Другая история компании с Большой Спасской

— Ну, Васька, ты даёшь!.. — едва Лерка вышла из класса, кинулись к девочке одноклассники. — Так Лерку уделать!.. Очешуеть!.. Она же к нам теперь на десять метров не будет приближаться!.. Улёт!.. — Ну надо же было как-то Лерке насолить. — А если она и правда Светлане расскажет? — Не страшно. Только доску от мыла надо вытереть. Иначе нас быстро раскусят. — А с мелом как быть? Он же действительно не писал? — спросил Женька. — А его в парафин обмакнём. Или тем же мылом намажем, — предложила Василиса. Отличница Лиза Куропаткина вызвалась стоять на атасе — вдруг кому-то из учителей здесь что-нибудь понадобится. Несколько человек кинулись отмывать доску от мыла. «Экстренное собрание» из самых хитрых и изобретательных людей класса принялись думать над объяснением безобразия на уроке. Пашков хотел к ним присоединиться, но им занялись Тёмыч и Женька, — выяснить, зачем он дал ручку Лерке. Василиса тем временем добыла из недр своего рюкзачка огарок свечи. Кто-то тут же приволок жестянку и огарок зажгли. Василиса положила на жестянку оба обломка мела, плотно прижала их друг к другу и начала обрабатывать парафином. Пашков, закончив объяснения, тут же присоединился к экспериментаторам и посоветовал размазать неровные капли парафина по поверхности мелка, а сверху присыпать толчёным мелом — так его становится незаметно. За пять минут восьмой «В» закончил свои дела в классе математики. Быстро выслушав два возможных варианта объяснения произошедшего и случая с ручкой, все разбежались по своим делам. С ручкой всё оказалось просто — её чернила выцветают часа за два и от двойки Тёмыча к моменту прихода Светланы Сергеевны останется чистая клеточка. После третьего урока добровольцы сбегали к учительской — посмотреть, что там творится. — Порядок! Там её поят! — закричал подбежавший Пашков. — Чем? Кого? — тут же посыпались вопросы. — Лерку! Валокордином! Мы заглядываем! А там так им несёт! — не хуже мельницы размахивал руками Лёнька Спицын. — Тише, Светлана идёт, — заметила её Моя Длина. — Ну? — приблизилась к ним стройная молодая учительница. — Что вы мне там с практиканткой устроили? Ни на секунду оставить нельзя. — Светлана Сергеевна, мы ничего, — уставился на неё с простодушным видом Пашков. — Ничего? — ответила подозрительным взглядом математичка. — Случилось что-нибудь? — разыграла беспокойство Катя. — А вы не знаете? — усмехнулась Светлана Сергеевна. — Нет, — с пылкостью подтвердил весь восьмой «В». — А с доской что случилось? — полюбопытствовала учительница. — И почему практикантка попросила меня родителей Белоярски вызвать? — С доской? — отозвался Пашков. — Всё нормально. — А кого из вас вызывали? — Меня и вызывали, — отозвалась из толпы Василиса. — Только Валерии Григорьевне чем-то мой ответ не понравился. — А потом она пыталась объяснить новую тему, но прозвенел звонок, — вставил кто-то. Учительница покачала головой. Затем, стуча каблучками, удалилась в сторону учительской… До последнего урока жизнь класса шла спокойно. Последним уроком была история. Её вел их классный руководитель, Андрей Станиславович. Со своим классом у него были замечательные отношения. — Так. Что у нас сегодня? — оглядел сквозь модные круглые очки в металлической оправе Андрей Станиславович своих подопечных. — Павел Первый! — картинно распахивая красную лаковую куртку, выкрикнула Моя Длина. — Правильно, — постарался не встречаться с ней взглядом учитель. Натиск Моей Длины его неизменно смущал. — Андрей Станиславович! Я обожаю про Павла Первого! — продолжала Моя Длина. — У Вики Венгерской про его маму Екатерину Вторую отличная песня есть. Если хотите, могу вам её новый диск подарить. — Екатерины Второй? — усмехнулся в пшеничные усы Андрей Станиславович. — Нет, Вики Венгерской, — на полном серьёзе объяснила девочка. Вика Венгерская была её самой любимой певицей. Моя Длина неизменно выучивала наизусть все её шлягеры. — Вики Венгерской? — запутался Андрей Станиславович. — А при чем тут Павел Первый? — Так у неё же песня про маму Павла — царицу Екатерину Вторую, — продолжала Моя Длина. — Хотите послушать? — Потом как-нибудь, — пробормотал учитель. — Кстати, — перевел он взгляд на Пашкова. — Что вы там вытворили с практиканткой? — Ничего! — откликнулся он. — Она сама. — А чего же тогда мне Светка… Светлана Сергеевна говорит… Ладно, сначала урок. После обсудим. А, да, Василиса, — внимательно посмотри он на девочку, — завтра тебя с отцом жду после уроков. — Хорошо, — вздохнула та. Андрей Станиславович разложил тетради и книги на столе, но не успел ничего рассказать, потому что в класс ворвалась Елена Викторовна. — Ребята! Важная новость! Вы не возражаете, Андрей Станиславович? — Ну, ты же уже вошла, — произнес обречённо тот. — Вот и отлично! — горя глазами, воскликнула Елена Викторовна. — Я привела наших шефов, то есть, конечно, спонсоров. — Накрылся урок, — тихо пробормотал Андрей Станиславович. — Теперь ещё лишний час для Павла выкраивай. — Не волнуйтесь, Андрей Станиславович, мы нагоним, — расслышала слова учителя Моя Длина. — Там разберёмся, — учитель смотрел в это время, как в класс следом за Еленой Викторовной вошли трое здоровых мужчин, а с ними женщина неопределенного возраста, сильно смахивающая на перевёрнутую вверх швабру. — Приспичило Ленке сегодня, — перегнувшись через проход к парте Тёмыча, прошептал Женька. — Пропустим же нужное время в кафе. — Ленка всегда не вовремя, — обобщил Тёма. — А это что ещё за швабра? — шёпотом поинтересовалась у соседки Василиса. — Не знаю. Но по-моему, она того, — покрутила пальцем Алёнка Рязанова, сидевшая позади их. — Андрей Станиславович! Вы уж меня простите! — нервно потирала ладони Елена Викторовна. — Но это очень важно для нормального функционирования нашей школы. — Ну, если важно, — ответил классный руководитель восьмого «В». — Вам, ребята, конечно, уже известно, что над родной нашей школой взяли шефство замечательные люди, то есть спонсоры! — срывающимся от волнения голосом начала Елена Викторовна. «Замечательные спонсоры» тем временем выстроились у доски и, потупив взоры, внимали активистке Российского демократического фонда. — Благодаря их стараниям, — звонко восклицала та, — мы будем жить и учиться в нормальных условиях. Весь восьмой «В» знал, что она имеет в виду. Перекрытия школы были в аварийном состоянии. Директор Михаил Петрович никак не мог изыскать средств на ремонт. И вот через две недели после зимних каникул к нему явились неожиданные благотворители в лице религиозной Общины золотого креста. Они взяли ремонт на себя. Пообещали за летние каникулы привести школу в полный порядок. — А я не знала, что мы здесь будем жить, — изо всех сил пыталась сдержать смех Василиса. — Вась, ты ещё не весь запас везучести сегодня потратила? — ткнул её пальцем Олег. — Успокойся. Класс услышал это заявление и тихо захихикал. Андрей Станиславович быстро отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку. А вот Елена Викторовна бросила на девочку возмущённый взгляд. — В связи с предстоящим ремонтом у наших дорогих шефов новое интересное предложение, — после паузы продолжила Елена Викторовна. — И я считаю, ваш долг помочь им в этом! Восьмой «В» насторожился. Судя по Ленкиному энтузиазму, их собирались втянуть в какую-то нудную общественную авантюру. — Нашему филиалу Российского демократического благотворительного фонда ваш класс давно известен как самый активный! — воскликнула общественница. — Ну, сейчас будет, — проворчал Тёма. Ему вспомнилось, что их восьмой «В» хвалили в последний раз, когда нужно было на лютом морозе разгрузить машину с новой мебелью для кабинета химии. — Потерпи, потерпи, — совершенно неправильно истолковала Елена Викторовна бормотание Тёмы. — Я понимаю, что всем интересно, — вновь принялась она нервно теребить руки. — Но сперва мне хотелось бы вам представить наших дорогих друзей. — Лучше б мы их никогда не знали, — процедила сквозь зубы Моя Длина. Андрей Станиславович как-то странно дёрнулся. Но ни Ленка, ни благотворители ничего не расслышали. Звонкий голос представительницы фонда на этот раз заглушил посторонние звуки. Раздав ещё с десяток эпитетов и благодарностей в адрес щедрых спонсоров, Елена Викторовна наконец начала закругляться: — А теперь представляю вам наших шефов. Брат Парис. Самый высокий из мужчин лёгким кивком головы подтвердил, что Парис именно он. — Крутое имя! — выкрикнул с задней парты Пашков. — Тише, мальчик, тише! — простёрла к нему умоляюще руки Елена Викторовна. — Да я ничего. Я так, — заулыбался Пашков. — Имя, к вашему сведению, молодой человек, греческое, — с важностью произнес брат Парис. — Я черпаю из него энергетику древней Эллады. — Энергетику? — вдруг оживилась Моя Длина. — Расскажите, пожалуйста! Я этим жутко интересуюсь! — Всему своё время, — строго взглянул на неё брат Парис. — Вижу, что мы пришли к вам вовремя. Например, тебе, девочка, — по-прежнему обращался он к Школьниковой, — нужно воспитывать выдержку. «Зануда, — подумала Моя Длина. — Если он сразу начал морали читать, то потом вообще плешь проест». — Хорошо. Я постараюсь, — с постным видом произнесла она вслух. — Твой ответ меня утешает, — наградил её сдержанной улыбкой брат Парис. — А тебе, — обернулся он к Василисе, — нужно воспитать уважение к старшим. — Уже начинаю, — хмуро отозвалась та. — Брат Николай, — продолжила процедуру знакомства Елена Викторовна. Мужчина поменьше сделал шаг вперёд и зачем-то поиграл мышцами под тонким свитером. — Ка-ачок! — пронесся по классу шепот Марата Ахметова. — Нет, — возразил брат Николай. — Я не качок. Мы занимаемся по особой методике. — Не торопи события, брат Николай, — строго взглянул на него брат Парис. Мужчина смущённо потупился. — Брат Анастас, — представила Елена Викторовна благотворителя неопределенной кавказской национальности. — Мнэ очень приятно, — кротким голосом произнес тот. — Сестра Аделаида! — выкрикнула новое имя Елена Викторовна. Шваброобразная женщина неопределенного возраста какое-то время, вытаращившись, смотрела на класс. Затем начала бурно копаться в сумочке. Оттуда она извлекла толстый фломастер. Тут на женщину словно напал столбняк. Замерев с фломастером в вытянутой руке, она с минуту смотрела куда-то вдаль. «По-моему, она чокнутая», — подумал в панике Тёмыч. — Дьявол! Изыди, дьявол! — внезапно прорезал тишину класса истошный вопль сестры Аделаиды. Сорвавшись с места, она принялась носиться между рядами парт. — Может быть, «скорую помощь» вызвать? — с испуганным видом спросил Андрей Станиславович. — Не беспокойтесь, — отозвался брат Парис. — Это вполне мирный ритуал нашей общины. — Мирный? — следил с беспокойством Андрей Станиславович за сестрой Аделаидой, которая продолжала метаться по классу, при этом едва не задев кое-кого из учеников. — Сестра Аделаида изгоняет дьявола, — объяснил брат Парис. — В вашем классе пока, к сожалению, неблагополучная энергетика. Ну ничего, — ободряюще улыбнулся он. — Сейчас мы её улучшим. Андрей Станиславович умолк. Василиса же пыталась справиться с очередным приступом смеха. — Как она энергетику улучшать собирается? — заинтересовался Женька. — Может, ей помочь нужно? — вскочил с места Пашков. — Сядь, мальчик, и не мешай, — потребовал брат Парис. Лёшка вернулся за парту. — Великолепно! Сверхъестественно! — сопровождала Елена Викторовна восторженным шепотом манёвры сестры Аделаиды. — Она уже почти во всей школе очистила энергетику. Особенно было нечисто у нас в физкультурном зале. — Конечно. Там убираются мало, — заметил практичный Тёма. — Ах, мальчик, — осуждающе покачал головой брат Парис. — Прочь! Прочь, нечистый! — застопорила ход сестра Аделаида возле Лёшкиной парты. — Я не нечистый! — отпрянул испуганно Пашков к самому подоконнику. — Я каждое утро душ принимаю! Женщина его не услышала. Похоже, она пребывала в трансе. — Нечистый. Нечистый. Нечистый, — шептала она, пытаясь пройти сквозь парту к Лёшке. Внезапно она сорвала колпачок с фломастера и быстро начертила что-то на стене прямо над головой у Пашкова. Затем женщина кинулась в другой проход и провела фломастером по противоположной стене. — Что она там рисует? — нагнулся Женька через проход к Тёмычу. — Кажется, кресты. Золотые, — пригляделся Тёмыч. Вскоре все разглядели, что на стенах класса и впрямь сияют золотом не слишком ровные, но солидных размеров кресты. Сестра Аделаида, то и дело выкрикивая непонятные заклинания, продолжала метаться по классу. Она поставила несколько крестов даже на полу. Наконец, остановившись у двери, она подняла голову. — Стул! — выкрикнула она. — Стул! Срочно подайте ей стул! — подхватила Елена Викторовна. Андрей Станиславович поднёс стул к двери. — Ближе! — потребовала сестра Аделаида. — Пожалуйста, — в полной растерянности поставил стул к ней вплотную классный рукодитель восьмого «В». — Ну и свинью Ленка нам подложила, — тем временем шёпотом обсуждала с Таней благотворителей Катя. — Не знаю уж, как эти братишки, а сестрёнка Аделаида, наверное, из психбольницы смылась, — с ужасом наблюдала Таня за женщиной. Перед девочками приземлилась записка. «Мне кажется, у нас скоро филиал психушки откроют, — было написано почерком Василисы. — Эта швабра меня пугает.» «Швабра» взвилась на стул и начертила ещё один крест в верхнем правом углу двери. — Энергетика оздоровляется. Здоровье, здоровье, здоровье… — быстро забормотала она и с шумом спрыгнула со стула на пол. — Вам больше стул не нужен? — вежливо спросил Андрей Станиславович. Женщина, не обращая никакого внимания на учителя, продолжала шевелить губами. Только теперь никто ничего не слышал. — Не надо к ней сейчас приставать, Андрей Станиславович, — сказала Елена Викторовна. — Сестра Аделаида за нас всех молится. — Между прочим, могла бы и ответить, — вступилась Моя Длина за Андрея Станиславовича. — Молчи, Школьникова, — с измученным видом взглянул на неё Андрей Станиславович. «Господи! Когда же они, наконец, уйдут?» — с тоской подумал он. — Сестра Аделаида оздоровила сейчас энергетику в вашем классе священным фломастером, — принялся объяснять брат Парис. — Ничего в нём священного нет, — возразил Пашков. — В канцтоварах на Сухаревке такие всё время продаются. — А тебе, сын мой, нужно обрести смирение, — кинул горестный взгляд на Пашкова брат Парис. — Фломастер сестры Аделаиды освящён в реке Иордан. — И как он там не размок, — снова раздался шёпот Василисы. Класс грохнул. Определённо, Василиса сегодня побила все рекорды. Пожалуй, их с отцом ждёт длинный и весьма неприятный разговор. О чём говорил выразительный взгляд активистки. — Братья! Энергетика чистая! — выйдя из транса, воскликнула сестра Аделаида. — Тогда можно работать, — деловито проговорил брат Парис. — Для начала позвольте немного коснуться духовных установок, на которые опирается наша община. — У меня сейчас, между прочим, урок, — робко произнес Андрей Станиславович. — Как вы можете! — осуждающе посмотрела на него Елена Викторовна. — Братья специально выкроили для нас драгоценное время! — Ладно. Потом нагоню, — окончательно сдался классный руководитель и, взяв стул от двери, тихо уселся за своим столом. — И, Белоярски, постарайся не возникать больше. Но его взгляд был не слишком строгим. — Итак, наша община исповедует синтез христианства и восточных религий, — ничуть не смутился брат Парис. — Нам четверым три года назад было знамение. Теперь мы молимся Абсолюту и служим людям. — Как это? — ошалело покрутил головой Тёмыч. — Понять могут лишь избранные, — строго взглянул на него брат Парис. — Долг остальных — верить и подчиняться. Но мы никого к себе не заманиваем насильно, — поспешно добавил он. — Только самые чистые с нами! — буравя горящими глазами класс, выкрикнула сестра Аделаида. «Точно, чокнутая», — крепла уверенность у Кати. — Ваша школа нам дорога, — продолжал брат Парис. — У нашей общины есть деньги. И нам как раз было указано свыше, что мы должны помочь вашей школе. — Похлопаем, ребята! — первой разразилась аплодисментами Елена Викторовна. Класс вяло её поддержал. «Цирк», — мысленно вынесла приговор Василиса. «Хоть бы они до конца урока уложились, — нервно поглядывал на часы Олег. — Если они нас задержат, мы пропустим время, когда Клетчатый, по идее, должен обедать в кафе.» Он поочередно ловил взгляды друзей. Судя по выразительным жестам, их беспокоило то же самое. Но святые братья успели закончить свой рассказ до звонка. Брат Парис сказал, что их общине нужен флигель в углу школьного двора. Там они будут проводить собрания и откроют секцию боевых искусств. Брат Николай — хороший тренер. Тот сделал несколько резких выпадов ногами и попросил принести доску. Мальчишки притащили её из коридора. Брат Николай, к полному восторгу восьмого «В», нашинковал её, словно кочан капусты, ребром правой ладони. — А девочкам заниматься можно? — тут же заинтересовалась Моя Длина. — Даже нужно, — подтвердил отец Парис. — В наше тяжёлое время необходимо уметь дать отпор врагу. Класс мигом заинтересовался. Но, к сожалению, занятия начнутся только со следующей недели.