Свой среди чужих

3 месяца спустя. Я лежу на кровати в этом маленьком домике и вспоминаю, что было раньше, те счастливые дни, о которых я давно позабыл. Другой бы сказал: нужно жить дальше, продолжать бороться с проблемами. Но как можно жить дальше и осознавать, что случилось? Лишь за эти месяца навалилось столько, сколько ни один не сможет выдержать. Но я живу, живу лишь для них. Ради своих братишек Джерарда и Майки, ведь мы должны держаться вместе, не бросать друг друга. Наверняка многие подумают - «Что же с родителями?» Про них вспоминать еще сложнее. Начну, пожалуй с самого начала, а именно - с того дня, когда нам в дверь настойчиво постучал незнакомец. Сейчас же он мне не незнакомец, а некий Берт Мак Крэкен, которого я люто ненавижу всем своим сердцем. В тот день, когда послышались стуки в дверь, Джерард начал сильно паниковать, трясти руками и орать на всё матом. За считанные минуты он успел собрать огромную сумку вещей, и мы убежали из нашего дома. Выходить пришлось нам через окно. Конечно, выбежали мы сильно уж заметно, и Берт гнался за нами, пытаясь догнать, но мы всё же смогли оторваться. Когда мы отбежали от него на приличное расстояние, поняли, что заблудились. Оказались в каком-то городке, что ли. Самое интересное, что там не было ни души и всё было серое, растения там не росли, даже не одного животного не было. Там были домики, больше похожие на хижины, в одном из которых нам пришлось поселиться. Когда Джи сказал, что мы будем жить здесь около месяца, я подумал,что это всё его причуды, но глубоко ошибся. Как выяснилось, Берт еще долго находился в зоне нашего дома, и мы не могли туда попасть. Точнее, Джерард пару раз приходил туда за вещами. Дом, в котором мы живем по сей день, был поначалу ужасным. Если бы кто-то увидел, как он выглядел раньше, то нехило бы испугался. Окон там не было, двери разваливались, мебель скрипела и была сильно сломана. Вокруг жуки, пауки, даже пару змей тут видел. Во всех углах паутина. Всё вещи были в сантиметровой пыли. Пол сделан из досок, которые давно сгнили. На лестнице не хватало несколько ступенек, и она жутко скрипела. Поначалу мы думали, что тут не будем жить и ничего не трогали, НО дальше ведь начался еще больший ужас. Через две недели вернулись родители, от которых Уэй-старший прекрасно скрывал правду, и нам пришлось вернуться домой. День с ними прошел прекрасно, они рассказывали, что с ними происходило, какие проблемы они решили и что больше не оставят нас надолго. Наутро нас отправили в школу, а перед этим вечером Джи пришло сообщение на телефон, что если он не встретиться с Бертом, будут большие проблемы. Конечно, он проигнорировал всё. Посередине дня Джерарду стало плохо и мне пришлось пойти с ним домой, но, знаете, я бы отдал всё, чтоб в тот день совсем не ходить в школу. Дом, а точнее то, что от него осталось, горел, горел таким пламенем, что нельзя и представить. Дальше всё было ужасно и как во сне. Крики Джерарда, он звонил Майки, в скорую, полицию, пожарным, звал соседей, чтоб они помогли, но было поздно. Трупы родителей не обнаружили, но соседка сказала, что они точно были дома, да и машина была на месте. После всего увиденного Джерард убежал. Конечно, я бежал за ним, он плакал, говорил, чтоб я его оставил, но я продолжал следовать за ним. Вот так и прошли эти три месяца, на школу я и Джи забили, но Майки всё продолжал туда ходить. Уэй-старший пошел работать. Он устроился в музыкальную школу, учил детей играть на гитаре и пианино, я же просто лежал на кровати всё это время и не вставал. Такое ощущение, что я в коме, но это не так, я мог говорить, ходить, но зачем? Зачем жить после всего… Майки приходил домой поздно, так как до школы идти далеко и заходил ко мне редко. А Джерард проводил со мной всё свободное время, успокаивал. Иногда я поднимался, чтоб выйти на улицу, насладиться темнотой улиц, которая мне безумно нравилась. В доме очень многое изменилось, ведь Джерард тратит на ремонт этого дома все заработанные деньги. А платят ему прилично. Теперь тут есть окна, нормальные двери, починили пол, появилась мебель, и стены стали крепче. Лестницу еще не трогали, ведь никому не нужен второй этаж, как я понял. Из-за всех воспоминаний я забыл про время и не заметил, как ко мне пришел Майки. Как только я посмотрел на него, он ушел, наверное, испугался или ему надоело сидеть в тишине. Ведь я не проронил не одного слова после пожара. Сейчас уже вечер, я снова не слежу за временем. Хотя зачем? Зачем его вообще сделали? Напоминать человеку, сколько он прожил никчемных часов, дней, месяцев, лет? Я снова не заметил, как ко мне зашли. На этот раз это Джерард. Он почему-то улыбается, странные все. А хотя я сам на психа похож. Ем очень редко, раз в три дня, на улицу выхожу так же и не с кем не разговариваю. Зато я переписываюсь с одним человеком. И вот можете мне не верить, но он мне отвечает. Точнее, она. Это может показаться странным, ведь я пишу на листочке, а девушка отвечает. Ее зовут Элена, и она пообещала, что мы обязательно встретимся, но для этого ей нужно умереть и тогда она попадет к нам, а сейчас она находится в другом мире. Да-да, эта история звучит как одного шизофреника, но ведь это правда, она существует, и мы обязательно встретимся. Вернемся к Джерарду. И правда, чего он так лыбится? Что-то задумал? - Фрэнк, - началось, ну нет у меня желания разговаривать с тобой, уйди, я лучше Элене напишу, она ведь ждет, наверное, - Фрэнк, ты же меня слышишь, ответь, хватит себя так вести, ты ж не баба или баба? -Хорошо, продолжай молчать, сейчас изнасилую, и будешь знать. Ты всё равно молчишь, а молчание - знак согласия. - Джи ухмыльнулся и потянул меня за руки, этим способом усадив. - Так вот, Фрэнк, давай поговорим, - сейчас такое ощущение, что я марионетка в его руках, ведь он успел меня усадить и вот сейчас спокойно сидит на моих коленях, а вес у него не маленький, я вам скажу, раздавит меня еще, и всё - нет Фрэнка. Хотя я не против, чтоб меня не было. Джерард никак не может успокоиться, сидит и терроризирует мои щеки, то сильно ущипнет, то потянет немного. Хоть это и больно, я не подаю никаких знаков. Это физическая боль, ее легко пережить, а вот душевную травму нельзя. -Знаешь, Фрэнки, а это круто, - что? Походу не один я сдурел, ему уже круто, что я молчу, и он меня мучает. Хотя ему это всегда было «круто». – Круто, но не очень, но круто, - хорошо, понял, буду знать. В комнате минут так десять никто не проронил и слова. Я то вообще ничего не говорил, а вот это «а это круто» разглядывало стенку. Такое ощущение, что я попал в дурдом. Нет, правда. Сидят два парня, один из них смотрит на стену, при этом сидя у другого на коленях, а другой не проронив не слова, думает, что написать своей «подруге» или знакомой. Интересно, а кто мы друг другу? Нужно будет спросить. - Я думаю, почему ты не спрашиваешь, что круто. Так вот, круто то, что мы живем в таком месте, но если вспомнить почему, то крутость уходит. Джи немного еще посидел, а потом ушел, пожелав спокойной ночи. Когда он входил еще раз, то посмотрел на стену, а когда его позвал Майки, то крикнул: «Я Ж ЧАЙНИК ПОСТАВИЛ, СУКА». Когда он вышел, первая мысль, которая меня посетила, это написать ЕЙ. Так вот, где мои листики, бумажечки, блокнотики. Да хоть что-то. О, блокнот. Вот и славно. «Привет, извини, не мог раньше написать». Я не уточнил самое главное, хоть я и пишу на бумажке, но ответ мне шепчет она на ухо. Я уже привык к такому общению. -Ой, Фрэнки, привет, я очень скучала, только есть небольшие проблемы, я сейчас попытаюсь попасть к вам, меня не будет около недели. Пожалуйста, не пиши, ведь это будет отвлекать меня, ты только дождись, хорошо? «Хорошо, я дождусь, но как я пойму, что это ты?» Не знаю почему, но руки страшно тряслись, буквы выводились непонятные, но она ответила снова: -Ты узнаешь, я намекну тебе кое-как, а теперь прости, мне нужно уходить, ведь времени на побег осталось очень мало, и если про это узнают, то мы не увидимся никогда. Ее голос звучал как-то настораживающе, и это немного припугнуло меня. Но ведь я буду ждать и дождусь. Она будет понимать меня с полуслова, и наверняка Элена - очень хорошая девушка. Я взглянул на часы, которые давно уже не показывали время, они в этом доме с первого дня, но никто их не убирает почему-то. Стрелка на часах, которые «умерли», показывала 12:00. Почему так точно? Может их кто-то поставил, а не они сами остановились? Всё вокруг очень странное, очень. И пугающее. Ладно, нужно лечь поспать, завтра хочу пойти погулять немного на улицу, давно там не был. Всё, всё, всё, меньше думать, больше и дольше спать. Я еще минут двадцать подумал, о том, где я и кто я, а потом лишь заснул.