Кукушонок

      Мальчик был бледный, как маленькое привидение, завёрнутое в человеческую одежду. Ветер трепал его чёрные волосы, игриво набрасывал их на глаза. Чарли испугалась призрака, но все равно шла вперёд, как заворожённая. Было в нём что-то чужое, ненастоящее – нелюдское. Вскоре девочка поняла – то были глаза, светлые, почти без зрачков…оттого такие пронизывающие. Рядом с мальчиком был кто-то ещё. Волосы женщины – Чарли всегда сначала смотрела именно на волосы – напоминали неприрученный огонь. Правда, лицо её было все сплошь серое и измученное: будто пламя пожрало всё внутри, оставив только сожжённую спичечную голову. Мальчик был совсем не похож на неё, но женщина смотрела так, что сомнений не оставалось – она была его мамой. Потухший взгляд взрослых глаз обратился к Чарли, обрушивая на неё поток горячего яда. - Что ты здесь забыла? Видишь знак, - грубо выплюнули тонкие губы, женщина махнула рукой в сторону выцветшей потёртой таблички, - тут сказано держаться подальше отсюда. Разуй глаза и проваливай! Голос неведомой стражницы дома скрипел, как разломанная об колено палка. Все это время женщина нарочно заслоняла мальчика собой, Чарли невольно заметила, как сильно она стиснула его руку. Что-то горько вздрогнуло в самом нутре девочки – на миг она представила, что мама держит её так же. - Простите… - пробормотала Чарли, отступая, - я…сейчас уйду. Только позвольте мне спросить – вы…вы не видели здесь…мою маму? Нет, извините, я знаю, что вы не знаете, кто она – но она могла представиться. Её зовут Сара О’Нил, у неё тёмные волосы… Что-то в чертах угольной женщины поменялось. - Ты дочь О’Нил? – она точно впервые увидела её, вгляделась Чарли в лицо, скривила губы, - интересно, что ей здесь понадобилось спустя столько лет. Чарли почувствовала себя ещё неуютнее. Кажется, ей не стоило и рта открывать. - Кто твой отец, девочка? Ты ни капли от матери не взяла. Разве что это поганое выражение лица… - Мама, - бледная рука-веточка резко отпустила грубую ладонь женщины. В глаза девочке бросились некрасивые красно-белые ручейки, покрывающие её руки. Это были страшные шрамы – Чарли вмиг захотелось отвернуться. Но голос мальчика заставлял её продолжать смотреть, прикусив губу. - Она заблудилась, - продолжил мальчик, точно это само собой разумелось, - нам надо указать ей дорогу. Стало неожиданно холодно, точно вместе с совершенно неожиданными словами в уши девочки ворвался сильный порыв ветра. Откуда ты знаешь? – благо, она догадалась ничего не спрашивать. Определённо, этого делать не стоило. - Всё хорошо, милый, - голос женщины вдруг смягчился, стал ласковым, как майское солнце, - не нужно переживать. Однако он явно не выглядел взволнованным, напротив – вполне уверенным в своих словах. - Ты не найдёшь свою маму здесь, - прошептал мальчишка, не оборачиваясь. Чарли почувствовала странный приторный запах, что исходил от него…или это снова выдумка? Он говорил только с ней – и девочка боялась того, что будет дальше. Вопрос сорвался с губ сам собой. - Где же мне её искать? - Её больше нет. Чарли не закричала, не бросилась вперёд – застыла как изваяние, запечатлённое в снегу. Она, кажется, забыла, как дышать. И никто не стремился показать ей, как выучиться заново. Мамы больше нет. Это могло быть неправдой. Могло быть, но – горькие слёзы где-то внутри шептали – не было. Мать мальчика опасливо нанизывала молчание на незримую ниточку. Она продолжала закрывать тонкую фигурку сына собой, точно действительно думала, что маленькая Чарли способна уничтожить его одним лишь взглядом. ...Девочка, казалось, провалилась куда-то в пустоту – на вечность, не меньше. Потом отстранённо поняла, что теряет равновесие – колени врезались в жгучий снег, а потом ударились об огрубевшую землю. Где-то вдали послышались едва различимые звуки – с каждым мгновением они всё сильнее резали уши… Чарли зажмурилась. Она не увидела машину шерифа, пробирающуюся сквозь сугробы точно гигантский снегоход. *** …Лорен сразу заметила цветастое пальтишко Чарли среди деревьев. - Останови машину! – Дерек не успел толком затормозить, какая-то неведомая сила вытолкнула женщину вперёд. Она была готова пробежать тысячи миль, лишь бы удостовериться, что с девочкой всё в порядке. Теперь она не имеет права на ошибку. Сара мертва. Два слова, отпечатавшиеся в сознании горящими буквами, терзали, не давая покоя. Лорен было известно, кто виноват в гибели её дочери. Шериф Никсон не сомневался в этом ни на минуту. Она заставила его взять автомобиль и поехать на поиски сбежавшей девочки – Дерек не сопротивлялся. Форменная твёрдость и профессиональная холодность давно заняли своё место в его облике – совсем так же выглядел когда-то покойный Джонатан… Но иногда за невозмутимыми чертами взрослого мужчины маячил до смерти перепуганный мальчишка. «О её теле сообщили утром… Рыбак отправился на озеро, к проруби. Она лежала на лесной опушке со...свёрнутой шеей.» Он выдохнул это с явным трудом – в пустоту молчания. И даже сейчас Лорен ничего не могла сделать с собственным неверием. Сара уехала…она там, в Балтиморе – всё случилось так, как она хотела. Всё остальное – ложь, кошмар, вымысел воспалённого воображения. Единственное, что могло отвлечь от пылающих багровым граней безумия – поиски Чарли. Её нужно было вернуть домой. Они объехали город, расспрашивая каждого, кого встречали на пути. Никто даже краем глаза не видел белокурую девчонку – Чарли бесследно исчезла в очередной раз. Дерек не говорил ни слова, но по его насупленным бровям и сумрачному взгляду всё и так было ясно. И если бы она могла дать ответ хотя бы на один из этих немых вопросов…! Он повернул в сторону леса, снова молча, как по наитию. …К сгоревшему особняку было почти не подобраться, деревья обступали его с востока, юга и запада. Лорен было плевать. - Чарли! Она была совсем бледная – и не держалась на ногах, стояла на коленях посреди заснеженной равнины. …Лорен не видела ничего кроме этого маленького лица с заострённым подбородком и сомкнутыми в немой агонии глазами. - Чарли, родная! Разумеется, девочка ничего не слышала. Подхватив хрупкое тельце ребенка, мягко приподняв за плечи, женщина поняла – кажется, её настиг обморок. Горечь и страх едкой смесью собрались во рту. Лишь пару мгновений спустя Лорен заметила, что за ней наблюдают. - Миссис О’Нил, - судорожно выпрямившись, проговорила Адель Моринг. Она помнила это лицо – девчонка даже приходила на вечеринку к Саре… а несколько месяцев спустя случилась трагедия, о которой она узнала из третьих рук. Всё это было сейчас неважно. Вглядевшись в полузнакомое лицо, чуть задержавшись на морщинах возле впалых глаз, Лорен вздрогнула всем телом. - Что здесь произошло? Дерек Никсон уже стоял за её спиной. Он не смотрел в сторону Чарли, обращался лишь к стоящей впереди женщине. - Это я у вас хотела спросить, - минутное замешательство сменилось готовностью нападать, - здесь, между прочим, частная собственность! Ребёнку тут не место. На миг в широко распахнутых, налитых яростью глазах проскочило что-то ещё, очень напоминающее испуг. А потом из-за её спины высунулась тёмная вихрастая голова. Лорен постаралась не смотреть мальчику в глаза – свет, преломляющийся в дымчатой белизне, был страшнее тьмы. - Ты расскажешь мне всё до последнего слова, - шериф резко оборвал обвинительную речь, - я знаю, на что способен твой сын. Я нашёл Сару мёртвой сегодня утром в полумиле от этого дома. Её дочь осталась сиротой. - Мне какое дело? Лорен казалось, он не сдержится и залепит её пощёчину. - Если не окажешь содействия следствию… - Ты прекрасно знаешь – мне не было резона убивать её. Лорен будто не слушала, слова проносились мимо неё: перед глазами маячило лишь расслабившееся лицо внучки. Я буду с тобой, милая. Не брошу тебя, клянусь. На мгновение ей показалось – это Сара лежит на её руках. Её девочке всё ещё шестнадцать, и она может спастись… Они ведь доверяют друг другу. - Хватит, - тихо, одними губами прошептала Лорен, - хватит, Дерек. Я знаю…знаю, кто убил Сару. И ты тоже. Нам нужно отвезти Чарли домой. Наконец она почувствовала жар возле глаз и едкую соль во рту. Слёзы. Боже, как много слёз. *** - Чарли, - холодная ладонь дотронулась до запястья. Девочка вздрогнула, борясь с остатками темноты, наконец открыла глаза. Над ней склонилась дивная расписная маска… - Ах, это вы! – с радостью прошептала она, приподнимаясь. Руки дрожали, пришлось опуститься назад, на мягкие подушки, - ничего себе! А я ведь искала вас… - Я знаю, - ласково проговорил Человек в маске, - прости, что нам не удалось поговорить раньше. Девочка отняла руки от лица и огляделась. Здесь не было шквалистого зимнего ветра и шелеста ветвей, лишь темнота и тепло. Присмотревшись, она заметила чуть мерцающие фонарики, развешанные по стенам комнаты. Они были тёмно-красные, как кровь или самая яркая губная помада… - Как здесь красиво, - наконец в восхищении выдохнула Чарли, - это ваш дом? На самом деле, она хотела спросить о чем-то куда важнее, но по-настоящему боялась. Это всё – очередной сон? Было еще одно – горькое, тёмное, злое – рвущееся наружу из недр её собственной головы. Чарли не хотела задумываться и вспоминать. Единственное, что могло остановить бесконечный поток оторванных друг от друга мыслей – загадочная фигура, белая маска, успокаивающий мягкий голос… Он, кажется, знал об этом. - Рад, что тебе нравится, - мужчина осторожно коснулся её щеки. От этого жеста девочке стало легче, точно один из множества камней в её груди заменили воздушным шариком. На долю мгновения она смогла разглядеть его руки – кожу сплошь покрывали некрасивые красные прожилки, совсем как те, что были у угольной женщины. Страшная догадка посетила голову девочки – вдруг он прячется под маской, боясь, что его испугаются? - Вы оставили свой плащ, а я… - запоздало вспомнила Чарли, стараясь заполнить молчание, - я обещаю, что верну! Мы же…ещё увидимся, правда? - Я всегда держу слово, дорогая Чарли. Тем более, было бы печально расстаться, так и не узнав друг друга, не находишь? Он говорил с ней как со взрослой. Чарли вдруг почувствовала себя ужасно важной. - Есть ли у тебя мечта? – Неожиданно поинтересовался Человек. Он разглядывал её пристально, с любопытством и теплотой. У девочки ещё кружилась голова, но стало заметно лучше – интересно, это всё из-за волшебства? Конечно же, у неё была мечта. Такая сложная, что простыми словами и не объяснишь. Но если коротко – чтобы мама вернулась, и всё было хорошо. Чтобы не было режущих льдинок в её взгляде, чтобы ей никогда больше не снились кошмары. Холодный голос белоглазого мальчика раздался в ушах, как гром. «Ты не найдёшь свою маму здесь» - Я… - Чарли почувствовала, что задыхается. Что-то острое вцепилось в горло, она закашлялась, - я хотела бы написать свою историю. Когда-нибудь. Чтобы там всё у всех было в порядке… Она не врала, разве что недоговаривала. Разумеется, лгать чародеям нельзя. Однако Человек в маске не рассердился, хотя девочка в который раз подумала – ему всё известно. Прежде чем он успел вымолвить хоть слово, она поспешила спросить сама. - А о чём мечтаете вы? Его глаза в прорезях маски чуть сверкнули – так, точно он лишь этого ждал. - Удивительно, наши желания так похожи. Мне тоже хотелось бы сделать этот мир лучше, хотя бы немного – избавить его от плохих людей… К несчастью, их на земле великое множество, и со всеми порой не справиться. …Сейчас он напоминал ей мужественного рыцаря, готового сражаться за справедливость. Плохих людей ведь правда водилось в избытке. Она вспомнила стальной, пробивающий насквозь, взгляд шерифа. Он показался ей пугающим и жестоким… А ещё темноту в глазах угольной женщины – Чарли не знала, была ли она по-настоящему плохой, но зла в ней хватало. Что же насчёт неё самой? Чарли часто огорчала маму, значит, была не просто плохой – ужасной. Слова, о которых она так надеялась забыть, снова всплыли в голове. Ложь. Мама жива. Она обязательно придёт за ней! А если нет…? Если нет – значит, тот, кто сделал это с ней – ужаснейший из людей. …Чарли подпрыгнула от неожиданного стука в дверь – она скрывалась за тяжелой портьерой, прямо за спиной девочки. В проёме показалось лицо: это была женщина с большими глазами и кожей, бледно-синеватой, как высохшая жвачка. Когда она вошла, Чарли заметила, что руки и ноги незнакомки выглядят так, будто вовсе ей не принадлежат – болтаются, изгибаясь. - Здравствуй, Чарли, - она обворожительно улыбнулась, - меня зовут Жоззи. - З-здравствуйте, - девочка смотрела во все глаза, хоть и понимала, пялиться – неприлично. Всё равно она ничего не могла с собой поделать! – А откуда вы знаете моё имя? - О, поверь, я многое о тебе знаю. Ты очень любишь читать, верно? – Жоззи чуть наклонилась, её движения стали совершенно кукольными. Одна её рука была заведена за спину: неестественно выгнувшись, девушка извлекла на свет небольшую книгу. Она была ужасно красивая – золотые буквы на чёрной бархатной обложке…Чарли чуть вытянула руки. Кажется, это был сборник сказок. - Это…мне? – неуверенно пробормотала девочка, оглядываясь на Человека в маске. Она пыталась прочитать по его глазам хоть что-нибудь: ей показалось, он остался доволен. - Конечно. Возьми, - Чарли неловко подхватила том; он оказался весьма увесистым. - Спасибо! - Тебе не страшно? – Голос её спутника доносился отовсюду и одновременно из ниоткуда. Девочке вопрос показался странным, она поспешно замотала головой. Человек чуть взмахнул рукой – на глаза Чарли снова попался косой разлапистый шрам, она поспешила отвести взгляд. Повинуясь молчаливому знаку, из полуоткрытой двери следом за Жоззи вывалился странный коротышка. Чарли поначалу действительно испугалась, но быстро взяла себя в руки. Диковинный человечек растянул губы в улыбке – зубы, правда, у него были совсем не красивые. - Вы…гном? – от волнения она даже забыла о приличиях. В ответ карлик только хохотнул. - Никак нет! Я совсем не похож на гнома! – он вытер большую ладонь о штаны и протянул её девочке. От его рук пахло чем-то очень неприятным, Чарли с трудом сдержалась от того, чтобы сморщиться. - Приятно познакомиться… - Мордогрыз! Мне тоже очень приятно, - цепкие пальцы стиснули руку, копошась, ощупывая. Чарли пожала ладонь, заметив, как пристально глядит в её сторону сидящий рядом Человек в маске. - Да-а… я уже видел однажды такую милую ручку. Он хотел сказать что-то ещё, но вдруг скорчился – кажется, ему стало нехорошо. Мордогрыз попятился в сторону, неотрывно глядя куда-то за спину Чарли. - Подождите! Вам больно? – Она была готова вскочить и помчаться следом за ним, но Человек в маске удержал девочку за плечо. - Мордогрызу давно пора спать, - в его голосе послышалось что-то ледяное, - а тебе – просыпаться. - Значит, всё-таки сон… Он посмотрел на неё, и Чарли услышала приглушённый смех. - Это зависит от того, как считаешь ты, дорогая. Главное, не беспокойся. Мы… - …обязательно встретимся. Она крепко прижала к себе книгу в мягкой обложке и вспомнила, что так и не спросила его о главном… Ни слова не сказала о маме и о мальчике-призраке. Стыд и горечь заставили сильнее стиснуть зубы. Последним, что девочка запомнила слишком ясно, была неожиданно ярко вспыхнувшая свеча. На дальней стене красной комнаты висело несколько масок, точь-в-точь как у Человека – только выражение их было другое. Страшное. *** Она слышала шум сквозь сон, но не хотела открывать глаза. Чарли казалось, стоит ей только поддаться этому тянущему чувству настоящести, непременно случится что-то плохое. Чарли чувствовала, как её руки медленно отпускают надежно сжимаемый книжный корешок. Ещё один подарок… Едва различив чужой звук у края пробуждения, девочка прислушалась – это были заглушенные всхлипы, вот-вот готовые перерасти в прерывистый вопль. …Сначала крик не складывался в слова, он то угасал, то возникал снова. Но наконец Чарли смогла разобрать слова – что-то полуобморочное, безумное… - Нашу дочь убили…Сара…умерла…! Плечо пронзило холодом, затем окунуло в жар. На мгновение Чарли заново почувствовала на себе кипящую воду. Она распахнула глаза. Всё вокруг было слишком ярким и одновременно теряло очертания – чёткой оставалась лишь дрожащая фигура у окна. Плечи бабушки сотрясались множеством скопленных рыданий. - Мама умерла? – выдох застыл ледяным шариком в пустоте, обморозил губы. Лорен умолкла так стремительно, словно кто-то отобрал у неё все слова разом. Положив телефонную трубку на подоконник, она обернулась. Смотрела, не видя. - Отвечай! – Чарли рванулась с кровати на пол, увлекая за собой скомканное одеяло и тяжелую книгу. Она не помнила, чтобы хоть раз кричала так же громко и пронзительно. - Да, - она говорила без голоса, девочка всё поняла по движениям безвольного сухого рта, - Сары больше нет. Ты не найдёшь свою маму здесь. Её больше нет. …Слова ножом проткнули нависший над головой шар со стеклом – так Чарли почувствовала. Осколки падали на неё, не оставив ни единого дюйма кожи… Всё внутри и снаружи оказалось одной сплошной раной. - Нет! – на этот раз она бросилась прямо к Лорен, широко, судорожно взмахивая руками. Сначала она колотила ладонями по воздуху, после почувствовала, как уткнулась пальцами в чужую холодную кожу. Это предало ей невероятного, лютого остервенения. Она не останавливалась, продолжая лупить и царапать – чужая женщина не пыталась защититься, Чарли лишь слышала её сбивчивое дыхание. Почувствовав что-то вязкое под ногтями, девочка замерла, чуть погодя поднесла ладони к лицу. На кончиках пальцев застыли красные капельки. Это ты во всём виновата, шепнул голос из головы. Карие глаза Лорен смотрели согласно. Чарли прижала руки к груди и заплакала. Лучше бы мама просто ушла – тогда достаточно было бы знать, что она где-то есть, что однажды они увидят друг друга. Девочка попыталась вызвать в памяти хотя бы обрывок их последнего разговора – в голове было ужасно пусто. - Чарли, - тихо проговорила Лорен, - это не твоя вина. …Как она поняла? Чарли воззрилась на неё так, точно впервые увидела по-настоящему. - А кто тогда виноват? - Твой отец. Это было даже острее водопада стекла. Чарли попятилась на подгибающихся ногах. - Почему…? Ответа не было. А в ушах девочки зазвучало выбивающее землю из-под ног и выламывающее двери… «Папа». Всё тем же безудержным вихрем Чарли ринулась к комоду и зеркалу на нём. Вглядевшись в отражение, принялась расплетать растрёпанные косички. Волосы в приглушенном свете позднего дня казались тёмно-золотыми. Только ей было плевать. Если бы она могла, то выколола бы себе глаза. Пусть лучше на их месте были бы сапфиры, как у Счастливого Принца* или вообще ничего, или гадкая белая плёнка как у мальчика-призрака. Только не эта серая мерзость, от которой в груди сворачивается ком. Почему жестокая природа не одарила её ничем маминым? Теперь она может навсегда забыть, как она выглядела. Лорен встала позади девочки, молча, не прикасаясь. - Отрежь мне волосы, - почти взмолилась Чарли, до боли закусывая губу, - пожалуйста. Хотя бы это! Я не хочу себя видеть. Пальцы бабушки аккуратно коснулись её головы, пробежались вниз, по всей длине волос, оценивая. Остановились где-то у шеи. - Подожди, я схожу за ножницами. Что-то внутри упало, вывернувшись – но не разбилось, а наоборот воспарило вверх. Чарли стало легче - совсем немного. Оно того стоило.