Другая история компании с Большой Спасской

Друзья спешно покинули двор. Быстро шагая в сторону дома, они обсуждали полученную информацию. Было решено, что про татуировку одного из бандитов они расскажут завтра Андрею Станиславовичу. А про слежку говорить рано: не факт, что она вообще была. Дойдя до Портняжного, друзья расстались… Утром шестеро друзей встретились в школе у двери родного восьмого «В». — Как тётя Вера? — спросил у Тани вполголоса Олег. — Получше, — ответила девочка. — Но настроение никакое. То и дело принимается плакать. — Заплачешь тут, — мрачно буркнул Тёмыч. Олег поглядел на него и усмехнулся. По утрам коротко стриженные светлые волосы на голове у Тёмыча вечно стояли дыбом. А так как он обычно не высыпался, то в течение двух первых уроков очень напоминал ёжика, которого вывели из зимней спячки. — Не вижу повода для смеха, — неласково покосился Тёма на Олега. — Да ладно тебе! — примиряюще хлопнул его по спине Олег. — Секреты-секретики! — раздалось за спинами у ребят, и перед ними возник улыбающийся Лёшка Пашков. — Тебе чего? — безо всякого воодушевления откликнулась Катя. — Да я просто так, — продолжил улыбаться Пашков. — Думаю, может, вы какое-нибудь новое преступление нашли? — Нет! Не нашли! С чего ты взял? — откликнулись друзья. «Только Лёшки нам не хватало», — подумал Олег. В общем-то Пашков был парнем неплохим. Однако в его голове постоянно возникали самые рискованные замыслы. Свяжешься с ним и почти обязательно попадешь в какую-нибудь историю. Поэтому компания с Большой Спасской старалась вне школы от Лёшки Пашкова держаться на расстоянии. И уж тем более они не собирались его посвящать в свои детективные планы. — Нет, Лёшка, — со скучающим видом повторил ещё раз Олег. — С преступлениями у нас полный абзац. Застоялись, а найти ничего не можем. — Тогда вы сейчас на меня молиться будете! — У Пашкова улыбка сделалась чуть ли не до ушей. — Не богохульствуй, — окрысился Тёмыч. — Да я ничего. Я так, — добродушно ответил Пашков. — Вы лучше слушайте: на Сретенке, в переулке, одну галерею крутую вчера обчистили. — Ты-то откуда знаешь? — отвисла челюсть у Женьки. — Я думал… Олег сделал вид, что его качнуло, мгновенно наступил Женьке на ногу. — Пашков все всегда знает, — Лёшка, к счастью, не заметил Женькиной оплошности. — Мы с моим братом Сашком новый трюк отрабатывали на велосипеде. — Знаем мы твои трюки, — хмыкнула Катя. — Да ну, — отмахнулся Пашков. — В самых точных расчетах иногда сбои бывают. Вы слушайте лучше дальше. У нас с братом такая задумка была. Он — на багажнике. Я — на педалях. Потом Сашок на багажнике медленно встаёт на ноги. Тут главное, чтобы я без рывков в это время ехал. Ну, значит, Сашок встаёт и прыгает мне на шею. Мы сперва этот трюк у нас во дворе несколько раз отработали. А Сашок говорит: «Тут скучно. Надо где-нибудь, чтобы людей было побольше». Ну, мы на Сретенку. И пилим себе по тротуару, где церковь. Там главное что, — заблестели глаза у Пашкова. — Людей тьма. Всё время лавировать надо. Ну, кое-кто из прохожих, конечно, ругается. А так ничего. Ездить можно. — На фиг вам это нужно, — пожал плечами Тёмыч. — Ничего себе, на фиг! — возмутился Пашков. — Настоящий мужчина должен овладевать всем, чем можно. Откуда ты знаешь, в какие обстоятельства попадёшь! Ну, в общем, мы полавировали немного, к условиям приспособились… — Ты, Пашков, вечно к условиям приспосабливаешься, — вырвалось у Тани. — Что умею, то умею, — на полном серьёзе ответил Лёшка. — Даром у меня прадедушка разведчиком был? Отец мой говорит: «Гены — великая вещь». — А прадедушка твой своей смертью умер? — полюбопытствовал Тёма. — Спрашиваешь! — ответил Пашков, гордясь героическим предком. — Я тогда маленький был, но помню: прадеда с воинскими почестями хоронили. Ему девяносто лет было. — Тогда гены тут ни при чем, — едва слышно пробормотала Катя. Олег, Тёма, Женька, Василиса и Таня расслышали и засмеялись. — Да подождите! — оборвал их Пашков. — Сейчас самое главное будет. В общем, братан мой встает на багажнике. Я рулю. Он прыгает. — Неужели вышло? — засомневалась Катя. — В общем-то, да, — не очень уверенно отозвался Пашков. — Но не совсем. Когда мой Сашок прыгнул, мне под колёса какой-то дедуля бросился. Ну я, естественно, по тормозам. У меня же реакция. И ещё чуть голову пригнул для маневренности. А Сашок мой уже в прыжке. Ему трудней перестроиться. В общем, он мимо меня прямиком на дедулю. Тот кричит, Сашок сидит у деда на шее и будто застыл. Дед вертится во все стороны, сбросить хочет братана. А Сашок его за уши держит и ни в какую. Тут какая-то чужая бабка встряла и тоже в крик: «Сами, — орет, — виноваты. Нечего такого большого внучка на шее возить. Ему давно уже самому передвигаться пора!» Дед от этого так прибалдел, что даже умолк. А тут вторая какая-то тётка на ту бабку накидывается. Чтобы она не лезла, и что Сашок мой — это его внук-инвалид. Время звонка приближалось. Восьмой «В» подтягивался к дверям класса. Рядом уже стояли Марат, Боря, Мишка, Алёнка и ещё человек десять. Слушая Пашкова, ребята корчились от истерического хохота. Лёшку такая реакция воодушевила, и он с вдохновением продолжал: — Ну я, значит, на деда смотрю, а он уже весь красный от злости. Рот разевает, как рыба, только ничего не слышно. Я думаю: «Скорей надо сматываться, пока он окончательно не пришел в себя». Братан мой тоже очухался и с деда прямо ко мне на багажник прыгает. Это у нас тоже давно отработано по методу каскадеров. Я жму на педали — и в переулок. А оттуда ещё дворами проехали. На всякий случай. Вылетаем куда-то, а там милиция, а рядом «скорая помощь». — За вами, что ли? — ужаснулся Марат. — Ни фига, — гордо повёл головой Пашков. — У нас с братаном чётко. Мы в милицию никогда не попадаем. — И дедушек стареньких тоже никогда не трогаете, — вставила Катя. — Дедушка — это так, частность, — ничуть не смутился Лёшка. — Чего он мне под колеса совался? Их, знаете, сколько вообще под машины попадает. — А чего тогда там, в переулке, милиция? — полюбопытствовал Мишка Сидоров. — Тут самое главное и начинается, — покосился Пашков на шестерых детективов. — Галерею старинных кукол обчистили. Молодую хозяйку при мне увезли на скорой. Говорят, что она на почве переживаний совсем того… — А может не совсем того, — возразила Таня. — Мы с братаном там покрутились. А когда менты и «скорая помощь» уехали, ещё старушенцию нашли одну местную. Толстая такая и жутко мрачная. Она нам сразу с братаном сказала, что близится конец света. Юные детективы переглянулись. Похоже, Пашков пообщался с Кондратьевной. — Ну-ну!.. Не тяни!.. Давай дальше!.. Звонок ведь скоро!.. — поторапливали Пашкова все, кроме шестерых друзей. — Бабка та говорит, — важно изрёк Пашков. — На галерею напали три негра. Их вроде бы как хозяйка пригласила на торжественное открытие, а они вместо этого устроили нападение и «увели» всех старинных кукол. И… — Лёшка эффектно выдержал паузу. — В общем, эти грабители тут же смотались куда-то в свою африканскую страну, чтобы продать всех кукол на международном аукционе. Олег, Тёма, Женька, Таня, Катя и Василиса обменялись выразительными взглядами. Теперь им было ясно, что Лёшка с Сашком питаются совершенно ложными слухами. — Дохлое дело, Лёшка, — Олег напустил на себя полное равнодушие. — Если бандиты уже за границей, не стоит силы тратить. — А если мы с Сашком вам поможем? — неуверенно предложил шестерым друзьям Лёшка. «Только этого нам не хватает для полного счастья», — с ужасом подумал Олег. — Полагаю, даже это ничего не даст, — произнес он вслух. — Потому что за границу нам никак не попасть, — поддержала его Василиса. — А если и можно будет, то делать нам там совершенно нечего. Тут раздался звонок. — Мы ещё после это обсудим, — не хотел сдаваться Лёшка. — Я считаю, что преступление перспективное. — Привет, мальчики-девочки! — громко стуча модными толстыми каблуками, влетела одной из последних в класс Моя Длина. — Андрея нашего уже видели? Замедлив ход возле учительского стола, Моя Длина картинно распахнула бирюзовый пиджак на высокой застёжке. Классу явились ярко-красный топик в жёлтых разводах и солидная полоса голого живота Школьниковой. — Отпад! — присвистнул Пашков. — Всё со второго этажа «Пассажа», — не преминула похвастаться Школьникова. — Мать мне в дешёвых шопах не покупает. — Если бы её мать ещё и с фигурой дочурки сообразовывалась, — шепнула Катя на ухо Тане. — Так Андрея-то видели? — повторила вопрос Моя Длина. — Ещё нет, — первым откликнулся Марат Ахметов. — А чего с ним? — подхватил Лёшка. — Полный улёт! Вот чего! — победоносно выпалила Моя Длина. — Новый пиджак. Новые брюки. Шёлковый галстук! Ребята оторопели. В последнее время отношения Андрея и Светланы пребывали в обнадёживающей стадии. И вот теперь ещё изменение внешнего имиджа. Класс, не сговариваясь, подумал, что всегда элегантная математичка взяла гардероб Андрея в свои руки. — Словом, красив он сегодня! — вздохнула Моя Длина. Она уже два года была по уши влюблена в классного руководителя. Андрей Станиславович это чувствовал. Когда Школьникова, усевшись на первой парте, начинала ему строить глазки, вид у него делался какой-то затравленный. Но Моя Длина не унывала. И при каждом удобном случае старалась выставить себя перед любимым учителем в выгодном свете. Даже уроки по истории неизменно учила, хотя вообще-то особым рвением к образованию не отличалась. Лучше неё в классе историю знала только Василиса. В класс энергичной походкой вошёл Андрей Станиславович. Новый синий пиджак и впрямь сидел на нем сногсшибательно. Кроме того, он подстригся. — Привет. Садитесь, — бросил на ходу учитель. Класс, не расслышав, продолжал стоя взирать на него. — Оглохли, что ли? Садитесь! — устроился за столом Андрей Станиславович. Ребята наконец опустились на парты. Моя Длина, как всегда на уроках истории, расположилась на первой парте. Сейчас она сидела боком, картинно выставив в проход пухлую ногу в модной туфле. — Школьникова! Сядь нормально! — зарделся Андрей Станиславович. — Андрей Станиславович, мне так удобней вас слушать, — кокетливо проговорила Моя Длина. — Как знаешь, — пожал плечами учитель. — Значит, так, — поправив очки, уткнулся он в свои записи. — Сегодня у нас Павел Первый. — Обожаю! — немедленно выкрикнула Моя Длина. — Кого? — уставился на неё учитель. — Павла? — Да как вам сказать, — стрельнула страстным взглядом девочка. — Отчасти, может, и Павла, а отчасти как вы рассказываете о нём. — Ты же ещё не слышала, — возразил Андрей Станиславович. — Я только сегодня эту тему у вас начинаю. — А она, так сказать, заочно обожает, — не упустила случая Василиса. Моя Длина посмотрела на неё таким взглядом, словно хотела превратить девочку в пепел. Но Василиса только улыбнулась. — Белоярски, не заставляй ещё раз вызывать твоего отца, — усмехнулся учитель. — Ладно. Начнём урок, — поглядел он на часы. — Времени мало. Обычно класс слушал любимого учителя очень внимательно. Но в этот раз все были слишком поглощены его внешним видом. Поэтому большая часть ребят перекидывалась записками, в которых обсуждалось, ушла или не ушла окончательно математичка Светлана от первого мужа к Андрею и не будет ли скоро свадьбы. В перерывах между перепиской девочки оценивающе разглядывали детали новой одежды Андрея Станиславовича. — Вам ещё не надоело? — наконец не выдержал любимый учитель. — Ну, вы же всегда в джинсах! — выпалил Женька. — Колоссально, Андрей Станиславович! — хором пропели девочки. — Так всегда теперь и ходите. — Не, — возразил Мишка Сидоров. — К такому прикиду тачка нужна. Или, в крайнем случае, на метро. А Андрей Станиславович на мотоцикле. — Ладно. Кончайте, — махнул рукой Андрей Станиславович, — просто мы сегодня со Светланой Сергеевной приглашены… — На крутую тусовку? — осведомилась Моя Длина. — Мы историей заниматься сегодня будем? — строго воззрился на класс Андрей Станиславович. Ребята затихли. Учитель продолжал что-то излагать про Павла Первого. Переписка между учениками тоже возобновилась. Большинство восьмого «В» все больше склонялось к выводу, что Светлана окончательно ушла к Андрею. Компания с Большой Спасской вела переписку другого характера. Они пытались выработать тактику поведения с Пашковым. Каждый из шестерых друзей понимал: если они допустят к расследованию Лёшку и его младшего брата Сашка, то их и впрямь может постигнуть самая ужасная участь. — И вот наступила роковая для Павла Первого ночь, — тем временем перешёл Андрей Станиславович к рассказу о цареубийстве. — Ну, Андрей Станиславович, прямо «Полтава» Пушкина! — тут же восторженно отреагировала Моя Длина. Они с Василисой были единственными способными слушать учителя. — Школьникова! — простонал тот. — При чем тут «Полтава»? — Ну, там тоже про ночь очень сильно сказано, — состроила глазки учителю девочка. — Там про другую ночь. Про украинскую, — усмехнулся в пшеничные усы Андрей Станиславович. — Ну, да ладно. — С каких это пор она Пушкина стала читать? — шепнула Катя на ухо Тане. — Сама удивляюсь. Раньше Моя Длина из поэзии только тексты песен Вики Венгерской знала, — вспомнила Таня про любимую поп-звезду Маши Школьниковой. — Вот как любовь человека возвышает, — вновь наклонилась Катя к Таниному уху. — Глядишь, скоро Моя Длина в консерваторию на концерты классической музыки станет ходить. — Прекратите шептаться! — прикрикнул на девочек Андрей Станиславович. — Что с вами сегодня такое? — Наверное, в атмосфере снова какая-нибудь магнитная буря! — выкрикнул с последней парты Пашков. — Эти бури знаете, как на людей действуют. — Я вот сейчас на тебя так подействую! — пригрозил Андрей Станиславович. Он обвел глазами класс. Вроде бы все успокоились. Учитель уже намеревался продолжить рассказ о последних часах жизни сумасбродного российского императора, когда вдруг заметил, как Тёмыч, низко склонившись над партой, что-то сосредоточенно пишет. — Над чем, Мартынов, работаем? — с подчеркнутой вежливостью полюбопытствовал он. Тёмыч не отвечал. Он был слишком для этого занят. У него только что возник в голове проект, как избавиться от посягательств Пашкова на участие в расследовании. Теперь Тёмыч, пытаясь ничего не забыть, излагал свой план в записке, которую намеревался послать Олегу. И вопрос учителя попросту не услышал. — Над чем работаем, Тёмка? — подойдя к мальчику, положил ему на плечо руку учитель. — Отстань, не мешай, — сварливо пробормотал Тёма, думая, что это Женька. — Хорошо. Подожду, пока ты освободишься, — усмехнулся Андрей Станиславович. Класс грохнул. Тёма очнулся, ошалело взирая на учителя. — Ты, наконец, можешь мне уделить время? — спросил Андрей Станиславович. — А что? — Тёма так ничего и не понял. Остальные уже валялись на партах от смеха. — Чего они ржут? — возмутился Тёмыч. — Сам удивляюсь, — опустив низко голову, сдавленным голосом ответил Андрей Станиславович. Он выдержал паузу. Затем, подняв голову, вновь спросил: — Не расскажешь мне, что ты так усиленно писал? — Конспект, — ляпнул первое, что пришло в голову, Тёма. — Конспект? — удивился учитель. — Да, — подтвердил Тёма. — Чтобы лучше усвоить ваши уроки. Не всё же у Василисы списывать. — Ну-ка, — быстро схватил с Тёминой парты листок Андрей Станиславович. — Так. «Всеми силами разубеждать Пашко…» Учитель осёкся и какое-то время читал про себя. Затем, вернув Тёме листок, спросил: — Интересно, ты хоть приблизительно помнишь, о чем я сегодня рассказывал? — Конечно, помню, — неуверенно отозвался Тёмыч. — Ну и о чем же? — продолжал расспрашивать учитель. Тёма отвечать не торопился. «Ну, Пашков, ты у меня получишь, — размышлял он. — Из-за тебя всю историю прослушал». — Про Павла, — раздался над ухом спасительный шёпот Женьки. — Вы нам про Павла сегодня рассказывали, — громко повторил Тёма. — Предположим, ты прав, — с довольным видом произнес Андрей Станиславович. «Молодцы у меня ребята, — размышлял учитель. — Чёрт знает чем занимаются на уроках, но всё равно материал наматывают на ус». Но Тёмыч начал рассказывать о том, что смог уловить сквозь собственные размышления — Пушкине и украинской ночи. Чем вконец себя запутал. — Двоек ставить не буду, — развёл руками учитель. — Но если ты мне к следующему уроку не ответишь про Павла Первого… — Отвечу, — пообещал Тёмыч. — Все свободны, — снова заговорил учитель. — А Тёму, Олега, Женьку, Таню, Катю и Василису прошу задержаться. Катя состроила Тёме зверскую рожу. — Так, — окинул компанию строгим взглядом учитель, когда остальные вышли из класса. — Совсем распустились, да? От тебя, Василиса, меньше всего ожидал такого. — А я тут причём? У меня и конспект есть. Могу показать, — возмутилась Василиса. — Давай, покажи, — учитель взял пухлую тетрадь. — Действительно, всё есть. Ладно теперь вы. — Вы нас извините, — с покаянным видом проговорил Олег. — Просто проблема была очень… — Могли бы другой урок для своих проблем выбрать, — сказал Андрей Станиславович. — То есть, — спохватился он, — я хотел сказать, посторонние проблемы надо обсуждать после уроков. — Мы больше не будем, — тихо и жалобно проговорила Таня. — Ну хорошо, — продолжил учитель. — Теперь о главном. Мне Василенко вчера звонил. Я вас умоляю: не лезьте вы в это дело. Очень опасно. — Но вы же поможете, — невозмутимо возразил Женька. — И раньше так было. — Раньше! Позже! Вы что, все нервы решили из меня вытянуть? — Нет, — покачал головой Олег. — Мы только хотели передать для майора Василенко, что Катька у одного из бандитов татуировку заметила. — Татуировку? — похоже, классный руководитель забыл о собственных наставлениях. — Нарисовать можешь? — И глаза у него азартно блеснули из-под очков. Катя, быстро вырвав листок из тетради, нарисовала змею, обвивающуюся вокруг горящей свечи. — Татуировка цветная, — пояснила она. — Пламя у свечи жёлтое. Змея — зелёная. — Ну вы даёте! — с восхищением прошептал учитель, разглядывая рисунок. — Стараемся. — Ребята почувствовали, что Андрей уже не столь категоричен, как прежде. — А что там с Пашковым? — вспомнил о Тёмином «конспекте» классный. Друзья рассказали, как Пашков случайно узнал об ограблении галереи и теперь набивается к ним в помощники. — Этого никак нельзя допустить! — воскликнул учитель. — Вы — ещё куда ни шло, но если Лёшка к вам присоединится, то я вообще ночей спать не буду. Договоримся так, — вновь посуровел Андрей Станиславович. — Вы сами ни во что не лезете. А если что случайно узнаете, то сразу ко мне или к Василенко. — А за нами ещё… — начал Женька. Олег тут же с силой наступил ему на ногу. Женька ойкнул, но замолчал. — Ты о чём? — посмотрел на него учитель. — Да вечно права качает, — скороговоркой ответила Катя. — Хочется ему самому расследование довести до конца. Андрей воспринял Женькину трактовку с некоторым сомнением, но дальнейших расспросов решил пока не предпринимать. — Ладно. В общем, договорились. Никакой опасной самодеятельности. И он вышел из класса. — Будешь ещё трепаться, убьем, — обратился Олег к Женьке. — С детского сада тебе твердим: сперва думай, потом говори. Сведениями о слежке пока делиться рано. Они ещё не проверены. — Ладно, не злись, — примиряюще улыбнулся Женька. Друзья вышли из класса. Прямо напротив двери Пашков беседовал с каким-то здоровым парнем в джинсах и черной майке, на которой крупными белыми буквами было написано: «Левис». Ребята поспешно прошли мимо. Лешка у них сегодня уже в печёнках сидел. Едва они вышли на лестницу, как Катя жестом остановила их. — Ты что? — уставились на неё друзья. — У этого парня… — зашептала Катя. — Татуировка… Та самая…