Pray for me

Я просыпаюсь под тихий шелест страниц, но когда я открываю глаза, то в то же мгновение срываюсь на визг, тут же заглушенный одним лишь щелчком пальцев Чака. Бог сидит напротив меня в откуда-то взявшемся кресле-качалке и размеренно перелистывает какой-то блокнот. — Знаешь, я и подумать не мог, что это будет похоже на Симс 2, — практически восторженно произносит Ширли, пока я пытаюсь справиться с душащей меня паникой, — Почему я раньше обращал внимание только на сюжет, а не на романтическую составляющую? Я шарю руками по постели, пытаясь найти хоть что-то, что подойдет в качестве оружия, ну или чтоб это просто можно было кинуть в стену и привлечь шумом хоть кого-то. — Столько молодых людей, готовых рискнуть ради тебя жизнью — это так потрясающе! Есть, конечно, недостатки у каждого из них, но… Черт, как отец, я одобряю всех троих! Я же, не найдя ничего подходящего, начинаю со всей силы бить в стену ногами, пусть ноги от усталости будто бы и весят тонну. Моя голова абсолютно пуста в этот момент от обуревающего меня страха, из сомкнутых губ вырывается какой-то панический скулеж, а по щекам стекают слезы. — Эх, Эмми, — прохладная рука мужчины треплет меня по щеке, — Как говорил один русский поэт, «О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух!». Даже завидую всему тому, что вокруг тебя завертится, малышка! В следующий миг его уже здесь нет, с моих губ пропадает незримый кляп, а дверь в комнату с грохотом распахивается, словно выбитая. Я не понимаю, почему возле «моей» комнаты проходил именно Дин Винчестер, но именно он входит в комнату, садится рядом со мной и крепко меня обнимает. А я в силах лишь цепляться за клетчатую рубашку охотника и глухо выть куда-то ему в плечо. Не знаю сколько проходит времени, пока я выплакиваю из себя все произошедшее, но Дин за это время не говорит ни слова, позволяя мне использовать его в качестве жилетки для слез. Несколько раз слышатся чьи-то шаги, но вскоре они отдаляются, оставляя меня наедине с моим ужасом и ставшим тому свидетелем кузеном. Чак. Был. Здесь. Чак продемонстрировал, что ему плевать на мои личные границы, и что наблюдать за моим страхом его забавляет. Доказал, что он — монстр. — Спасибо, — когда я наконец оказываюсь способна разомкнуть объятия и заговорить, мой голос похож на карканье вороны. А на рубашке Дина, в том месте где я вжималась в нее лицом, остается огромное мокрое пятно. Я и сама, наверное, похожа на мокрое пятно, потому как лицо печет дико, а глаза щиплет. — Да не за что. Мы же семья, — как само собой разумеющееся отвечает парень, — Но лучше бы тебе умыться перед тем, как спускаться вниз, потому что выглядишь паршиво, Эм. Я киваю и с явным трудом поднимаюсь на ноги. Дин помогает мне дойти до ванной комнаты в конце коридора и, буквально источая неловкость, интересуется нужна ли мне помощь. Я лишь отмахиваюсь и закрываю за ушедшим вниз Винчестером дверь. Ощущение залитых цементом ног никуда не делось, но я кое-как доползаю до зеркала и шиплю сквозь зубы, созерцая очередное свое преображение. Родной каштановый цвет волос выцвел полностью, теперь я выгляжу, как одна из столь любимого мной анимешного клана Хатаке с растрепанными пепельными волосами. Зелень из радужки глаз также пропала с концами, сменившись чистым, но, к счастью, не пылающим, золотым цветом. В остальном — вроде бы все то же самое, по крайней мере внешне. Зареванная рожа и покрасневшие белки глаз мне, конечно, красоты не прибавляют, но хотя бы лишних конечностей не отросло. Но внутри… Я больше не знаю, кто я на самом деле. Та Эмбер, которая училась в университете, мечтала стать писательницей и была единственной дочкой богатенькой матери? Та Эмбер, которая, как оказалось, по материнской линии связана с целой кучей охотников и чьим семейным делом также должна была стать охота, а не литературная деятельность? Или же та Эмбер, для зачатия которой сперму пожертвовал Бог в человеческом обличье и заделал таким образом себе оппонента в шахматной партии, где цена победы или проигрыша — существование всей этой Вселенной? От воспоминаний о Чаке меня вновь начинает трясти. Я осознаю, что пока что я перед ним абсолютно беспомощна, и меня это… Злит? Мне нужно как можно быстрее начать учиться владению своими способностями. А единственный, кто хотя бы в теории способен мне помочь, по идее, должен валяться в состоянии чуть лучше, чем овощ с грядки. Нужно его проведать и узнать, как он. Мы с бывшим архангелом, конечно ни разу не друзья, но имеется и моей вины толика в том, что он попал под удар Чака. Тем более, на данный момент мы с ним оказались в практически одинаковых условиях — мы оба оторваны от дома и вынуждены полагаться на милость практически чужих людей. Я с удивлением обнаруживаю в небольшой чистенькой ванной свой стаканчик с зубной щеткой и пастой рядом с двумя другими (рискну предположить, что принадлежащими Эллен и Джо) и практически с наслаждением умываюсь холодной водой из-под крана и чищу зубы. День, когда у меня хватило сил почистить зубы и умыться, совсем уж плохим быть не может, верно? Нужно радоваться и этому. Приведя себя в относительный порядок я осторожно подхожу к той комнате, где вчера и происходило спасение Габриэля. Моими, блин, руками, как ни странно. Осторожно поворачиваю дверную ручку и заглядываю внутрь, обнаруживая мирно спящего (бывшего) архангела. Это же ведь хорошо, что он спит, верно? Спит — значит восстанавливается. А чем скорее он восстановится — тем скорее сможет помочь мне с моими силами. Когда я спускаюсь на первый этаж — меня встречает сразу несколько ошарашенных взглядов, а внезапно метнувшаяся по мне Харвелл-младшая заставляет меня коротко взвизгнуть от испуга. — Эм, мы с Эшем в курсе про замут с… Твоим отцом, но по какой-то причине Винчестерам рассказать об этом не получается. Как будто бы кто-то скотчем рот запечатывает, — яростно шепчет она, этим фактом будучи явно недовольной. А я почти наяву слышу ехидный голос Чака и лишь повторяю то, что говорит он: — Им еще не время знать всю правду. Они — важная часть истории и влияние на них должно быть минимальным. «Воображаемый» Чак (а воображаемый ли?) в моей голове практически куксится и бормочет, что я вроде как должна его развлекать, а не потакать всему тому, что он скажет. А мне… Плевать. «Отъебись», рычу мысленно и голос в голове исчезает с тихим смешком. Только злость не дает мне скатиться в полнейшую апатию. Знаете притчу о двух волках? О том, что в каждом человеке идет внутренняя борьба, очень похожая на борьбу двух этих свирепых хищников? И что побеждает тот, которого ты кормишь? Пока что я кормлю свою злость, но я подошла опасно близко к тому, чтобы вновь скатиться в апатию и выпасть из жизни. Интересно, как Чак будет вытаскивать меня из очередного обострения депрессии, если оно все-таки случится? — Эм, иди-ка сюда! — восклицает Эш, вновь угнездившийся около барной стойки с ноутбуком и… Моей кошкой? Почему я не удивлена? Парень подносит к моему (весьма сконфуженному, надо сказать) лицу ту пищащую штуку с лампочками, вскидывает бровь, когда слышит громкое пиликанье приборчика и, взглянув на него лишь единожды, начинает что-то печатать на клавиатуре ноутбука. Я же замираю за его плечом, почти меланхолично перебирая шерсть на голове кошки, и лишь наблюдаю за тем, как на карте мира начинают появляться различные отметки, которые то появляются, то исчезают. — Что ты делаешь? — погрузившийся в свои мысли и, по-видимому, какие-то расчеты гений, едва заметно вздрагивает и резко поворачивает голову. М-м-да, конфуз. Потому что кончиком своего носа он едва ли не мажет по моему, а я даже дышать, кажется, забываю, оказавшись под столь пристальным и близким взглядом ярких зеленых глаз. Лицо от приступа неловкости краснеет так, что на нем можно яичницу жарить, но силы чтобы отстраниться я нахожу лишь спустя несколько (показавшихся одновременно вечностью и долей секунды) мгновений. — На основе показаний ЭМП, полученных от тебя, я задаю для своей программы частоту энергии, которую в теории может испускать, кхм, наш новый друг. Конечно, предстоит еще доработать алгоритм, чтобы он не учитывал энергию от крупных электроподстанций, но, по идее, у нас будет пусть и приблизительная, но карта ЕГО перемещений. И он не сможет застать нас врасплох. Нет. Нет. Нет… Чак в моей голове злорадно ухмыляется, явно сочтя последнее утверждение вызовом. — Эш… Пожалуйста, не надо… — шепчу я. — Все будет в порядке, Эм, — беспечно улыбается гений, а в моей голове «отец» цепляет его фотографию на доску для дартса. Он… Не позволит себя контролировать… Чак считает себя единственным, способным контролировать всех… «Тогда стань сильнее и не позволяй контролировать ему в первую очередь себя. Тогда сможешь защитить и остальных», — звучит в моей голове уже другой голос. Габриэль. Сука, у меня тут проходной двор что ли в черепной коробке? — Может, кофе? — от вакханалии в голове меня отвлекает голос Сэма Винчестера. Я благодарно киваю патлатому кузену, устраиваясь на свободное место и понимаю, что кого-то в помещении все-таки не хватает. — А где… Старшее поколение? — Поехали в Су-Фоллс, порыться в архивах Бобби. Вероятнее всего, их не будет большую часть дня, — отзывается Джо. Собираюсь было поинтересоваться, а на кой черт им собственно, архивы, однако быстро осознаю, что вряд ли люди, посвятившие всю жизнь борьбе со сверхъестественным, останутся в стороне, узнав об угрозе ТАКОГО масштаба. — Странно, что Эллен тоже решила поохотиться, — хмыкает Дин, передавая мне кружку с кофе от стоящего «на разливе» Сэма, — Такое когда последний раз было, Джо? Хорошенькая блондинка хмурится, а я часто-часто моргаю, потому что те пару миллиметров моей кожи, соприкоснувшиеся с кожей Дина, когда тот передал мне кружку, практически горят, хотя прикосновение было совсем мимолетным. Бах! И кружка осыпается пеплом прямо в моих руках, вместе с ее содержимым. Помещение резко заполняется гвалтом голосов. — Эмбер! — Эм! — Эмбер, с тобой все в порядке? К губам почти прилипает полуулыбка-полуоскал. Я обтираю испачканную пеплом руку об себя и выхожу из-за стола. — Мне нужно отойти на минутку. Все в порядке, не беспокойтесь, — в моем голосе звучит откуда-то взявшаяся сталь. Я выхожу на улицу, на секунду закашлявшись от пыли и песка, тут же взметнувшихся в воздух и иду. Не знаю куда, не знаю как долго, но в какой-то момент я просто останавливаюсь посередине дороги и передо мной возникает он. — Прекрати это, — прошу устало, на что Чак лишь улыбается и чуть склоняет голову набок, будто бы изумляясь сказанному мной. — О чем ты, Эмми? — Ты знаешь, о чем я. Твои слова про любовную линию, и все то, что началось после, — практически скриплю я, — Мне это не нужно. — Ми-и-илая, — приторно тянет он, — Я же не Купидон! Я не могу заставить кого-то испытывать чувства! Тем более, тебя! — Но ты же как-то находишься в моей голове? Ответом мне становится лишь искренний смех, мигом заставивший меня усомниться в сказанном. А находится ли он в моей голове или мне это просто кажется? «Соберись». — О, Габриэлева благодать неплохо так в тебе прижилась! — практически с восторгом комментирует он, — Хочешь, я ее уничтожу? Чтобы в твоей голове было меньше голосов? Так вот почему я слышу его голос… — Только через мой труп, — рычу я, полная решимости защищать то, что осталось от сути архангела, — Так что насчет «любовной линии»? Ты уберешь всю эту херню? Ширли лишь разводит руками. — То, что испытываешь ты — никак не связано с моим воздействием. Каждый из этих молодых людей — то, чего жаждет определенная часть тебя. Гений и бунтарь Эш — мечта тихой студентки, охотник Дин — идеальная пара для той охотницы, какой ты могла бы стать, а Габриэль — ангел-хранитель для моей дочери. И у каждого из них есть предпосылки для ответных чувств. Только вот Чака, по-видимому, не смущает, что Гейб больше не ангел, а с Дином мы вообще кровная родня. — Ой-й-й, это все условности. Ты даже и не человек, по сути, чтобы так заморачиваться. Тем более, с Габриэлем вы тоже можете считаться родственниками. — Чак! Убери это все! Ты поставил мне условие, что я должна научиться владеть своими силами и мне совсем не до этих дурацких чувств! На что он лишь начинает мурлыкать что-то себе под нос, и мгновением спустя я опознаю в напеваемой Богом песне злоебучую «Put a little love in your heart». — Ты должна не только овладеть своими силами, но и развлечь меня, детка. А я о-о-очень люблю дурацкие ромкомы с глупыми главными героями, — он щелкает меня по носу, и в следующее мгновение я уже вновь стою посередине кухни в «Доме у дороги». Дерьмо. Иначе и не скажешь.