как огромный клубок серой пряжи с несколькими слабо окрашенными нитями – судьбами лечащего врача и санитаров, обслуживающих эту палату. Больные с соседних коек были отделены от мальчика непрозрачным шторами и не горели желанием общаться, поэтому тоже никак не влияли на его будущее. В школе же окрашенных линий было гораздо больше. Помимо одноклассников, Шинджи-кун постоянно пересекался с сэмпаями, которые после знаменательного похода в заброшенное здание всерьёз зауважали храброго кохая и частенько общались с ним на разные темы. Хранитель внимательно отслеживал изменение цвета множества нитей, но его опыта не хватило, чтобы заранее распознать нешуточную опасность. К тому же, дед Иноуэ предупреждал своего юного коллегу: нельзя влиять на решение подопечного без полной уверенности, что это решение приведёт к его преждевременной гибели. К началу пятого класса дружба с сэмпаями пошла на убыль – те поступили в среднюю школу, поскольку были старше на два года. Шинджи немного скучал по ним, но не навязывался в их компанию, не пытался искать встреч. Но, конечно же, очень обрадовался, встретив своих знакомых во время прогулки. Парни выглядели круто – в кожаных куртках и в драных джинсах, некоторые уже курили. Они позвали кохая с собой – покататься на мотоциклах, – и у молодого Ками предательски ёкнуло эфирное сердце. Очень хотелось запретить, рявкнуть на племянника, чтобы он ни в коем случае не ездил с этими начинающими гопниками... но нити судеб оставались нейтрально-синими, а значит, мальчику пока ничто не угрожало. Всё изменилось почти в один момент, когда к компании школьников, остановившихся возле небольшого пустыря, присоединились другие байкеры – более взрослые. Линия жизни Шинджи-куна резко запульсировала красным – и впереди замаячил обрыв. – Беги! Убегай от них!!! – изо всех сил закричал Иноран, стараясь достучаться до сознания хранимого. Но тот был занят тем, что пытался отобрать свой телефон у одного из взрослых якудза, которые типа в шутку окружили четверых школьников. Трое смеялись, поддерживая веселье... Вот только истинные намерения старших гопников были видны одному лишь Ками. Не сразу, но что-то почуяв, наконец, Шинджи изловчился и проскользнул между двумя байками, чтобы ринуться по тесной улочке в сторону широкого проспекта. Почти сразу же сзади взревели моторы мотоциклов. – Беги в метро! – орал племяннику Хранитель... но потом понял, что пришло время использовать второй доступный способ влияния призраков на мир живых. У него уже получалось ненадолго становиться полтергейстом и сдвигать с места разные мелкие объекты, но на сей раз нужно было самому стать материальным. Хотя бы на миг, чтобы принять на себя удар, стать буфером, "подушкой безопасности" между едущим грузовиком и бегущим мальчиком. Это было весьма непросто, но только так он мог смягчить смертельное столкновение. И у него получилось снова, хотя некоторое время жизнь Шинджи-куна висела на волоске. По счастью, скорая приехала очень быстро, ведь неподалёку находился большой госпиталь. Иноран сильно переживал за своего племянника, поэтому даже нарушил правила потустороннего мира, оставшись сидеть прямо на койке и вступив в прямой контакт с опекаемым. Впрочем, общаясь с мальчиком, он меньше маялся от скуки, покуда шёл процесс выздоровления. А это была весомая причина, чтобы не прерывать контакт...* * *
"А вы правда всегда рядом со мной? И видите то же, что и я?" Отложив учебник по природоведению, Шинджи снова сделал перерыв, давая отдых глазам. Но его любопытство казалось неисчерпаемым, и во время таких пауз он снова расспрашивал своего личного Хранителя. – Да. Почти всё время. Но в ванной я за тобой не слежу, выкинь эту ерунду из головы, – сурово проворчал Иноран, наперёд знающий, к чему клонит этот мальчишка. – В Хранители не берут всяких извращенцев. "Наверное", – додумал он и поставил себе задачу, спросить об этом у кого-нибудь из старожилов. "Ой, простите, Ками-сама! Я не... я вовсе..." – школьник зажмурился, уже привычно останавливая сумбурный поток мыслей, чтобы сформулировать чётко. "Простите моё любопытство!" – Прощаю. Потому что я прекрасно понимаю тебя, малыш. Ты раньше не верил в потустороннее, думал, что все ритуалы вокруг алтаря – пустая трата времени... но это не так. Теперь ты это знаешь. И тебя, конечно же, одолевает любопытство, ведь ты столкнулся с чем-то совершенно новым для себя, буквально, с другим миром. Если бы я был полностью уверен в том, что мои ответы не навредят тебе, твоему нормальному будущему, я бы рассказал тебе всё. Но... "Да, я помню, что вы говорили в тот раз", – вздохнул Шинджи, когда его Ками умолк. "Если я узнаю в десять лет то, что знают старики, я сам стану стариком... Я буду странным среди обычных детей. Но мне так всё интересно..." – Ладно, подскажу тебе, – сдался бывший музыкант, в сотый раз прощупав ближайший отрезок нити судьбы. – Как выздоровеешь, ты можешь сходить к медиуму. Хотя... это ведь платно. Ано... в интернете вроде бы тоже есть сайты, где люди, называющие себя медиумами, отвечают на вопросы. И это бесплатно, кажется. "А откуда вы знаете про интернет?" – А сам как думаешь? – фыркнул Иноран. "Ой, и правда – он же даже у меня в телефоне теперь есть!" – едва не рассмеялся мальчик и поспешно зажал себе рот рукой. Он уже очень хорошо контролировал свои эмоции – точнее, не выдавал себя, разговаривая с невидимым собеседником мысленно, но иногда всё же хмыкал или ойкал вслух. Впрочем, при наличии учебников это всегда можно было списать на процесс чтения. "Эх, а мой-то телефон у тех гопарей остался... Странно, что отец не ругал за это..." – Ты едва не погиб... так что твои родители радовались, что не потеряли тебя. Им не до телефона было, сам понимаешь. "Понимаю..." Несколько минут прошло в молчании. Шинджи честно старался вести себя по-мужски и не шмыгать носом от накативших эмоций, но ему было приятно осознать снова, что родители его так любят. Потом он опять сосредоточился, чтобы дочитать пару абзацев в учебнике. Перевернул страницу – и уставился на картинку: парень в спортивном костюме и в белых кедах нёс пакет с мусором, чтобы положить его в контейнер для переработки. "Ками-сама... а почему ваши кроссовки такие белые? Вы ведь были рокером... носили кожаные куртки, разные костюмы тёмных цветов... Я видел несколько ваших фото в интернете – и с дреддами тоже... но..." – Если честно, я и сам не очень понял, почему они стали белыми, – призрачный голос Хранителя звучал едва слышно, но Шинджи всё равно его слышал – словно бы возле самого уха. – Тут сработало одно из правил потустороннего мира... но тебе об этом рано знать. Быть может, и ты когда-нибудь станешь ками для своих потомков или родичей... тогда и узнаешь. А сейчас это лишняя информация. Не забивай себе голову.* * *
– Прикосновение жизни к эфирному телу очень болезненно, – объяснял Пращур Иноуэ, передавая науку Хранителей своему преемнику. – У призраков нет нервов, чтобы чувствовать эту боль, но у нас есть память... и в миг касания мы словно бы разом вспоминаем всю боль, испытанную нами при жизни. Но ты должен научиться. Иначе Жребий ками быстро покинет тебя, ведь ты не сможешь по-настоящему помочь своему подопечному в момент серьёзной опасности. Иноран с содроганием посмотрел на тонкую паутинку, протянутую пауком между двух веток клёна, которую ему нужно было попытаться разорвать. – Не трусь. Мелкие неодушевлённые предметы не причинят тебе таких страданий. Ну, кольнёт немного... или словно стукнет что-то – в твоей памяти. Почти не больно, – дед говорил спокойно, но убедительно. – Вот, если ты захочешь толкнуть кого-то живого... вот тогда да – фейерверк эмоций тебе обеспечен. Но всё быстро проходит потом, тут не бывает каких-то длительных болей, типа головной или зубной. Я сам никогда не ощущал, а молодые призраки говорят, что эфирная боль похожа на разряд электричества. Бац! – и через минуту-другую уже всё прошло. – Я слышал про медиумов, впускающих в своё тело души других людей... Это правда? – бывший гитарист никак не решался испытать свои силы на паутинке, поэтому рад был отвлечься и поговорить на другую тему. – Правда. – Пращур говорил спокойно, не торопил потомка, прекрасно зная его характер и что ему нужно дать время на подготовку. – Медиумы – не обычные слепые люди. Если это не шарлатаны, конечно. Настоящий медиум пережил столкновение с чужим эфирным телом – и сохранил не только жизнь, но и рассудок. Вспомни одичавших – ваши призрачные тела оттолкнулись друг от друга с большой силой, потому что вы друг другу не родственники, вы не можете даже соприкоснуться. А тот, кто захочет вселиться в чужое живое тело, испытает на себе всю прожитую боль разом – начиная от самого рождения и заканчивая смертными муками. Живущему тоже достанется не слабо... – Старик покачал седой головой, медленно разгладил полы белоснежного хаори на коленях. – Исключение составляют лишь настоящие медиумы, потому что их физическое тело становится полупустым, словно оболочка плохо набитой подушки. Их собственное эфирное тело часто витает где-то рядом, поэтому они могут видеть и слышать всех призраков и ками вокруг. Он много раз объяснял эти вещи другим своим потомкам, которые со временем становились Хранителями, так что успел отточить формулировки, и сейчас снова "читал" свою любимую лекцию. Иноран слушал внимательно, но не отрывал взгляда от серебристой паутинки. – Есть хороший способ преодолеть свой страх, – после некоторого молчания дед Иноуэ снова направил мысли молодого родича в нужное русло. – Надо вызвать в себе злость.... на самого себя. Вспомнить что-то такое, за что ты бы хотел сам себя наказать... Ну вот, как ты давеча порывался побиться головой об ограду кладбища. – Угу, – моментально среагировал бывший ритмер – и быстрым движением пальца разорвал шелковинку. Скривился, как от острой зубной боли – но та и правда быстро прошла. Тогда он снова сосредоточился – и ударом кулака сбил с ветки покрасневший кленовый лист. Машинально облизал костяшки, словно бы побывавшие в огне, и судорожно выдохнул, отпуская призрачную боль. – Я понял принцип. – Хорошо. Только самобичеванием не увлекайся, пожалуйста. – Хай. – Некоторые призраки становятся буйными полтергейстами из чистого мазохизма, – раздумчиво сообщил Пращур. – Им не только нравится всё ломать и крушить, они смакуют все оттенки боли... потому что им тогда кажется, будто бы они снова живые. Но это не так. Это иллюзия. И Хранитель может применять силу полтергейста лишь в самых опасных случаях, когда иных вариантов нет, чтобы спасти жизнь хранимого. Иноран прикрыл глаза и постарался не поддаваться деструктивному настроению. Старый Хранитель уже рассказал ему, что неоднократно выбивал наркоту из его пальцев, испытывая при этом ужасную боль. И что очень не сразу понял, что с этой дрянью не справится даже он, многоопытный пятисотлетний ками. С наркозависимостью он никогда раньше дела не имел, поэтому долго пытался всеми способами воздействовать на наследника Рода... прежде чем сдаться и с болью в сердце наблюдать закономерный финал. – Думаю, у тебя будет больше шансов распознать опасность заранее, ведь ты теперь знаешь, что это за гадость – наркотики, – Пращур постарался перевести разговор в позитивное русло. – Хватит себя казнить, малыш. А то одёжки твои гайдзинские раньше времени побелеют. – Что? – Шинобу оторвался от мрачных мыслей и по-новому взглянул на шёлковые одежды предка. – Побелеют? А я думал... – Нет, мои косодэ, хакама и хаори не всегда были такими, – хмыкнул старик. – Когда-то, давным-давно, они были обычными, серыми и синими... но потом мне пришлось несколько раз вмешиваться в дела своих живых потомков – и шёлк побелел. Только гэта ещё остались обычными, да пояс. Говорят, что когда вся одежда на ками станет окончательно белой, то он становится Хранителем целой деревни или даже города. Но я не знаю наверняка, я не встречал ещё ни одного такого, чтоб совсем в белом.* * *
– Главное – не торопись. Тебе нельзя резко вставать, ты ведь очень долго лежал без движения. Что, голова кружится? Ляг скорее, не то свалишься на пол. "Ох... я и не думал, что будет так сложно..." – Ещё бы. Ты ведь раньше никогда так долго не болел. "Я теперь не смогу ходить?" – даже мысленно Шинджи старался не выдать своего отчаяния, но его Ками понимал всё и без слов. – Сможешь, конечно же. Сам слышал, что сказал врач: ты почти поправился, рёбра зажили нормально, гипс с руки скоро снимут тоже. Ты просто ослаб. Полегче тебе? Ну, тогда можешь сделать ещё одну попытку. "Смогу, правда? Ох... спасибо вам, Ками-сама! Я попробую ещё – так надоело лежать!" С третьей попытки школьник смог самостоятельно слезть с кровати и минуту постоять, опираясь здоровой рукой на тумбочку. Потом снова лёг, чувствуя, что устал. Иноран объяснял ему то, что знал сам о подобном состоянии, утешал мальчика и советовал есть всё, что дают, а не оставлять невкусные кусочки на тарелке. В этот день к выздоравливающему сыну пришли оба родителя – Иноуэ Кенджи взял один день в счёт отпуска, чтобы повидать отпрыска и поддержать его морально. Бывший гитарист случайно подслушал обрывок их разговора в коридоре больницы и понял, что на этом посещении настояла Наоко. – Сам посмотришь – и убедишься. Шин-кун сильно изменился, понимаешь? У него даже взгляд другой стал... такой... словно бы он уже взрослый. – Не устраивай панику на ровном месте, – бурчал вполголоса отец, накидывая выданный белый халат. – Нет ничего необычного в том, что после такого сильного потрясения Шинджи поумнел и повзрослел. Но после разговора с сыном Кенджи призадумался и частично признал правоту супруги. – Не вижу в этом ничего плохого, – сказал он ей, выйдя из палаты. Задумчиво повертел в руках ключ от машины и снова пожал плечами. – Не поглупел – и на том спасибо. Пусть читает учебники, это ему не повредит. Ну и, раз такое дело, так и быть, куплю ему новый телефон. Заслужил. Невидимый Иноран наблюдал за ними через мелкую решётку вентиляции и улыбался. Он был рад тому, что его младший брат вырос таким серьёзным и ответственным человеком, не пошёл по стопам ани-тяна, прогулявшего молодость и здоровье с раздолбаями-рокерами. А ведь в своё время Кенджи-нии тоже хотел стать музыкантом, как его старший брат. Об этом Шинобу узнал уже после своей смерти, пообщавшись с Хранителями своих братьев. "Ками-сама, вы здесь?" – Да, я тут. – Ино быстренько вернулся на привычное место, под койку, в самый тёмный угол. – Что, выпросил себе новый телефон? "Отец сказал, что подумает... А вы разве не слышали?" – школьник озадаченно почесал в затылке. Он уже привык к тому, что его ангел-хранитель слышит все разговоры вокруг. – Слышал. Думаю, он доволен тем, что ты взялся за ум и навёрстываешь учёбу... так что... "Купит?! Ура!" – Шинджи едва не начал подпрыгивать на кровати, чем вызвал улыбку у незримого спутника. – Тише, малыш. Не делай резких движений. "Хочу ещё потренироваться. Можно?" – Да, сейчас у тебя есть полчаса, пока в палату не придёт уборщик. Давай. Стой! Не так быстро! Ну-ка, ляг обратно, живо! – Ками успел заметить, как ниточка судьбы его подопечного начала краснеть. – Ты сейчас едва не упал на больную руку, – пояснил он мальчишке, который послушно лёг, испуганно таращась в потолок палаты. – Застрял бы тут ещё на месяц. "Ох... не хочу!" – И я не хочу. Успокоился? Подыши, как я тебя учил. Вот так... молодец. Ещё попытку можешь сделать. Только очень медленно. Понял? "Хай". Благодаря плотным шторам, отгораживающим спальное место от других, никто из соседей школьника не видел, как тот расхаживается, стараясь расшевелить непослушное и ослабшее тело. Шинджи терпеливо сносил неприятные ощущения в организме, а его упрямство помогало ему не сдаваться перед трудностями. Хранитель хвалил его и командовал, когда пора прерваться и отдохнуть, чтобы не навредить. "А раньше я часто падал, вечно ходил с разбитыми коленками и ладонями", – вспомнил мальчик, отдыхая после физической нагрузки. "Это потому что вы не могли меня предупредить, да? Я вас не слышал..." – Да. В минуты серьёзной опасности мне приходилось надсаживать горло... да и то не всегда удавалось докричаться до тебя. Но ссадины – это ерунда. Я рад, что сумел уберечь тебя в этот раз...* * *
Сидя под каталкой, внутри машины скорой помощи, Иноран оторопело смотрел на свои кроссовки. Бывшие недавно обычными, тёмно-синими, они сияли первозданной белизной – даже шнурки были идеально чистыми. Невыносимая, невероятная по мощности боль, пережитая двадцать минут назад, уже отступила, оставив ржавое послевкусие во рту и опустошение в мыслях. Вкус крови был таким же призрачным, это чудила память, но в эти несколько минут бывший музыкант понимал буйных полтергейстов, жаждущих испытывать подобные ощущения как можно чаще. – Что у тебя произошло, Ино-кун? – долетел до его сознания бесплотный голос Пращура. Шинобу вяло оглянулся, но никого не заметил. – Моего... племянника... сбил грузовик, – чуть слышно пробормотал он в ответ. – Он жив? Ты его спас? – Да... кажется, да. Он в реанимации сейчас, – молодой призрак оторвал взгляд от своей обуви и проследовал за каталкой в госпиталь, привычно держась в тени углов. Спрятавшись в пустой подсобке, он через тонкую перегородку наблюдал за тем, как хлопочут врачи, борясь за жизнь мальчика. Дед Иноуэ появился рядом и внимательно осмотрел юного коллегу. Заметил изменение в одежде, кивнул сам себе. – Я же всё равно твой Хранитель, – пояснил старик в ответ на немой вопрос потомка. – Я почувствовал твою боль, сидя в Хадано. Как это произошло? Рассказывая о гопниках и киднепперах, Иноран постепенно приходил в себя, отодвигая память о пережитой боли в сторонку, подальше. Думать о том, что когда-нибудь придётся снова испытать такое, не хотелось. – Я ведь сразу почуял, что добром эта прогулка не кончится... но... – Не казни себя, малыш. Я же тебе объяснял – мы не всесильные боги, в нынешнее время очень, очень сложно предвидеть все последствия всех поступков и слов. Проверь-ка нить, я-то её не вижу... – Красная... но уже не обрывается... уф... – Вот и хорошо. Значит, опасность миновала. Мне пора, я не должен оставлять твоего отца надолго – он как раз приболел... Вроде не опасно, но ведь уже возраст... сам понимаешь. – Да-да... конечно, понимаю. Спасибо за поддержку, Ками-сама. – Увидимся, Ино-кун. Суета в палате постепенно утихла, врачи оставили маленького пациента приходить в себя, на своём посту осталась только дежурная сиделка, следившая за приборами. После пережитого Инорану было трудно вернуть себе привычное спокойствие, очень хотелось побуянить, выкинуть что-нибудь этакое, нарушить правила, – что угодно, лишь бы не сидеть без дела, зная, что сейчас от твоих усилий ничего не зависит. Он несколько раз подряд проверил нити возможного будущего, но всё было стабильно, без обрывов. Красная пульсация сменилась на ровный окрас, который даже едва заметно побледнел. Бывший музыкант устал маяться без дела и прошмыгнул за занавеску, где стояла кушетка с его племянником. Выглядел тот очень плохо: бледный, обмотанный бинтами и гипсом, на лице – небрежно стёртые потёки крови... – Дедушка говорил: "Как с войны вернулся", – негромко вздохнул Ино, усевшись с ногами на край кровати. С той же лёгкостью он мог бы просто зависнуть в воздухе, но молодому ками было привычнее так. Словно бы он в самом деле сидит. Мальчик ничего не почувствовал, пребывая без сознания. Хранитель смотрел на него задумчиво, перебирая в памяти ключевые моменты сегодняшнего дня. Пращур прав, он ничего не мог изменить заранее, ведь встреча с байкерами-якудза была случайна... как и то, что их главарю придёт в голову украсть именно десятилетнего Иноуэ Шинджи... "Эх... если бы ты сразу услышал меня..." – Ну же, просыпайся, малыш, – позвал Шинобу, и в его голосе послышалось усталое нетерпение. – Давай, ты можешь... Только не шевелись, лежи спокойно...* * *
Пятое мая выпало на субботу, погода была отличная, даже не очень жарко, но настроение у юного Иноуэ Шинджи было совсем не праздничное. Отец уезжал в рабочую командировку поздно вечером, поэтому лишь заскочил на минутку в госпиталь, чтобы передать наследнику подарок – новый смартфон. Мать побыла подольше, накормив сына домашними вагаси, но тоже уехала, ведь часы посещения ограничены. А главное, что портило безоблачное небо над головой мальчика, это решение лечащего врача. Сэнсэй был недоволен рентгеном правой руки пациента и запретил снимать гипс ещё неделю. Раньше бы Шинджи непременно устроил родителям показательную истерику, но не теперь. Он мужественно сдерживал рвущиеся эмоции, потому что ощущал незримое присутствие своего Ками и не мог уже так по-детски вести себя. Иноран, конечно же, всё понимал, но не шутил над чувствами подопечного, молча наблюдая за его взрослением. Новый телефон ненадолго примирил паренька с жестокой реальностью, но тут выяснилось, что занятый сборами отец забыл купить в комплект к смартфону новую сим-карту, так что написать друзьям в соцсети не получится. Школьник снова нахмурился и поджал губы, чтобы не расплакаться от обиды. "Ну, что за невезение! Весь праздник – коту под хвост! За что мне всё это, Ками-сама?!" – Ни за что. Просто так совпало, – спокойно отозвался Хранитель. – Раньше я тоже думал, что все несчастья приключаются с нами по нашей или чьей-то ещё вине... Но теперь вижу, что в жизни очень много случайностей, которые от нас не зависят. "Совсем не зависят?" – Шинджи отложил новую игрушку и принялся задумчиво колупать краешек гипса на правой руке. – Совсем. Например, место и время нашего рождения. Оно совершенно не поддаётся нашему контролю, но при этом определяет очень многое, если не всё наше будущее. От нас не зависят профессии наших родителей и то, чему они будут учить нас... И поездка твоего отца – одна из таких случайностей, связанных в цепочку с другими. Вот и всё... "Зря я мальчишке голову забиваю своей философией", – мельком пожалел Иноран, но потом решил, что если его племянник станет умнее своих лет, то за ним будет легче присматривать и не придётся снова сталкиваться с жизнью и терпеть оглушающую боль. "Ано... а можно я погуляю до ужина? Погода хорошая..." – Погуляй, – разрешил Ками, внимательно изучив путаницу серых и цветных нитей. Угрозы не было, а от мелких недоразумений легче увернуться, чем предугадывать их. Поскольку мальчик самостоятельно перешёл в категорию ходячих больных и ему разрешили гулять во дворе больницы, то мать привезла ему чистую одежду по сезону. Шинджи довольно ловко действовал левой рукой, натягивая мягкие тренировочные штаны и накидывая клетчатую рубашку поверх футболки. Сунул ноги в резиновые тапочки – и пошёл к двери, забыв бесполезный смартфон на кровати. – Ммм, хорошо на улице! – вполголоса прокомментировал он, глубоко вдохнув тёплый зелёный воздух. "Так устал сидеть в палате!" – добавил он мысленно для своего ангела-хранителя. Тот только едва слышно угукнул, показывая, что слышит, а сам шмыгнул в тень от деревьев, окружающих больничную территорию. Так было меньше шансов, что кто-нибудь случайно заметит его. Йокогамский госпиталь располагался в нескольких корпусах, между которыми были обустроены зоны отдыха для выздоравливающих, и школьник на вторую прогулку решил пройтись вокруг соседнего корпуса. Там тоже были клумбы и скамейки, но, несмотря на хорошую погоду, площадка была почти пустой. Шинджи сперва заметил одиноко сидящего парнишку – вроде бы своего ровесника, – у которого была загипсована левая нога. Мальчик сидел, понуро наклонившись вперёд, и концом костыля чертил что-то на дорожке. Но не это привлекло внимание юного Иноуэ. Вечерние тени стали уже длинными, но тень под той скамейкой была слишком уж чёрной... и школьник с удивлением понял, что там лежит кто-то в чёрной одежде. "Ничего себе! Прямо на земле лежит! А вроде бы взрослый мужчина... куртка кожаная... Ой! Он похож на одного из тех!" Дальнейшее произошло так быстро, что Шинджи не успел ничего больше подумать. Незнакомый мужчина вдруг резко сел, и стало видно, что на голове у него старомодный мотоциклетный шлем, а под чёрной курткой – белоснежная футболка без принта. – Ино? Ты?! – низким охрипшим как от долгого молчания голосом крикнул он, вскочив на ноги. Потом с невероятной скоростью метнулся навстречу мальчику, но пролетел мимо, не задев даже воздухом. – Джун! – услышал Шинджи сзади и едва успел обернуться, чтобы увидеть, как его Ками кидается к незнакомцу в кожаных шмотках. И как оба они разлетаются в стороны, словно бы врезавшись в невидимую стену. – Ксо! – два голоса прозвучали очень громко и в унисон, так что двое мальчишек невольно хихикнули. Им было забавно слышать такое от своих Хранителей. – Твой тоже тебя слышит? – первым спросил Иноран, поднимаясь и машинально пытаясь отряхнуться. – Да... – Оносэ поднял визор шлема, чтобы лучше слышать и видеть. – Чёрт, Ино... почему ты... – Погоди, не так, – жестом остановил его коллега-призрак и принялся очень быстро шевелить руками и пальцами, перейдя на язык глухонемых. Через минуту Джун тоже поднялся и отошёл с ним в тень от деревьев, яростно жестикулируя на ходу. – Ано... это они так разговаривают? – Шинджи подошёл к скамейке, то и дело оглядываясь на пару Хранителей. – Похоже, да, – буркнул сверстник, с подозрением оглядев его сверху донизу. Кивнул на забинтованную руку в лонгете. – Что, тоже не слушаешься своего ками? – Да я его и вовсе не слышал... до этого случая, – пожал плечами юный Иноуэ. – Меня киднепперы хотели украсть – на органы. А я убежал... да попал под грузовик. – Ври больше! – фыркнул его собеседник, но покосился с уважением. – Я не вру, – спокойно отозвался Шин-кун. – Вон, мой Ками тебе подтвердит... Ты же тоже его слышишь, нэ? Оба мальчика снова посмотрели в сторону деревьев за оградой. – Да... вот что странно. Других-то призраков я не вижу и не слышу. – Я тоже... А наши-то... будто бы знакомы были... как думаешь? – Ано... похоже на то. Твоего, значит, Ино звать? – Иноуэ Шинобу. Он... он был бы моим дядей... только умер ещё до моего рождения. А твой, значит, Джун? – Оносэ Джун, да. Младший брат моей мамы... был. Я Хасимото Джиро. – Иноуэ Шинджи, рад познакомиться, – он сел поближе и пожал протянутую ему руку здоровой левой. – А почему твой ками в шлеме? – А это он на мотоцикле разбился. И шлем его не спас. – Подожди-ка, – Иноуэ снова пристально вгляделся в двоих, общающихся жестами. – Оносэ Джун... у него ещё был псевдоним Джей, да? Это он? – Да... А ты откуда знаешь про него? – Ну, ещё бы! Ведь мой дядя называл себя Иноран – и играл с твоим в одной группе! – засиял Шинжи, обернувшись к сверстнику. Поэтому не видел, как двое призраков замерли посреди разговора и синхронно обернулись на своих подопечных. – Я читал в сети, что их группа распалась после смерти басиста Джея... – То-то они друг к другу побежали... Давно не видались, ага, – вздохнул сочувственно Джиро. – Только обняться не смогли. Интересно, почему. Я-то думал, что призраки спокойно даже через стенки проходят... – А у тебя что с ногой? Давно ты тут? – Да я... ничего особенного, – понурился Хасимото-кун и снова принялся чертить костылём какие-то значки на дорожке. – Полез на старую водонапорную башню, хотя мой ками предупреждал меня, что это опасно. А я думал, что это плёвое дело – и полез по скобам. А они ржавые оказались, даже мой вес не выдержали... и вот... Третью неделю тут валяюсь с ногой. Хорошо ещё, что невысоко упал, а то бы и вовсе... Двое призраков не слушали их сейчас. Они стояли в тени деревьев очень близко, но не прикасались даже краями одежды. И молчали, выяснив друг о друге всё самое важное. – Ну, почему всё так, – почти беззвучно шевельнул губами Джей. Он давно уже снял свой шлем и теперь порой дёргал себя за короткие осветлённые волосы, пытаясь вызвать знакомую при жизни боль. – И почему я не могу к тебе прикоснуться?.. Если бы я знал тогда... – Откуда ты мог знать? Ты же не слышал своего ками... Я и сам не знал, что мне будет так плохо без тебя... – Я не о том, не про аварию... Если б я знал, что ты... Оносэ протянул руку и провёл пальцами в сантиметре от щеки бывшего согруппника. Тот закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Я не боюсь боли, Джун... – Нет... я не могу. Давай лучше ты. – Хорошо. Давай вместе. Их ладони плавно встретились в воздухе, но от попытки соприкоснуться оба Хранителя ощутили нарастающую боль и удушающую тоску. Однако, они не разрывали контакт, отчего невидимая преграда между их эфирными телами начала мутнеть и покрываться мелкими трещинами. – Что они делают? – в голосе Джиро-куна послышалась тревога. Он отвлёкся от весёлого разговора с новым другом и легонько толкнул его в плечо, чтобы обратить его внимание на странное поведение двух ками. – И правда... будто бы хотят обняться. Они ведь дружили раньше... ну, при жизни. Я читал, что аж со средней школы знакомы были. – Вроде бы так, да... Ладно, скоро ужин, мне пора. Не хочу опоздать. – Давай, я помогу. – Да у меня, вон, костыли есть, – Джиро попытался подняться самостоятельно, но покачнулся на одной ноге и был вынужден ухватиться за протянутую руку помощи. – Спасибо. – Так быстрее будет. Идём, – Шинджи подставил приятелю своё правое плечо, позволив ему обнять себя за шею левой рукой. – Ты в этом корпусе лежишь, нэ? – Ага. Первый этаж, седьмая палата. – А я вон в том, где реанимация. – Слушай, а приходи ко мне после ужина? А то скукота, и поговорить-то не с кем... – А твой ками? – Да он тот ещё молчун... – Приду, конечно. А то я тоже во взрослой палате лежу, только и могу, что Ками расспрашивать. Да ведь он ещё и не на все вопросы отвечает. – Ого! А расскажи, что он тебе про других призраков говорил? – Давай, после ужина... если он разрешит. Он у меня так-то строгий. Говорит, что если буду слишком много знать, то скоро состарюсь, вот. – И мой тоже так сказал... Сгустившиеся сумерки под деревьями скрывали двух призраков, крепко держащихся за руки. Они смотрели вслед своим подопечным и улыбались, чувствуя, как отступает боль, как их души окутывает тепло... =========== 07.01.2022 by Neptune Lonely