Любовь и боль

      — Лер, проходи, это твоя комната. — открыв дверь одной из спален, с улыбкой сказал Филип, певица все еще не осознавала, что она делала в его доме и зачем согласилась.       Мужчина заботливо подготовил дом к приезду гости. Для подруги была выделена комната, что была напротив спальни хозяина дома. Вспоминая обо всех капризах беременной, Филип подготовился. Накупил все возможные фрукты, заполнил холодильник только полезными продуктами, убрал подальше алкоголь и сигареты.       В его доме женщина бывала не часто, не видела смысла приходить чаще, ведь они и так чуть ли не постоянно были вместе. Для Валерии было дико представить, как она будет жить у него. Как каждый день будет встречается с другом, заставляя себя улыбаться и хотя бы что-то чувствовать. Как бы певец не пытался создать уют, создать ощущение, что она дома, для неё все было дико, непривычно, все чужое. Было желание поскорее вырваться из заточения и вернуться домой.       — Тебе полезен свежий воздух. А тут его — хоть отбавляй. — оправдывался Филип. Мужчина прекрасно понимал, что наводиться в чужом доме, в отдаленности от социума в дачном кооперативе, где все чуждо для певици будет адом. Но для него намного важнее было ее здоровье и покой, а главное, возможность быть рядом с ней.       — Филипп, я благодарна тебе за беспокойство обо мне, но может все-таки не стоит? Я поживу у себя, все будет нормально… — она никак не хотела оставаться с ним, в его доме, под постоянным контролем от него. Хотелось быть в своей квартире, одной, отдыхать от надоедливых людей. Быть там, где оставались приятные воспоминания.       — Нет, тебе нужен уход и контроль, поэтому мой дом — твой дом. Доверься мне и располагайся.       Филипа было не переспорить, он настаивал на своём, создавая вид, что здоровье подруги для него очень важно, а на самом деле желая, чтобы она осталась в его доме и жизнь, навсегда.       В Валерии было все то, чего Филипп мог пожелать в спутнице жизни, помимо необузданной страсти. Намного больше того, что могли дать ему молодые девушки. Она была именно той, чьё общество не ограничивалось пределами смятой постели, это совсем необязательно. Лера не пыталась окружить его своей заботой, один раз она уже обожглась — ей хватило, не строила из себя кого-то другого, уж слишком она уставала на работе, не делилась откровениями. Киркорову досталась женщина, которая уже давным-давно состоялась, как личность. Та, что не гналась за всей этой приторно-ванильной романтикой; дорогими подарками, хотя прекрасно знала себе цену; не устраивала истерик на пустом месте. Мудрая, пережившая измены, неудачи, потери, разочарования, предательства, обиды.       Филипп всегда удивлялся ее характеру, выдержке. Особенно, это удивляло его, когда после очередных долгих съемок она эмоционально делилась с мужем всем, что произошло за день, хотя казалось, буквально пять минут назад, что она еле стоит на ногах. Как она спокойно умела отстаивать свою позицию, в изнуряющей дискуссии. Как умела защитить себя, когда кто-то старался побольнее задеть или оскорбить, но при этом, не опускалась на уровень оппонента, а всегда была выше.       Валерия всегда казалась сильной, железной женщиной, которой не почём проблемы и заботы, что подбрасывает злодейка судьба. Но последние недели изменили это впечатление. мужчина понял, что все, что нужно было сейчас Лере — спокойствие, поддержка и умиротворение. И он мог ей это дать!       У Валерии не было сил и никакого желания спорить с ним, хотелось чтобы ее просто никто не трогал, не мучал глупыми вопросами и этим сочувствующим взглядом. Которым сейчас смотрел на нее Филипп. Лере пришлось поддаться его настойчивость, мечтая, что при любой возможности она сбежит от него. Знакомые ощущения, в виде мурашек, пробежали по телу.       Комната, где Лера будет проводить большую часть времени, была большая и роскошная, ровно такой же, как и весь дом, хотя даже не дом, а целый дворец. Все в стиле Киркорова. Высокие потолки, расписанные разными узорами. Картины известных художников, весели практически на каждой стене. Посередине комнаты — огромная кровать с балдахинами, о которых она когда-то мечтала. И большое окно с низкими подоконниками, на котором можно сидеть, читая книгу, любоваться восхитительным садом, куда выходят окна. Вся спальня, как и дом, выполнена с изыском и вкусом. Главной и неотъемлемой частью, является золото. Все покрыто им, но не создаётся ощущение какого-то пафоса. Наоборот, ощущение, что попал в 19 век, где все дворцы выглядят так.       — Ну вот, Лерочка, ты опять в тюрьме… С охраной, собаками и надзирателем.       Она усмехнулась, поймав себя на мысли, что история повторяется. Только сейчас, все более дорогое и на неё никто не будет поднимать руку.       Забытый телефон на кухне, после обеда, разрывался от назойливого звонка. Не прекращая повторять одну и ту же мелодию, что в кромешной тишине, ощущалась еще более громкой.       — Лер, у тебя телефон звонит. — держа в руках телефон, что не переставал издавать музыку, Филипп, ради приличия постучал и не дождавшись ответа, заглянул в спальню. Находящийся в руках мужчины мобильный, уже не первый, да и далеко не последний раз, завел знакомую мелодию. — Лера?       В нерешительности Филип замер, остановившись в шаге от кровати. Валерия спала, как-то неловко-трогательно подвернув под голову одну руку, другой прижимая к себе книжку в яркой бумажной обложке — кажется, какой-то легкомысленный любовный романчик.       Его накрыло — опять. Сейчас, такая мирно-усталая, вымотанная тяжелым суматошным днем и семейным обедом, она снова вызывала у него эти странные, непозволительные чувства — сама по себе. Усевшись на край постели, Филипп застыл в каком-то опустошающем оцепенении, где не было даже раздражения на самого себя — вообще не было никаких мыслей. Просто смотрел на спокойное, утомленное лицо без привычного макияжа, на упавшую на лоб челку, на бледные пальцы, сжимавшие книгу…       Криво усмехнулся, расправляя свернутое в кресле одеяло, осторожно подоткнул край; убрал на тумбочку книгу, прикрыл форточку, из которой ощутимо сквозило. И, уже остановившись у двери, снова бросил взгляд на подругу — сейчас она сама показалась ему хрупким, растерянным, испуганно-притихшим ребенком. А еще — почему-то ужасно одиноким.       Время близилось к вечеру, Валерия сидела на окне, что-то усердно записывая в небольшом ежедневнике, изредка отвлекалась на посторонние шумы за окном. Все же что-то хорошее было в заточении тут. В этом большом доме, она могла остаться одна, к ней не заходили каждые пять минут, чтобы проверить, как она. Ожидания не оправдывались и это ни могло не радовать женщину. Певица могла наслаждаться тишиной, только изредка дети где-то под дверью играли, а ей нравилось слышать их смех.       — Лер, — приоткрыв дверь, он заглянул к ней, — Я поехал на съёмки, вернусь поздно. Если что-то потребуется, можешь позвать Аллу, она поможет.       — Стой! — выкрикнула она, медленно направляясь к нему. — Можно я поеду с тобой? За это время, я соскучилась по всему этому… — Он посмотрел в ее глаза. Ее голубые глаза… Такие… пустые? Замученные? Уставшие? Да, именно. Ему казалось, она прямо сейчас заплачет. Стало жалко, он никогда не мог устоять перед таким взглядом, понимает, что как бы не хотел, не может запрещать ей ничего, не имеет права       — Ладно, поехали, — она на радости обняла его, что выражало благодарность. Лера прекрасно понимала, что необходимо возвращаться в привычный ритм жизни, как бы тяжело не было и поездка на съёмки была маленьким шагом на восстановление себя. — Только будь аккуратна, не забывай, ты в положении.       Валерия кивнула головой и пошла собираться. Он наблюдал за ней, не мог оторвать взгляда. В голове появлялись неприличные мысли, которые его заводили.       Он представлял, как подходит к ней, как позволяет себе целовать ее везде, как нежно спускается с поцелуями все ниже и ниже. Как целует ее округлившийся животик, и спускается ниже. А она издаёт стоны на его прикосновения…прикусывая губы, показывает, что ей нравится то, что он творит с ней…       Филип встряхнул головой, чтобы выкинуть эти мысли. Наверняка, Лера почувствовала его пристальный взгляд на себе и заметила эту глупую, пошлую улыбку.       Встав перед зеркалом, Лера старалась не смотреть через его отражение на свое лицо, рассматривала лишь одежду, что ей казалось скрывает живот. Чем больше Валерия крутилась перед зеркалом, тем придирчивее она оглядывала себя с ног до головы. Ей казалось, что чуть заметный живот так и желает заявить о себе. следы от удушья так и норовят заявить о себе.       — Так не сильно заметно живот? — подошла к нему, разрушив все его мысли к чертям. Покрутившись пару мгновений перед мужчиной, реакция на ее красоту не заставила себя долго ждать. Свободный нежно-бежевый свитер и джинсы подчеркивали фигуру, скрывая животик, ведь она не хотела, чтобы пока об этом знали.       — Лера, ты прекрасна! — развеяв все сомнения женщины, он широко улыбнулся. Не врал, а певица не могла в это поверить полностью, знала, что от былой красоты остались лишь крупицы.       Они вместе вышли из дома под руку, как парочка. Филип опасался отпустить ее, объясняя это тем, что на улице гололед, но желая хоть на миг приблизится к ней. Он открыл ей дверь машины и сел рядом, забыв, что хотел поехать без водителя. Салон, в ту же секунду, приобрел аромат ее духов, что заслонил своей сладостью другие запахи. А ему это нравится, хочется, чтобы так было всегда.       Все дорогу певец то и дело решал вопросы по телефону, ругался с кем-то или на удивление спокойно разговаривал, а перерывах между звонками беспокоился о своей спутнице. Но все эти звонки были нужны лишь для того, чтобы отвлечь мысли, ведь они были полностью отданы блондинке. Для певицы это казалось очень знакомо, как дежавю. Валерия привыкла быть с человеком, который вечно на телефоне. Приятные и теплые воспринимая нарисовали на лице улыбку, что казалось больше никогда там не окажется.       Лера положила голову на плечо друга и прикрыла глаза, сама не понимая, как это вышло. Привычка. Такая глупая и бесполезная привычка. С Иосифом она так всегда делала, нуждалась в его прикосновениях, а он всегда был занят. И сейчас, она будто вернулась в прошлое, прижалась к совсем постороннему человеку, желая получить тепло и любовь.       Знакомые павильоны, комнаты и стены; лица мимо проходящих людей, которые были рады видеть певицу отдавали теплом. Они зашли в его гримерку, до съёмки ещё есть время, можно отдохнуть, привести себя в порядок. Визажисты, стилисты заканчивают свою работы и Филипп готов, все это время Лера сидела напротив, наслаждаясь атмосферой, вечной суеты. Но дурнота от привычных запахов приводило певицу в злость. Не выпуская бутылку с водой из рук, она то и дело подходила к открытому окну, дабы подавить очередной приступ тошноты. Лера скучала по этой суете, когда все волнуются и переживают, перед началом съёмочной смены, и эти настоящие эмоции не могли раствориться даже от плохого самочувствия.       — Филипп, вы готовы? — на пороге, генеральный директор, переживает перед запуском нового сезона. Его взгляд падает на женщину, которая тихо сидит в углу комнаты, — Ого, Валерия, я рад вас видеть. Вы на съёмку?       — Я готов. — перебил их, не давая и малейшей возможности на зарождающийся разговор между ними. — Лера просто в гости, она не будет участвовать в съёмках! — не даёт ей сказать и слова, она сильно и не против этого, но немного ошарашена таким его напором. Сама же певица так и не решила, хочет ли участвовать в новом сезоне, вновь окунаться в эту историю.       — Ты типо новый продюсер? — усмехается, уже все знают, что у них с Пригожиным расторгнут контракт, что она в поисках нового продюсера. Только сама певица была не в курсе этого, она знала лишь то, что они разведены, а что у нее больше нет продюсера, она лишь догадывалась. Но такой напор продюсера взбесил певицу, и чтобы дальше не последовало, Лера желала утереть ему нос, показав, что ничего не может ее сломить.       — Нет, но я не хочу чтобы Лера выступала, она вообще то… — он почти раскрыл главную тайну звезды, как она опомнилась, и вовремя встряла в нарастающий конфликт мужчин.       — Филипп! — зло прикрикнула на него, чтобы он научился держать язык за зубами. Они оба понимали чем может обернуться, когда узнают, что она в положении и из-за этого женщина хотела, как можно дольше скрывать свою беременность… даже от родных, — Он не мой продюсер, но участвовать в съемках… — сдержав паузу и обведя двух собеседников глазами, продолжила, — я буду! — она мило улыбнулась и продолжила что-то пристально рассматривать в телефоне.       — Валерия, я рад слышать это! — мужчина улыбнулся, строив довольную мину, для Киркорова.       — Мне надо поговорить с Валерией один на один. — закипая от злости, мягко попросил продюсера выйти и как-только дверь закрылась, обратился к подруге. — Лер, если ты это делаешь из-за контракта, я оплачу неустойку! — женщина подняла бровь и усмехнулась услышанному.       — Нет, деньги здесь не причем. Ты не поймёшь, а объяснять, я не хочу и не буду. — Валерия постаралась как можно мягче это сказать, дабы не обидеть друга. Но при одной мысли, что опять кто-то будет платить за нее, мурашки пробежали по телу, отдаваясь чем-то холодным.       — Спешу тебе напомнить, — зло сказал мужчина, открывая вновь окно, видя, как женщина опять прильнула к бутылке воды. — Ты беременна. Врачи тебе запретили работать. Лера, ты понимаешь, что это вопрос твоей жизни ребенка? — Филипп понимал, что она может опять загреметь в больницу и не факт, что их смогут спасти. Злость, от того, что она так наплевательски относится к своему здоровью, убивала мужчину, заставляя кипеть где-то глубоко в мыслях.       — Хватит! — выкрикнула она, желая остановить порыв беспокойся и нравоучений.       Спор остановился лишь, тогда, когда на пороге вновь появился продюсер, желавший напомнить, что у них впереди совещание по поводу съемок.       — Я готов оплатить любую неустойку, но она не будет сниматься! — выкрикнул певец, не дав продюсеру покинуть гримерку. Лера развала руками от его слов, не желая и дальше пропинаться, продолжая ссору на пустом месте.       — Филип, — обратился к мужчине, спокойно и как-то без эмоционально, призывая к здравому рассудку. — Валерия взрослый человек, если она так решила, я не буду противиться. Если есть, какой-то весомый аргумент, чтоб я не допустил ее до съемок, самое время его озвучить. — обведя музыкантов взглядом, понимал, что они что-то скрывают и хотел поскорее узнать что именно.       — Есть. — тихо сказала Лера, стараясь понять нужно ей это или нет. — Но это никак не изменит мое решение. Я беременна.       — Поздравляю. — с шоком смог выдавить мужчина. — Если нет противопоказаний и это не навредит, я не вижу проблемы в участии Валерии в съемках. — после долгой паузы, сказал продюсер.       — Вот и чудно. — не дав хоть слова вставить Филипу, Валерия протянула листик, мило улыбаясь. Чувство победы, над другом, в глупом споре, дали ей какую-то новую силу. — Это новый райдер, я добавила туда новые требования. И прошу, чтобы никто не знал о моем положении.              Пробежавшись глазами по листку и внимательно изучив новые пункты, мужчина удивился, что будучи беременной, она практически никак это не отразила в нем. Появились лишь пункты: свежие фрукты и большое количество воды в гримерке; по возможности, запрет на курение в здании и исключение любых резких запахов, в радиусе ста метров; образы от стилистов, что будут скрывать живот пока это возможно и без переработок.       — Хорошо, я вас услышал. Все выполню. — выглянув куда-то за дверь, мужчина громко крикнул, — Катя, — обращается к визажисту, — соберите ее, через час начинаем.       Решение певицы шокировало Филиппа, он был уверен, что она будет прислушиваться советов врачей и будет беречь себя. В его глазах осуждение, но в слух не может их высказать, понимая, что та найдет аргументы и он окажется не прав.       — Всем добрый вечер! В эфире «Шоу Маска». Вот вы и дождались. Сегодня стартует третий сезон самого популярного, самого любимого, самого интригующего шоу страны. С удовольствием, представляю вам наше фантастическое жури. Заслуженный грудолог «Шоу Маска», наша танцующая энциклопедия — Тимур Родригенс. Потомственный следователь, гадалка, укротительница панд — Регина Тодоренко. Она знает походку, рост, вес и размер ноги всех звезд нашей страны, прекрасная повелительница анонасов — Валерия. Наш новый судья, которого мы все открыли для себя с новой стороны, в прошлом сезоне, в образе невероятного зайца, краш всея Руси — Тимур Батрудинов. Ну и конечно он, великий председатель, король эстрады, не меркнувшая звезда, ну и в конце концов просто человек, который третий год, как Хатико, ждет Алину Цой — Филипп Киркоров…       Объявив членов жюри, съёмка началась. Все были рады запуску нового сезона, успев соскучиться по проекту и его членам. Валерию одели в шелковое платье, на которое она накинула свой свитер, чтобы скрыть живот. А под столом стояла желанная бутылка воды. Помимо того, что в павильоне было невероятно жарко, так еще и зимний свитер добавлял еще больше дискомфорт. Духи, ее коллег по цеху, добавляли дурноты, но ничего было не поделать. Спасало лишь то, что раз в пол часа был перерыв и можно было отойти от дурноты.       Из Леры прекрасная актриса, она вела себя, как обычно, на съёмках. Веселилась, общалась с другими судьями, с масками. Поглаживая под столом свой живот, который изредка начинал тянуть. Даже не стояв на каблуках, ее ноги адски болели от них, но она не подавала виду. В любом случае на камерах не видно в обуви она или нет. Смотря на нее, никто не смог бы подумать, что что-то не так, вроде все тот же человек, с той же улыбкой и вроде с теми же глазами. Но только проблема в том, что и улыбка и все счастье, что она показывает — наигранное.       Только Филипп выдавал себя. Он нервничал, путался в своих мыслях и словах. Хотя к этому давно все привыкли, Лера видела, что он переживает и не может совладать с бурей эмоций внутри. Слишком мило обращался к ней, постоянно ловя на себе ее недовольный от этого взгляд. На перерывах между дублями, он не отставал от Валерии. Предлагал то воды, то массаж шеи, которую она потирала изредка, то свой пиджак накидывает ей на плечи, боясь, что она замерзнет в цехе. Но она отказывалась от всего, понимая, что это слишком.       — Лера, — Регина подошла к ней и тихо на ухо спросила, — А мне кажется, или ты беременна? — она улыбнулась и взяла ее за руки.       — А что такое? — отвечает вопросом на вопрос. Певица переживает, что очень явно заметен живот и бледность от дурноты и жары.       — Ну, я слышала разговор продюсеров, о твоем новым райдере, запрет курить в здании. Распахнутая форточка, на перерывах, в гримерке. И неизменная бутылка воды под рукой. — подведя итоги за несколько часов съемок, Регина. — А уж когда ты, на моих глазах, едва не рухнула в обморок, все сложилось окончательно. — Регина задумалась, что возможно лезет не в свое дело, но женская любопытность была сильнее.       — Неужели настолько сильно заметно? — не стараясь дальше скрывать очевидное, промолвила певица, ненавидя себя, что решила принимать участье в проекте дальше.       — Не очень сильно, но если захотеть, то можно заметить. Для меня странным в твоем поведении стало то, что постоянно трогаешь живот, почти не встаешь с кресла и не поворачиваешься боком. Да и ты без обуви. — кинув взгляд на стоящие рядом каблуки, заметила она. — Ну и поведение Филиппа… — Лера, еле заметно, закатила глаза, понимая, что заметил один, заметят и другие… Но надежда, что другим не будет дела до нее, оставалась. — Я когда была беременна, так же вела себя. — она обняла ее, чтобы поддержать, помня тот их разговор. Слёзы на ее небесных глазах. Когда были сняты все маски. Когда она была до неприличия искренней и беззащитной.       Лера в ответ лишь улыбалась. Она чувствовала в ней какую-то поддержку, своеобразную заботу. Ей было приятно от того, что рядом с ней есть люди, которые ее поддерживают. Которые рядом с ней не из-за ее имени или денег, а просто рядом с ней.       Съёмки благополучно и на удивление быстро закончились, цех опустел с невероятной скоростью. От здания отъезжали дорогие иномарки, со звездами, она стояла у окна и смотрела на это. В здании было прохладно и ей это нравилось, по телу пробегались приятная дрожь и мурашки от холода.       — Лер, а чего ты тут стоишь? Пошли, — он тихо подкрался сзади, нежно обнимая за плечи, от чего женщина немного вздрогнула.       — Да, проводишь? — она расценивала его, как своего защитника, как человека, который будет рядом, как друг, но как жаль, что он не мог ее больше расценивать в таком же статусе.       Они дошли до общей гримерки, она не стеснялась переодеваться перед ним. Ее тело сейчас было ещё более привлекательным. Небольшой животик, добавлял красоты женщине. Кружевное белье подчёркивает красивую грудь и попу. В его голове вновь непристойные мысли, которые она опять разрушает.       На улице темно, прохладно. Валерия остановилась, хотела подышать свежим воздухом. Погода сегодня какая-то особенная, нет сильных морозов, мелкий снег с дождём идёт.       — Погода сегодня особенная, — обратившись к Филиппу, заметила она. Он согласился и они сели в машину.       Дорога домой была быстрой, отвернувшись к чуть приоткрытому окну, Валерия медленно засыпала от усталости. Как бы певица не хотела, но организм был сильно ослаблен, нуждался в отдыхе, а не съемках и работе. В окне мелькали фонари и машины, яркие и ослепляющие вывески города, начинало нравиться все то, что происходит вокруг неё. Появлялся какой-то новый этап, новый смысл жизни.       Доехав до дома, Филипп на руках отнёс Валерия до спальни, потому что она уснула ещё в машине. Аккуратно положил ее на постель. Снял обувь и накрыв пледом, ещё долго сидел, смотря на неё спящую. Она мило сопела носиком. А Филипп не знал, что он сейчас делает рядом с ней. Он с легкостью дотрагивается пальцами до ее губ. Такие нежные, мягкие. Боясь разбудить или не сдержаться сам. Ее ресницы начинают дрожать. По лицу пробегает тень усилия. Понимает, что она чувствует его прикосновения. Что Валерия сейчас может открыть глаза и увидеть его, сидящего рядом с ее постелью. Филипп не понимал для чего ему это все; зачем он тут, рядом с ней. Сдерживает порыв страсти, которая поглощает его, лег рядом и обнял ее. Ему хорошо, приятно обнимать ее, чувствовать присутствие этого человека рядом с собой. Уткнувшись носом в ее волосы с приятным ароматом сладких духов, не заметив как он уснул, крепко прижимая свою любовь к себе.       Яркое утреннее солнце постепенно начало заполнять своими лучами просторную комнату. Женщина проснулась от холода, из окна распахнутого сквозняком тянуло зимним холодом. Валерия ощутила легкие, пронзающие лучи на лице, от чего уткнулась в грудь парня, стараясь спрятаться от настойчивого света, что был некстати. Хоть она и привыкла вставать с первыми лучами солнца и куда-то торопиться, опаздывать, но за долгое время без солнечного света успела забыть каким оно бывает по утрам. Лера медленно открывала глаза, сон еще держал над ней власть. Не сразу пришло осознание, что она спит не одна, что тяжелая мужская рука, нежно обнимает, прижимая к себе. Сложно было понять сон это или реальность. Первая мысль — Пригожин. Ей нравится происходящее, если это он. Не рисковала поднимать голову, разрушая собственные мечты. Переборола страх, медленно посмотрела. «Филипп?!» — удивление проскальзнуло в ее мыслях. Это он спит рядом с ней. Она удивилась этому, встряхнув головой, попыталась проснуться. Но вокруг ничего не изменилось, значит это реальность и он действительно спит рядом с ней.       Ещё немного полежав рядом, она встала, стараясь не разбудить Филиппа. Переодевшись в домашнее, спустилась на кухню. В незнакомом доме, она плохо ориентировалась, не с первого раза нашла ее. Зайдя туда, ее встретила помощница по дому, Алла.       — Доброе утро, — Валерия поздоровалась с присутствующими и налив себе стакан воды, села за стол.       — Доброе утро, — недовольно ответила женщина, продолжая что-то готовить. — Валерия, вы будете завтракать?       — Думаю да… — осеклась, внезапно побелев и встав из-за стола.       — Валерия, вам плохо? — заботливо поинтересовалась женщина, заметив бледность лица.       — Господи, Алла, что за отвратительная вонь! Что за дрянь вы готовите! — пробормотала сдавленно, прижимая ладонь ко рту. От неожиданно-резкого, навязчивого запаха заломило виски, запершило в горле, даже на глазах выступили слезы. Бросив взгляд на источник неприятного запаха, Валерия заметила на плите рыбу и яйца, что готовила девушка. От вида еды, приступ усилился. — Валерия, что с вами? — озадаченный вопрос ударил в спину, но Валерия уже стремительно вылетела из кухни. Девушка, проводила гостью недоуменным взглядом, — Не нравится, не ешь! — фыркнула она и продолжила готовить.       Утро было испорчено, токсикоз усилил головную боль и напрочь отбил все желание позавтракать. Накинув сверху пижамы куртку, Лера вышка на улицу, дабы подышать свежем воздухом. Сделав несколько шагов от дома, певица привалилась к увесистым перилам, вздрагивая и заходясь в тяжелом, надсадном кашле. В носу все еще стоял отвратительный запах рыбы, что не так давно она могла спокойно есть. Надежда, что свежий воздух поможет, испарилась.       — А Лера где? — спустившись, спросил Филипп, слыша как хлопнула входная дверь. Девушка лишь пожала плечами.       Обойдя весь первый этаж дома и не найдя подругу, Филип ринулся на улицу, попутно придумывая, как будет оправдываться за ночь, проведенную вместе. И увидев неподалеку силуэт, в светлой и, очевидно, легкой курточке, ринулся к ней.       — Лер, пойдем в дом, простудишься ведь. — подойдя ближе, он накинул на нее еще одну куртку, что минуту назад была на нем самом.       — Не подходи… — отставив одну руки назад, еще раз показала, что бы он держался на расстоянии. — Блин… Твою мать…       Филипп испытал острое желание как следует стукнуть себя по дурной голове: «можно было догадаться, что в нынешнем положении все происходящее не могло не отразиться на ее самочувствии. А учитывая такую особенность беременных, как реакция на любые запахи…» — в мыслях объяснил странность поведения, решил оставить ее на некоторое время одну. Вернувшись в дом, Филипп выкинул в урну только что приготовленную еду и открыл настежь окна.       В дом Валерия вернулась совсем никакая. Наблюдая, как она жадно припала к поданной бутылке с водой, Филипп только покачал головой.       — Ты как? — заботливо спросил мужчина. Но ответ так и не услышал, лишь ухмылка появилась на лице. — Будешь зав… — осекаясь на полуслове, понял, что вопрос не к стати. — Пойдем на кухню, там уже проветрилось.       — Давай я тебе что-нибудь приготовлю? — отойдя, заботливо спросила Лера, понимая, что сама есть она не будет.       — Если хочешь, то давай.       Улыбнувшись, Лера нашла в холодильнике: авокадо и огурцы, принялась готовить. Именно эти продукты были выбраны не с проста, они меньше всего пахли и именно по этому не должны были победить новый позыв тошноты. Ноги после вчерашнего дня до сих пор болели от каблуков, поясница тянула, поэтому она не могла долго стоять, но и сидя она ненавидела готовить. Терпела боль, продолжая нарезать продукты. Лера любила заниматься готовкой, пробовать что-то новое и интересное. Но в привычном для неё ритме жизни — этого не удавалось сделать. Но когда находилось свободное время, она всегда радовала своих домашних чем-то вкусным. А когда его не было, готовил специально нанятый человек. Сейчас же, свободного времени было много, гастроли не скоро, да и она не уверенна, что они будут, хотелось чем-то его занять, попробовать новое и непривычное для нее. Всю комнату заполонил манящий аромат кофе, без которого певица не могла жить. Это была ее слабость, вредная привычка.       — Будешь кофе? — она мило улыбнулась ему, поставив чашки на стол.       — Я да, а тебе нельзя, ты забыла, что врач сказал? — переживал, хотел взять над ней полный контроль, что она ненавидела.       — Отстань, я не могу без него, и от одной кружки ничего не случится. Да и тем более, больше ничего я и не смогу съесть. — назло ему она сделала глоток свежезаваренного напитка, он поднял бровь, но сдержал в себе те возмущения, которые хотел сказать, знал, что она всегда и все делает назло, как маленький ребенок.       — Вот твой салат, — она заботливо поставила тарелку перед ним и села напротив, а ее смех, от безумства ситуации, в ту же секунду наполнил весь дом.       Недоволен, не нравится, как она с ним общается. Что не даёт Филиппу зайти за ее личные грани. Что остаётся с ним в привычном образе, не подпуская его ближе. Что только ночью мужчина может видеть ее настоящей или когда она это позволит. Что Филипп не входит в круг лиц, которым позволено всегда видеть другой, не такой, как ему.       Мужчина принялся есть салат и попутно нахваливать повара за такую вкусноту. Лера с трудом смотрела на тарелку с едой, понимая, что если попробует хоть ложку его, то очень быстро пожалеет об этом. Есть ей хоть и хотелось, но токсикоз, что мучал, не давал питаться по первому желанию, лишь когда он затихал, можно было спокойно поесть.       Царившая тишина, не пугала больше друзей. Каждый думал о чем-то своем. Лишь изредка пересекались взглядами. Лера чувствовала, как Филипп, словно поедал ее взглядом, не отрывался. Валерии не нравилось это, она не комфортно себя чувствовала, когда на неё пристально смотрели. Будто она в чем-то не права, будто не так выглядит, ее это бесит. Но ничего не могла сделать. Понимала, что обязана ему. Поэтому терпела на себе взгляд кареглазого мужчины.       — Филипп, а почему ты спал вместе со мной? — поинтересовалась она, мужчина растерялся, не ожидал, что она спросит это.       — Лер, я… я нечаянно уснул рядом, прости, такого не повторится больше, — а ему этого хотелось бы, чтобы это повторилось и не раз. — Я поехал, если что-то случится, позвони. — сбежал от разговора, как настоящий мужчина.