Кривое зеркало

      Тонко очерченные губы были плотно поджаты. Он смотрел исподлобья, но без злобы, с интересом и даже с неким удовольствием, прошелся цепким взглядом по ее тонкой изящной шее, остановился, глядел пару мгновений в область бьющейся жилки, словно вампир, наметивший очередную добычу, дальше резко скользнул глазами ниже — к пышной груди, скрытой невесомым кружевом пеньюара. На губах промелькнула едва заметная ухмылка.       — Добрый день. Я не помешал? — пробасил Воропаев, усаживаясь поудобнее на диван для посетителей. Приглашения войти и располагаться он дожидаться не стал. Чувствовал ее растерянность и острое смятение.       Катя заметалась по палате в поисках халата, а Александр, закинув ногу на ногу, не без удовольствия пристально следил за каждым ее движением.       «Какие стройные ноги, а кожа — светится, будто кремовый шелк», — невольно пронеслось у него в мыслях. Все-таки он был мужчиной, а они, как известно, любят глазами.       Ее русые локоны были небрежно собраны в высокую греческую прическу, черты лица за десять лет приняли классический строгий вид. Небольшие морщинки у самых глаз ее не портили, а, наоборот, придавали изюминку.       — Катя, здравствуйте! — иронично протянул Воропаев почти по слогам.       — Здравствуйте, — глухо проговорила она в ответ.       Катерина держалась статно, стояла ровно, плечи были разведены, спина прямая, подбородок горделиво поднят. К госпоже Ждановой возвращалось самообладание, и Саша это видел. Он даже обрадовался, потому что безмолвных растерянных женщин терпеть не мог. Пушкарева в своё время его тем и зацепила, что могла дать отпор, благодаря своему уму и стойкому характеру. Ей в то время не доставало только возраста и лоска, что сейчас вполне имелось. Алмаз за десять лет принял огранку и превратился в ценный бриллиант. И куда только смотрел этот кретин Андрюша? Чтобы променять такую женщину на другую, пусть и пылкую развратницу как Яся, нужно быть настоящим болваном. Впрочем, Александр в этом факте никогда и не сомневался.       — Сказать, что я не ожидала Вас здесь увидеть — ничего не сказать. Не буду врать, что рада Вас видеть.       Катя ещё теснее завязала халат, запахнув максимально его края. Румянец, стыдливо красующийся на ее щеках, говорил о ее волнении и сильном смущении. Александр заметил. Он все всегда замечал.       — А я рад. Очень рад Вас видеть, Екатерина Валерьевна, — он сипло рассмеялся и, приподнявшись с дивана, протянул ей руку. Она же свои спрятала за спиной. Ну да ладно. Другого он и не ожидал.       Оба чувствовали, как между ними дымило напряжение. В ее глазах прыгала тревога и непонимание, в его — похоть и вожделение.       — Как Ваши дела, Катя? Всё хорошо? Быть может Вам помощь нужна?       — С чего бы? — огрызнулась она, резко отвернувшись к окну. — Я вполне в состоянии о себе позаботиться сама!       — Пожалуйста! Это и не возбраняется. Заботьтесь, — Воропаев усмехнулся и учтиво продолжил: — Только под колёса больше не бросайтесь. Я, знаете ли, испытал тогда настоящий стресс. Даже состояние аффекта, если хотите. Даже не помню, как привёз Вас сюда. Очень переживал. Ведь Андрюша же потом трезвонил бы на каждом углу, что я убил его жену специально! — он пафосно вздёрнул вверх палец и хитро прищурился, — Я, Катенька, сделал все от меня возможное, чтобы Вы жили во здравии и как можно дольше.       — Вы? — на неё тотчас нахлынуло изумление, чайные глаза распахнулись и цепко впились в него, но уже скорее с недоумением, чем с агрессией.       — Я! — тонко улыбнувшись, подтвердил Воропаев. — И поверьте, пожалуйста, я сделал это без всякого злого умысла.       Катя помотала головой, не веря до конца в приключившийся с ней курьёз. Мало ей было потрясений в последнее время, так ещё и этот визит ненавистного призрака из прошлого.       — Я вижу, что Вам уже лучше, чему я несказанно рад!       — Вашими молитвами, — Катя ехидно сморщила нос, а Воропаев про себя хохотнул — неужели уже заигрывает? Какая всё-таки интересная женщина получилась из Пушкаревой.       — Надеюсь, мы с Вами скоро увидимся вне больничных стен, — с совершенно естественной надеждой в голосе проговорил Воропаев.       — Я надеюсь, что нет, Александр Юрьевич, — она смерила его колючим взглядом и демонстративно села на постель, отвернувшись в другую сторону, всем своим видом дав понять, что разговор подошёл к завершению.       — А я всё-таки, пожалуй, навещу Вас в Зималетто.       — С чего бы это? Спешу напомнить, что сейчас Вы не имеете к компании никакого отношения! — внушительно возразила ему Катерина.       — Да, отвечу Вам Вашими же словами — «Вашими молитвами», Екатерина Валерьевна!       — Нет, ну это уже наглость! Я не давила на Вас и не просила продавать нам свои акции! Это был Ваш выбор, так же как и выбор Ваших сестёр!       — Екатерина Валерьевна, ну ей Богу! Что вы как ребёнок? В самом деле! — после короткой паузы с неким раздражением отозвался Воропаев. — Кира продала акции, потому что не могла видеть на собраниях счастливую физиономию Андрюши! Кристина решила ее поддержать, а я… Я просто не хотел иметь с вашей семейкой ничего общего. Мы давно живем в Германии. Кира и Кристина замужем. Все прекрасно.       — Поздравляю, — процедила Катя сквозь зубы. — Что же Вас снова привело в Москву?       — Вам и правда это интересно? — Воропаев выгнул одну бровь и проницательно взглянул на неё.        Я люблю этот город вязевый,       Пусть обрюзг он и пусть одрях.       Золотая дремотная Азия       Опочила на куполах…       — Извините, что-то вспомнилось. Я, Катя, приехал в Москву по одному важному делу. В то злополучное утро я решил проехать мимо офиса Зималетто, чтобы унять внутреннюю ностальгию. Я становлюсь старше и вместе с тем, увы, сентиментальнее. Я проезжал мимо одной из башен, а тут Вы. Вот какая беда. Правда я сначала подумал, что это одна из моделей Милко, которой отказали в контракте и она решила таким образом свести счёты с жизнью, — он улыбнулся и снова скользнул по Кате изучающим взглядом.       — Вы намекаете на то, что это была попытка суицида? — вспыхнула та.       — Я намекаю, что вы очень красивая, Катя. Годы прибавили Вам шарма и утончённости. Я говорю Вам об этом прямо. Это мои правдивые впечатления, а не дешевые комплименты, — Воропаев достал из кармана мобильный и, набрав чей-то номер, быстро проговорил: — Витя, заноси.       Катя не успела опомниться, как в палате появился мужчина с огромной вазой цветов, следом он занёс ещё одну, затем ещё и еще, и спустя десять минут вся палата была заставлена цветочными композициями.       — За окном чудесная весна, Екатерина Валерьевна, а вы вынуждены томиться здесь. Так пусть эти цветы радуют Ваш глаз.       Катя улыбнулась и робко промычала слова благодарности, совершенно смутившись от такой выходки Александра. Тот, будто бы ничего не замечая, пожелал ей скорейшего выздоровления и поспешил удалиться.       Произошедшее вызвало в душе у Кати целую бурю эмоций, зато охапки свежих цветов, источающих на всю палату тончайшие ароматы, бесспорно радовали глаз, снова и снова порождая на ее лице искреннюю улыбку.