***
Если спросить знакомых о Тиссае де Врие, большинство, наверняка, скажет о том, что она всегда принимает верные решения. Это почти на сто процентов касалось работы, но про остальные сферы жизни нельзя говорить столь однозначно. Часто в ее молодости окружение твердило о том, что нужно выйти замуж, родить ребёнка, а уж потом задуматься о карьере. Тиссая родилась в небольшом городе в центре страны, поэтому ее окружение было далеко от современных представлений о мире, которые начали тогда развиваться в крупных городах, вроде Нью-Йорка, Лос-Анджелеса или даже ближайшего Коламбуса. Она не любила возвращаться в родной Гамильтон, что в Огайо, и была в последний раз там после выпуска из университета. То должны были быть небольшие двухнедельные каникулы, отдых перед новой работой, но все, что она запомнила — унылые лица бывших одноклассников, которые обзавелись семьями и значительным количеством детей, невкусную пиццу и недовольных ее выбором родителей. В них практически не было веры в то, что она будет способна чего-то добиться в журналистике, несмотря на то, что она с отличием закончила престижный университет Нью-Йорка. Из двух недель Тиссая смогла вынести одну и уехала, когда поняла, что их семейные ужины превращались в вопросы о том, а навсегда ли она рассталась с тем чудесным молодым человеком. Вильгефорц не был чудесен. По крайней мере тогда и наедине с ней. Соперничество не было уместно в отношениях, а именно из этого тогда и состояли их отношения. «Он — правильный выбор.» «Вы могли стать чудесной семьей.» «Разве случилось что-то непоправимое?» Тиссая до сих не была уверена, кто именно из них перешёл грань первым, переспав с другим, но по каким-то причинам, несмотря на кучу недостатков, именно это и стало причиной долгожданного всеми ее друзьями разрыва. Недовольна были лишь ее семья, будто ее личная жизнь влияла на них больше, чем на неё саму. Когда они сошлись с Вильгефорцем снова, спустя более чем десять лет, разрыв в прошлом казался ей верным решением, несмотря на то, что до этого какое-то время ее мучили сомнения и воспоминания обо всем хорошем, что у них было. Словно у них был второй шанс, который они могли использовать, учесть все ошибки и сделать все правильно. Ее мораль всегда была серой. Тиссая считала приемлемыми многие вещи, которые отверг бы среднестатистический человек. Но что-то ей подсказывало, что спать со своей сотрудницей, когда вы с мужем посещаете семейную психотерапию, пытаясь наладить отношения в браке, было чертовски неправильным решением. Первый раз был законным, разрешённым и принёсшим удовольствие им обоим. Второй она пыталась называть просто глупой ошибкой, которая ей так понравилась. И Тиссая ни в коем случае не хотела третьего, ведь нельзя два раза осознанно наступить на одни и те же грабли и говорить, что это вышло случайно. Говорила она это только себе и планировала, чтобы так все и оставалось. В какой-то момент Тиссая даже представила, что если бы на ее месте был типичный мужчина, то он наверняка бы говорил, что это и вовсе не считается, потому что он не сделал ничего… сакрального. Но то, что Йеннифер никак не выходила из ее головы, Тиссая считала более важным, чем детали их связи. Образ не проходил и после пары оргазмов, медитации и занятий спортом. Возможно, ей просто было нужно вернуться к тому общению, к которому они обе привыкли, — работа, работа и ещё раз работа. Без лишних эмоций и горячих споров. К чему это может привести, Тиссая уже видела. Вечером среды она задерживается, выбирая макет и несколько разворотов для нового выпуска. Она гасит свет в своём кабинете и выходит в как ей казалось уже пустой офис. От одного из компьютеров исходит яркий свет, и она не может не подойти. Это ведь то, что делают руководители? Беспокоятся, почему их подчинённые остаются на работе, когда вся работа уже сделана. — Над чем работаешь? — Тиссая останавливается возле стола Йеннифер. Девушка поднимает на неё удивлённый взгляд и хмурится, прежде чем привыкнуть к полутьме, в которой они находятся. Свет от монитора бьет в глаза, мешая переключиться. Йеннифер была увлечена работой и не обратила внимание на то, что уже потемнело. — Пытаюсь собрать достаточно материала для завтрашней статьи, — отвечает она, чуть отстраняясь от компьютера, чтобы лучше видеть Тиссаю. — Ты ведь уже сдала работу. Вышло довольно неплохо, — она мысленно усмехается над собственным выбором слов. Статья была хорошей. Если комплименты от неё всегда звучат так, то неудивительно, что Йеннифер нравилось, когда она называла ее хорошей девочкой. Тиссая закрывает на пару мгновений глаза, пытаясь прогнать из головы ненужные мысли. Попытки переключиться строго на рабочие отношения удавались ей плохо. — Это был запасной вариант, чтобы не подвести тебя. А это первая идея. Это что-то вроде списка и в нем недостаточно пунктов и статистики, поэтому я все ещё здесь. Тиссая обходит стол и наклоняется возле Йеннифер, скользя глазами по тексту, пытаясь уловить суть. Йен чувствует, как парфюм ударяет ей в нос: природный, но при этом сладкий запах, будто кто-то делает сахарную вату в лесу. Может это ее домыслы, но кажется, что на ней были те же духи, когда они встречались в отеле. Ее дыхание останавливается на несколько мгновений, когда она пытается незаметно отстраниться от Тиссаи, не выглядя так, будто ей сложно находиться рядом. — Ты смотрела, как много статей о неравенстве в последнее время? Я бы даже сказала, в последние лет десять? — Тиссая поворачивается к Йеннифер, которая явно избегает ее взгляда, когда они находятся так близко. — Да, и их практически нет в известных журналах. В последние годы произошло много положительных изменений, поэтому кажется, что все в порядке, что у мужчин и женщин равные права, но по статистике это не так. Я сейчас собираю дополнительные данные… — Йен начинает говорить быстрее, — этот вопрос ее явно увлек, — пока Тиссая ее не перебивает. — Тебе бы следовало пойти домой и оставить эту статью для сайта или следующего выпуска. Уже весьма поздно. Тебе некуда торопиться. — Не говори, что это плохая идея, — хмурится Йен. — Это отличная идея, если у тебя есть свежие статистические данные, на которые можно опираться. И если бы рабочий день не закончился больше двух часов назад. — По взгляду Йеннифер, устремлённому на Тиссаю, она понимает, что девушка настроена решительно. — Ты никуда не уйдёшь, да? — Йен слегка улыбается. — Хорошо. Я тебе помогу, подвинься. — Что? Не надо. Я справлюсь. Тиссая игнорирует ее, кладёт пальто на соседний стол, придвигает стул к Йеннифер и слегка поворачивает монитор к себе, изучая все упомянутые факты. — Тиссая, правда. Я не хочу тебя задерживать, — протестует Йеннифер. Ей действительно было неудобно, что женщина задерживалась, помогая ей, но также она переживала о том, что не сможет нормально писать, когда де Врие сидит рядом с ней. — Я же сама предложила помочь тебе, разве нет? — Тиссая приподнимает бровь, бросая короткий взгляд на журналистку, и возвращается к черновику статьи. — К тому же ты точно не справишься быстро, а завтра такой же рабочий день как и все. Мне не нужно, чтобы ты плелась в офис после трёх часов сна и засыпала за столом. Дочитывая, Тиссая быстро отправляет короткое смс, что задержится на работе ещё на пару часов, и берет планшет, чтобы найти актуальные данные. С каких пор Йен стало более непривычно наблюдать за Тиссаей во время работы, чем поддаваться своей фантазии? Она никогда не проводила с ней столько времени наедине. И Йеннифер должна признать, что это было сложно. Несколько месяцев назад она скорее ощущала бы давление и тревогу, проводя столько времени за работой вместе с Тиссаей, сейчас ей было сложно погрузиться и не отвлекаться на призрачное ощущение тепла сбоку от нее, на ее голос, когда она прервала ее, найдя за полчаса данные по побочным эффектам от лекарств и минимальному участию женщин в клинических испытаниях — данные, на поиск которых Йен потратила два часа и не добилась необходимого результата. Они проводят бок о бок около часа, когда Тиссая направляет ей на почту выдержки из нескольких исследований и собственный анализ состава Конгресса, а затем ещё с час, пока Йеннифер дописывает статью. Ставя последнюю точку, девушка устало выдыхает и немного поворачивает монитор к Тиссае, чтобы она изучила статью. — Я нечасто это говорю, но ты была права. Это действительно интереснее и стоило того. Отправь мне на почту. — Я даже не знаю, что от тебя услышать менее вероятно: признание чужой правоты или похвалу. — Тебе так важно одобрение? — вопрос срывается с ее уст быстрее, чем Тиссая успевает понять, что Йеннифер может решить, что она флиртует, вспоминая, как называла ее хорошей девочкой, когда та подчинялась. — А тебе так важно все контролировать? — Тиссая игнорирует ухмылку, с которой Йеннифер обращается к ней, приподнимает брови, возвращая к ответу. — Ты Тиссая де Врие. Ты написала множество революционных журналистских статей, действительно потрясающих, а сейчас возглавляешь один из самых значимых журналов в наше время. Ты действительно думаешь, что твое мнение может не иметь значение для кого-то, кто хоть отдалённо связан с журналистикой? — А ты редко следуешь правилам и прислушиваешься к чужому мнению. Так что мои сомнения оправданы. Йеннифер неопределённо пожимает плечами, не желая вновь повторять вслух, что мнение Тиссаи ей важно, несмотря на вечно буйствующий в ней дух противоречия. — Идём. Я тебя подвезу. Это не звучит как вопрос, поэтому Йен решает больше не отказываться и не спорить, отправляет письмо и накидывает чёрное пальто. Они спускаются на парковку практически в полном молчании, перекидываются парой фраз о том, насколько ужасно, что страховка для женщин, лекарства и множество других вещей стоят дороже, чем для мужчин, не имея объективных причин для этого вроде более высокой стоимости компонентов. Тиссая водит Mercedes. Водит отлично, но на вкус Йеннифер слишком осторожно. — Так что, ты просто решила меня подвести или может хочешь зайти, чтобы я как следует отблагодарила тебя за помощь? — в ухмылке на лице Йеннифер нет ничего приличного, когда она задаёт вопрос за несколько кварталов до ее дома. Она не сводит взгляда с Тиссаи, желая насладиться ее реакцией. — Боги, Йеннифер, — устало произносит Тиссая, не отвлекаясь от дороги. Ей кажется, что этих слов достаточно, чтобы поумерить пыл, но Йен словно ещё больше это подстегивает. — Именно это я так давно хочу услышать от тебя, но в другом контексте, — девушка замечает, как пальцы Тиссаи сильнее сжимаются на руле, и это ещё больше поощряет ее выходки. — Ты невыносима. — И это тоже, — Йеннифер усмехается и выдерживает небольшую паузу, прежде чем задать новый вопрос, подбирая подходящие слова. — Ты недавно... изучала, могу ли я держать слово, а что насчет тебя? Ты исполняешь обещания? Тиссая сразу понимает, о каком именно обещании она говорит, но молчит, тянет время. Их вечер был весьма обычным, будничным, какой могли провести вместе за работой журналист и неравнодушный к ее успехам главный редактор. Их короткие разговоры не были напряженными, а голова Тиссаи была чиста от воспоминаний. Почему все должно пойти насмарку сейчас? Было глупо отрицать, делать вид, что она не понимает, о чем говорит Йеннифер. Чертовски глупо. — Да, — коротко отвечает Тиссая, чуть сильнее вдавливая педаль газа в пол и набирая скорость, надеясь добраться до дома Йен быстрее и избежать обострения атмосферы. — И как это было? — Я не буду обсуждать это, — грубо отвечает Тиссая, а затем замечает, что Йеннифер продолжает выжидательно на неё смотреть. — Не буду, — повторяет она с нажимом. — Как быстро ты кончила? Йеннифер видит, как обрывается дыхание Тиссаи от ее слов. Картинка в ее воображении выглядит слишком реалистично и слишком привлекательно, чтобы не думать об этом. Тиссая бросает на неё короткий взгляд: Йеннифер смотрит на нее с вызовом. Им осталось ехать пару кварталов, и де Врие рада, что два светофора, которые они проезжают, горят зелёным, потому что она совершенно точно не хочет лишать себя оправдания, почему она молчит и не реагирует на Йеннифер. Если бы она руководствовалась своими первыми инстинктами, желанием, которое возникло, когда она услышала вопрос… Она уже видела это. Тиссая ударяет по тормозам, останавливаясь в ближайшем свободном парковочном месте, слышит, как Йеннифер снимает ремень безопасности, когда она расстёгивает свой, садится на колени девушки, когда та выпускает ремень из рук, и впивается губами в ее. Жадно, всепоглощающе, не боясь показать желание, которое Йен вызывает в ней. Пальцы быстро скользят по пуговицам, распахивая белую рубашку, чтобы припасть губами к груди, затем спускаются ниже, расстёгивают молнию на джинсах и скользят к белью. Она уверена, что Йеннифер уже возбуждена от одних разговоров и своей фантазии, чтобы принять в себя сразу три пальца и позволить Тиссае выбивать из неё частые стоны. Тиссая тормозит в середине квартала, хотя навигатор рекомендует проехать ещё сотню метров. Она снимает ремень безопасности, чтобы свободно повернуться к Йен. На лице не отображаются все те мысли, что одолевают ее. Разве что во взгляде можно увидеть плохо скрываемое желание. Она берет под контроль своё дыхание, прежде чем начать говорить: — Йеннифер, пожалуйста, прекрати. Это прозвучит глупо с учётом всего, но это неуместно. — И правда звучит глупо, — с легкой усмешкой отвечает Йен. — Я хочу поддерживать рабочие отношения, и ты не помогаешь своими комментариями, — слова не кажутся верными, правдивыми, способными заставить Йеннифер приложить усилия к глупым попыткам игнорировать произошедшее. Но Тиссая не планировала делать вид, что они не спали, лишь поддерживать иллюзию, что сейчас между ними ничего не происходит. — А это работает только в одну сторону? Как скоро ты снова захочешь наказать меня за своенравное поведение и трахнуть, а мне нужно будет появиться на пороге чертового отеля? — Йен приподнимает бровь, будто действительно ожидает ответа. «Прямо сейчас,» — проносится в голове Тиссаи. — Ты была против? Не хотела этого? Может быть ты чувствовала давление на свои решения из-за того, что я твой босс? — Нет, дело не в этом, — тут же отвечает Йен и продолжает с вызовом: она уверена, что Тиссая получила от обеих их встреч не меньше удовольствия, чем она. — Но не говори, что тебе не понравилось. — Я этого не говорила. Я не говорила, что не хочу сделать это снова. Я сказала, что не буду, — она произносит это быстрее, чем успевает решить, что это плохая идея, но, кажется, Йеннифер не придает этим словам то же значение, что и Тиссая. — Ааа... Я поняла. Моральный кодекс, верно? Досадно, — очередная усмешка. — Мы приехали. Сотню метров можешь пройти и сама, — в ее словах даже нет злости или грубости, только безразличие, словно по каким-то объективным причинам она была вынуждена остановиться раньше. Вероятно, невозможность ее «Супер-Эго» контролировать побуждения «Ид» достаточно долго было действительно объективной причиной. — Спасибо за помощь и что подвезла, Тиссая. Сладких снов. Йеннифер прощается с ней с легкой ухмылкой и выходит из машины, направляясь по тротуару к своему дому. Тиссая ещё какое-то время сидит в машине, смотря на удаляющуюся фигуру. С губ срывается тихое «Блять», она вновь пристёгивается и жмёт на газ, направляясь домой. Когда она захлопывает за собой дверь квартиры, слышит шум воды из ванной. Может сейчас так было проще. У неё есть какое-то время, чтобы собраться с мыслями и сконцентрироваться на реальности. На кухне на столе ее ждёт бокал красного вина и тарелка салата. Тиссая даже не замечает до этой самой секунды, что успела проголодаться. Это желание ушло, когда она погрузилась в работу с Йеннифер. — Ты действительно поздно, — Вильгефорц подходит к ней и привычно целует в щеку, когда она пытается заставить себя поесть, но только пьёт вино. — В холодильнике ещё есть рыба. Ты наверняка проголодалась. Он уже делает шаг к холодильнику, когда Тиссая ловит мужа за руку. — Все в порядке. Спасибо. — Пальцы скользят по коже, благодарно поглаживая. — Я устала и не хочу есть. — Если ты хочешь не ограничиваться одним бокалом, поешь хотя бы салат. — Не переживай. Она накалывает овощи на вилку и отправляет в рот. Тиссая определено хотела выпить больше, чем бокал вина, но может позволить себе не более двух, учитывая то, как рано нужно встать завтра. — Мне нужно дочитать материалы одного дела, хорошо? Тиссая кивает и притягивает Вильгефорца для поцелуя. Гораздо чаще они целовали друг друга в щеку, на прощание или при приветствии, за столько лет это стало привычным. Она касается его губ своими, пытаясь понять, что она испытывает в этот момент. Тиссая чувствует его губы, мягкие и приятные, тепло, но ничего кроме физических ощущений, — никакого трепета или предвкушения. Она натянуто улыбается и делает ещё один глоток вина.***